Выдвинув верхний ящик стола, я вынул баночку с медом. Он уже кристаллизовался, поэтому ложечкой отщипнул немного, бросив в чашку. Размешивать не стал, одним глотком выпил половину. Фэйфэй посмотрела на это печально, подошла, долила из заварника.
Что-то я отвлекся. Вернувшись к планшету, сдвинул ленту сообщений, читая дальше. Закрытый чат, куда я смог попасть благодаря Илье, ругал неподобающее поведение Кузьмы Матчина, проявившего малодушие и сбежавшего от военных действий. Чего только не писали, упрекая в том, что нашей семье зря выдали российское гражданство, говорили, что мы шпионы, предавшие родину. И все анонимно, что поражало вдвойне. Хочешь высказать, что думаешь, в чем уверен, говори от своего имени. Иначе слова теряют вес и звучит как в той старой поговорке: «собака лает, караван идет». Но за некоторые высказывания можно и даже нужно бить. Причем сильно, чтобы неповадно было. Отсюда тот самый вопрос, что меня мучил, как выловить инициатора и самых активных недоброжелателей? Илья обещал посодействовать, но пока только смог доступ к закрытому сообществу достать. По статистике, в группе числится около четырехсот студентов. Посторонним попасть в нее было сложно, так как требовалось подключаться через какую-то точку доступа, которая работала исключительно на территории МИБИ. Вообще, в сообществе обсуждали много разных тем, войну с Японией, болезнь императора, турнир мастеров, прошедший в МИБИ. Кстати, и в турнирной ветке чата ничего хорошего про меня не писали. Злобная какая-то получалось группа, жалкая и завистливая. Порядочному человеку в таком обществе находиться противно, не говоря уже про участие. Были среди прочих и те, кто пытался внести конструктив в беседу, но их почти сразу «закрикивали» или просто ставили запрет на сообщения.
В соседней теме обсуждали исключение из института трех студентов. Называли это произволом и призывали других поучаствовать в какой-то акции протеста. Представляю, как эти недоумки пойдут к ректору и будут требовать вернуть провинившихся. А еще принести извинения и покаяться. На этот спектакль я просто обязан посмотреть. Может Наумовым позвонить? Если они этих студентов вычислят, разом раскроют всех своих врагов как настоящих, так и будущих.
— Ален, как думаешь, усилить накал истерии или просто посмеяться над ними?
— Смотря о чем ты.
— О закрытом сообществе, про которое Илья говорил.
— Я бы их избила, — произнесла она таким холодным тоном, что мне тех несчастных, что попадут к ней в руки, стало заранее жалко. — А если это молодые бояре, вызвала бы на поединок…
— Поубивать-то можно, — вздохнул я. — Но слишком кровожадно. Их семьи мстить начнут, пакости строить. Затаят злобу.
— Все равно, — ответила она.
Немного неуклюже, все никак не привыкну пользоваться планшетом, создал новую тему. «Свежие факты о слугах Матчина». В первом сообщении написал, что ко мне попал слух, подтверждающий, что эти девушки из очень знатной семьи и по договору должны служить Матчину в обмен на обучение. Дескать он обещал, что они смогут стать мастерами, несмотря на посредственную силу и упущенное время. Подписался: «ваш дядюшка Ма» и нажал «опубликовать». Полюбовался на заголовок. Стоило заново открыть тему, а под моим сообщением уже стояло несколько. В первом же спрашивали, откуда ко мне попал такой слух. Просили назвать клановое имя девушек. Ниже кто-то спрашивал, правда ли, что у них «посредственная сила» и ему тут же ответили, что да, девушки еще не добрались до первой ступени эксперта. С таким низким показателем в этом возрасте, стать мастером было просто невозможно. Я даже рассмеялся, глядя, как быстро появляются новые сообщения.
— Как дети, — улыбнулся я, пригубив ставший немного сладким чай. — Юй Ми, подойди. Кто бы ни спрашивал, никому не говорите, как вас с сестрой зовут. Понятно?
— Понятно, — кивнула она.
— Тогда повтори, — напомнил я. Чтобы разные недопонимания не превратились в проблемы, мы договорились, что они будут повторять мои слова. А то был прецедент.
— Никому не говорим наши с сестрой имя, — повторила она.
Есть, конечно, записи в деканате, но там властвует суровая женщина, которая вряд ли кому-то выдаст чужие личные сведения.
Дверь в комнату открылась и вошла Катя Хованская. Все такая же симпатичная девушка, с длинными черными волосами, блестящими и отутюженными до идеальной гладкости. Следом появилась Татьяна, сбрасывая с белоснежной дубленки мокрые капельки от растаявшего снега.
— Девчонки привет, — помахал им рукой, закрывая приложение на планшете и раскрывая электронную книгу. — Вы почему на зарядку не ходите? Или сердитесь на меня?
— Мы на тебя не сердимся, — сказала Катя. — Алена, привет.
— Здравствуйте, — поздоровалась Татьяна, снимая дубленку, вешая на крючок справа от двери. — Мы с Мариной только приехали. Навещали родных.
— А я просто филоню, — призналась Катя. — Не люблю осень и сырость. Хотела с тобой встретиться, но ты вечно занят. То группой этой, иностранной, то запираешься с Аленой…
— Мы культивируем силу в уединении, чтобы никто не мешал, — рассмеялся я.
