– Поговорим, когда вернусь, – сказал Джим.
Но разговор не состоялся. Полчаса спустя Джим медленно пролетел мимо замка на высоте тысячи двухсот футов; ни один из дозорных не только не удосужился посмотреть в его направлении, но и не поднял голову в небо. Вид с высоты не дал дополнительных сведений к «докладу» Брайена. Правда, Джим внимательно рассмотрел открытую площадку Главной башни и убедился в точности догадки рыцаря: одинокий человек, скучая, расхаживал взад и вперед, изредка останавливаясь у зубчатой стены. События разворачивались предсказуемо и… неинтересно.
Перед самым наступлением темноты Джим приземлился возле постоялого двора. К его удивлению, большинство разбойников – кроме Жиля и ротных – спали; эль прекрасно способствовал сну. Брайен, также воздав должное винным погребам Дика, похрапывал на скамье. Даниель дремала. Арагх улизнул в лес, значит, не вернется до утра. Хозяин Дик с семьей и слугами удалились на покой. Не спали только старая служанка, подносившая вино для Жиля и эль для ротных.
Джим, почувствовав невероятное раздражение, расположился в трапезной, засунул голову под крыло и приготовился к бессонной ночи…
Казалось, глаза его были закрыты одно короткое мгновение. Он поднял голову и увидел вокруг себя кипучую деятельность.
Дик, его семья и слуги сновали взад и вперед.
Даниель перевязывала шею Арагха: волк умудрился пораниться ночью.
Жиль сидел за столом и на кусках кожи чертил планы замка для взводных.
Дэффид сосредоточенно взвешивал стрелы на самодельных весах, а затем тщательно выправлял древки и оперения.
Брайен уплетал в огромных количествах бекон, хлеб и холодную говядину, опорожнив при этом несколько бутылок вина.
Было темно. Рассвет еще не забрезжил. Джим предположил, что сейчас около четырех утра.
Он с завистью посмотрел на Брайена. Иметь такой аппетит до наступления рассвета, накануне дня, который может принести смерть…
– С пробуждением, сэр Джеймс, – весело размахивая кружкой, подмигнул Брайен. – Вина?
Джим решил, что, несмотря на долг хозяину, он сейчас заслужил небольшую выпивку.
– Да, – согласился он.
Брайен откупорил бутылку и передал ее Джиму. Зажав бутылку в лапе, тот поднес ее к пасти и опустошил одним глотком.
– Спасибо.
– Дик! – закричал Брайен. – Вина для сэра Джеймса!
Появился Дик и принялся заламывать руки.
– Умоляю, сэр рыцарь, – запел хозяин, – сэр Джеймс опять выпьет четверть бочки бордо.
– Чушь! – возразил Брайен. – Благородному рыцарю хватит нескольких дюжин бутылок, чтобы утолить жажду.
– Ну, тогда… бегу.
И Дик поспешно выбежал из комнаты. Джим услышал, как он криком подозвал слугу.
Через несколько минут принесли не пару дюжин бутылок, а маленький бочонок галлонов эдак на десять добротного, хотя и не лучшего вина. И хотя бочонок был наполнен до краев, Джим вспомнил о превосходных сортах, продегустированных в подвале; погрузившись в унылые размышления, он тем не менее принялся поглощать вино. Даже драконам иногда приходится довольствоваться тем, что оказывается под лапой.
Он пил вместе с Брайеном и постепенно впитывал смысл творящейся вокруг суеты. «Действующие лица» были сосредоточены и деловиты. Джим наблюдал, как точились клинки, чинилось и подгонялось снаряжение, сверялись карты и направления, уточнялись приказы. Он отметил полное отсутствие веселых или злых шуток, оскорблений и богохульства, коими давеча изобиловали разговоры разбойников. Все были предельно серьезны. Развешанные по стенам факелы чадили. Люди расхаживали взад и вперед, каждый был поглощен своим собственным делом, не терпящим постороннего вмешательства. Жиль с головой погрузился в совещание с ротными и был недоступен для обещания. Перевязанный Арагх опять исчез; Даниель тоже не было видно. Дик и его челядь напоминали команду корабля, несущегося сквозь ураган.
В конце концов Брайен отодвинул пустые бутылки в сторону и дружеским тоном посоветовал Джиму идти ко всем чертям или, на худой конец, пойти прогуляться: самое время подготовить к бою Бланшара и проверить оружие.
Джим последовал совету и вышел в освежающе холодные предутренние сумерки. Он испытывал чувство одиночества и неловкости, как незнакомец, случайно попавший на чужое семейное торжество. Легкий привкус меланхолии, лишь обострявший это ощущение, был вызван выпитым вином. Джим не был одинок в этом мире, – несмотря на жестокость средневековья, ему здесь нравилось, – но, подобно кораблю-страннику, он искал бухту, где можно бросить якорь. Он жаждал общества Энджи. Мысль о вечно странствующей меж двух миров душе пугала Джима.
Он огляделся, ища глазами Арагха, и вспомнил, что волк сразу после перевязки слинял с постоялого двора.
Джим напряг и зрение, и чуткое обоняние дракона – Арагха поблизости не было. Джим уже достаточно хорошо изучил повадки волка, чтобы понять: если Арагха перед тобой нет, то искать его бесполезно.
