Однако, как выяснилось, не так-то просто чихнуть на заказ. Джим занервничал. Несмотря на то что, когда он выходил, драконы остались на месте, он был почти уверен в том, что чувствует на себе их взгляд. Створка так и осталась приоткрытой. Джим, выходя, обнаружил, что она просто не закрывается.
— Апчхи, — с надеждой произнес он.
Это не возымело ни малейшего действия. Мешок в его животе даже и не думал покидать своего уютного обиталища. Джим разозлился. Что, если Каролинус по рассеянности (а иногда он казался таким рассеянным) просто не принял в расчет, что драконы не умеют чихать? И правда, где это слыхано, чтобы драконы чихали?
В отчаянии Джим протянул лапу, сорвал травинку и попробовал пощекотать в носу. Но ноздря оказалась настолько просторной, а травинка настолько маленькой, что он даже ничего не почувствовал. Это был не выход из положения.
Возможно, найди он что-нибудь немного подлиннее и пожестче…
Обшарив глазами землю вокруг себя, Джим наконец обнаружил шагах в пятнадцати сухой старый прут, главным и единственным достоинством коего было то, что в нем было никак не меньше двенадцати дюймов.
Стараясь казаться как можно беспечнее, он заковылял к пруту, не оборачиваясь на приоткрытую дверь. Подойдя, он сначала огляделся по сторонам, потом посмотрел на небо и как можно небрежнее наклонился и поднял находку. Загораживая своим телом прут от наблюдателей, Джим попробовал пощекотать им в ноздре.
Прикосновение его ощущалось, но чиха не вызвало. Сучковатая ветка так царапала ноздрю, что на глаза наворачивались слезы.
Чихнуть так и не удалось.
Морда у драконов длинная, и ноздри, соответственно, тоже. Ветка не доставала до конца. Джим пропихнул ее как можно дальше. Сначала он почувствовал острую боль, а потом стало ужасно щекотно. Джим громко чихнул, и прут как ветром сдуло. Джим поспешно кашлянул.
Когда наконец он протер слезящиеся глаза, то увидел на земле прямо перед собственным носом мешок с драгоценностями, его паспорт. Он схватил мешок и поспешил вернуться к замку.
К тому времени, как Джим перешагнул через порог, драконы уже вернулись на то место, где он их оставил. Они, не отрываясь, как зачарованные, уставились на мешок.
— Смотри, — закричала дракониха.
Ее голос был таким же скрипучим, как и у ее мужа, однако казался немного выше и не так ухал. Выглядели они сверстниками.
— Финикийские сокровища! — прогрохотал ее супруг. — Впервые обнаружены на острове Скилли и в других местах почти две тысячи лет назад. Эти английские драконы забрали лучшие из них. — Он посмотрел Джиму в глаза. — Итак, давай сюда свой паспорт.
— Подождешь, — отрезал Джим, не выпуская мешка. — Как вас зовут?
— Сорпил, — проворчал большой дракон. — Я — Сорпил. А это — моя жена Майгра. А теперь отдай мне свой паспорт.
— Отдай нам паспорт, — поправила мужа Майгра.
— Не сейчас, — ответил Джим. Внезапно он почувствовал признательность Секоху за то, что тот на обратной дороге из Клиффсайдской драконьей коммуны в Маленконтри вкратце поведал ему о двух его обязанностях по отношению к французским драконам-хозяевам и о встречных обязанностях французов. — Можете ли вы подтвердить мне, что находитесь в хороших отношениях с остальными драконами Франции и имеете право принять паспорт от их имени?
— Конечно, конечно, — проворчал Сорпил. — А теперь давай его сюда.
— К чему эта адская спешка, — Джим позаимствовал одно из любимых выражений прадядюшки Горбаша. — Сначала соблюдем все формальности, если вы не возражаете. Ведь вы не возражаете?
Хозяева скисли. Но Джим знал, что у них нет другого выхода. Если они хотели наложить лапу на сокровища, они были обязаны не только правдиво отвечать на его вопросы, но и предоставить ему кров и еду на одну ночь и вообще быть как можно гостеприимнее. Таковы были условия сделки.
— Теперь, когда вы заверили меня, что вы в хороших отношениях со всем драконьим обществом (вы понимаете, что я проверю это, как только встречу первого французского дракона)…
— Да, да, — завизжала Майгра (по крайней мере, ее голос был визгливым по драконьим стандартам). Она едва не подпрыгивала на месте от нетерпения, не сводя глаз с паспорта.
— Я — в хороших, — прорычал Сорпил. — Мы оба — в хороших.
— Да, да, — снова подтвердила Майгра.
— Со своей стороны, — продолжал Джим, теперь точно следуя ритуалу, — даю слово не причинять французским драконам никаких неприятностей, и если по стечению обстоятельств мне придется нанести им какой-либо вред, то я обязуюсь исправить или устранить любые последствия перед тем, как я покину Францию, не обращаясь для этого за помощью к французским драконам. Вы слышали мое обещание?
— Да, — с отвращением промолвил Сорпил.
— С другой стороны, — продолжал Джим, — если в результате действий французских джорджей или любых других обитателей этой страны я попаду во Франции в беду, я могу, если в этом будет необходимость, обратиться за помощью к французским драконам, и такая помощь мне будет любезно оказана.
