— Так это ты порвал с ней?
— Надеюсь, ты не думаешь, что я предоставил ей возможность считать, будто это она меня бросила?
— Но я думала, — сказала Келзи, — что это из-за разрыва с Задорой ты так боялся сблизиться со мной, старался соблюдать дистанцию.
— Я не мог допустить, чтобы все это произошло со мной во второй раз.
Тейт произнес это с такой страстью, что Келзи охватила паника. Зачем Тейт сказал все это? Чтобы дать ей понять, что они останутся в прежних, ни к чему не обязывающих отношениях? Это пугало ее. Это пугало ее больше, чем судебный процесс, больше, чем борьба с Задорой. Тейт стал самой важной частью ее жизни, хотя Келзи и старалась изо всех сил скрыть это от него.
И ей не хотелось мучиться неопределенностью их отношений. Она хотела, чтобы сбылись все ее мечты, а Тейт был их главной частью. Он стал точкой, вокруг которой вращался весь остальной мир.
— Келзи, я знаю, как тяжело тебе пришлось, — сказал Тейт, перебирая ее пальцы. — Но самое страшное позади. Теперь мы можем исправить все, что натворила Задора. Мы дадим опровержение в прессе, и кампания снова пойдет своим чередом.
— А что будет с нами? — чуть отодвинувшись, спросила Келзи. Ей хотелось потребовать от него прямого ответа, но гордость не позволяла этого сделать. Они и так достаточно пережили сегодня. Сейчас не время и не место выяснять отношения. Но следующая фраза Тейта потрясла Келзи.
— После сегодняшней ночи, — сказал он, — мы вернемся каждый к своей жизни и постараемся забыть друг друга. Задора не способна причинить мне боль, потому что она больше не волнует меня. Ты поняла, что случилось, и это не сможет повредить твоей работе. Иногда мне кажется, что ничто не может тебя остановить, вот посмотришь, ты сделаешь потрясающую карьеру. Уж что-что, а это я могу тебе обещать.
Тейт ничего не говорил об их личных отношениях — только о работе. Келзи едва сдерживала слезы, когда Тейт вез ее обратно домой. И не потому, что успех рекламной кампании был под угрозой. Она влюбилась и теперь не знала, что с этим делать. Ведь любовь никак не вписывалась в жесткое расписание рекламных мероприятий.
16
Прошло три недели с тех пор, как Тейт и Келзи выяснили, что скандал вокруг продукции «Элсет индастриз» организовала Задора Кейн. Как и говорил Тейт, им быстро удалось справиться с последствиями ее интриг. Стипендию присудили хорошенькой рыжеволосой девочке из Топики, штат Канзас. Джин выступил в программе национальных новостей и объявил, что шестилетняя девчушка примет участие в съемках следующего рекламного ролика. Тейт мог торжествовать — репутация фирмы была полностью восстановлена.
Зато Келзи каждое утро просыпалась в плохом настроении. Она едва успевала участвовать во всех мероприятиях, которые запланировал для нее Тейт. Путешествия закончились, теперь Келзи жила дома, ходила по местным магазинам и салонам красоты. Тейт был занят разработкой нового проекта. Келзи была так расстроена по поводу того, что они редко видятся, что при встрече даже забывала спросить его о ходе работы.
Девон чувствовала, что с младшей сестрой что-то не так. Она предложила ей пригласить Тейта на ужин, который вызвалась приготовить сама. Келзи была очень тронута предложением сестры, зная, как Девон не любит возиться на кухне. Она чувствовала, что просто обязана передать Тейту приглашение. Но, хотя он и принял его, Келзи со страхом ждала вечера, на который был назначен обед.
Все шло именно так, как предсказывал Тейт, — каждый из них жил своей жизнью. Вот только Келзи почему-то чувствовала себя случайным гостем, которому очень грустно посреди всеобщего веселья.
— Келзи, тебя к телефону, — сказала Девон утром того дня, когда они ждали Тейта к обеду.
Келзи подняла голову с подушки. Ей очень не хотелось вставать.
— Скажи, что передашь мне все, что нужно, — попросила она сестру.
— Лучше подойди сама. Это Джин.
Келзи застонала.
— Скажи ему, что я в душе. Пусть не волнуется — его рыжеволосая модель будет готова улыбаться всем вокруг к десяти часам.
— Ты ведь знаешь, как я не люблю врать, — возразила Девон. Келзи скинула с себя одеяло и снова подумала о Тейте.
— Я говорю правду, я действительно буду готова к десяти часам.
— Ну хорошо.
Вернувшись в спальню Келзи, Девон сообщила ей, что Джин хочет побеседовать с ней наедине и просит Келзи приехать в офис фирмы ровно в полдень. Девон произнесла все это таким сухим, официальным тоном, что Келзи поежилась. Джин никогда никого не вызывал к себе в кабинет. Если он хотел обсудить что-либо, то предпочитал делать это над блюдом пончиков или за игрой в гольф. Гадая, что могло случиться, Келзи надела самый красивый костюм, но даже это не помогло ей обрести уверенность в себе. Секретарша в приемной сказала, вернее рявкнула, Келзи, что Джин и Тейт заперлись в кабинете и оставили строгие указания, чтобы их никто не беспокоил.
