— Я позвоню, а потом посмотрим, что из камер видеонаблюдения вытащили.
Начальник службы безопасности вышел в коридор, набрал номер. О случившемся он сразу поставил в известность Петра Георгиевича и нужно было доложить о предварительных и неутешительных результатах. Арсений был сильным мастером и казалось нереальным, что с ним расправились подобным образом. Длинные гудки тянулись и тянулись, но ответа не было. Сбросив, Илья еще раз набрал номер, но длинные гудки в итоге сменились короткими. Набрав другой набор цифр, мужчина забарабанил пальцами по стене. Когда не ответил третий номер после долгих гудков, лицо Ильи Борисовича помрачнело.
— Петров! Пусть твой человек потрошит записи с камер за три дня. Дай ему в помощь охрану, кто знает жильцов дома в лицо. Каждого постороннего пусть выпишут, потом всех проверю. Бегом! Жду тебя в машине во дворе через минуту.
Помощник кивнул и умчался раздавать указания. Илья Борисович неспешно спустился во двор, набрал еще один номер. На этот раз ответили на втором гудке.
— Зорин на связи, — голос в трубке.
— Пятый объект не отвечает на запросы. Бери команду, оружие и выезжайте. Без меня не суйтесь, ждите на съезде с шоссе.
— Принял, — голос в трубке.
— Конец связи, — Илья Борисович нажал кнопку отбоя, убрал телефон. Немного поколебавшись, он сделал еще один звонок, после чего поспешил к оставленной на улице машине.
Небольшая деревня «Добрая» располагалась на юго-западе от города примерно в сорока километрах. По пустому шоссе машина промчалась это расстояние едва ли не за пятнадцать минут. Еще столько же начальник службы безопасности семьи Орловых ждал появления семи больших машин с подчиненными. По узкой, но относительно новой дороге они ехали еще минут пять, особо не разгоняясь. Когда свет фар вырвал из темноты табличку с названием населенного пункта, машины остановились. Впереди была кромешная тьма. Не горели ни дорожные фонари, ни окна нескольких усадеб. Только где-то далеко без перерыва лаяла собака.
— Может авария на подстанции? — спросил Петров, крепче сжимая в руках небольшой черный автомат. Свет фар едва добивал до высокого забора первой усадьбы, казавшейся мертвой.
— Вот и проверим, — сказал Илья Борисович, впервые за долгое время почувствовавший себя неуютно.
Несколько минут спустя от колонны отделилась одна машина и освещая дорогу светом фар, двинулась к домам. За ней, скрываясь в тени, шли три группы с бойцов во главе с мастером. Они обогнули первый дом, двинулись дальше по улице. Звук двигателя должен был разбудить обитателей деревни, но вокруг по-прежнему было тихо. Возле огромных железных ворот очередного поместья машина остановилась. За высоким кирпичным забором угадывались очертания трехэтажного особняка с остроконечной крышей.
— Свет, — тихий голос в наушнике Ильи Борисовича. — Второй дом справа.
Действительно, в похожем особняке на верхнем этаже зажглась или свеча, или фонарик, показав в проеме окна фигуру женщины. Она пыталась разглядеть, кто приехал. Через секунду к ней присоединился мужчина.
— Маркины, — опознал их начальник СБ и страх немного отступил. — Вон, еще одна свечка в окне через дом.
Не прошло и минуты, как ворота открыл один из отряда, перебравшийся через забор. Внутри оказалось неожиданно пусто. Отсутствовал охранник, следивший за воротами из маленькой будки рядом. Семья Маркиных смогла различить в свете фар проходящих во двор людей с автоматами и свет в их окошке резко потух.
— В полицию звонить будут, — сам себе сказал Илья Борисович. Нажав кнопку на рации, тихо сказал. — Я в дом. Второй — осмотри периметр. Третий — проверь генератор в подсобке. Если все нормально, то заводи его и включай свет.
В воздухе перед мастером появилось невидимое лезвие, сотканное из воздуха. Оно издавало едва заметное гудение, но заходить в дом без него, он не решился. Свет фар от машины, неспешно въехавшей во двор, ударил в окна первого этажа и массивную входную дверь. Быстро добежав до нее, Илья Борисович, потянул за ручку. Дверь поддалась легко и без скрипа. Пустой коридор, тумба для обуви. Заметив что-то на полу в комнате, прилегающей к прихожей, мастер замер. Приняв решение, отпустил автомат и взял железный фонарь на длинной ручке. Щелкнул. Круглое яркое пятно света упало в проход, показывая чьи-то ноги в тяжелых военных ботинках. В следующую секунду что-то с невероятной силой ударило мастера в район солнечного сплетения, выбивая воздух из легких. Илья Борисович услышал треск собственных ребер, а в глазах потемнело. Второй удар пришелся сбоку в шею и мир вокруг потонул в непроглядной темноте.
