Сюжетные двигатели: некомпетентное освещение свежих новостей на канале WJM; романтическая жизнь и дружба Мэри на работе и вне ее.
• Это для меня загадка: долговечность сериалов о законе и порядке и о медицине
На втором месте по рейтингам после создателей «Симпсонов» находится шоураннер, импресарио и продюсер Дик Вулф и его «Закон и порядок» — сериал продлился двадцать сезонов и породил несколько спин-оффов («Специальный корпус», «Преступное намерение» и недолго продержавшийся «Суд присяжных»). Всемирный успех «Закона и порядка», где многие дела «взяты прямо из газетных заголовков», проложил дорогу для всех прочих процедурных драм, особенно «CSI: Место преступления» (место действия — Лас-Вегас), который идет уже тринадцать сезонов, и его спин-оффов: «CSI: Майами» (закрыт после одиннадцати сезонов) и «CSI: Нью-Йорк» (закрыт после девяти сезонов). Это процедурные сериалы, где в качестве сюжета A используется самодостаточное «дело недели», а личные истории проходят красной нитью через весь сезон.
• Истина где-то рядом: феноменальные исключения из правил
Перечисленные ниже долгие сериалы и недавние хиты трудно отнести к определенной категории. Каждый из них подарил нам культовых персонажей и уникальные стили повествования (не просто фишки), которые отлично передали дух времени. Каждый сериал — гибрид нескольких жанров, каких именно — смотрите ниже.
– «Сверхъестественное»: девять сезонов, продолжается (два брата ищут паранормальные явления и своего пропавшего отца). Жанр — броманс/семейная драма/научная фантастика/детектив с элементами мистики.
– «Секретные материалы»: девять сезонов. Жанр — полицейская процедурная драма, но дела связаны с паранормальными явлениями.
– «Декстер»: восемь сезонов. Жанр — «полицейская» процедурная драма, но наш главный герой днем работает в полиции экспертом по анализу брызг крови, а ночью превращается в серийного убийцу. Кроме того, сериал содержит элементы семейной драмы с сестрой и покойным отцом.
– «Черная метка»: семь сезонов. Жанр — полицейская процедурная драма, но Майкл Уэстен (Джеффри Донован) — дискредитированный бывший шпион, уже не состоящий на службе у правительства.
– «Остаться в живых»: шесть сезонов (происшествия на таинственном острове в стиле «Сумеречной зоны» после крушения самолета; между выжившими завязывается драма, как в «большой семье»).
– «Настоящая кровь»: шесть сезонов. Жанр — группа друзей/семейная драма/сверхъестественные ужасы; доказательство того, что аппетит зрителей к вампиризму неистощим.
– «Ходячие мертвецы»: четыре сезона, продолжается. Жанр — группа друзей/семейная драма/сверхъестественные ужасы; еще одно доказательство того, что и на зомби зрители готовы смотреть вечно.
Хорошая проверка для нового телесериала — попытаться придумать не менее шести будущих серий после пилотной. В идеале на ранней стадии основная задумка должна привлечь столько идей, что у вас голова закружится. С другой стороны, если вам трудно придумать несколько серий даже для первого сезона, то, очевидно, задумка слишком ограниченная и/или с изъяном. Подумайте, покрутите ее так и сяк, поменяйте, а потом попробуйте начать заново.
Интервью с Пэм Визи читайте на сайте www.focalpress.com/cw/landau.
Глава 8. Определяйте недостатки персонажей
У всех нас есть свои достоинства и недостатки. В телесериалах любые особые способности и трудности — неотъемлемая часть и комедии, и драмы. Наша главная цель как рассказчиков — сделать персонажей такими реалистичными и доступными для зрителей, чтобы им было интересно, что с этими персонажами происходит каждую неделю. Нам нужно, чтобы зрители радовались их успехам и сочувствовали неудачам, чтобы зрители беспокоились за наших персонажей и чувствовали то же, что и они, на интуитивном уровне. А ключ к этому — уязвимость персонажа.
Обычно люди чувствуют себя уязвимыми из-за физических и/или психологических ограничений, например:
• отсутствие ресурсов, необходимых для выживания и безопасности («Ходячие мертвецы», «Остаться в живых», «Революция»);
• чувство, что попал в ловушку или несвободен («Побег», «Американцы», «Однажды в сказке»);
• отсутствие денег («Во все тяжкие», «Дурман», «Две девицы на мели»);
• проблемы с физическим и/или психическим здоровьем («Доктор Хаус», «Декстер», «Босс»);
• отсутствие необходимой квалификации или готовности к кризису («Хорошая жена», «Секретные материалы», «Схватка», «Дедвуд», «Огни ночной пятницы», «Родители»);
• отсутствие доверия в отношениях и/или уверенности в себе («Девчонки», «Секс в большом городе», «Скандал», «Анатомия страсти»);
• отсутствие поддержки со стороны близких друзей/родственников/союзников («Безумцы», «Клан Сопрано»);
• отсутствие времени («Убийство», «24 часа», «Родина»).
