— Половина второго ночи, — сказала она. Поправив волосы, чтобы не мешали, подошла ближе. — А Вы не спите?
— Сплю, но очень чутко.
— А мне не спится, — сказала она. — Тревожно очень. Прямо с того дня, как поезд сошел с рельсов, успокоиться не могу.
— Некоторым помогает, когда они представляют себе подобные происшествия, как некое приключение.
— Много знакомых мне людей погибло…
— Да уж, — согласился я. — Скажите, а придворный доктор, что с ним? Неужто тоже погиб?
— Евгений Артемьевич немного обгорел, но все хорошо, уже идет на поправку. Мы с мамой ездили в больницу его навещать. Он обещал, что уже в этом месяце вернется во дворец.
— Рад это слышать. А ведь кто-то мне говорил, что выживших нет…
— Еще кто-то из охраны поезда выжил, — добавила княжна. — Но я подробностей не знаю.
— Простите, что эту тему поднял, — извинился я. — Елизавета, позвольте по имени Вас назвать, не переживайте и не бойтесь. Пока я рядом, можете спать спокойно. В данный момент много людей задействованы, чтобы обеспечить Вашу безопасность. Преступников и предателей ждет незавидная участь.
Девушка сцепила пальцы в замок, хотела что-то сказать, но не решилась. Я бросил взгляд на любопытное лицо младшей княжны, выглядывающей из комнаты. В отличие от старшей сестры, она выглядела сонной.
— Вы к нам еще приедете в гости? — спросила Елизавета. — Я была бы рада Вас видеть. Еще Алену и Таисию Павловну.
— Заеду, — в который раз за сегодня пообещал я.
— Спасибо. Тогда спокойной ночи.
— И Вам…
Подождав немного, пока княжна вернется в комнату, я закрыл глаза. Алена сегодня вскользь упоминала, когда мы наедине остались, что после двух нападений на императорскую семью, многие фрейлины опасались приезжать во дворец, придумывая самые разные оправдания. И княжон это огорчало. Не знаю, меня бы подобное тоже огорчило. Если ты боишься ехать в главный дворец страны, боясь за свою жизнь, может и не стоило тебе соглашаться на подобную работу. Фрейлины, насколько я знаю, получали жалование в размере двух тысяч рублей в месяц, вне зависимости, находились они при дворе или нет. А за дежурство во дворце выплачивали премию в размере трех тысяч рублей за неделю. Для богатых благородных родов это сущие копейки, но в этом случае важен был престиж. Фрейлин ведь всего около тридцати. Иногда в их число записывали совсем юных девочек, оставшихся без родителей.
Все-таки я уснул, наблюдая за монотонным вращением силы во внутреннем море. Мне снился светский бал во дворце, девушки в пышных платьях, мужчины в черных костюмах, расшитых золотом. Образы мелькали вокруг, а я никак не мог зацепиться за лица, чтобы понять, знаю кого-то из присутствующих или нет. Неожиданно, в самый разгар бала, яркий свет ламп погас, погружая просторный зал в темноту. Никто этого не заметил, продолжая веселиться, а я напрягся. Медленно открыл глаза, посмотрев в полумрак перед собой. В коридоре все так же было прохладно, и я даже немного замерз, сидя без движения. Понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что было не так. Света в коридоре стало меньше. А ведь когда мы с Елизаветой говорили, горели неяркий свет. В этот момент я почувствовал, что кто-то проник в длинный коридор и это был явно не старицкий, его бы я ни с кем не перепутал. К первому гостю присоединился еще один. Шли они как раз со стороны столовой.
Длинный проходной коридор во дворце был разделен на несколько частей дверями, которые никогда не закрывали, но за ними можно было легко спрятаться. Я успел добраться до распахнутых дверей, подавляя силу, чтобы меня не почувствовали. В скрытности был свой недостаток, не позволяющий мне резко переходить в режим или использовать максимум доступных сил в начале боя. Но зато почти к любому мастеру можно подкрасться незаметно. А парочка, крадущаяся по коридору, боялась использовать силу, поэтому они меня они не заметят, даже если на ногу наступят.
Притаившись за дверью, я ждал, чувствуя, как повышается уровень адреналина. Сердце начинает стучать быстрее, а в желудке холодеет. А когда мимо прошел крепкий мужчина, в черном комбинезоне, с шапочкой на голове, я даже дыхание задержал. Огнестрельного оружия у гостей не было, но им оно и не нужно. Это были те самые польские мастера, с которыми мы поссорились во время Колизея. Первым шел их рукопашник, а вторым — мастер воздуха, неплохо швырявший в нас не только острые предметы, но и все, что попадалось под руку, в том числе тела убитых. У него на поясе я заметил ряд крупных прозрачных игл, сделанных из стекла или пластика. Этого следовало вывести из боя первым, поэтому я дождался, пока он сделает лишний шаг по коридору и поднимет руку, показывая на проход в Красную гостиную. Шагнув к нему, я ударил кулаком сверху вниз, целясь в основание шеи. В последний момент вложил как можно больше силы в удар. Послышался хруст ломаемых костей, и поляк с приглушенным грохотом повалился на ковровую дорожку.
