— Мне Кирилл с Аленой много всего рассказали про учебу в МИБИ. Недели, конечно, не хватит, чтобы все понять. У первокурсников пока глазки горят, они рвутся в бой, даже дерутся друг с другом, чтобы попасть в какую-нибудь перспективную группу, где преподаватель действительно подготовит из тебя хорошего бойца. А еще завидуют тем, кто из большого рода выходит и может позволить себе заниматься с мастером.
Последнее она добавила, поморщившись, словно ей это уже высказал кто-то.
— В колледже было все совсем иначе, — добавила Таша.
— Потому что там ученики преследуют совсем другие цели, чем просто стать экспертом. Ты же сама об этом говорила. Как у тебя с… даром?
— Нормально, — она кивнула. — Два раза на прошлой неделе едва не залипла, но твой совет помогает. Спасибо.
— Физические нагрузки не мешают?
— Нет, напротив…
В МИБИ за день моего отсутствия ничего не изменилось. Мы хорошенько размялись на утренней зарядке, немного побегали и закончили дыхательной гимнастикой. В чем смысл последнего упражнения знали только мои студенты, но повторять взялись почти все. Катя, занимавшаяся с нами утром, говорила, что в институте появился курс дыхательной гимнастики, которую вел преподаватель из Пекинского Института Физической Культуры, прилетевший в этом году по обмену опытом. Сейчас это был самый востребованный курс занятий и свободных мест уже не осталось, даже на вечернюю смену.
О том, что сегодня должны были приехать шотландцы, знала исключительно Ольга. Ей поручили помочь студентам заселиться в общежитие и провести инструктаж, поэтому она сбежала с тренировки одной из первых. Катя обычно следила за всем, что происходило в МИБИ, но эта новость ее удивила. Глубоко задумавшись, она сослалась на дела и умчалась следом. Мне показалось, что в ее взгляде мелькнула ревность, но точно не скажу. К ректору я решил зайти с этим вопросом после занятия с группой первого курса. В принципе, я мог неделю или две занятия вообще не посещать, пока они не подтянут владение кинетическим полем, но все же пошел, посмотрел, как идут дела, дал пару советов. Главное, чтобы они не ждали немедленного результата, а прогресс обязательно будет, об этом я им и сказал.
Где-то за полчаса до конца занятия к нам заглянул взъерошенный Илья. Он с раннего утра бегал по поручению студенческого совета и собирал для газеты какую-то важную информацию и, проходя мимо, сообщил, что кто-то хозяйничает в нашей клубной комнате. Сказал, что видел рано утром, как туда заносили большой книжный шкаф, но сразу не придал этому значения. Я позвонил Кате, но она об этом ничего не знала, удивившись подобному произволу. Обещала узнать в деканате, что происходит. Пришлось топать к зданию, где располагались клубные комнаты, чтобы самому во всем разобраться.
На этаже, где располагалась наша комната, действительно было шумно. Я едва не столкнулся нос к носу с парой рабочих, выносящих из комнаты мое кресло.
— Стоять! — рявкнул я на них. — Кресло мое отпустите.
Двое мужчин в комбинезонах фирмы доставки посмотрели, как на идиота, но кресло опустили, так как я им дорогу преградил.
— Вам кто разрешил, брать мое любимое кресло?
— У нас заказ, — сказал один из них, вынув из кармана листок, но протянуть не успел.
Дверь снова открылась и на пороге появилась Сабина. Обрадованно прочирикав приветствие на итальянском, схватила меня за руку и затащила в комнату. Пока я пребывал в легком замешательстве, умудрилась чмокнуть меня в щеку. Комната же за какие-то несколько дней кардинально изменилась, что я ее узнал только по знакомому окну. Мой простенький, но удобный стол заменили более массивным двухтумбовым из темного дерева с удобными ящиками и бронзовыми ручками. На столешнице появился тонкий монитор, небольшая клавиатура и компьютерная мышь. Кресло же заменили на аналогичное, но выглядящее гораздо солиднее. Вместо диванов в комнате появился мягкий уголок с журнальным столиком и несколько стульев с высокой спинкой для посетителей. Даже тумбочку в углу комнаты, на которой сестры Юй готовили чай, поменяли на аналогичную, но изысканную по форме. Комната теперь напоминала очень дорогой кабинет начальника, выполненный в итальянском стиле. Единственное, что выбивалось из общей картины, мягкое кресло недалеко от стола.
— Сабина, ты, наверное, не знаешь, но я очень… консервативно отношусь к вещам, к которым привык, — осторожно начал я, чтобы не вспылить.
— Здесь был бардак, — спокойно сказала она, усаживаясь в кресло. — Было похоже на курилку, а теперь все аккуратно. Я разговаривала с ректором, и он сказал, что ты крайне редко пользуешься этой комнатой и ее хотели забрать для нужд других студентов. Чтобы она по-прежнему оставалась твоей, я убедила его отдать эту комнату мне. Теперь ее не заберут, а у тебя появился отличный кабинет, где можно поработать в тишине.
— Что-то Геннадий Сергеевич в последнее время… — начал я, но продолжать не стал.
Пройдя по комнате, сел за стол. Кресло, несмотря на громоздкий вид, оказалось мягким и удобным. Комната действительно стала выглядеть лучше, но самоуправство мне никогда не нравилось.
— Прости, стоило посоветоваться, но ты был занят, — сказала она. — А проводить время в предыдущей комнате было ужасно.
