— У тебя получается использовать мировую «ци», — сказал он, оторвавшись от созерцания блоков, — но слишком неаккуратно, даже грубо. Возможно потому, что не хватает практики. Как я уже говорил, это очень опасно для окружающих. Ты создаешь вокруг себя завихрения силы, и не контролируешь ее. Представь себе песчаную бурю, где каждая пылинка в воздухе— это крупинка силы. Когда ты создаешь технику, песок перед тобой складывается в лезвие, но при этом случайные песчинки вокруг приобретают ту же форму.
Он поднял левую руку, показывая на порезанный рукав пиджака. Закатав его, продемонстрировал небольшой порез, как будто его чиркнули по руке острой бритвой.
— А я ведь бдительности не терял, — сказал он. — Высокая комиссия, признающая твою силу достойной великого мастера, соберется в конце сентября, поэтому у нас мало времени. Я покажу два упражнения, которые помогут быстрее освоиться с новой силой. Пока же придется тебе ограничить контакты со всеми, кому ты можешь легко отсечь руку или голову, даже не заметив этого.
— С комиссией обязательно спешить? — спросил я.
— По международному договору это нужно сделать в течение трех месяцев, как мастер продемонстрирует уверенное манипулирование мировой «ци». Обычно этого времени хватает, чтобы освоиться с новой силой. Но я думаю, что стоит торопиться. Не только великий мастер защищает государство, но и наоборот. Любой, напавший на тебя или на семью Матчиных приравнивается к посягнувшему на безопасность Российской Империи. На такой шаг не пойдет даже князь Воронцов.
— Тогда и у меня не получится дать ему по шее.
— Насчет этого не беспокойся. Князь нажил сильного и злопамятного врага в лице Бурбон-Сицилийского. У меня сегодня запланирован разговор с герцогом. Буду просить его не вовлекать в это охотников за головами. Но даже без них, он способен доставить князю немало проблем.
Я посмотрел на Геннадия Сергеевича, но говорить ничего не стал. Понятно, что он хочет как можно быстрее объявить меня великим мастером, чтобы не развязать большую войну против Воронцова и его сторонников. Разумовский сейчас, наверное, сидит где-нибудь, улыбается от уха до уха и радостно потирает руки. Его младший брат, главный политический конкурент, устранил сам себя. Осталось только сделать какую-нибудь гадость, и страна погрузится в хаос. Кто бы знал, как сильно утомили меня братья Романовы.
— Хорошо, — сказал я после долгого молчания. — Давайте заниматься.
С Геннадием Сергеевичем мы занимались целый день, пока на улице не начало темнеть. Он толково объяснял принципы взаимодействия с мировой «ци» и показывал на примере сложные моменты. Говорил, что при желании я смогу создать защитное поле размером с полигон, но контролировать его будет практически невозможно. А когда сила выходит из-под контроля, все становится только хуже, поэтому масштабные техники не должны содержать элемента контроля. В битве великих мастеров проигрывает тот, чей разум устанет первым. Лучше использовать точечные и молниеносные техники, тогда есть шанс продержаться дольше. Именно на это и была направлена первая тренировка. Весь день я создавал барьеры разной формы и размеров, делил их на части и сливал вместе, чтобы понять, как работает мировая энергия, окружающая нас.
Увы, за один день так и не пришло понимание того, что я делаю и как отличить собственную энергию от мировой. И что удивительно, за целый день нисколько не устал, хотя очень старался. Геннадий Сергеевич говорил, что это бесполезно и даже для наглядности бросил в кинетическое поле несколько бетонных плит, вес которых я едва смог ощутить. Было в этом что-то неправильное и ненастоящее. Потом кто-то позвонил и ректор, спохватившись, умчался в столицу.
Четыре дня меня никто не беспокоил, словно забыли. Геннадий Сергеевич позвонил только раз, сказал, что решает вопросы с Высокой комиссией и обещал скоро приехать и еще позаниматься. Дома было все прекрасно, Алена говорила, что в МИБИ настолько тихо, что даже на закрытом форуме все говорят исключительно шепотом. Иностранные студенты из моей группы усердно занимаются, как и шотландцы. Но слухи о том, что я внезапно стал великим мастером, потихоньку набирали обороты. В газетах и журналах все чаще стали появляться статьи на этот счет. Самой оживленной дискуссией было создание той самой Высокой комиссии, а именно нешуточная борьба за место в ней. Плохо, что от Василия не было сообщений и я никак не мог до него дозвониться. Пробовал пару раз, но постоянно было занято, а потом приятный женский голос сообщил, что такой номер не зарегистрирован. Хотел уже сбежать, чтобы навестить Берга и спросить, где прячется его помощник, но как-то не получалось.
На пятый день моего пребывания в воинской части, ко мне в гости прибыла Сабина. Часов в десять до полудня я занимался на полигоне и строил из барьеров небольшие кубики, затем складывал из них своеобразные песчаные замки высотой с трехэтажный дом. Жаль дождя не было, чтобы посмотреть на результат. Увлекшись, не сразу заметил на дороге рядом с полигоном большой лимузин и Сабину в светлом платье с таким же светлым зонтиком. Рядом стояли два мастера из охраны и заместитель начальника части, не пуская девушку на полигон, правильно предположив, что это будет небезопасно.
