— Брайен, — попросил Джим, — вероятно, в подобных делах у тебя больше опыта. Что ты посоветуешь?
42
Брайен погрузился в глубокие раздумья.
— Единственное, чего нам делать не следует, — проговорил он, — это скакать прямо к замку; попадемся как кролики в силки. Их больше, чем нас. По справедливости, ловушку следовало бы устроить именно нам, а не наоборот; тогда силы сравнялись бы. Вот тебе, Джеймс… — он взглянул на Джима, — и ответ, — закончил Брайен. — Заманить их в ловушку. Но будь я проклят, если бы знал, как сделать это. Придется, Джеймс, тебе ломать над этим голову.
Брайен совершенно прав, подумал Джим. Это же не война, где ответ, ясный и разумеющийся сам собой, приходит мгновенно. Он просто сжульничал, спихнув все на Брайена, да еще ожидая, что тот мигом представит ему краткий и четкий план действий.
— Ладно, разберемся, — сказал Джим. — Итак, за замком восемьдесят человек, которые, верно, валяются целый день напролет на земле, ожидая приказа, чтобы сесть на коней, объехать замок и броситься на нас.
Он крепко призадумался, но в голову пришла только одна мысль.
— Вот если подумать, то вряд ли они останутся там на ночь, — предположил Джим. — Скорее всего, утром они выезжают из замка, а вечером возвращаются обратно. Но когда они более уязвимы? Рано утром, когда только проснулись и покидают замок? Или в конце дня, когда люди устали, отупели и упарились в своих доспехах за день в ожидании неизвестно чего?
— Я бы сказал, в конце дня, — произнес Брайен. — Поутру воину может быть холодновато, и некоторое одеревенение в суставах тоже ощущается, но, как только начинается бой, он быстро приходит в себя. А поздним вечером, да еще после ужина человек чувствует себя таким вялым, что и делать ничего не хочет. По малейшему поводу он может поссориться с товарищем. В общем, многое за то, что у них не будет настроения дружно, с пылом и без промедления ринуться в бой. Прибавь еще и то, что любая внезапная неудача приведет их в уныние, они растеряются, и им покажется, что все пошло наперекосяк. Так что мы застанем их врасплох и легко одержим верх.
— Знаешь, Брайен, ты прав, — согласился Джим. — Ты попал в самую точку. Надо делать именно то, чего они ожидают меньше всего. Поэтому не они должны нападать на нас, а мы на них. Только вот мало броситься в атаку в тот час, когда они не ждут этого; хорошо бы еще придумать что-то такое, что действительно внесет в их ряды беспорядок.
Он подумал о поле, лежащем по ту сторону замка. Как и на любом открытом пространстве, окружающем средневековые твердыни, деревья там были вырублены; разве только кое-где остались невысокие пни, а поле заросло травой, полностью покрывшей землю. В это время года трава уже сохла, а грунт затвердел. Если отбросить пни, то лучших условий для кавалерийской атаки на позиции противника и не придумаешь. Джим словно очнулся от дремы и погрузился в глубокие думы.
— Одного я не понимаю, — в раздумье произнес он, — зачем это Мальвину?
— Отомстить тебе хочет, — проворчал Брайен. — Какая тут еще может быть причина?
— Думаю, и этой хватит, — ответил Джим. — Благодаря мне он лишился всего, что имел; кроме того, я приложил руку к разрушению его главного плана, а в результате Темные Силы разочаровались в нем. Но мне кажется, что такой человек, как Мальвин, не удовольствуется обычной местью. Нет, он, конечно, попытается отплатить мне сполна, но при этом получит некоторое преимущество, которое — кто знает? — поможет ему вернуть былую власть и прежнее положение.
— Конечно, — кивнул Брайен, — если тебя удастся взять живым, то Мальвин отвезет тебя во Францию, а там либо удержит как заложника, либо вообще обвинит в нарушении какого-нибудь французского закона. Словом, ты лишишься всего, чего достиг в глазах как англичан, так и французов, закончив битву перемирием. Возможно, таким образом Мальвин надеется помириться с королем Иоанном.
— Да, — задумчиво произнес Джим. — Ловушку он поставил с тем расчетом, чтобы поймать меня — а возможно, и вас с Дэффидом — живыми, а не убить. Даже иск, поданный мной в Департамент Аудиторства, покажется не таким серьезным, если будет исходить от пленника обвиняемого.
— Но он же не повернется против тебя, правда? — вмешался так и не отошедший от друзей Дэффид. — Я думаю, что они выносят решение опираясь на факты, а не на то, что кажется.
— Хотелось бы верить, — вздохнул Джим. — Поговорить бы с Каролинусом об этом, да его нет. Ладно, мы думали, как привести рыцарей — или кто там они еще — Мальвина в замешательство какой-нибудь неожиданностью. Их доспехи и оружие подходят для конного боя. Допустим, что, пока они в седлах, нашим людям с ними не справиться — они тяжелее, их больше. А если им придется сражаться на ногах, а наши латники будут верхом со своими легкими копьями? Как вы думаете, смогут тогда наши люди сделать что-нибудь с рыцарями Мальвина?
Джим перевел глаза на Брайена.
В глазах того вспыхнула зловещая искорка.