На сей раз ответа пришлось подождать. Сорпил и Майгра переглянулись, затем посмотрели на паспорт, потом снова переглянулись. Молчание затянулось.
— Ну так что? — в конце концов поторопил их Джим. — Да или нет? Может, мне следует вернуться назад в Англию?
— Нет-нет, — живо откликнулась Майгра.
— Теперь ты адски спешишь, — пробормотал Сорпил. Он повернулся к Майгре: — Ты думаешь, остальные…
— Нам, разумеется, придется заплатить, — промурлыкала Майгра.
Долгое время они смотрели друг на друга и на сокровища и наконец повернулись к Джиму.
— Мы принимаем твои условия, — выдавил из себя Сорпил. — Мы согласны.
— Прекрасно, — отозвался Джим.
— А что ты собираешься здесь делать? — спросил Сорпил.
Джим, уже готовый было передать паспорт, снова прижал его к себе.
— Я не обязан отвечать на этот вопрос.
Сорпил выругался скорее как джордж, чем как дракон.
— Я просто думал, что смогу чем-нибудь помочь, только и всего, — недовольно пробормотал он.
— Спасибо, — поблагодарил Джим, — но то, что я здесь буду делать, никого не касается, и я надеюсь, что местные драконы не будут ходить за мной по пятам и шпионить. Это понятно?
— Да, — взвизгнула Майгра.
— Тогда я передаю вам на хранение свой паспорт до того момента, пока мне не придет время покинуть Францию. А тогда, если мною не будут нарушены условия нашего соглашения, вы отдадите мне паспорт в том виде, в котором вы его получили. Вы понимаете, что он просто является залогом моего хорошего поведения, пока я нахожусь в вашей стране.
— Разумеется, — подтвердил Сорпил. — А теперь передай его нам, и мы пригласим тебя в дом и накормим. Это ведь одно из твоих условий?
— Насколько я понимаю, таков обычай. — Джим передал паспорт Сорпилу.
— Да, да, — голос Майгры не был особо гостеприимен. — Проходи уж…
Джим последовал за ними. Они прошли через тускло освещенный зал в еще более темные внутренние помещения замка.
18
За обедом Сорпил и Майгра, хоть и несколько запоздало, разыгрывали из себя гостеприимных хозяев. Однако у них это не слишком получалось. Джим заметил, что, пока они ели, пили вино и беседовали, лица супружеской пары оставались одинаково кислыми, смотрели они друг на друга или куда-то еще. Исключение составлял лишь дорогой гость из Англии.
Все же краткие едкие реплики супругов в адрес друг друга проскальзывали в разговоре, несмотря на то что драконья чета изо всех сил старалась вести светскую беседу. Вдобавок ко всему, они явно пытались хитростью и обманом выведать у Джима цель его пребывания во Франции и планы на будущее.
Однако делали они это крайне неуклюже; видно, Сорпил и Майгра вели уединенный образ жизни и утратили все практические навыки в подобных делах. Джим подозревал, что они вообще ни с кем не общались, даже с остальными драконами.
Майгра говорила намного быстрее мужа и норовила все время встрять в середине фразы, медленно произносимой ее мужем. Иногда Сорпил был вынужден прерваться сам, чтобы высказать ей свое недовольство. В результате все попытки выведать у Джима его секреты провалились, потому что они не могли действовать слаженно, как одна команду. Они, скорее, постоянно путались друг у друга под ногами.
Зато Джиму удалось немного узнать о них.
— Этот замок? Раньше он, разумеется, принадлежал джорджам, — ответил Сорпил на один из вопросов Джима. — Я отбил его лет сто двадцать назад. Они мне надоели: вечно сидели без дела и высасывали из крестьян все до крохи, не оставляя паре драконов абсолютно ничего, кроме разве нескольких тощих коз. Так что…
— На самом деле, к тому времени, как Сорпил напал на этот замок, — вставила Майгра, — он уже сильно пострадал после битвы с отрядом ваших английских джорджей. Вот почему шато в таком плачевном состоянии.
— Я сам расскажу, Майгра, если ты не возражаешь, — грозно произнес Сорпил. — Как я уже говорил, когда те английские джорджи ушли, я подождал, пока в шато все заснут, и проник внутрь через брешь в стене. Я один…
— Я была с ним, — вставила Майгра, — но разумеется, я для него не в счет. Дело в том, что…
— Стояла ночь, — продолжал Сорпил, — и большинство из этих маленьких огоньков, как же они их называют?..
— Свечи, — выпалила Майгра.
— Их свечи были погашены, а в темноте они, разумеется, как слепые.
Джим обедал с супружеской парой драконов в зале, почти таком же большом, как тот, в который он вошел через парадную дверь. Помещение освещалось лишь светом луны, сочащимся через высокие окна, высеченные в одной из стен комнаты. Джима в его драконьем теле это, конечно, не беспокоило. Драконы чувствуют себя уютно и в полумраке, и даже в абсолютной темноте, хотя все же предпочитают передвигаться хотя бы при самом слабом освещении. Но сейчас, в общем, лучшего и желать не стоило.
— Итак, я переловил большинство из них поодиночке, одного за другим, в их комнатах и коридорах, и без хлопот убил всех. С одним или двумя пришлось, правда, повозиться, но они были пешими и даже без панцирей, так что…