Для чародея я сравнительно молод, однако кое-что иногда мне удается на славу.
Одна полка заметно отличается от всех остальных. Это обычная доска, по обоим концам которой громоздятся вулканические конусы оплывшего свечного воска. Посередине ее белеет человеческий череп, окруженный сентиментальными романами в мягких обложках. Стоило мне спуститься, как в пустых глазницах черепа затеплились оранжевые огоньки, взгляд которых пошарил по помещению и остановился на мне.
— Слишком много ужастиков от «Хаммер-Филмз», — повторил Боб-Череп. — Или, может, слишком много шоу ужасов «Рокки-Хоррор».
— Дженет, Брэд, Рокки… гм… — с готовностью подтвердил я. Подойдя к полке, я снял с нее череп («Уй-яяя!» — взвыл Боб) и отнес его на более или менее свободный стол. Водрузив череп на стопку тетрадей, я положил перед ним Мартинов конверт.
— Нужно твое мнение об одной штуке. — Я открыл конверт и принялся раскладывать распечатанные Мартином фотографии.
Некоторое время Боб молча разглядывал их.
— И что мы здесь видим перед собой, а? — поинтересовался он наконец.
— Суперконденсаторы, — ответил я.
— Вздор. Это гораздо больше смахивает на ритуальные принадлежности.
— Угу. Я так понимаю, именно ритуальные принадлежности проходят у них в ведомостях под названием «суперконденсаторы».
Боб принялся внимательнее вглядываться в фотографии, бормоча что-то себе под нос… вернее, под дырку, где когда-то находился нос. На самом деле никакой он не говорящий череп — он дух разума, по воле случая обитающий в специально заговоренном для этой цели черепе. Чародеям он помогал с Темных Времен, и если не забыл за это время больше, чем мне вообще известно по магической части, так только потому, что он вообще ничего не забывает.
— Они отправлены одной партией. Мне нужна хотя бы приблизительная оценка того, для чего все это может предназначаться.
— Трудно судить по двумерным изображениям, — заявил Боб. — Как-то непривычно мне, когда измерений меньше четырех. — Череп в задумчивости полязгал зубами. — А больше ничего нет? Ну там, описания или еще чего?
Я заглянул в папку.
— Только инвентарный список. — Я ткнул пальцем в фотографию каменного ножа и сверился с номером. — «Кремниевое лезвие», — прочитал я и перешел к кирпичу с отбитыми углами. — «Кирпич».
— Что ж, просто ослепительно, как помогает, — буркнул Боб.
Я хмыкнул:
— Возможно, это просто не имеющий особого смысла хлам. Если тебе кажется, что это лишено конкретного назначения…
— Я этого не говорил, — обиженно перебил меня Боб. — Господи, Гарри, какой ты все-таки скептик.
— Так ты можешь мне что-то внятное сказать или нет?
— Я могу тебе сказать, что ты балансируешь на грани безумия, сахиб.
Я даже зажмурился.
— Чего?
Боб не поднимал взгляда от фотографий.
— У тебя аура вся искажена к чертовой матери. Прямо взрыв на фабрике красок. Обыкновенно такая бывает у психов.
Я хмыкнул и обдумал его заявление. Потом пожал плечами.
— Возможно, я принимаю это дело чересчур близко к сердцу.
— Тебе бы отдохнуть в каком-нибудь тихом месте, босс. Пусть мозги расслабятся. И напряжения поубавится.
— Вот спасибо, доктор Фрейд, — буркнул я. — Возьму на заметку. Так ты можешь мне сказать что-нибудь про эти предметы, или как?
— Не могу, пока не обследовал их в натуре, — заявил Боб.
Я хмыкнул еще раз.
— Супер. Еще одна неудачная подача для чародея Галоши.
— Уж извини, — сказал он. — Но все, что я могу тебе сказать по этим снимкам — что это детонатор.
Я нахмурился.
— Что ты имеешь в виду?
— Ох, ну совершенно же очевидно, что это объекты для темной, опасной магии, — терпеливо, как младенцу, объяснил Боб. — Только посмотри на все эти углы и грани. Даже намека нет на пропорциональность, на равновесие. Это предназначено для чего-то разрушительного, смертоносного.
— Пока сходится, — кивнул я. — Дошли до меня слухи, что война скоро вспыхнет с новой силой. — Я устало взъерошил волосы рукой. — Так для чего, ты говорил, нужен этот детонатор?
— Для чего-то темного? — спросил Боб. — Только одно приходит на ум.
Я вдруг похолодел. В горле пересохло.
— Человеческое жертвоприношение, — жизнерадостно прощебетал череп. — Заклание невинного.
Глава десятая
Я устало облокотился на стол и зажмурился.
Красная Коллегия готовила теракт с помощью высшей черной магии.
И для успеха этого их ритуала, каким бы он там ни был, им требовалось человеческое жертвоприношение.
В голове у меня мелькали кадры какого-то жуткого кино, в котором Мэгги истекала кровью в центре ритуального круга, в толпе вампиров под мрачным небом.
Во всем этом проглядывала какая-то жуткая, зловещая элегантность. Одним ударом они убивали Мэгги и наносили удар по Совету. Голое предположение, конечно, но, судя по тому, что я знал о графине, более чем правдоподобное. Кто-кто, а она вполне могла одновременно причинить максимум боли лично мне и организовать магическую атаку на остальных своих врагов. Получается, она занималась и местью, и войной, мило улыбаясь при этом направо и налево, обещая мир и взаимопонимание — защищаемая от меня теми самыми идиотами, которых намеревалась уничтожить.
