Все, что он сделал, выражалось единственным словом.
— Замрите! — скомандовал он.
И в тот же миг Джим и его товарищи застыли на месте без движения. Джим попытался что-нибудь сделать, но был полностью парализован. Взгляд Мальвина, пробежав по всем остальным, остановился на нем.
— Клянусь Блэзом, учителем Мерлина, кого я вижу! Петушиный магистр! — начал он. — Жалкий подмастерье, молокосос, скверный любитель упражняться в искусстве магии в моем замке! Где ты набрался наглости…
Он прервался на минуту, глаза его сузились.
— Ты учишься у Доходяги — Каролинуса? Только оттуда может идти это невероятное нахальство, позволившее тебе сунуть сюда нос! Он стоит за твоей спиной? Я угадал? Ответь мне, я даже освобожу для этого твои голосовые связки.
— Каролинус тут ни при чем, — сказал Джим, к которому неожиданно вернулась способность говорить. — Наша задача — спасение принца из твоего плена, вот и все, и… Арагх, на помощь!
Секунду спустя Мальвин пластом лежал на ковре, плечи намертво прижаты к полу передними лапами Арагха, а над самым лицом — оскаленная волчья пасть, обдающая горячим дыханием его аккуратные усики.
— Я ждал, чтобы посмотреть, чем закончится эта замечательная комедия, Джеймс, — прорычал Арагх. — Почему ты не дал ему закончить?
— Ты, чертяка, — задыхаясь, выдавил из себя Мальвин, беспомощно дергаясь на половике. — Откуда ты знаешь, что на волка магия не действует?
— Один очень большой джентльмен из подземного царства любезно намекнул мне, — отвечал Джим. — Кстати, как насчет нашего освобождения?
— Не раньше, чем я увижу тебя на костре у Вельзевула! — огрызнулся Мальвин.
— Освобождай их, — почти шепотом предложил ему Арагх, — или умрешь.
Джим почувствовал, что заклятие спало с него. Он снова мог двигаться и мельком заметил, что его товарищи свободны.
— Что ты плетешь о подземном царстве? — злобно спросил Мальвин. Лежа на ковре, он вел себя так, точно стоял на ногах. — Только Каролинус мог надоумить тебя, что мои заклинания не оказывают воздействия на животных.
— Я узнал это не от Каролинуса, — сказал Джим. — По правде сказать, он предоставил мне обучаться самостоятельно.
Во время их разговора Джим не переставал, однако, напряженно соображать. Мальвин, висевший на волоске от гибели, был подобен шашке динамита, готовой взорваться в любой момент, стоит Арагху ослабить хватку. Нужно было найти способ обезвредить злодея. Но обычные методы здесь не годились. Его нельзя было, к примеру, просто связать. Он мгновенно сбросит любые путы.
Нет смысла запирать его в шкафу или делать что-нибудь в таком же роде. Джим мог побиться об заклад, что Мальвин выпутается, даже если его сбросят в море с обрыва.
Тут Джим вспомнил, что недавно помогло им спастись. Это были слова короля мертвых, из которых следовало, что люди и животные принадлежали как бы к разным епархиям. Благодаря этому представители животного царства обладали особым иммунитетом против человеческого колдовства. Джим твердо знал, что в борьбе с теми, кто избрал магию, нужно использовать любой шанс, любую, даже самую слабую надежду. Это уже выручило его, когда он догадался окрасить в красный цвет заколдованные места.
Самое большое, что можно было сделать для обычных людей, это предупредить их о том, что они столкнулись с магической силой. С животными дело обстояло иначе. У них не было способов защиты, но они имели сильное предубеждение против людей, которые загоняли их в ловушки и охотились на них. Это предубеждение и делало их неуязвимыми для чар, решил Джим. Он рискнул поставить на это и выиграл. Авантюра удалась.
В тот же момент еще одно воспоминание зашевелилось у него в голове. Мелюзина, бросившаяся в его объятия с криком о своем одиночестве. Видение промелькнуло, как тень, но Джим поспешно написал на внутренней стороне своей лобной кости:
ВОДА / ЖЕЛУДОК МАЛЬВИНА -> КОНЬЯК
Он снова рисковал. Мальвин не мог непосредственно прочитать содержание мысленных магических команд другого волшебника, хотя и знал, что они отдавались. На этом Джим и решил сыграть.
Мальвин расхохотался на своем половике.
— Не хочешь ли ты угостить меня своей магией, молокосос? — сказал он.
— Поверь, у тебя ничего не выйдет. Как только я пойму, что ты затеял, все твои чары пойдут прахом.
— Может, и так, — отвечал Джим. — Поживем — увидим. А пока не будешь ли ты любезен показать нам самую прямую и самую тайную дорогу из твоего замка?
Мальвин снова дико захохотал.
— Почему это дитя настолько не в своем уме, что думает, будто я исполню любое его желание? — произнес он.
— Видимо, все-таки придется тебя убить, — заключил Арагх.
— Ни-ни, — поспешно заметил Мальвин. — А впрочем, дважды этот фокус вам не удастся. Убей меня за то, что я не хочу отвечать на твой вопрос, и ты будешь иметь очень большие неприятности. Такие неприятности, от которых даже твой великий учитель не сможет тебя избавить. Самое большое, что ты можешь сделать с помощью своей зверюги, которая, кстати, скоро раздробит мне все кости своей тяжестью, это удержать меня на время от дальнейших действий. У волка есть право на защиту, а ты связан с волком, по крайней мере, сейчас. Значит, ты тоже защищен от меня. Но только на время. Подожди, все еще переменится.