— В смысле?
— Ты видел эти ужасные диваны?
— Да я не про то, — вздохнул я. — Давно ты в Москве, что тебя привело в МИБИ?
— А я тут работать буду, — улыбнулась она. — Тебе, как старшему преподавателю, нужен помощник. Ты что, стонешь?
— Нет, это я так выражаю радость, — я зажмурился. — Тоже титул будешь предлагать, замок и земли?
— Что? — удивилась она. — Замка у меня нет, только маленькая вилла на юге Италии и несколько квартир в разных городах. А землей распоряжается папа и он ее никому не отдаст. Если очень нужно, я могу попросить аудиенцию у Короля, но с титулом будет проблема. Так просто его не заполучить, даже заручившись поддержкой маркизов Сальви. Герцог Сфорца костьми ляжет, но не позволит получить даже пожизненное дворянство, не говоря уже о наследственном.
Я открыл один глаз, посмотрел на Сабину.
— Что, опять Луиза? — с сочувствием в голосе спросила она. — Это в ее духе. Даже когда она хочет сделать что-то хорошее, обычно получается наоборот. Она девушка прагматичная, что неплохо, если бы при достижении целей думала о последствиях.
— Тогда зачем приехала ты?
— За тем самым, Кузьма. Если помнишь, то я согласилась стать твоей третьей женой.
— Не помню такого, — как можно более уверенно сказал я. — Я бы даже…
Договорить мне не дали, так как в комнату впорхнула Антонина Егоровна, секретарь ректора. Довольная улыбка на лице, взгляд сияет, словно премию только что получила или повышение по службе. Увидев Сабину, она сказала что-то на итальянском.
— Меня все устраивает, — ответила Сабина на английском. — Спасибо за теплый прием.
— Замки на двери сейчас поменяют, — сказала Антонина Егоровна, затем перевела взгляд на меня. — Кузьма Федорович, очень кстати, Геннадий Сергеевич ищет Вас с самого утра.
Она прошла к Сабине, протягивая связку ключей. Дочка герцога, в свою очередь, отцепила один и передала остальные мне.
— Что случилось? — спросила Антонина Егоровна, поймав мой взгляд.
— Пока ничего, но до извержения вулкана, по имени Сердитый Кузьма, осталось совсем недолго. Ладно, я к ректору, мне тоже надо с ним поговорить.
— Одну минутку, — Антонина Егоровна вручила Сабине кожаную папку для бумаг и поспешила за мной. Догнала в коридоре и подхватив под руку, пошла рядом. — Кузьма Федорович, прошу Вас проявить максимум внимания к госпоже Бурбон-Сицилийской. Она очень красивая девушка, но на русском пока не говорит и я боюсь, что с молодыми людьми у нее может возникнуть недопонимание. Вы знаете, что у нее статус, как у госпожи Цао? Очень прошу, проследите, чтобы с ней ничего не случилось, пока она находится на территории МИБИ.
— Приставьте к ней няньку, — отозвался я.
— О чем я сейчас и говорю, — кивнула она, затем улыбнулась, толкнув меня локтем. — Это была шутка, не сердитесь. Но в любом случае хорошо бы обойтись без скандалов.
— Мой зал для тренировок вы никому еще не отдали?
— Вы же знаете, что в институте вечная нехватка помещений, — с укоризной посмотрела она. — Но ваш зал мы никому не отдадим, можете и дальше там лениться. Ваша особая группа проводит там довольно много времени, даже до обеда, поэтому он никогда не пустует.
Увидев рабочих в синих комбинезонах, она отпустила мою руку и поспешила к ним. Я подождал немного, пока меня догонит Катя Хованская и вместе мы направились к административному зданию.
— Я все выяснила, — сказала Катя. — С закрытой школой Фергуса руководство МИБИ связалось еще в начале Августа и договорилось об обмене опытом. Приехало одиннадцать учеников и три преподавателя. Они пробудут у нас как минимум до Нового года. Как раз во второй половине учебного года, будет конкурс для всех желающих попасть на учебу в Шотландию. Это пока слухи, но из надежных источников. Очень скоро об этом объявят открыто, и борьба за каждое место будет нешуточная.
— Держи, — протянул ей ключ. — От нашей клубной комнаты, которую захватила одна вредная, но очень знатная особа.
— Спасибо, — Катя с любопытством посмотрела на меня.
В ее взгляде опять мелькнуло та самая эмоция, схожая с ревностью. Я не стал говорить, что даже если очень стараться и держать руку на пульсе, все знать не получится. Неужто ее это уязвляет?
На первом этаже в здании администрации было оживленно. Студенты, в основном с начальных курсов, окружили большой информационный стенд, с интересом изучая десятки одинаковых листов с мелким текстом. Кто-то переписывал данные в блокнот, кто-то просто фотографировал на телефон. Может, факультативы разбирали или искали клуб по интересам. В приемной кабинета Геннадия Сергеевича дежурила красивая молодая женщина, сразу узнавшая меня и пропустившая к ректору, даже не предупредив его. Хотя Геннадий Сергеевич всегда знал, кто заглядывал к нему в гости. Если я мог почувствовать мастера, не использующего силу, метров с десяти, да и то, сосредоточившись на этом, то для ректора и сотня метров не была пределом. Не представляю, как при этом можно спокойно жить, если он постоянно ощущал силу вокруг. Скорее всего, он знал какую-то технику