— Ты сомневаешься, Джим? — ответил Брайен. — В пешем бою тяжелые доспехи будут только мешать людям Мальвина, а наши легкие латники, оставаясь на конях, легко опрокинут их и прикончат копьями. Но как ты собираешься отнять у людей Мальвина лошадей?
— Еще не придумал, — ответил Джим. — Однако мы же не собираемся нападать на замок прямо сейчас, верно? — Друзья, разумеется, были согласны, так что Джим даже не стал дожидаться ответа. — Пока неплохо бы спрятаться в лесу у самой кромки поля и понаблюдать — когда солдаты возвращаются в замок, сколько их, — вот мы и узнаем, что у нас за противник. Уот тем временем обойдет окрестности и поищет лучников или хотя бы тех, кто умеет обращаться с луком. Не знаю, правда, приведет ли он кого-нибудь…
— Об этом не беспокойся, — перебил Брайен. — В твоем имении и на твоих землях тебя все считают хорошим господином. Я же помню, что люди говорили. Готов побиться об заклад, что у нас будет не меньше полутора сотен человек всех возрастов и званий; только ума не приложу, сколько из них пригодны для этого дела. Ну а ты придумал еще что-нибудь, Джеймс?
— Да, — ответил Джим. — Посмотрим, что ты об этом думаешь. Мы просидим здесь остаток дня и вечер. Ночью нам помогут местные жители, которые лучше знают лес, и мы переберемся в заросли с другой стороны замка. Там мы построим наших латников полукругом, чтобы они могли разом атаковать людей Мальвина с разных сторон. Кроме того, мы разберемся, как они стреножат лошадей. Может быть, мы как-нибудь сможем ослабить путы, если только люди Мальвина поутру не заметят, что ремни обвисли или колья в земле слабо держатся.
— Хорошая идея, — одобрил Брайен.
— А утром, — продолжал Джим, — мы сделаем что-нибудь такое, что встревожит лошадей, и они вырвутся на свободу. Хорошо бы при этом направить их всех в лес или, по крайней мере, подальше от людей Мальвина. Затем латники выедут из леса, и посмотрим, что мы сможем сделать против пеших врагов.
— Прекрасный план, Джеймс! — восхитился Брайен. — Правда, просто великолепный! Вот только как ты собираешься напугать лошадей, чтобы они вырвались на свободу и ускакали прочь? Наверное, ты думаешь обернуться драконом и внезапно броситься на них с воздуха? Этого ни одна лошадь не выдержит.
— Боюсь, что в дракона мне уже не превратиться, — покачал головой Джим. — У меня просто не получится. Не только Мальвин лишился своей магии. Я тоже. Прежде всего, я обычный маг класса «D», а на моем балансе в Департаменте Аудиторства было совсем немного энергии. Во Франции я удивительно быстро дочиста опустошил его.
— А… — Брайен уставился на него, — как, волшебство в замке… невидимость…
— Спасибо Каролинусу, — усмехнулся Джим, — он позволил мне временно пользоваться его счетом.
— Ты хочешь сказать, — допытывался Брайен, — что теперь вообще не можешь заниматься магией?
— Магией я могу заниматься, — поправил его Джим, — вот только заклинания работать не будут, потому что мой кредит в Департаменте Аудиторства кончился. Так что в настоящий момент обернуться драконом я не могу. Больше, чем вы все в своих собственных телах, сделать мне не по силам.
— Будь тысячу раз проклято это чертово положение вещей! — задумчиво изрек Брайен, потирая ладонью жесткую коричневую щетину, топорщившуюся на его щеках. — Джеймс, раз так, то я даже и не представляю, как нагнать на лошадей такого ужаса, чтобы они сорвались и понеслись куда глаза глядят.
— Все лошади боятся огня, — возразил Джим, — особенно когда они стреножены и не могут убежать. Что, если для начала приказать нескольким латникам выехать из леса поближе к какой-нибудь стене замка, таща за собой связки горящих веток? Если это произойдет внезапно и они поскачут быстро, то рыцари в доспехах не успеют остановить их. Даже одних горящих веток хватит, чтобы напугать лошадей, а тут еще и трава — в это время года ее стебли уже достаточно длинны и сухи. Я почти уверен, что она мигом займется или, во всяком случае, будет тлеть и дымить. Тут уж не только лошади перепугаются, но и солдаты Мальвина призадумаются.
— Клянусь святым Дунстаном! — воскликнул Брайен. — Думаю, это как раз то, что нам нужно, Джеймс!
Он мельком взглянул на небо.
— До заката еще часа три, — продолжал он. — Что до меня, то мне не терпится отправиться на ту сторону замка и выяснить, как стреножены лошади. Но лучше подождать ночи, чтобы посмотреть, как люди Мальвина входят в замок, пересчитать их и узнать, что нам сулит эта картина. Однако могу поклясться, что ждать будет нелегко!
— А у меня, — добавил Дэффид, — еще немало дел с нашими лучниками и теми, кого, надеюсь, найдет Уот.
Едва он вымолвил это, как к ним потянулись люди, набранные в селах Уотом из Исдейла. Тот, похоже, избрал разумную тактику: обосновался в первом же селе, а оттуда, будто из штаб-квартиры, рассылал гонцов по всем окрестным поселениям.
Джим был поражен количеством людей, которые все прибывали и прибывали. Уже в который раз ему пришлось убедиться в том, что его суждения о мире, ставшем отныне его домом, оказались ложными.