Келзи просидела в приемной пятнадцать минут и всякий раз, когда минутная стрелка перепрыгивала с деления на деление, представляла себе, что сейчас ее уволят и она снова превратится в прежнюю Келзи Уильямс — брошенную любовницу из маленького кафе-кондитерской. Какое потрясающее сочетание!
Господи, что скажет Девон? После всего, что произошло, она вряд ли обрадуется, снова видя младшую сестру за стойкой кафе. Снова подавать кофе, ругаться с шофером из-за несвежих булочек. Сейчас Девон справляется с работой, чтобы предоставить Келзи возможность сделать карьеру. Но если все изменится, она вполне может взять под мышку свои книги и заявить, что ей надоело слушать, как посетители кафе ругают правительство.
Ожидая, Келзи теребила пуговицу на пиджаке. Раньше она накручивала на палец прядь волос, но Брюс обрезал их слишком коротко. Она поправила волосы, и в этот самый момент Тейт открыл дверь кабинета. Складки на его щеках углубились, он выглядел усталым и озабоченным.
Келзи схватилась за ручки сумочки, думая про себя, что, наверное, выглядит сейчас, как старомодная дама. Она вдруг подумала о том, что когда-нибудь состарится, и попыталась представить себе, что скажут Тейт и Джин, когда в ее рыжих кудрях появятся первые седые пряди.
Но пока что рано было думать об этом. Сейчас надо было заботиться о том, чтобы не пополнить ряды безработных моделей.
— Заходи, — сказал Тейт. — Нам надо было обсудить кое-какие детали, и это заняло больше времени, чем мы рассчитывали.
Поднявшись, Келзи оправила юбку и стала внимательно вглядываться в лицо Тейта, пытаясь понять, что ждет ее за дверью. Но лицо его было непроницаемым. Казалось, Тейт изо всех сил старается не проявлять никаких эмоций. Зачем он это делает? Из-за Джина? Из-за секретарши? Или ради нее? А ведь сегодня вечером он должен прийти к ним обедать — разве сможет она, сидя за столом напротив, наблюдать за его застывшим лицом?
Джин сидел за столом перед стопкой бумаг. На носу его красовались новые очки — во всяком случае Келзи не видела их раньше. Он фактически не смотрел сквозь стекла — очки висели на самом кончике его носа, и Келзи казалось, что Джин специально надел их так, чтобы они ему не мешали.
— Садись, Келзи, — сказал Джин, указывая ей на стул. — Я как раз просматриваю твой контракт.
Все сжалось у Келзи внутри. Колени ее дрожали, когда она опускалась на стул.
Джин прочел еще несколько строчек и поднял глаза.
— Перейдем к делу. Ходят слухи, что ты хотела бы уволиться.
Келзи чуть подалась вперед, глаза ее расширились от удивления.
— Я… я никогда не говорила ничего подобного, мистер Тайс. Надеюсь, вы не станете придавать значения слухам.
— И все же эта кампания далась тебе очень тяжело?
Вопрос был риторическим, Джин явно не ожидал ответа, но Келзи чувствовала, что просто обязана сказать ему все как есть. Тейт сидел, закинув ногу на ногу, с таким видом, словно здесь не происходит ничего особенного.
— Наверное, вы правы, — сказала Келзи. — Я не представляла, что такое работа в рекламе. Теперь я узнала обратную сторону славы, поняла, какие высокие требования ко мне предъявляют. Конечно, мне нравилось работать, но… но это усложнило всю мою жизнь. Мои отношения с… — сначала она подумала о Тейте, но потом решила, что не стоит обсуждать это с Джином, — … со старшей сестрой, с людьми, которых я знала раньше. Конечно, все это со временем уладится.
— Тебе действительно трудно было пережить многие вещи, — вмешался Тейт. — Судебный процесс, несчастный случай с серфом, — он лукаво улыбнулся и добавил: — Стрижку.
— Что ж, это было неизбежно, — Келзи старалась изо всех сил, подбирая правильные слова. — Знаете, — сказала она, переводя взгляд с непроницаемого лица Тейта на светящиеся любопытством глаза Джина. — Я не хочу увольняться. Контракт действителен еще полгода, и я собираюсь его выполнить.
— Что касается контракта, Келзи, — произнес Джин, залезая рукой в карман. — Мы также намерены выполнять его условия. — Он протянул ей несколько монет. — Вот пятьдесят центов. Мы выиграли дело против газеты. Процесс окончен, и ты можешь быть свободна. Пойди выпей чашку кофе.
Келзи растерянно смотрела на монетки, пытаясь понять, что происходит. Итак, Джин увольняет ее. «Пойди выпей чашку кофе», — продолжали звучать у нее в голове его слова. Итак, ей сообщили, что она прекрасно справилась с ролью модели серии «Только для рыжих», но при этом не подходит фирме «Элсет индастриз». Что ж, скоро ей предстоит вернуться в кафе, снова протирать прилавок и любоваться собственным отражением в экране телевизора.
Но что случилось? Чем она их не устраивает?
Когда она встала со стула, колени ее по-прежнему дрожали. Келзи крепко сжимала ремешок сумочки. Джин нахмурился, а Тейт подвинулся чуть ближе.
— Спасибо, — едва слышно произнесла Келзи. — Как бы там ни было, я приобрела неоценимый опыт.
— Ты не слушаешь, что я говорю, — сказал Джин, а Тейт подошел к Келзи, положил руки ей на плечи и нежно опустил ее обратно на стул.