Стюарт дал мне вовсе не пистолет. Он дал мне символ.
Он дал мне власть.
Не выпуская пистолета из рук, я на мгновение зажмурился, сосредоточился на нем, попытался срастись с ним, сделать частью себя. Потом открыл глаза и посмотрел на высокую фигуру старого солдата.
— Спасибо, сэр Стюарт, — произнес я.
При этих словах пистолет начал менять форму, удлиняясь на глазах. Деревянная рукоять и металлический ствол превратились в длинный, обточенный вручную ножом кусок Дубовой древесины. По всей его длине зазмеились по спирали символы и руны. Я сделал глубокий вдох и ощутил в руке знакомую тяжесть своего шестифутового посоха — главного символа моей власти.
Я низко опустил голову, воскрешая в памяти сотни заклятий и десятки конфликтов моей жизни, и вырезанные на Деревянной поверхности знаки вспыхнули сиянием, напомнившим мне летящие пули сэра Стюарта. В призрачной древесине пульсировала энергия, разбегавшаяся по туману кольцами зловещего призрачного света — возможно, доступного даже глазам смертного человека. Послышался шелестящий звук — словно донеслась дробь далекого басового барабана, — и на мгновение я ощутил кожей тепло южного ветра, прохладу напоенного влагой воздуха, сырой холод снежной слякоти под ногами. В нос ударила гарь пожарища, в которое превратился дом Морти, и на какую-то секунду — в первый раз с тех пор, как я оказался в туннеле, — я ощутил в желудке спазмы голода.
Десятки призрачных взглядов разом переместились на меня, и давление их ударило с силой внезапного порыва ветра.
— Вечер добрый, — негромко произнес я, медленно поворачиваясь, чтобы обращаться ко всем окружавшим меня сгусткам злобы. — Наш друг Мортимер попал в беду. И времени у нас в обрез...
Глава сорок первая
Внешне цитадель Собирателя Трупов осталась прежней.
Но она проснулась.
Разницу я ощутил еще на дальних подступах, а короткое включение воспоминания о моем Зрении сразу же помогло с необычайной ясностью увидеть отличия.
В небо над входом в убежище взмыл столб зловещего, переливавшегося всеми оттенками красного света. Совершенно очевидно, это не обошлось без привлечения магических энергий. Взгляд мой проникал сквозь землю как сквозь чуть мутноватую воду. Там, в глубине, на каждой ступеньке каждой лестницы, каждой стене каждого туннеля ярко светились полные жуткой силы формулы магической власти.
Ничего подобного этой тарабарщине я прежде не видел. Впрочем, нет, тарабарщиной оно казалось только на первый взгляд. Это все-таки были самые настоящие формулы, мошные обереги, подобные тем, которые я в свое время использовал для защиты своего дома, основанные на тех же принципах, только переписанные совершенно безумной рукой.
— И все это было у меня прямо перед глазами, а я ничего не заметил, — буркнул я себе под нос.
Вообще-то этого стоило ожидать. Когда-то, еще до Войны за независимость, Собиратель Трупов входила в состав Белого Совета. Получается, мы с ней посещали одну и ту же школу, хотя годы выпуска у нас разные. И не только это: ее консультировало создание, некогда являвшееся частью моего собственного потустороннего помощника. Неудивительно, что Злой Боб давал ей похожие советы, когда она строила свои обереги.
Обереги заметно отличаются от большинства других разделов магии. Вся их концепция основывается на понятии порога, энергетической оболочки, окружающей дом. Понятное дело, бомжи, обитавшие раньше в этих туннелях, являлись отбросами общества, и все же они оставались людьми, и дом им был нужен, как любому другому. Пороги не боятся солнечного света — по крайней мере пока в доме живут и дышат смертные. Встройте в свой порог заклятие, и оно сохранится там надолго. А еще эти заклятия можно не спеша, постепенно подпитывать энергией.
Для того чтобы выстроить свои обереги, Собиратель Трупов могла обойтись и без особенно одаренного в магическом отношении тела. Для этого ей хватало и всякой магической мелочи, с помощью которой она понемножку накачала в обереги столько энергии, что в конце концов те превратились в первоклассные укрепления, готовые защитить ее в решающую ночь.
И разумеется, она наверняка решила, что раз она пытает эктоманта мирового уровня, чтобы с триумфом вернуться с того света в его теле, нынешняя ночь как раз из этих. В самом деле, зачем ей посторонние помехи?
— Терпеть не могу биться с профессионалами, — буркнул я. — Ненавижу, даже кушать не могу.
— Солидная оборона, — произнес у меня за спиной негромкий голос.
Я оглянулся через плечо. Сэр Стюарт тоже изучал обереги. Он сделался чуть более материальным — по крайней мере на вид, — и в глазах его читался немного рассеянный, но все же интерес.
— Угу, — согласился я. — Никаких мыслей на этот счет?
— Смертная магия, — вздохнул он. — Тут наш брат бессилен.
— Это я и сам знаю, — буркнул я. — Но войти-то нам все равно надо. — Я оглянулся на отряд сбрендивших призраков, которых про себя окрестил Страшилами-Чикатилами. — А как насчет этих? Они всю жизнь нарушали правила. Им хватит безумия войти?
— Порог. Это неодолимо.
Логично. Прошлой ночью я проник сюда потому, что дверь была открыта, да и призывное заклятие само приглашало войти. Сегодня все обстояло по-другому.
