— Неужели? — усомнился Джим. Было видно, что Келб прикидывается невинной овечкой. В его голосе даже прозвучала детская интонация, присущая Гобу.
— Той ночью я как раз хотел рассказать тебе кое о чем, милорд, — вмешался Гоб. — У какого бы костра я тогда ни был, везде люди говорили, что им очень хочется спать. А у одного из костров люди сидели в оцепенении. Когда я вернулся в нашу палатку, вы с милордом Брайеном спали.
— А это еще кто? — наконец выговорил Брайен. Он все еще таращил глаза на Келба. — Говорящая собака?
— Это джинн, который просит у меня защиты, — пояснил Джим. Он посмотрел на Келба. — Я еще не решил, как мне с ним поступить, — жестко чеканя каждое слово, добавил Джим. — А пока что получается? Этот пес орет во все горло. Слушай кто хочет. Запомни и ты, Гоб: все, о чем здесь говорится, может быть услышано в другом месте. Мы с Брайеном уверены, средства для этого имеются.
— Но сейчас нас никто не подслушивает, милорд, — сказал Гоб. — Все эти люди на каком-то сборище.
— Сборище?
— Да, господин, — вкрадчиво подтвердил Келб. — Они замышляют еще какой-то набег. Наставник этих людей что-то им разъясняет.
Джим промычал нечто невразумительное и повернулся к Гобу:
— Как вы сюда попали, Гоб?
— Я привез его в замок на струйке дыма, милорд, — возбужденно проговорил гоблин. — Я сделал что-то не так? Я не знал, как помочь тебе, и подумал, если мы будем вместе, ты скажешь мне, что делать, а я непременно выполню твое пожелание.
— Обойдутся и без тебя, — пробубнил Келб. Он повернулся к Джиму с Брайеном:
— О господа, не бойтесь. Если вы не сумеете освободиться сами, я спасу вас и вы сможете продолжить путь в Пальмиру, чтобы отыскать там себе подобного.
— Откуда ты знаешь, что мы собираемся кого-то искать? — грозно спросил Джим.
Келб не успел ответить. На лестнице послышались голоса. Гоб поспешил в дальний угол камеры, где его серенькое тельце растворилось в тени, а Келб просто исчез.
Глава 19
В коридор вошли пятеро во главе с предводителем людей, которые похитили Джима с Брайеном.
Вошедшие открыли камеру и повели пленников наверх. Миновав несколько длинных коридоров, Джим с Брайеном оказались в большой квадратной комнате с куполообразной стеклянной крышей. Помещение было залито дневным светом. В дальнем конце комнаты на подушках сидел человек. Джима с Брайеном подвели к нему. Тот поднял руку, и сопровождавшие пленников люди вышли из комнаты.
Человек, сидевший на подушках, был неопределенного возраста, хотя, как решил Джим, ему под пятьдесят, а то и под шестьдесят. Он выглядел грузноватым, но впечатление могло оказаться ошибочным — человек сидел, скрестив ноги. Чисто выбритое лицо с темными глазами и седыми бровями было спокойным и добрым, хотя круглый волевой подбородок и прямой рот с плотно сжатыми губами свидетельствовали скорее о решительном и властном характере. Голову человека венчал высокий белый тюрбан, а одежда была того же темно-зеленого цвета, что и подушки.
— Вот вы и предстали передо мной, — тихо сказал хозяин комнаты.
— Кто ты такой, черт бы тебя побрал? — прорычал Брайен.
Человек медленно поднял глаза и посмотрел на Брайена.
— Меня зовут Хасан ад-Димри, — продолжил сидящий тем же невозмутимым голосом. — Я рано ушел из дома и с единомышленниками исходил немало земель. Еще несколько лет, и люди потекли бы ко мне рекой с подношениями, чтобы услышать из моих уст слова мудрости. Но однажды ночью ко мне спустился с небес ангел и сказал: «О ты, по праву правитель на Земле, близится время возвращения Исмаила. Иди в горы, в Белый дворец, и встань во главе гашишинов. Верни им былую славу и наставь их на путь очищения всех правоверных и неверных от грязи и скверны, чтобы Исмаил, вернувшись на Землю, увидел, что она — ухоженный сад». — Хасан ад-Димри перевел взгляд на Джима:
— Вы оба неверные и разыскиваете еще одного неверного. Ты, называющий себя Джеймсом, наихудший из троих, потому что ты не только неверный, но еще и маг. Я нахожусь под защитой Аллаха, и твоя магия против меня бессильна. Но среди правоверных есть такие, кто слаб в вере, и твои чары могут отвратить их от пути истинного, что обречет их на вечную смерть. Моя обязанность — не допустить этого. Мои дети, гашишины, которых вы зовете ассассинами, проводят твоего друга до места, куда он хочет попасть. Но ты должен умереть и принять смерть здесь от рук истинно правоверных, неподвластных твоей магии...
Хасан ад-Димри хотел еще что-то сказать, но неожиданно замолчал, устремив взгляд к двери.
Джим с Брайеном обернулись. Позади них стоял Абу аль-Квасайр.
— Селям, — приветствовал вошедший Хасана ад-Димри.
— Селям алейкум, — отозвался тот. Джим, хотя и был в шоке от мысли, что находится на краю гибели, все-таки сообразил, что его магический переводчик не сработал. Правда, Джим знал несколько слов по-арабски и понял, что слышал обычный обмен приветствиями.