Если недостатки персонажа органично вписываются в его предысторию, то лучше всего они проявляются в длительном сериале. Зачастую на предысторию в пилотном эпизоде или первых нескольких сериях только туманно намекают — это хорошо и для сценаристов, и для зрителей, поскольку то, что мы не знаем о персонаже, иной раз увлекает нас даже больше, чем то, что мы о нем знаем.
Используйте сюжет в качестве откровения
Цель, стоящая перед телесериалом, — постепенно снимать многослойную защиту и срывать метафорические маски, чтобы зрители постоянно узнавали о персонажах что-то новое. С каждым новым сезоном персонажи эволюционируют. В зависимости от сериала эволюция может быть почти незаметной (доктор Хаус), тонкой, практически неуловимой (Дон Дрейпер в «Безумцах») или изменить персонажа полностью (Уолтер Уайт из «Во все тяжкие»). Жанр, тон, стиль и темп сериала диктуют уровень эволюции персонажей во времени. Процедурные сериалы, например «Закон и порядок» и «CSI», полностью управляются сюжетом, так что в них персонажи почти не развиваются. В драмах со сквозным сюжетом персонажи обычно развиваются постепенно, от сезона к сезону (иногда с заранее определенным результатом, иногда — нет), а направление сюжета определяется потребностями персонажа и мнением аудитории (все шоураннеры, у которых я брал интервью, читают свои форумы в Интернете).
Персонажи ситкомов — это особая каста. Они крепко держатся за то, кто они есть, несмотря ни на какие трудные ситуации, насмешки и искушения. Они могут влюбиться, могут разлюбить, но почти всегда возвращаются в форму, в зону комфорта, которая одновременно является и нашей, зрительской, зоной комфорта. Мы смеемся с ними и над ними, потому что они нам так знакомы и постоянно оказываются в одних и тех же унизительных ситуациях.
Но в драматических сериалах, едва зрителям покажется, что они знают обо всех персонажах все, повествование выдыхается. По этой причине, если вы пишете сценарий для уже давно идущего сериала или «гипотетическую» серию какого-нибудь сериала в качестве творческого задания, лучше делать акцент на неизвестных чертах персонажей. С какими эмоциональными или физическими трудностями еще не сталкивались герои? Какие дремлющие страхи могут пробудить в них новые знакомства и ситуации? Органично ли сочетаются эти новые трудности с каноном сериала? Видим ли мы четкую причинно-следственную связь? Кажется ли ситуация логичным следствием того, что происходило в жизни персонажей до этого, или же совершенно нереалистичной, случившейся только потому, что автору так захотелось?
К концу второго сезона «Девчонок» у Ханны (Лена Данэм) совершенно из ниоткуда вдруг проявился синдром навязчивых состояний. Он показался совершенно неуместным дополнением к уже и без того странному характеру, и последовала мощная отрицательная реакция зрителей.
В идеальном случае заметный изъян, слабость персонажа будут продемонстрированы — акцентированно или завуалированно — уже в пилотной серии. Но это лишь половина того, что необходимо запоминающемуся персонажу.
Как максимизировать «За» и «Против»
Каждая потенциальная слабость (минус) должна компенсироваться положительным качеством, достоинством (плюсом), ибо все культовые персонажи очаровывают нас своими противоречиями. Доктор Грегори Хаус (Хью Лори) сильно хромает, сидит на обезболивающих, не испытывает ни симпатии, ни сочувствия к своим пациентам и вообще неисправимый мизантроп. Но мы терпим его, потому что он великолепный врач. Доктор Хаус говорит вещи, которые с удовольствием сказали бы зрители, если бы могли («Вы можете думать, что я не прав, но это не причина перестать думать вообще»). В этом прелесть драмы: смотря ее, вы исполняете свои желания. Мы не можем сказать что-то такое в реальной жизни, зато с удовольствием наблюдаем, как это говорит доктор Хаус. Изменится ли когда-нибудь доктор Хаус? Нет. Но он постоянно балансирует на краю пропасти, неделю за неделей, выводя из себя всех, но при этом добиваясь потрясающих врачебных успехов, да еще и на собственных условиях. Он чрезвычайно хорош.
Тони Сопрано (Джеймс Гандольфини) из «Клана Сопрано» — классический пример сильного, властного и неоднозначного босса мафии, у которого есть один серьезный изъян: он страдает от клинической депрессии. В любой момент, причем зрители не знают, в какой, он может пережить нервный срыв или раздробить кому-нибудь колени. Это держит нас (и его) в напряжении. И, хотя он делает ужасные вещи — постоянно изменяет жене, не занимается детьми, убивает врагов и бывших союзников, — мы все равно сочувствуем ему, потому что, несмотря на всю свою власть и влияние, он во многом похож на нас. Он раздумывает о смерти и смысле жизни. Его мучает совесть за то, что он не общается с детьми и лжет жене. Он считает себя верным католиком и патриотом. Иногда он испытывает сожаление, что вынужден подчиняться кодексу мафии, который противоречит его собственным этическим установкам. Его часто заставляют вести себя как монстра, но ему удается сохранять человеческое лицо благодаря визиту к (обычно) беспристрастному психиатру доктору Мельфи (Лоррейн Бракко). К тому же Тони не совсем безнадежен: он любит животных, в частности призового скакуна и уток в своем плавательном бассейне, а в глубине души, как мы знаем, он любит жену и дет