— Что ж, — пробормотал я. — Ничего стоящего даром не дается, так ведь?
Ответа не последовало.
Я обернулся и увидел, что фигура сэра Стюарта вновь померкла, а пустой взгляд уперся куда-то в пространство.
— Стю! Эй, Стю!
Он не пожелал отзываться, если не считать того, что снова повернулся лицом ко входу, терпеливо ожидая приказа.
— Черт, — вздохнул я. — О’кей, Гарри. Ты у нас великий чародей. Придется тебе придумать что-нибудь самому.
Я исчез и возник перед самой дверью. Опершись на посох, я пригляделся к оберегам повнимательнее. Не могу сказать, чтобы мне это сильно помогло. То есть схема, как я и ожидал, оказалась мне знакомой. Примерно такую я использовал для защиты своего дома. Чтобы одолеть такую защиту, нужно положить груду тел — в буквальном смысле слова. Собственно, именно это и произошло с первыми моими оберегами. Накатывавшие волна за волной зомби в конце концов прорвались-таки ко мне в дом.
Что ж, давайте подумаем. Вы готовите свой дом к обороне, но не принимаете в расчет зомби. На эти грабли я уже наступал — а ведь мог бы и подумать. В конце концов, это такая же прописная истина, как то, что нельзя ввязываться в наземные боевые операции в Азии или махать кулаками перед носом у сицилийской мафии.
— Мои обереги второго поколения уже были рассчитаны на противостояние с зомби. Эти — тоже. Так что я бы не одолел их, даже будь у меня армия зомби. Которой у меня не было.
— Значит, — произнес я вслух, — мы не будем сквозь них прорываться. Мы пойдем в обход.
«Угу. Круто сказано. Как?»
— Между этой цитаделью и Небывальщиной открыт переход, — продолжал я рассуждать вслух. — Причем открыт для прохода в оба конца, иначе зачем бы им такие серьезные укрепления с этой стороны? Все, что от тебя требуется, — это добраться до перехода, разнести к чертовой матери оборону Злого Боба, замочить самого Злого Боба и кого там еще Собиратель Трупов навербовала из Богом проклятых дыр, а потом прорваться из потустороннего мира сюда.
Что ж, этот план изобиловал терминами вроде «прорваться», «разнести к чертовой матери» и «замочить», что, должен признать, вполне в моем духе. В плане имелась всего одна загвоздка: я не мог открыть проход в Небывальщину. Окажись я там, мне, возможно, удалось бы найти укрепления Злого Боба — вряд ли они далеко. Вот только призрачное состояние не позволяло мне отворять порталы.
— Во всех остальных аспектах план безупречен, — утешил я себя.
«Лобовая атака на крепость, которую, несомненно, строили в расчете на лобовую атаку? Гениально. Не до конца продумано, самоубийственно и с одной мелкой, но невыполнимой деталью. Но абсолютно гениально».
Гэндальф с такими проблемами не сталкивался.
«Вот как раз с такой сталкивался, стоя перед вратами подземного королевства гномов, Мории. Помнишь, что он тогда...»
Я вздохнул. Иногда мои внутренние монологи бесят даже меня самого.
— Эдро, — произнес я. — Эдро. Откройся. — Я потер переносицу и вспомнил еще слово. — Мэллон.
Ничего не произошло. Обереги никуда не делись. Из этого я сделал вывод, что Собиратель Трупов не читала Толкина. Сука невежественная.
— Терпеть не могу полагаться на кого-то другого, — злобно буркнул я, исчез и возник перед своим воинством. — Ладно, слушайте сюда. Вбрасываю мяч.
Ответом мне стали безразличные взгляды. Чего, собственно, и стоило ожидать. Большинство этих духов не дожили до появления футбола.
— Ладно, — повторил я. — Все станьте так, чтобы видеть и слышать меня без помех. Поближе.
Это духи поняли. С видимостью проблем не возникло, поскольку часть просто повисла на разной высоте в воздухе.
— Господи, — пробормотал я себе под нос. — Ни дать ни взять Купол Грома.
Я вытянул руку вперед ладонью вверх и на мгновение зажмурился. Я воскресил в памяти образ Молли — и ее внешность, и нынешнее настроение. А потом попробовал материализовать этот образ, полагаясь не столько на навыки, сколько на приобретенные уже в призрачной моей жизни инстинкты. Когда я открыл глаза, над ладонью моей парило, медленно вращаясь в воздухе, трехмерное изображение Молли.
— Эта девушка сейчас находится где-то в Чикаго, — объявил я. — Возможно, поблизости отсюда. Для того чтобы попасть к Мортимеру, нам нужна ее помощь. Поэтому... гм... солдаты остаются здесь. Остальных я прошу отыскать ее. Объявитесь ей. Передайте, что вас послал Гарри Дрезден, и приведите сюда. Не объявляйтесь больше никому. Никому не причиняйте вреда. — Я медленно обвел всех взглядом. — Идет?
Не успел я договорить последнего слова, как половина толпы — та половина, что казалась наиболее сбрендившей, — исчезла.
Мне оставалось лишь надеяться на то, что они меня все-таки слушали, на мое призывное заклятие, да еще на знак власти, врученный мне сэром Стюартом. Инстинкты почему-то подсказывали мне, что духи гнусных убийц не особенно склонны повиноваться чужим приказам.