— Аллах пожелал, чтобы лишь истинно правоверные могли сострадать тем, кто так же крепок в своей вере, какой бы она ни была, — сказал на этот раз на общепонятном в этих краях языке Абу аль-Квасайр. — Я мусульманин и чист перед Аллахом. Царство магов уполномочило меня говорить за неверного, чья жизнь в твоих руках.
— Я не боюсь магов... — начал Хасан ад-Димри и неожиданно снова перешел на арабский.
Абу аль-Квасайр ответил ему на том же языке.
Джим старался сообразить, почему не работает его магический переводчик. Разговор касался их с Брайеном. Джим слышал, говорившие называют их имена. Но большего он понять не мог.
Наконец до Джима дошло — не иначе как Абу аль-Квасайр заставил магический переводчик замолчать.
— О чем они говорят? — зашептал Брайен на ухо Джиму. — Я ничего не могу понять.
— Я и сам ничего не понимаю, — признался Джим.
Он все еще размышлял о реальности угрозы Хасана ад-Димри. Конечно, Джим не допустит, чтобы его убили, и в случае крайней опасности переправит себя и Брайена в Англию с помощью магии. Но Брайен может не захотеть вернуться домой. Вдруг в случае смерти Джима ассассины действительно, как обещал их наставник, помогут Брайену добраться до Пальмиры. С другой стороны, могло быть и так, что Хасан ад-Димри лицемерит и после смерти Джима прикажет убить и Брайена.
Размышления Джима прервал голос Абу аль-Квасайра. Маг снова перешел на общепонятный язык:
— Дело ясное. Обсуждать больше нечего. — Абу аль-Квасайр повернулся к пленникам:
— Прошу прощения, но я ничем не могу помочь вам.
Воздух вокруг Абу аль-Квасайра, Джима и Брайена засветился колеблющимся светом. Сквозь дрожащую воздушную пелену виднелось лицо Хасана ад-Димри, безучастно смотревшего куда-то вдаль, мимо Джима и Брайена, будто их вообще не было в комнате. По всей вероятности, Абу аль-Квасайр воспользовался магией, чтобы его разговор с пленниками не был услышан духовным наставником ассассинов.
— Ты совсем не можешь помочь нам? — спросил Джим.
— Боюсь, что нет, — ответил Абу аль-Квасайр. — Мне остается только попрощаться с вами. Я объясню Каролинусу, почему ничего не смог сделать.
— А что будет с нами?
Маг пожал плечами:
— На то воля Аллаха.
— А какова воля Аллаха?
— Чтобы произошло то, что должно произойти между вами двоими и Хасаном ад-Димри.
— Ты хочешь сказать, Хасан ад-Димри дал знать Аллаху, что хочет убить меня и помочь Брайену добраться до Пальмиры?
— Боюсь, что так, — ответил Абу аль-Квасайр. — Хасан ад-Димри считает себя святым. Он был одним из суфиев, а, как я говорил, Аллах использует этих людей для целей, известных лишь одному Аллаху. Могло случиться и так, что Аллах лишил Хасана ад-Димри силы, чтобы тот не смог понять, кто ты на самом деле. Могу сказать лишь одно: в месте, где мы сейчас находимся, ощущается аура силы. Ты, Джим, маг низкого ранга и, возможно, ее не чувствуешь, а я отчетливо ощущаю присутствие этой ауры. Не исключено, что Хасан ад-Димри привлек на свою сторону джинна и, имея смутные представления о настоящей магии, уверовал в то, что никто не может противостоять ему.
— Тогда остается доказать ему, что он ошибается, — сказал Джим. — У тебя есть для этого реальные возможности.
— Моя магия, так же как и твоя, Джим, служит лишь оборонительным целям. Разве ты забыл об этом? Действительно, Хасан ад-Димри повел себя так, что переубедить его можно только с помощью силы. Но я не могу использовать силу для такой цели. — Маг помрачнел. — Возможно, Хасан ад-Димри сделался ярым исмаилитом, а исмаилиты известны своим упрямством, — заключил Абу аль-Квасайр.
Маг откашлялся и плюнул на пол, за пелену дрожащего воздуха. Хасан ад-Димри даже не шелохнулся.
— Кто такие исмаилиты? — спросил Брайен.
— Люди, которые считают седьмым имамом Исмаила, а не Мусу, — ответил Абу аль-Квасайр. — Теперь я должен уйти. Чему быть, того не миновать. Прощайте.
Абу аль-Квасайр исчез. Воздух перестал дрожать, а на полу не осталось и следа от плевка мага.
— Хватит! — произнес Хасан ад-Димри, словно очнувшись от сна. — Уведите их!
В комнате появились охранники, и Джима с Брайеном увели в камеру.
— Джеймс, объясни мне, что происходит, — сказал Брайен, когда пленники остались одни. — Я обыкновенный рыцарь и исправно молюсь Господу. В другие таинства я не вмешиваюсь. А Святая Земля кишит людьми со странными именами. Здесь происходят невероятные события. Человек наверху, который называет себя Хейсоном...
— Хасаном, — автоматически поправил Джим.
— Хасаном так Хасаном, — согласился Брайен. — Неужели этот Хасан действительно думает, что я с легкой душой отправлюсь в дальнейший путь в сопровождении его охранников, если тебя предадут смерти? Имеет ли он хоть малейшее понятие о рыцарской чести?
— Думаю, что нет, — ответил Джим. — Не переживай, Брайен. С помощью магии мы легко выберемся отсюда. Не пройдет и мгновения, как мы окажемся в своих замках.
— Я думал, ты стараешься не прибегать к магии, — поднял брови Брайен.