Мысли ее вновь возвращались все к той же проблеме. На какое-то время, пока она пила чай, Аманда позволила себе отвлечься на росшие внизу ели, которые она купила еще саженцами, когда земные товары начали наконец ввозиться на эту планету, названную Дорсай. Теперь они выросли настолько, что блокировали поле огня от дома в этом направлении. В Годы Беззакония она никогда бы не позволила им вырасти столь высоко.
В отношениях с Землей возникли осложнения; вероятно, их придется полностью вырубить – хотя что-то в глубине ее души протестовало против подобного шага. И этот дом, и то, что его окружает, – все создано для себя, своих детей и их детей. Это была ее величайшая мечта, ставшая реальностью. И ни с одной из ее частей она не могла бы с легкостью расстаться.
Аманда продолжала сидеть у окна, медленно потягивая горячий чай, и ее мысли полностью ушли от того, что в настоящее время угрожало ее самым ранним мечтам, – снова к Карнарвону и Уэльсу ее детства, к ее маленькой комнатке на верхнем этаже.
Теперь она вспоминала об этом, сидя в своем доме, в стенах которого в настоящий момент пребывали лишь две живые души. Нет – три, вместе с ребенком, что ждал момента своего рождения, девочкой, у которой вскоре будут свои собственные мечты. Сколько лет было ей самой, когда у нее впервые возникла мечта о том, чтобы бегать наперегонки с ветром?
Она впервые пришла к ней очень давно, во сне, – и, проснувшись, Аманда очень реально представила себе, как мчится с огромной скоростью босиком, над городом и окрестностями. Под ногами – воздушный поток, словно мягкий, движущийся матрас. Тогда она была очень молода.
В своем воображении она пробегала от Карнарвона и Кардиффа до самой Франции и обратно – не над громадными комплексами солнечных батарей или скоплениями фабрик, но над цветущими полями, горами и стадами. В тех краях люди были счастливы.
Вскоре она уже могла бегать в мечтах дальше и быстрее, чем кто бы то ни был.
Она добежала до Испании и Норвегии. Она промчалась над всей Европой до самой России, на юг до конца Африки и еще дальше, до Антарктиды, и увидела, что большие киты все еще живы. Она пробежала на запад над Северной Америкой и на юг над Южной Америкой. Она видела ковбоев и гаучо, таких, какими они были когда-то, и странный народ на оконечности Южной Америки.
Она проследовала на запад над Тихим океаном, а затем на юг и на север. Далеко внизу оставались вулканы на Гавайских островах, Япония, Китай и Индокитай. Она понеслась на юг к Австралии и увидела пустыни, громадные стада овец и прыгающих диких кенгуру.
Потом она снова отправилась на запад – там, где степи Украины, и Черное море, и Константинополь, и Турция, и те равнины, по которым Александр провел на восток свою армию, и через некоторое время опять вернулась в Африку. Она заметила странные корабли с высокими парусами у восточного побережья и пронеслась над Средиземным морем, в сторону Италии. Она взглянула с высоты на Рим – и он, и вся его история были как на ладони – и на Швейцарские Альпы, где люди пели тирольские песни и взбирались на горы, и увидела еще много разных вещей, пока наконец не прибежала домой и не уснула на гребне воздушной волны в своей кровати. Вспоминая обо всем этом теперь, когда ей было девяносто два года – цифра, которая ничего для нее не значила, – она сидела здесь, на расстоянии многих световых лет от Земли, на Дорсае, с чашкой чая, в угасающем лунном свете, глядя вниз на хвойные деревья.
Аманда вздрогнула, поставила пустую чашку и встала. Пора было начинать день – и тут же мелодично прозвенел сигнал вызова.
Она нажала кнопку связи на браслете. На экране видеофона появилось мрачное лицо Пирса ван дер Лина. Он посмотрел на нее, и прорезавшие его лицо морщины показались ей глубже, чем когда-либо. Слышалось его хриплое дыхание.
– Извините, Аманда. – Он говорил тяжело и медленно, сказывались возраст и болезнь. – Я вас не разбудил?
– Разбудили меня? – В его голосе звучало напряжение, и она внезапно ощутила тревогу. – Пирс, уже почти рассвело. Что случилось?
– Боюсь, плохие новости… – Между словами слышалось его тяжелое дыхание, словно отдаленная музыка военных труб. – Вот-вот начнется вторжение с Земли. Только что поступила информация. Передовые части Коалиции достигнут планеты через тридцать два часа.
– Что ж, Клетус говорил нам, что это должно случиться. Вы хотите, чтобы я была в городе?
– Нет, – ответил он.
Ее голос чуть не сорвался.
– Не будьте дураком, Пирс, – сказала она. – Если они сумеют отобрать у нас нашу свободу, Дорсай перестанет существовать – за исключением имени. У нас каждый человек на счету.
– Да, – тяжело дыша, ответил он, – но вы далеко не в самом начале списка. Не делайте глупостей, Аманда. Вы знаете, какую ценность вы для нас представляете.
– Пирс, чего вы от меня хотите?
Он взглянул на нее; его лицо было изрезано теми же самыми годами, которые столь легко коснулись ее самой.
– Клетус только что сообщил Ичан Хану, чтобы тот воздержался от каких-либо действий по оказанию сопротивления. Это оставляет нас на исходной позиции – перед необходимостью выбора командующего округом. Я знаю, Бетта должна…
– Дело не в этом, – прервала она его. – Вы знаете, должны знать, в чем. Я уже отнюдь не молода. Что, округу нужен кто-то, кто может умереть на посту?