Мастер ближнего боя меня удивил, среагировав молниеносно. Его товарищ только падал, а мне в голову уже летел крепкий кулак в кожаной перчатке с металлическими вставками. Подавшись немного в сторону, я ударил в ответ, но вспорол только воздух. Второй кулак вынырнул из темноты справа, чиркнув меня по скуле металлической вставкой и обжег так, словно раскаленный гвоздь к лицу приложили. Я успел принять стойку, защищая голову и, перешагнув упавшего мастера, сам перешел в атаку. По коридору разнеслись глухие удары, когда мои кулак били в его защиту.
Поляк сразу понял, что не вытянет, едва прошел первый болезненный удар в предплечье. По-моему, я сломал ему левую руку, так как он резко опустил ее, решив разорвать дистанцию, уклоняясь от пары прямых ударов. Только я, в отличие от него, активнее набирал силу и становился быстрее. В резвом темпе мы пробежали почти весь коридор, но я его все-таки достал. В какой-то момент подловил его на длинном шаге назад и нанес короткий удар ногой под колено, а затем быстрый хук в подбородок, сломав челюсть. Он запнулся о ковер и упал. Я почти сразу прыгнул сверху, втыкая локоть ему в солнечное сплетение. Если бы мы находились в других условиях, можно было взять его живым, но сейчас он мог выкинуть что-нибудь опасное. Знаем таких, притворяются мертвыми, а потом запускают такой фейерверк, что все в радиусе сотни метров обращается в пепел.
Пытаясь успокоить дыхание, я встал и прислушался. В их компании должен быть третий, если это не профаны. Тот самый командир, не очень сильный, но неприятный мастер молний. Он еще в прошлый раз показал, что если все идет не по плану, то лучшим выходом будет бегство, вот и сейчас он может просто сбежать. Но гораздо большую проблему представлял анархист, если он притаился где-то поблизости. Если подождать, он может потерять терпение и пойти проверять, что случилось. Или наоборот?
Мысли о том, поднимать тревогу или нет, зациклились. Наклонившись и подхватив поляка за ворот черного комбинезона, я быстро потащил его по коридору туда, где лежал второй. Пошумели мы негромко, но со стороны спальни Елены Алексеевны потянуло силой. Все-таки она была мастером, пусть и слабым. Проходя мимо двери в нашу с Аленой комнату, постучал.
Что меня напрягало, так это тишина вокруг. Оттащив тела поляков от двери в угол, я выглянул в окно. На площади никого не было, даже охраны.
— Чтоб вас, — тихо выругался я, наклоняясь и стаскивая с ноги разорванный кроссовок. Каждый раз, когда используешь разрушительную технику в обуви, та приходит в плачевный вид. — Алена, беги к Елене Алексеевне, пусть нажимает тревожную кнопку.
Из комнаты Алена выскочила в наспех надетом и немного порванном платье. Я же направился к электрощиту, чтобы попробовать включить освещение в коридоре. Не успел дойти, а где-то на западе появился яркий отголосок силы. Не знаю, кому он принадлежал, но кто-то явно хотел, чтобы все в радиусе километра его почувствовали и испугались. Я тоже немного напрягся, не зная, кому он принадлежит. Вряд ли бандиты будут выдавать себя подобным образом, но все может быть.
— Все в порядке? — в коридор вышла Елена Алексеевна, накинувшая платье поверх ночной сорочки.
— Нормально, — ответил я, показывая в сторону гостиной. — Давайте соберемся в одном месте и немного подождем. Можно в этой гостиной.
Она кивнула, посмотрела на тела в черных комбинезонах и, подхватив Алену под локоть, поспешила к комнатам княжон. Я посмотрел на поляков, подумал немного и оттащил их в следующую часть коридора, чтобы не мозолили глаза. Сейчас в коридор набежит охрана и придется с ними как-то объясняться. На улице включили яркое освещение и прожекторы, а на площади, наконец, началось оживление. В ближнем от меня конце коридора двери распахнулись и в ярком свете появился Роман Орлов в военном комбинезоне. Увидев меня, он поднял руки, кивнул и, сделав шаг назад, закрыл двери.
Я все же дошел до щитка и, пощелкав выключателями, зажег в коридоре свет. Когда я вернулся в гостиную, там шло бурное обсуждение, что можно сделать с платьем Алены. Она умудрилась порвать его от плеча до воротника и сверкала розовой пижамой.
— Все в порядке, — успокоил я всех. — Кто-то проник на территорию дворца и сейчас охрана его гоняет. Поймают и можно снова ложиться спать.
— У вас синяк под глазом, — сказала Мария.
— Большой? — уточнил я, на что все дружно закивали. — Это я со стула упал неудачно.
— А когда падал, кроссовок потерял, — добавила Алена, на что я развел руками, как бы говоря, что не виноват.
Глава 11
Суматоха во дворце длилась около часа. Неслыханное дело, в главный дворец государства пробрались незваные гости, и не просто куда-то, а в императорскую опочивальню. За подобный провал с охраны следовало снять голову, возможно, и в прямом смысле этого слова. Мне сложно понять, зачем на это с самого начала подписался начальник охраны дворца. Даже если бы все удалось провернуть так, как хотел Разумовский и случилась бы большая трагедия, именно он ведь останется крайним. Рассчитывал, что его просто пожурят и отправят в отставку? При поддержке Великого князя все так и могло произойти, но это ведь несмываемое пятно позора, как с таким жить? А уж как рисковали поляки, можно не говорить. Мало того что из наемников их фирму вычеркнут, так еще и поставят на верхнюю строчку в списке на устранение. Награду за голову объявят такую, что охотники со всего мира наперегонки побегут их ловить.