Чтобы барьеры исчезли, недостаточно было отпустить силу, поэтому пришлось их разрушить. Встав и потянувшись, я зашагал к краю полигона. Если бы не грязь, которой из-за вчерашнего дождя было уже по колено, Сабина бы пошла навстречу. Она даже показала на грязь одному из мастеров, но тот отрицательно покачал головой, что-то говоря.
— Привет, — поздоровался я, подходя к гостям.
— Доброе утро, Кузьма, — сказала Сабина на английском. — У меня хорошие новости. Мы можем поговорить?
— Конечно, — я показал дальше по дороге. — Пойдем, угощу тебя яблочным компотом. Он здесь удивительно вкусный, в отличие от чая.
— Нет, я буквально на десять минут приехала, — извинилась она, взглядом показывая на телохранителей, стоявших рядом с машиной. — Давай просто прогуляемся, хотя бы вон туда.
Она показала на дорогу, примыкающую к полигону и огибающую его с севера. Вручила мне зонтик, затем взяла под руку и потянула в ту сторону. Не забыла оглянуться на телохранителей и бросить сердитый, едва ли не кровожадный взгляд.
— Утомили? — тихо спросил я на русском.
— И не говори, — улыбнулась Сабина. — За последние два дня шесть раз успела с ними поругаться.
— Твой папа на меня сильно сердится?
— На тебя? — она посмотрела удивленно. — Не говори глупости. Те, на кого он сердится, узнают об этом сразу. Обычно папа звонит и прямо говорит, что их ждет в ближайшее время. Не переживай, тебя он уважает и не сердится. Ну… если только совсем чуть-чуть.
Она сильнее прижалась к моему плечу. Мы шли так пару минут, затем она оглянулась, бросила взгляд на оставшихся возле машины телохранителей.
— Сегодня утром великие княжны улетели на нашем самолете в Италию, — тихо сказала Сабина серьезным тоном. — Это было непросто, так как их разыскивала царская охрана и полиция, но мы их обманули. Папа встретит княжон лично и отвезет в наш дворец в Казерте.
— Это хорошие новости, — я удивленно посмотрел на нее. — Спасибо.
— Пожалуйста, — довольно улыбнулась она. Все-таки Сабина красивая девушка, и искренние улыбки ей идут.
— А как дела у Василия и его друга?
— Они с княжнами полетели. Выхода другого не было. Ничего страшного, будут у них небольшие каникулы. Папа им хорошо заплатит за помощь.
— Гора с плеч, — сказал я. — А то хотел уже бежать отсюда и искать их.
— Будем говорить кому-нибудь, что княжны гостят у нас?
— Нет, пока лучше об этом молчать. Для начала мне надо поговорить с Еленой Алексеевной.
— Как скажешь, — кивнула Сабина. — Тогда о втором деле. Женщин, которых ты ко мне отправил, я проверила. К Воронцову или его друзьям имеет отношение только одна, да и то опосредованно. Она из младшей ветви рода Орловых. Я выяснила, что перед нападением на твой дом, Воронцову отказал князь Орлов. Практически прямым текстом послал, сказав, что участвовать в этом безумии не собирается. Мне кажется, что это он предупредил полицию, человек которых помог княжнам сбежать.
— Что за человек? — заинтересовался я.
— Не знаю, — она качнула головой. — Василий говорил, что это его друг, но имя называть не стал, хотя я спрашивала.
— А с чего ты взяла, что я женщин к тебе на проверку отправил?
— А для чего еще? — она хитро посмотрела на меня. — Ну уж точно не для того, чтобы я с них побольше денег стрясла за обучение. Кстати, насколько серьезную и тайную технику ты хочешь им отдать?
— Это не техника, а скорее курс упражнений, чтобы они научились силу прятать.
— Так и поняла, — кивнула она. — Сильно их разорять?
— Не надо, — я улыбнулся.
— Тогда по десять тысяч рублей возьму с них. Через банковский счет, который ты открыл для Кати Хованской.
Последнее она произнесла с укоризной.
— Да, чуть не забыла, — опомнилась Сабина. — Та самая Даша, что из рода Орловых меня насторожила. Очень она подозрительная, будь с ней осторожен.
— Хорошо, — я улыбнулся. — Я всегда осторожен.
Сабина ткнула меня кулачком в бок и покачала головой. Остановившись, она неохотно повернула меня, и мы пошли в обратном направлении.
— Пригласи меня как-нибудь на прогулку, — тихо и смущенно попросила она. — Когда не надо будет никуда торопиться.
— Обязательно приглашу. Как только все уляжется и пройдет Высокая комиссия.
— Лучше бы до нее, — сказала дочка герцога. — Когда мы с папой сегодня разговаривали, он сказал, что что-то неприятное происходит. Многие в Европе не хотят видеть тебя великим мастером.
— Это не новость. Кузьма для многих как рыбья кость в горле. Я позвоню тебе. Постараюсь до Высокой комиссии.
— Буду ждать звонка, — она взяла зонтик, мимолетно коснувшись моей руки и важно прошла к машине.
Один из телохранителей поспешил открыть перед Сабиной дверь. Она протянула ему зонтик, оглянулась, посмотрела на меня, едва заметно улыбнулась и села в салон. Мастера засуетились, попрыгали следом, и машина почти сразу поехала.