— Привет, Хэл, — немного грустно улыбнулся Саймон. — Восхождение на гору и даже спуск с нее — это не то, чему я учился.
Хэл пристально взглянул на Аманду.
— Ты покидаешь меня?
— Если поверю, что ты сумеешь правильно себя вести в этом круге, — ответила Аманда. — Саймон может вернуться на орбиту Земли и послать миллисекундное сообщение на Абсолютную Энциклопедию о том, что у нас все в порядке. А затем возвратиться, чтобы поджидать нас на орбите. Мне поручили целый округ, и я должна отправиться туда. На это мне понадобится месяц, но все время буду не больше чем в паре дней пешего пути отсюда. Так что если я тебе понадоблюсь, просигналь Саймону нашим куском ткани; и он либо отправится за мной, либо передаст мне сообщение о том, чтобы я вернулась сюда. Как насчет того, чтобы остаться здесь на месяц?
— Очень возможно, — ответил Хэл. Он посмотрел на Саймона. — А где корабль?
— В горной трещине; его не видно ни отсюда, ни снизу, — ответил Саймон, криво улыбаясь. — Аманда выставила сигнал вчера поздно вечером, и ночью я совершил посадку. Но мне пришлось ждать рассвета, чтобы спуститься к вам, потому что мне не хотелось сломать себе шею в темноте.
— И сколько тебе подниматься?
— Пару часов, не больше, — ответил Саймон. — Подниматься дольше, чем опускаться.
Хэл кивнул. Он снова протянул руку к Аманде и почувствовал, как ее пальцы сомкнулись на ней.
— Мне так не хочется, чтобы ты уходила, — сказал он.
— Я знаю, — мягко ответила она. — Но здесь во мне не нуждаются, а там — да. Он кивнул.
— Тогда, наверное, все, — сказал он. — Если возникнет необходимость, я позову тебя обратно.
— О, пока я снова не забыла, — Аманда обратилась к Амиду, — в нескольких часах ходьбы от подножья нашей горы, здесь, в лесу, живет одичавшая девочка. Она вышла, чтобы посмотреть на нас, но оказалась слишком быстрой для того, чтобы мы ее поймали. Кто-то должен позаботиться о ней. Но поймать ее трудно, понадобится по крайней мере человек десять. Она быстро бегает и хорошо знает лес.
— Хмм, — сказал Амид. — Может быть ты, Артур, ответишь на этот вопрос?
Тот, смутившись, сделал неловкое движение, поскольку взгляды всех остальных обратились на него.
— Видишь ли, Аманда, — медленно сказал Артур, — мы... я... знаю все об этой девочке. Ее зовут Сее. И она моя племянница.
— Твоя племянница? — Аманда пристально взглянула на него. — Тогда почему ты ничего для нее не сделал?
— Артур делал, и делает, — начал Амид, но Артур поднял руку.
— Мне, вероятно, лучше объяснить все, — продолжил он. — Моя сестра, ее муж, и Сее — Сее тогда было только семь лет — жили довольно близко отсюда. И то место, где вы видели Сее, вероятно, не слишком далеко находится от того, где стоял их дом.
Его лицо омрачилось.
— К сожалению, я был настолько занят в Гильдии Придела — мы только что начали использовать этот уступ, но еще не вполне переехали на него, — что за все первые семь лет жизни Сее я едва ли бывал в доме моей сестры и видел ее...
— Нет никакого смысла обвинять себя в том, что прошло, — сказал Амид. — Мы неоднократно обсуждали это.
— Я знаю. Но если бы я просто заглядывал хотя бы несколько раз в год, этого хватило бы, чтобы девочка поняла, что я член их семьи... только я этого не делал.
Он заколебался.
— Суть в том, — сказал он Аманде, — что Сее меня совершенно не знала. Я для нее был всего лишь незнакомцем, а незнакомым она не доверяет. И с должным основанием.
— Это «должное основание» как-то связано с оккупантами? — спросила Аманда. Артур резко взглянул на нее.
— Об этом можно было бы и догадаться, — сказал он. — Да, как раз после того, как мы скрылись здесь на уступе, оккупанты прошлись вокруг, убивая родственников тех, кто, как они знали, принадлежат к Гильдии. Без всякого предупреждения. Однажды мы здесь услышали взрывы, и через некоторое время я спустился к месту, где находился дом моей сестры. Моя сестра и ее муж погибли от взрывов, которые разрушили их дом. Мы искали Сее, но не нашли. Так что мы предположили, что она погребена где-то под развалинами. И мы временно отказались от этих попыток, а потом до тех из нас, кто пробирался в близлежащие города за теми вещами, в которых мы время от времени нуждаемся, начали доходить слухи об одичавшей девочке в здешнем лесу.
Он умолк. На лбу у него выступили бусинки пота.
— И лишь почти годом позже я начал верить, что за этими историями что-то есть и что одичавшей девочкой могла быть Сее. Я спустился вниз, чтобы выяснить это, и вскоре обнаружил, что ее можно было искать до бесконечности и не найти, потому что она видела вас намного раньше, чем вы ее, и пряталась. Тогда я просто начал спускаться туда и просто сидеть на месте. После нескольких таких попыток, она стала изредка появляться у меня на глазах. Она подходила достаточно близко, чтоб понаблюдать за мной, — и сразу убегала, если я поворачивал голову, чтобы как следует рассмотреть ее.