Я мог, конечно, предупредить их, но выслушали бы меня далеко не все. Эбинизер, возможно, и Анастасия, и кое-кто из молодых Стражей — но даже если бы они мне поверили, им все равно пришлось бы еще убеждать остальных. Наш гребаный Совет никогда и ничего не делает быстро, а у меня имелось нехорошее предчувствие, что времени в запасе почти не осталось.
Значит, придется делать все самому.
Но для этого мне недоставало информации.
Я снова покосился на свой магический круг и медленно, глубоко вздохнул. И ведь знал я, что мог бы кое-что сделать. Довольно жутко, но мог бы. Я знал, кого мог бы призвать в этот круг, — злобных всезнаек, духов с извращенным сознанием, для которых то, что для меня почти недосягаемо, яснее ясного.
Но за эти познания пришлось бы заплатить ужасную цену.
Я оторвал взгляд от круга и тряхнул головой. Черт, я еще недостаточно отчаялся для таких мер.
Пока.
Кто-то громко забарабанил в мою дверь.
Я поднялся из лаборатории, закрыл люк, взял свой жезл, подошел к двери и выглянул в глазок. За дверью стояла, сунув руки в карманы плаща, Мёрфи с понуро опущенными плечами.
— Побоялась звонить, — сообщила она, когда я открыл дверь.
Она вошла, и я запер дверь снова.
— Угу, мы тоже опасаемся, что Красная Коллегия может прослушивать разговоры.
Она покачала головой.
— Насчет вампиров, Гарри, ничего сказать не могу. Но отделом внутренней безопасности мой номер точно прослушивается.
Я выпучил на нее глаза.
— Эти кретины из ВБ? Опять? Что, Рудольф никак не может успокоиться?
Рудольф-Дерьмоносый Коп, как его по причине особой любви ласково звали в ОСР, сумел-таки вылизать достаточно задниц, чтобы его перевели из ОСР в ОВБ, но обиду на своих бывших сослуживцев затаил. Похоже, во всех своих злоключениях в ОСР он винил именно их.
— Явно не может, — подтвердила Мёрфи. — Он там из кожи вон лезет, зарабатывая репутацию.
— Мёрф, ты ведь отличный коп. Уверен, тебе…
Она только отмахнулась и мотнула головой.
— Это все сейчас не важно. Слушай и не перебивай, ладно?
Я нахмурился и кивнул.
— По делу о взрыве в доме, где у тебя офис, открыто полномасштабное расследование, — продолжала Мёрфи. — Рудольф переговорил со старшим агентом ФБР и с местным детективом, ответственным за расследование, и ему удалось убедить их в том, что ты крайне подозрительный тип и что в качестве подозреваемого подходишь идеально.
Я даже застонал.
— Но это же опровергнет экспертиза. Взрывчатка располагалась на моем этаже, по большей части ее вообще заложили в стены моего офиса.
Мёрфи откинула рукой упавшую на лоб прядь волос. Синяки под глазами у нее стали еще более темными.
— В ближайшую пару часов тебя выдернут на допрос. Скорее всего задержат на двадцать четыре часа. А если найдут, к чему прицепиться — и дольше могут.
— У меня на такие штуки времени нет, — пробормотал я.
— Тогда тебе лучше исчезнуть, и чем быстрее, тем лучше, — посоветовала Мёрфи. — И мне тоже пора. Нам обоим лучше, чтобы нас не видели вместе.
— Вот сукин сын, — прорычал я. — Возьму и зашвырну его на середину озера Мичиган — посмотрим, правда ли, что дерьмо не тонет.
— С удовольствием пригружу его свинцом, — согласилась Мёрфи. Она выдернула из-под футболки амулет, который я ей дал, чтобы миновать мои обереги, и показала мне. — Надеюсь, мне тебя найти не удастся. Свяжешься со мной, если будет нужна помощь, ладно?
— Мёрф, — сказал я. — Если уж на меня ополчились ФБРовцы… тебе лучше держаться от меня подальше.
Брови ее рывком поднялись чуть выше — недобрый признак.
— Прошу прощения? — вежливо произнесла она.
— С их точки зрения, одно то, что мы много работали вместе, уже подозрительно. А если ты будешь помогать мне и сейчас… Тебя же без значка оставят. Да ты и сама прекрасно это понимаешь. А может обернуться и хуже. Тебя могут за решетку засунуть.
Недоброе напряжение, ощущавшееся в ее чертах, как-то разом исчезло.
— Господи, Дрезден. Ну ты и балда.
Я тупо заморгал.
— А если я пойду с тобой, — объяснила она, — я запросто могу оказаться в могиле. Это, тебя, похоже, волнует гораздо меньше.
— Ну… — пробормотал я. — Я…
— Я сама выбираю, где мне биться, Дрезден. Не ты, а я. — Она смерила меня спокойным взглядом. — Позволь изложить это в понятиях, способных пробиться в твою тупую башку: мой друг собирается спасти ребенка от монстров. Я с ним. Друзья поступают только так, Гарри.
Я кивнул и помолчал немного.
— Я тебя знаю, Кэррин, — произнес я наконец. — Для тебя смерть в бою за правое дело — не самый страшный конец. Ты понимаешь, что такое возможно, и готова к этому. — Я сделал глубокий вдох. — Но… если у тебя отберут бляху… Я же знаю, что значит для тебя твоя работа. Ты будешь умирать, только медленно. Не уверен, что смогу спокойно смотреть на такое.