— Твои идеи всегда странные, — задумчиво протянул Джим Рагер, поглаживая подбородок.
— Не переживай, все будет хорошо, — обнадежил я его.
Мы стояли на исходной позиции стрельбища, глядя на укрепленные деревянные ящики. В каждом лежало четыре железных ядра примерно пятнадцать сантиметров диаметром и весом по четырнадцать килограмм. Отполированные до блеска и прошедшие процесс закалки. Производитель даже заполнил ящики опилками, непонятно только зачем. Лет пять назад мы заказали партию в пять сотен штук и за это время потратили не больше тридцати. А ведь это главное наступательное оружие Джима. Я сильно удивился, когда узнал, что с собой Джим привез два десятка ящиков с ядрами. Через океан на грузовом самолете тащили, спрашивается зачем? У него в арсенале были ядра и побольше, такие, как мы запулили в дом главы рода Орловых, но я что-то побоялся их использовать.
— Ты их просто метни в мою сторону, но так, чтобы они не взрывались.
— Соглашусь с Джимом, что идея — так себе, — высказался Саша, сидевший на ящиках рядом. При этом он не отрывал взгляда от планшета, что-то читая и периодически печатая.
Я помню, как таким шаром Джим пробил старенький буксир насквозь. Это к нам на перехват пираты шли и очень удивились, когда в палубе появилась дыра размером с футбольный мяч, сквозь которую морское дно можно было увидеть. До берега они так и не доплыли.
Джим довольно легко поднял тяжелое ядро, взвесил его в ладони. Выйдя за исходную позицию стрельбы, прицелился в высокую земляную насыпь. Секунд пятнадцать он накапливал силу, затем несильно замахнулся и швырнул ядро. Негромко хлопнуло и почти сразу земляная насыпь взорвалась, подбрасывая вверх крупные комья грязи и дождь из песка. Кто-то из наемников, наблюдавший за нами издалека, присвистнул.
— В голову попаду, — сказал Джим с еще более усилившимся акцентом, — оторвется она.
— Скорее, таким же фонтаном мелкой пыли разлетится, — добавил Саша. — Про присутствие мозга в разлетевшейся на осколки тыкве, шутить?
— Надо пробовать, — я попытался добавить в голос больше уверенности. Взяв со стола рацию, вышел из-под навеса и направился к насыпи на дистанции в пятьдесят метров.
Погода с утра была пасмурной, часа два назад прошел дождь, оставивший на полигоне глубокие лужи. До октября целая неделя, а температура днем не поднимается выше десяти градусов, в одной рубашке не походишь. Что касается тренировки, то можно было ее провести и на полигоне МИБИ, но слишком много внимания привлекаю в последнее время. Вчера меня и на десять минут не оставили одного. И в клубной комнате нашли, и в зале для тренировок.
Возле внушительной воронки, оставленной первым ядром, я приметил бетонный блок. Смахнул с него грязь и песок, уселся поудобнее.
— Джим, только сильно не промахнись, а то уделаешь грязью, — сказал я в рацию. — Можешь целиться в меня, плюс-минус пять метров в любую сторону.
На всякий случай я был готов и вливал силу в доспех духа, не слишком надеясь, что кинетическое поле удержит ядро. Это не старая «машина» в китайской школе, Джим если постарается, то у меня нет уверенности, что сил вообще хватит, чтобы погасить энергию удара. Я отчетливо видел, как он замахивается, прикладывая существенно меньше сил, чем в прошлый раз. Но даже так, полет ядра я не увидел. Взмах руки и в кинетическое поле ворвалось что-то настолько огромное и тяжелое, что у меня в груди дыхание перехватило и секунд двадцать я не мог набрать в легкие воздух. Чувство такое, словно на плечи уронили мешок с песком. Но Сяочжэй была права, чем выше скорость и масса объекта, тем быстрее он вязнет в кинетическом поле. Ядро, немного потемневшее и утратившее блеск, замерло в воздухе на границе поля, продолжая давить на меня. Джим целился на три метра выше, но он сам говорил, что даже на небольшой дистанции бросает с посредственной точностью.
— Сильнее, — сказал я в рацию.
Если хлопок от первого броска я едва услышал, то второй до меня донесся отчетливо. Снова перехватило дыхание, а общий запас сил скакнул вниз.
— Сильней? — в рации послышался азартный голос Джима. Не надо забывать, что он увлекающаяся натура. Не пройдет и пять минут, как он начнет швыряться ядрами в полную силу, придумывая новые способы, чтобы меня удивить.
— Давай. Только быстрее. Чтобы не было времени дух перевести.
Следующее ядро вошло в кинетическое поле с непонятным гудением и прошло минимум на полметра, прежде чем остановиться. Это странное гудение, как черная дыра, поглощало мою силу. Вот, о чем я и говорил, Джим экспериментирует. Не успел я подумать об этом, как прилетело очередное ядро, завибрировав вместе с окружающим пространством на очень низкой ноте. На десятом броске я спекся. Последнее ядро отхватило как минимум треть от моих сил, и, несмотря на все старания, продолжало медленно двигаться. Хорошо, что летело на два метра правее.
— Перекур! — сказал я в рацию пока не прилетело следующее и не размазало меня по всей насыпи.
— Это вы хорошо придумали, — голос Александра. — Кузьма, для тебя есть работа.