Теперь Артур смотрел мимо Аманды, в никуда — если только он не ушел в свои воспоминания о тех временах, когда он сидел и надеялся, что девочка появится у него перед глазами.
— Я продолжал это делать. Невероятно, но каким-то образом она выжила там в одиночку.
Как вы знаете, здесь можно прожить круглый год, питаясь дикими плодами. И у нас нет настоящей зимы. Единственная проблема — дожди, и то лишь зимой, и когда они идут довольно долго. Но все, что ей понадобилось бы — это какое-то укрытие, пещера или даже древесное дупло. Так или иначе, моя маленькая племянница стала походить на дикое животное.
— Она была достаточно большой, когда погибли ее родители, чтобы знать и других людей, — пожала плечами Аманда. — Можно было бы предположить, что она отправится искать если не тебя, то кого-нибудь, о ком она знала, что он друг ее родителей.
— У них не... моя сестра и ее муж никоим образом не были отшельниками, — сказал Артур. — Но они считали нужным, насколько возможно, полагаться на самих себя. И жили, собирая дикие плоды и зарабатывая небольшие деньги своими работами по дереву — оба они были скульпторами. Кроме того, моя сестра, подобно мне, имела склонность сосредоточиваться на одной идее и ничего не замечать, кроме нее. У них не было близких друзей, и они жили замкнуто в этом лесу. Я всерьез думаю, что их смерть — какой она оказалась — что-то сделала с Сее. Я думаю, она и в самом деле не совсем нормальна. И все же...
Он умолк.
— Продолжай, — мягко произнес Амид, — расскажи им остальное.
На лбу Артура все еще были видны бусинки пота. Но его лицо ничего не выражало.
— Я сидел таким образом в течение многих недель, — продолжал он, — и постепенно она стала подходить ко мне все ближе и ближе. Я научился к тому времени следить за ней только боковым зрением и никогда не показывал, что замечаю, как она постепенно сокращает расстояние между нами.
Он умолк и вытер лоб тыльной стороной ладони.
— Она наконец подошла прямо ко мне, — Голос Артура теперь казался до странности мертвым — как будто, то о чем он собирался им рассказать, теперь не вызывало у него никаких чувств. — Она подошла ко мне сзади, совсем близко, и я почувствовал, как она коснулась — едва-едва — моей одежды. На мгновение, и только. Но я по-прежнему не двигался. Я все еще ждал; и после того, как прошло уже много времени, я что-то увидел уголком левого глаза. Она хотела видеть мое лицо вблизи. И я позволил ей подойти...
Он остановился.
На этот раз Амид не сказал ничего. Все ждали. После долгой паузы Артур продолжал:
— Она пришла. И стала еле заметными шажками приближаться ко мне сбоку. Я не двигался. И едва дышал. Когда она оказалась рядом с моим левым коленом, я увидел ее целиком. Я все еще продолжал смотреть прямо перед собой, как будто она меня совершенно не интересовала, как будто ее там и не было. Затем она оказалась передо мной, так что я был вынужден посмотреть ей в лицо или отвести глаза. И мы взглянули на друг друга...
Он умолк.
— Продолжай. Расскажи им! — скомандовал Амид, поскольку тишина затянулась.
— С удивлением... — Это слово прозвучало как вздох. — Она смотрела на меня так... с удивлением, как будто пробовала найти в моем лице что-то знакомое. Мне не следовало пытаться делать то, что я сделал. А повести себя разумнее. С самого начала я должен был понять, что тут нужен кто-то более терпеливый. Такое мог бы сделать Старик. Он бы подождал. Он умеет ждать. Я видел, как он медленно придвигает кончик пальца к ветке, на которой сидит бабочка, и подставляет этот палец так мягко и легко, что бабочка не улетает, а перебирается на него. Но девочка была близка мне... она была моя племянница; все, что осталось от семьи моей сестры.
Он ненадолго умолк. Затем, пристально глядя на Аманду, продолжал:
— И вот, — сказал он, — когда она наконец стояла там передо мной, так что я мог до нее дотянуться, испытующе разглядывая мое лицо этими своими глазами — у нее большие карие глаза, — я, не подумав, решив, что позже она как-то поймет и все будет все в порядке, когда я приведу ее сюда... Я потянулся к ней и попытался схватить.
Он ненадолго заколебался.
— Она оказалось быстрой, — сказал он. — Я не могу поверить, насколько она была быстрой. Я мог бы поклясться, что ни один человек не мог бы подойти ко мне так близко, и я не поймал бы его. Но моя рука едва ее коснулась. И она исчезла.
Он остановился и вздохнул, на этот раз настолько глубоко, что это, казалось, опустошило его.
— И с тех пор она не хочет приближаться к тебе, — сказала Аманда. Артур кивнул.
— Я сижу; с тех пор прошло уже два года. И она приходит. Иногда я мельком вижу ее; но если и не вижу, то знаю, что она поблизости. Но с тех пор она никогда не подходит ко мне ближе, чем на десять метров. И рано или поздно случится что-нибудь плохое. По какой-то причине туда явятся солдаты — а она всегда приходит посмотреть на любого, кто оказывается там, — и кто-то из солдат застрелит ее. Или она заболеет и спрячется в какой-нибудь норе, где ее никто не сможет найти, и умрет. Она там совершенно одна...