Джим-Горбаш опустился в темноте на землю. Из-за спины доносился шум, тянулись запахи, падали отблески света из окон постоялого двора. Впереди громоздилась густая темень деревьев, а над головой сомкнулось затянутое тучами небо. На нем изредка пробивался мутно-молочный всплеск луны. Луна скоро зайдет, и свет погаснет окончательно…
А к исходу зарождающегося дня Джим уже может… лежать мертвым в какой-нибудь грязной канаве. Мысль не испугала его, но усилила меланхолию. Джима порезали во время скоротечной стычки в деревне, в длительном бою могут ранить или убить… Он погибнет на неизвестной, далекой от дома земле, и никто не узнает о его смерти… Даже Энджи, если, конечно, ей удается улизнуть из Презренной Башни и освободиться от Темных Сил, которыми его стращал Каролинус. Никто не узнает, что произошло с ним. Никто не обратит внимания на исчезновение Джима… Никто не найдет его могилки…
Он медленно погружался в бездну сладострастного саможаления, как вдруг осознал, что лежит на земле. Джиму жутко захотелось перевернуться на спину, расправить крылья и поелозить на грубой песчаной почве. Эхом в сознании прозвучали слова Даниель: «Не валяйся в грязи, сэр Джеймс!»
Тогда совет Даниель вызвал недоуменное изумление. И только сейчас он понял его глубинный тайный смысл. Раздумья Джима о ранах всколыхнули инстинкты Горбаша. Незначительные порезы уже на следующий день покрылись коркой, и он перестал обращать на них внимание. Процесс заживления продолжался, раны мало-помалу затягивались, и вот теперь зачем-то начали чесаться.
Стоит как следует поваляться, поскрестись о твердую землю – и зудящей чесотки как не бывало. Безусловно, порезы быстро откроются вновь, и грязь забьется под кожу…
Джим резко сел. Даниель оказалась права. Но – самое мерзкое в чесотке – стоило Джиму поддаться зуду, как тот моментально и многократно усилился, будто намереваясь сей дьявольской пыткой свести его с ума.
Усилием воли Джим заставил себя подняться на лапы. Он вспомнил, как неподвижно стоял Брайен, будто и не было вовсе залетевшего под шлем шмеля. Так почему он, Джим, не в состоянии махнуть лапой на легкую чесотку?
Ноздри дракона вдохнули запах приближающегося дня: причудливый коктейль из тумана и ночного ветра. На миг задержав дыхание, Джим услышал слабый звук, – мягкие подушечки легко ступали по земле, – и через секунду перед ним застыл Арагх.
– Все проснулись? – прохрипел волк. – Время действий!
– Сейчас передам, – Джим повернулся было к постоялому двору, но в этот миг дверь распахнулась и высунулся Жиль.
– Сэр Джеймс? – тихо спросил Жиль. – Ты не видел волка?
– Видел, – отрубил Арагх. – Он только что прибыл. К чему этот шепот, сэр Разбойник?
Жиль убрал голову и захлопнул дверь. Но он не шептал, а спросил вполголоса, как и Арагх несколько секунд назад. Дверь снова отворилась: вышел Жиль в сопровождении ротных. Следом за ними – Даниель.
– Хозяин Дик запрягает лошадей, а потом облачится в доспехи, – сказала она отцу. – Слуги уже нагрузили повозку. Сэр Брайен на конюшне.
– Превосходно. Джек, передай рыцарю, что мы готовы выступать, – подытожил Жиль. – Ротные, поднимайте парней.
Джек двинулся к конюшне, а ротные нырнули в темноту лагеря, разбитого разбойниками неподалеку от дома.
Через пятнадцать минут отряд выступил. Брайен – верхом на Бланшаре, Жиль – на одной из хозяйских лошадей бледно-серо-белой масти: Джим возглавлял отряд. Позади шествовали Дэффид, Даниель и Дик, управляющий повозкой, а за соратниками следовала основная группа. Арагх исчез в темноте леса, как только они начали марш, проворчав, что встретится с ними на опушке.
Они вышли затемно, но необъятная темнота постепенно отступала, контуры деревьев становились все четче, а небосвод впитывал в себя свет. Легкий ночной ветерок стих, как и предсказывал Дэффид, прилипший к корням деревьев туман медленно оплавлялся, оголяя пейзаж в белых, черных и серых тонах: подходящее пристанище для духов и ночных демонов. Полумрак насыщался светом. Отряд продвигался по темной постели земли, закутанной в одеяло тумана, который с головой упрятывал и скрывал от глаз людей и деревья белесой пеленой. А небо, все набиравшее свет, наполнялось плотными, пузатыми и холодными тучами.
Разговаривали мало. Туман, тучи и темнота не способствовали болтливости. Повозка поскрипывала. Звякало оружие и доспехи. Глухо стучали о землю копыта лошадей. Воздух был сыр и холоден: изо ртов вырывались белые клубы пара. Внезапно отряд вышел к опушке леса. Перед ними лежала равнина, на которой стоял Малвернский замок.
Змейки тумана скользили по траве и убегали, извиваясь, на равнину. Различимы были только башни и зубцы стен, полузатопленные туманом. Восходящее солнце вдруг пробилось через верхушки деревьев, и его лучи веером впились в туман.
Видимость улучшалась, очертания предметов обрели резкость, стала видна даже кладка каменных стен.
Джим взглянул на небо. Тяжелые облака рвались на клочки стремительными поднебесными ветрами, хотя на земле было тихо. И все же тучи висели низко; Джим впервые засомневался, что не сможет снизиться точно к замку с большой высоты. Если через полчаса он обещал сесть на площадку Главной башни, значит, придется лететь на высоте ста футов. Интересно, что подумают дозорные на стенах и башнях? Не возникнет ли у них сомнения относительно того, куда летит дракон?