Пока я шел в обратном направлении, к насыпи уже спешили двое из нашего технического персонала, чтобы собрать ядра. Джим кричал им вслед на английском языке, чтобы отмыли и протерли ядра насухо, обработав чем-нибудь, чтобы не ржавели. Выглядел он вполне довольный тренировкой и в предвкушении следующей потирал ладони.
— Что у тебя? — спросил я, устало опускаясь на ящики. — Если что-то серьезное, то только завтра. Сегодня я устал…
— Серьезное, — он улыбнулся. — Только не кулаками махать, а умные беседы вести. Мама звонила только что, сказала тебя глава рода Наумовых на разговор пригласил.
— Лучше бы кулаками махать, — поморщился я. — Ты же меня знаешь, я приеду туда, поссорюсь с кем-нибудь, драку устрою со швырянием наследников в окна. Может сам?
— А может ты взрослеть начнешь? — он покачал головой, повторяя слова мамы. — Тебе сколько лет? Жениться успел, скоро дети пойдут, а все детство в одном месте играет. Ну что ты так смотришь? Хочешь, чтобы мы вошли в историю, как семья, которую выгнали из рода сразу после того, как приняли, валяй.
— Вредный ты, — проворчал я. — И скучный.
— Держи, — он протянул вырванный листок из записной книжки. — Хочешь, чтобы тебя уважали, поступай соответственно. Начни с внешнего вида. Да, еще кое-что. Мне до твоей силы далеко, но даже так я понимаю, что опасные тренировки с Джимом ты затеял зря.
— С чего ты так решил?
— У тебя кровь носом идет все время, что мы с тобой разговариваем, а ты этого не замечаешь. Не чувствуешь ее вкус?
Я провел по лицу ладонью, и к большому удивлению обнаружил, что подбородок и губы основательно испачканы в крови. При этом я действительно не чувствовал, как она бодро бежит из носа. Как и ее вкуса.
— А раньше не судьба сказать? — проворчал я, вынимая из кармана большой носовой платок. Запрокинул голову.
— Доктора звать? — участливо спросил он.
— Не надо. У тебя запасная одежда есть?
Пока я переодевался, Василий подогнал к жилому корпусу базы большой внедорожник с удобным салоном. Как выяснилось, Саша купил таких пять штук для нужд базы. Не рассекать же по улицам столицы на шумном и громоздком бронеавтомобиле.
Нужно сказать пару слов о базе. Сворачивать ее мы пока не собирались, тем более что оплатили пользование до февраля. Раньше здесь находилась воинская часть и боксы для ремонта техники, поэтому в нашем распоряжении оказались удобные жилые корпуса с учебными классами, несколько просторных ангаров для техники и отличный полигон. В общем, есть где развернуться. Недалеко, километрах в пятидесяти, расположился военный аэродром. Саша говорил, что начинает переброску всех наших специалистов из Японии, закрывая базу, простоявшую на одном месте почти пятнадцать лет. Принадлежащий фирме сухогруз уже вышел из порта и неспешно движется по Северному морскому пути в Санкт-Петербург. Паром по-прежнему будет курсировать вдоль побережья Японии, работая на заказ. Он всего пару лет как окупился, потому как доход приносит не очень большой, но стабильный.
Пока мы ехали в гости к Наумовым, я устало развалился на заднем сидении, пытаясь прийти в себя и понять не переоценил ли свои силы во время тренировки. Права была принцесса из Поднебесной, говоря, что кинетическое поле невероятно выматывающая техника. За последние лет десять ни разу не получалось так сильно опустошить внутренний резерв. Но зато я мог в полной мере оценить, насколько продвинулся в плане укрепления тела за этот месяц. Вроде бы совсем недавно Таисия меня хорошенько побила, с трудом, но сумев расколоть доспех духа. Теперь же стало понятно почему «прорыв» получился таким странным. Просто я дошел до такой стадии, когда недостаточно только укреплять защиту, а нужно расходовать силу, вычерпывая резервуар, чтобы, наполняясь вновь, он становился больше. Мне попадались старые тексты японских мастеров, где они говорили, что для постоянного роста нужно находить все более и более сильного противника. Иными словами, нужно выкладываться на все сто процентов, чтобы прибавить в силе еще немного.
Миновав большую развязку, мы свернули к центру столицы. Сначала ехали по широкому проспекту, миновали площадь и свернули на небольшие улочки. Не знал, что в сердце города есть подобные районы с четырех-пятиэтажными жилыми домами. Старинные фасады зданий, с лепниной, изящными окнами и даже балкончиками. Расцветка зданий в основном кремовая, от самых светлых до темных тонов. Мы проехали вокруг одного такого здания. Выполнено оно в виде неровного квадрата с просторным двором в центре. Дорогие машины, припаркованные на узкой улочке, едва давали возможность разминуться встречным автомобилям. Вход во двор здания перекрывали решетчатые ворота. Когда мы остановились, из будки охраны вышел крепкий мужчина в костюме.
— Матчин, — сказал Василий, опуская окно. — К Наумову.
Охранник кивнул и поспешил вернуться к себе. Через секунду ворота дрогнули и начали открываться. Двор действительно оказался просторным, с клумбами для цветов, лавочками и даже небольшими декоративными деревцами. Стоянка в центре строго размечена. Как раз там, рядом с дорогими спортивными машинами крутилась молодежь. Двое парней, четыре девушки. Хотя, молодежь сказано слишком сильно, так как парни — мои ровесники. Насчет девчонок не скажу, на взгляд определить довольно сложно. Мы припарковались с противоположной от них стороны.