— Эй, там, короче! — вмешался вдруг Эврика. — Ты слишком много болтаешь!
— Я же пытаюсь тебя защищать! — возмутился Железный Дровосек.
— Тогда говори с толком, — отрезал котёнок. — Скажи им, что с моей стороны было бы очень глупо есть поросёнка. Нетрудно сообразить, какой из-за этого поднялся бы шум. И не пытайся изобразить дело так, будто я настолько невинен, что отказался бы закусить поросятиной, если бы мог это сделать безнаказанно. Не отказался бы, уж ты мне поверь!
— Я тебе верю, — ответил Железный Дровосек. — Сам-то я никогда ничего не ем и не имею личного опыта в этих делах. Тем не менее, приняв во внимание вышесказанное, друзья присяжные, я убеждён, что вы сочтёте обвинения, выдвинутые против котёнка, ложными и постановите немедленно отпустить его на свободу.
Когда Железный Дровосек сел, не раздалось ни одного хлопка. Его доводы никого не убедили: в невиновность Эврики мало кто верил. Что касается присяжных, то, пошептавшись между собой несколько минут, они заявили, что от имени всех выступит Голодный Тигр. Огромный зверь медленно поднялся и произнёс:
— У котят совести не было и нет. Поэтому они едят всё, что им вздумается. Присяжные полагают, что белый котёнок по имени Эврика виновен в съедении поросёнка, принадлежавшего принцессе Озме. Они полагают также, что справедливым наказанием за преступление должна быть смертная казнь.
Речь была встречена аплодисментами, только Дороти заплакала. Принцесса Озма собралась уже было отдать Железному Дровосеку приказ о приведении приговора в исполнение, как тот вдруг поднялся и сам обратился к ней.
— Ваше высочество, — сказал он, — сейчас вы убедитесь в том, что суд присяжных был введён в заблуждение. Котёнок не мог съесть вашего поросёнка, ибо вот он перед вами!
Он снял с головы шляпу-воронку и вытащил из-под неё маленького белого поросёнка, которого и поднял над головой на всеобщее обозрение.
Озма пришла в восторг и радостно воскликнула:
— Дай мне сюда моего крошку. Ник!
Все окружающие тоже закричали и захлопали в ладоши, радуясь тому, что подсудимый избежал смерти и оказался невиновным.
Взяв поросёнка на руки и гладя его нежную шёрстку, принцесса распорядилась:
— Выпустите Эврику из клетки, он больше не преступник, а наш общий друг. Где же ты нашёл поросёнка, Ник?
— В одной из комнат дворца, — отвечал тот.
— С правосудием шутки плохи, — со вздохом заметил Страшила. — Если бы ты его не нашел, Эврику наверняка бы казнили.
— Но справедливость всё же восторжествовала, — примирительно произнесла Озма, — мой любимец снова со мной, а Эврика свободен.
— Не нужна мне ваша свобода, — капризно мяукнул вдруг котёнок. — Пусть-ка Волшебник покажет свой фокус с поросятами. Если их окажется только семь, значит, это не тот, что потерялся, а какой-то совсем другой.
— Молчи, Эврика! — предостерегающе шепнул Волшебник.
— Не делай глупостей, — посоветовал вполголоса Железный Дровосек, — потом пожалеешь!
— У поросёнка, принадлежавшего принцессе, было изумрудное ожерелье, — громко, во всеуслышанье заявил Эврика.
— Совершенно верно! — воскликнула Озма. — Выходит, это не тот поросёнок, что мне подарил Волшебник.
— Нет, конечно, у него ведь их было девять, — пояснил Эврика. — Он всё жадничал и не давал мне съесть даже одного. А теперь, когда ваш нелепый суд окончен, я, так и быть, расскажу, что в действительности приключилось с поросёнком.
При этих словах все в тронном зале умолкли и замерли, и в наступившей тишине котёнок продолжал свой рассказ спокойным и даже слегка насмешливым тоном:
— Должен признаться, что я действительно намеревался съесть поросёнка на завтрак. Для этого я и забрался в комнату, где он сидел, и спрятался там под столом, пока принцесса одевалась. Когда Озма вышла, она оставила своего любимца на столе. Я тут же на него вспрыгнул и сказал поросёнку, чтобы он особенно не дрожал, поскольку через полсекунды уже окажется у меня в желудке. Но разве эти существа слушают голос разума! Вместо того чтобы сидеть спокойно и дать мне себя проглотить, он весь затрепетал от страха и упал со стола прямо в большую вазу, которая стояла на полу. У неё очень узкое горлышко, и поначалу поросёнок застрял вниз головой. Только я изготовился его ухватить, как он задёргался, затрепыхался, да так сильно, что провалился на дно. Наверное, там и сидит до сих пор.
Это признание поразило всех. Озма тут же послала офицера в свою комнату за вазой. Когда он её принес, принцесса заглянула в узкое горлышко и, в полном соответствии с рассказом Эврики, обнаружила на дне потерянного поросёнка.