– Они хотят, чтобы это были вы, чего бы это ни стоило. Вы это знаете, – сказал Пирс. – Здесь, в округе, нет никого, независимо от возраста или имени, кто бы не послушался вас беспрекословно. Ни о ком другом этого не скажешь. Вы думаете, их беспокоит тот факт, что физически вы уже не та, что прежде? Они хотят вас.
Аманда глубоко вздохнула. Она это предчувствовала. Он продолжал.
– Я уже сообщил Арвиду Джонсону и Биллу Этайеру – Клетус оставил их, чтобы организовать оборону планеты. Учитывая положение Бетты, мы бы к вам не обратились, если бы был какой-либо иной выбор, но сейчас его нет…
– Хорошо, – сказала Аманда. Бессмысленно пытаться избежать неизбежного. Фал Морган придется оставить пустым и незащищенным перед захватчиками. Нет другого выхода. Бессмысленно и спорить с Пирсом. Ясно, что он измотан продолжающимся приступом астмы. – Я рада, что во мне действительно нуждаются, вы это знаете. Вы уже сообщили Джонсону и Этайеру, что я это сделаю?
– Я просто сказал, что попрошу вас.
– В этом нет необходимости. Можете на меня рассчитывать. Мне позвонить и сказать им об этом?
– Думаю… они с вами свяжутся.
Аманда посмотрела на свой браслет. Действительно, на нем мигал крохотный красный огонек – сигнализируя, что на очереди стоит еще один вызов. Он мог начать мигать в любой момент в течение последних минут; но ей следовало заметить это раньше.
– Думаю, они сейчас на связи, – сказала она. – Я заканчиваю. И я обо всем позабочусь, Пирс. Постарайтесь немного поспать.
– Я засну… скоро, – ответил он. – Спасибо, Аманда.
– Чепуха. – Она прервала связь и коснулась браслета, принимая второй вызов.
Контраст был характерен для Дорсая – сложная аппаратура связи установлена в доме, построенном вручную, из местного дерева и камня. Экран стал серым, а потом снова цветным: появилось изображение рабочего кабинета, которое почти полностью заслоняло широкое лицо светловолосого человека лет двадцати пяти – лицо, которое когда-то могло казаться мальчишеским, но сейчас в нем появились твердость, спокойствие и ожидание, преждевременно делавшие его старше. На воротнике его серого полевого мундира блестела остроконечная звезда вице-маршала.
– Аманда ап Морган?
– Да, – подтвердила Аманда. – Вы Арвид Джонсон?
– Он самый, – кивнул он. – Пирс предложил нам попросить вас взять на себя командование округом Форали.
– Да, он только что звонил.
– Мы понимаем, – Арвид пристально смотрел на нее с экрана, – ваша правнучка беременна…
– Я уже сказала Пирсу о своем согласии. – Аманда изучающе разглядывала Арвида. Он был одним из двоих, от кого зависят они все – в отсутствие Клетуса Грэйема. – Если вы знаете этот округ, вы понимаете, что здесь нет никого больше, кто мог бы за это взяться. За исключением, возможно, Ичан Хана, но, видимо, его зять просто посоветовал ему быть свободным для других задач.
– Мы знаем, что Клетус просил его пока не принимать в этом участия, – сказал Арвид. – Извините, что вам пришлось…
– Не извиняйтесь, – ответила Аманда. – Я делаю это не ради вас. Мы все делаем это ради самих себя.
– Что ж, так или иначе, спасибо. – Он устало улыбнулся.
– Как я уже сказала, благодарить не за что.
– Как хотите.
Аманда продолжала пристально изучать его через пропасть разделяющих их лет. В нем чувствовалась уверенность в себе, которая отличала людей из окружения Клетуса. В Арвиде было что-то такое, что делало его несокрушимым, словно гора.
– Что вы хотите от меня в первую очередь? – спросила она.
– Сегодня в 9.00 утра состоится собрание всех командующих округов этого острова, в Саут-Пойнте. Мы хотели бы, чтобы вы были там. Кроме того, поскольку именно в Форали собирается вернуться Клетус – если он вернется, – следует ожидать, что внимание несколько повысится к вам; и мы с Биллом хотели бы с вами об этом поговорить. Мы можем подбросить вас с аэродрома в Форали-Тауне, если вы будете ждать там через час.
Аманда быстро прикинула:
– Давайте через два. Мне нужно сначала кое-что сделать.
– Хорошо. Значит, через два часа, Форали-Таун, аэродром.
– Не беспокойтесь, я запомню.
Она прервала связь и какое-то мгновение сидела, приводя мысли в порядок. Потом позвонила в поместье Форали, дом Клетуса и Мелиссы Грэйем.
Последовала короткая задержка, затем на экране появилось лицо Мелиссы – дочери Ичан Хана, жены Клетуса. Волосы ее были взъерошены, а глаза заспаны.
– Кто… о, Аманда, – удивилась она.
– Я только что получила предложение от Пирса взять на себя командование округом, – сказала Аманда. – Приближаются захватчики, и мне придется через час покинуть Фал Морган и отправиться на собрание в Саут-Пойнте. Я не знаю, когда вернусь, и вернусь ли. Вы могли бы взять к себе Бетту?