— Ты думаешь? — с интересом спросил Джим. — Может, объяснишь, каким образом?
— Я должен объяснять? — развеселился Мальвин. — Пускай Каролинус занимается твоим образованием. Или догадайся сам, если можешь!
Он возбужденно захихикал.
— Дейсвительно, — сказал он, и Джим заметил, что язык у мага стал слегка заплетаться: он произнес: «Дейсвительно». Мальвин был убежденным трезвенником, и заколдованная водичка в его животе уже начинала делать свое дело. Единственный вопрос: опьянеет ли он как следует? Размер графина и количество оставшейся в нем воды вселяли большие надежды. Похоже, большая часть жидкости из этого сосуда перекочевала в мага, а теперь перешла в коньяк.
Главное — заставить Мальвина разговориться.
— Может, ты все же объяснишь, почему ты так уверен в этом? — настаивал Джим.
— А разве может быть иначе? — сказал Мальвин. — Твой волк не будет стоять надо мной вечно. Правда? Рано или поздно ему придется слезть. Как только я буду предоставлен сам себе, я обеспечу себе защиту, через которую он не сможет перебраться, и дальше буду делать все, что захочу. Не сомневайся, я-то сделаю все, что захочу.
Джим чувствовал, что должен поддерживать беседу. Он боялся, как бы Мальвин не догадался, что произошло с водой в его желудке. Пока он вроде бы ничего не заподозрил. Если он и в самом деле пил всю жизнь только воду, то ему трудно распознать признаки опьянения, которое, видимо, уже сказывалось, судя по тому, что он запинался.
— И что ты сделаешь с нами? — Джим старался говорить беззаботным тоном.
Мальвин злобно и неудержимо рассмеялся. Смеялся он что-то слишком много, а это могло оказаться еще одним признаком опьянения.
— Разве Каролинус не учил тебя законам, а? Я имею в виду; всем жаконам — всем з-з-законам, иммею в-ввиду, этой… м-м-м-магии?
Язык совсем отказал ему, но волшебник, как и прежде, был полон энергии и желал вырваться из железных лап Арагха.
— Как тебе понр-равится стать эк-эк-шпонатом, который при-при… это, на булавку? — медленно и невнятно пробормотал он. — Как тебе понр-равится, а? Как баб-бочку, а?
На мгновение его внимание рассеялось, а взгляд блуждал по сторонам, пока не остановился на лице Джима. Тут он вспомнил, о чем речь, и продолжал:
— Но я задал тебе вопрос! Я спр-р-росил, з-з-наешь ли ты з-з-аконы? Ты не з-знаешь з-з-аконы! Ил-ли з-з-наешь?
— На самом деле, — отвечал Джим, — я уже говорил, Каролинус вовсе не учил меня, он просто разрешил мне учиться самому, и…
— И потом-му ты ничего не з-з-наешь, — торжествующе заключил Мальвин.
— Но поз-зволь мне рассказать тебе об од-дном из них. Этот з-з-з-акон гласит: если ср-реди нас затесался эт-такий фокусник, навроде тебя, то он является законной добычей для любого др-р-угого волшебника. И твой рейтинг в Департаменте А-удиторства ничего тут не поделает.
— Как же, как же, — проговорил Джим, вновь пытаясь казаться абсолютно спокойным. На самом деле в глубине души он был сильно встревожен. Что стоило Каролинусу открыть ему хотя бы этот закон? Однако он продолжил беседу. — Это ведь очень неудобно, не так ли?
— Да-а-а, — протянул Мальвин, — не-не-удобо-бодо-бо…
И его глаза медленно закрылись. Оптимизм начал было возвращаться к Джиму. Но тут маг снова пришел в себя.
— Так что… думай… не думай… думай не…
Голос Мальвина затих. Остальные напряженно ждали, глядя на него во все глаза, но он больше не шевелился.
— Я слышу по дыханию, что этот человек спит, — сказал наконец Арагх.
— Отлично, — отозвался Джим. — Наверное, можно отпустить его. Попробуй убрать лапы, но будь готов пригнуть в любой момент, если он попытается встать. Помни, что ты должен ни на минуту не спускать с него глаз.
Арагх медленно отступил, убрав лапы с плеч несчастного Мальвина. Тот тихонько захрапел.
— Думаю, чем быстрее мы уберемся отсюда, тем лучше, — сказал Джим товарищам, объяснив, что сотворил с Мальвином.
— Может, сперва нам следует связать его и вставить кляп? — заботливо предложил принц.
— К сожалению, такими средствами его не остановишь, ваше высочество.
— Но что же будет потом? — спросил Брайен. — Ведь едва он проснется, как бросится в погоню за нами вместе со всей своей компанией, или я ошибаюсь?
— Все может быть, — сказал Джим. — Но с другой стороны, со слов его высочества мы знаем, что этот человек никогда в жизни не пил ничего, кроме воды. Значит, он не привык к пьянству, и не исключено, что прохрапит теперь до завтрашнего утра. Ну, а когда он проснется, то будет чувствовать себя слишком скверно, чтобы немедленно броситься в погоню. Похмелье продлится несколько часов, если не целый день. Все, что мы можем сделать сейчас, это создать ему максимум удобств, чтобы он проспал как можно дольше.