— Позавчера полдня просидела здесь одна. Только индус приходил с девушкой. Познакомишь нас? — она показала взглядом на сестер Юй.
— Это Ми и Фэйфэй, — сказал я. — Они на русском не говорят. Ми только пару слов знает.
— А где моя кружка? — спросила она, проходя к столу. По-хозяйски выдвинула нижний ящик, вынула большую кружку с рисунком из разноцветных домиков. Достала оттуда же жестяную баночку с чайными пакетиками и вазочку с сахаром. — Кипятком поделятся? Холодно на улице.
Действительно, сестры Юй смотрели на девушек так, словно чаем делиться с ними не желали. Но увидев, как Катя бросила в кружку пакетик на ниточке, заулыбались, легко налив кипяток.
— Хороший чай? — спросила Таня, усаживаясь в кресло.
— Неплохой, — кивнул я.
— Я такой сервиз видела в музее чая в Гонконге, — сказала она.
— Ты была в Китае?
— Папа по делам ездил и нас с Мариной брал. Было весело. Красивый город, но людей много.
— Кстати, где Марина? — я посмотрел на дверь, ожидая, что она вот-вот войдет.
— С вещами в комнату пошла. Сейчас прибежит, шумная бестия. Я от нее за эти дни устала. Попробовать дадут?
— Ми, налей, пожалуйста, Татьяне чаю.
Наполнив маленькую чашечку, Ми поставила ее на край стола поближе к Тане. Пришлой ей вставать.
— Пахнет хорошо. Мы тебя отвлекаем? — она посмотрела на планшет.
— Нет, я уже все успел.
— Расскажи, как съездил в Тибет? — спросила Катя, усаживаясь на второй диван.
— Так себе поездка, — поморщился я.
— Постоянно спрашивают, — догадалась она.
За последние дни я эту историю пересказал раз пять, но там и говорить было особо не о чем. Поэтому пересказ занял минут десять. За это время мне пришло три сообщения на телефон. Одно от Алены. Она писала, что запросила помощь и скоро нас должны были спасти. Я посмотрел на нее, но она делала вид, что не замечает, что-то печатая на телефоне. Второе сообщение пришло с опозданием на минуту, от Таши. Там было написано: «Я скоро. Держись!». Третье от брата. Он коротко написал, чтобы я посмотрел новости.
Что касается неугомонной Таши, то она помчалась домой сразу после обеда. Вызвала брата, чтобы он забрал ее от ворот. Обещала привезти вкусный чай и облепиху. Это у нее конфликт с сестрами Юй вышел. Вот как они умудрились поспорить, если друг друга почти не понимают? Хорошо до драки не дошло, так как я заранее объяснил сестрам, что она дочь главы рода, в который я вхожу. Это подняло Наталью в их глазах почти до уровня Алены.
— Новости! — в комнату ворвалась Марина, когда я уже заканчивал рассказ. — Новости видели?!
— Что случилось? — спросила Татьяна с безграничным спокойствием в голосе. — Зачем так орать?
— Император умер! — выдохнула Марина. Она и так тяжело дышала, наверное, от бега. Мчалась, чтобы первой поделиться новостью. — Только что сообщили.
— Не хорошо, — Таня вздохнула. — Думала, обойдется.
Я открыл планшет, переключил страничку на новости. Действительно, все заголовки гласили, что после продолжительной и серьезной болезни, не приходя в сознание, скончался Император Российской империи Иван Шестой. Официально о смерти было объявлено Высочайшим манифестом преемника, то есть его сына Николая Ивановича. Одновременно он подписал указ об учреждении Печальной комиссии во главе с верховным маршалом и верховным церемониймейстером. Они будут работать над документами, отправлять иностранным послам церемониал в день погребения. Ниже была большая статья, как будут проходить похороны, я просмотрел ее по диагонали, выделив только самое интересное. Один только манифест о том, что должно включать в себя детали траурного туалета поражали. Указывался цвет, покрой одежды, туфли, серьги, косметика. Расписывали, что кому и когда нужно носить и как можно постепенно смягчать траур от более строго к нейтральному. По идее вся столица должны бала облачаться в траурные одежды. Но вряд ли это будет так уж повсеместно. Еще одна статья посвящалась печальной процессии. Из Москвы тело императора должны доставить в Санкт-Петербург, в Петропавловский собор.
Поставил себе галочку перечитать все эти своды и положения. Но как я уже понял, все мероприятия будут расписаны четко едва ли не дословно, до последнего жеста на церемонии. Наверное, об этой новости говорил Саша.
— А что, чай пьете? — спросила Марина. — Можно и мне?
Я машинально махнул рукой сестрам Юй, продолжая читать статью.
— Надо было что-то к чаю захватить, — добавила она задумчиво. — Спасибо.
В кармане завибрировал телефон. Бросив взгляд на иконку звонящего, ответил.
— Кузьма слушает.
— Это Петр Сергеевич, — раздался голос главы рода Наумовых. — Сегодня надо приехать, будет большое собрание рода. Новости последние знаешь?
— Как раз читаю. Приеду часа через два. Тасю брать?
— Сегодня это не принципиально, но готовьтесь, через пару дней поехать в Питер. Там нужно быть в обязательном порядке.