Добыть крошку, не разбив вазы, было невозможно, поэтому Железный Дровосек надколол её топором и извлёк маленького пленника.
Публика шумно ликовала, а Дороти подхватила на руки своего котёнка. Она была очень рада тому, что он оказался всё-таки невиновен.
— Но почему ты не рассказал обо всём с самого начала? — спросила она.
— Тогда бы было неинтересно, — заявил котёнок, зевая.
Озма вернула Волшебнику поросёнка, которого он по своей доброте хотел выдать за потерянного, а своего любимца отнесла назад, в королевские покои. Суд закончился, и жители Изумрудного Города разошлись по домам, довольные интересно проведённым днём.
Глава 20. Зеб возвращается на ранчо
К своему огорчению, Эврика обнаружил, что, хотя он никого и не съел, отношение к нему изменилось к худшему. Жители Страны Оз теперь знали, что котёнок готов был совершить преступление и не сделал этого только случайно. С ним перестал водиться даже Голодный Тигр. Эврике было запрещено гулять по двору, и бо́льшую часть времени он проводил теперь в одиночестве, в комнате Дороти. Неудивительно, что вскоре он начал приставать к своей хозяйке с просьбами отослать его обратно домой: там-де жизнь куда веселее.
Дороти и сама соскучилась по дому и пообещала Эврике, что они не задержатся в Стране Оз надолго.
На следующий вечер после суда девочка попросила у Озмы разрешения взглянуть на волшебную картину. Принцесса с готовностью согласилась. Она привела девочку в свои покои и сказала:
— Тебе стоит только загадать, кого ты хочешь увидеть, моя милая, и они тут же предстанут перед тобой на картине.
Так Дороти узнала, что дядя Генри уже вернулся на ферму в Канзас. Она увидела его и тётю Эм в трауре: они ведь считали, что их маленькая племянница погибла во время землетрясения.
— Я хочу туда, к ним, — заволновалась девочка, — и как можно быстрее.
Зебу тоже захотелось увидеть свой дом, и, хотя по нему траура там никто не носил, от одного вида Хагсонского ранчо он затосковал не на шутку.
— Это хорошая страна, мне всё здесь нравится, — признался он Дороти. — Но мы с Джимом здесь как бы лишние, старый конь то и дело просится домой, особенно с тех пор, как проиграл на скачках. Если ты нам поможешь туда добраться, мы тебе оба скажем спасибо.
— Озме ничего не стоит это устроить, — ответила Дороти. — Завтра утром я окажусь в Канзасе, а ты, если тебе так хочется, — в Калифорнии.
Последний вечер оказался таким приятным, что мальчик запомнил его на всю жизнь. Все они, кроме Эврики, сидели в покоях принцессы. Волшебник показывал новые фокусы. Страшила рассказывал смешные истории. Железный Дровосек пел любовные песни своим звучным металлическим голосом, все веселились, и всем было очень хорошо. Потом Дороти завела Тик-Тока, и он сплясал джигу, а Жёлтая Курица поведала кое-что о своих приключениях в Стране Эв, где правил когда-то Король Гномов.
Тем, кто имел привычку есть, было подано вкусное угощение, и, когда наступил час пожелать Дороти спокойной ночи, друзья расстались в прекраснейшем настроении.
На следующее утро они собрались все вместе в последний раз. В торжественной церемонии прощания участвовали также многочисленные чиновники и придворные.
Дороти взяла Эврику на руки и ласково простилась с друзьями.
— Мы будем тебя ждать, — сказал Волшебник, и она обещала опять вернуться, как только представится возможность.
— Дядя Генри и тётя Эм нуждаются в моей помощи, — добавила она. — Я не могу покидать нашу ферму в Канзасе надолго.
Озма надела волшебный пояс. Поцеловав напоследок Дороти, она загадала желание, и девочка с котёнком исчезли в мгновение ока.
— Где же она? — спросил поражённый Зеб.
— Здоровается с дядей и тётей в Канзасе, — с улыбкой ответила Озма.
Тогда Зеб вывел Джима, запряжённого в коляску, и занял привычное место на сиденье.
— Большое вам спасибо за доброту, — с чувством сказал мальчик, — и за то, что спасли мою жизнь, и за то, что помогаете теперь вернуться домой, словом, за всё. Здесь у вас так здорово! Я думаю, что в целом свете нет более удивительной страны. Но, поскольку мы с Джимом не волшебные, наше место не здесь, а на ранчо. Прощайте все!
Он вздрогнул от неожиданности и потёр глаза. Джим труси́л по знакомой дороге, довольно помахивая хвостом и прядая ушами.
Навстречу им из ворот ранчо вышел дядя Хагсон, да так и застыл на месте, воздев кверху руки и широко открыв рот.
— Господи помилуй! Да это никак Зеб… и Джим с ним! — воскликнул он. — Где же ты пропадал всё это время, парень?
— Пропадал, да не пропал, как видишь, дядя, — ответил Зеб и засмеялся.