Тем временем в доме Маркиных, высокий худощавый мужчина, закрывая ладонью светящийся экран сотового телефона, действительно звонил в полицию.
— Спрячься, тебе говорю, — бросил он супруге, выглядывающей из комнаты.
— Полиция, Капитан Лихачев слушает…
— Алло, полиция, — тихим шепотом заговорил Маркин. — Это деревня Добрая. Здесь люди с автоматами в дом наших соседей вломились. У нас свет…
В этот момент во дворе соседнего дома раздались громкие хлопки. Сначала всего пара, затем длинная очередь. Яркие вспышки выхватили из темноты очертания двух фигур. Послышались крики и еще стрельба.
Санкт-Петербург, отель Астория, раннее утро
Ольга, сидевшая у окна в ресторане на первом этаже, изводила себя неприятными мыслями. Рано утром уехали Матчины, даже не позавтракав. Когда она спустилась в ресторан, то застала лишь отходящий шестиколесный автобус. И как бы она хотела, чтобы они забрали ее с собой. Вчера вечером за ужином Павел Георгиевич довольно часто и задумчиво смотрел на племянницу. Ей же оставалось делать вид, что она не замечает этих взглядов. Она специально следила, с кем дядя разговаривал на приеме в Александровском дворце. И среди тех, к кому он подходил были одни стариканы за пятьдесят и старше. Лишь двое, с кем он долго беседовал, выглядели чуть старше сорока лет, но назвать их даже отдаленно привлекательными, она не могла. Один из них был откровенно страшен и лысоват, с выпирающими передними зубами. Девушка боялась, что сейчас подойдет мама и позовет ее знакомиться с кем-нибудь из них. И поделится переживаниями было не с кем. Алена уехала…
— Оля, — голос мамы раздался над самым ухом, отчего девушка вздрогнула. — О чем задумалась?
— Ни о чем, — быстро сказала девушка, глядя на улыбающуюся женщину. — Только если о поездке…
— Очень вовремя. У нас поезд в Москву через сорок минут. И если поторопимся, то в час дня будем на Питерском вокзале.
— Уезжаем? Так быстро?
— Хочешь остаться? — удивилась Светлана.
— Нет, нет, у нас экзамены скоро, да и лекций много пропустила. Я сейчас, вещи соберу.
— Я уже все собрала и упаковала. А вон та машина, — она показала на черный лимузин, который отвозил их во дворец, — нас ждет.
— Точно все собрала? Зубную щетку, а расческу, я ее в ванной оставляла.
— Все, — утвердительно кивнула она. — Не переживай. Пойдем, не будем заставлять Пашу ждать. Он с самого утра не в духе и ворчит, как твой старый дед.
Мама взяла девушку за руку и настойчиво повела за собой. Когда они выходили, швейцар заканчивал укладывать в багажник большие дорожные чемоданы. В салоне их уже ждал Павел Георгиевич, работая на ноутбуке, установив его на специальный выдвижной столик. Едва Никитины расположились на сидении, машина неспешно поехала. Ольга неплохо знала дядю, проведя у них в гостях немало времени, и он, действительно, был не в духе. Ни зол и не сердит, скорее раздражен чем-то. Это можно было уловить по тому, как резко он нажимает на клавиши и едва опускает брови, читая что-то неприятное.
— Ольга, — довольно неожиданно сказал Павел Георгиевич, — ты уже довольно взрослая и должна вносить посильный вклад в процветание рода, понимаешь это?
— Да, — едва слышно выдохнула девушка.
— Род помогает тебе развиваться, обеспечивает всем необходимым, — сказал мужчина. Отвлекся от экрана, посмотрел на девушку.
— Я понимаю, — тихо сказала Ольга.
— Принцип рода — вкладывать в его развитие всего себя без остатка. Только тогда ты можешь быть уверенным, что твои дети не будут ни в чем нуждаться. Мы не прожигаем жизнь, как это делают другие, а работаем, чтобы в тяжелое время для страны или семьи мы смогли выжить и сохранить силу.
Мама сжала руку дочери, ободряюще улыбнулась.
— Паша, не пугай ее, а то подумает, что мы ее на войну отправляем.
— Война, — мужчина едва заметно поморщился, серьезно посмотрел на девушку. — Нет, у нас есть другое серьезное задание. Ольга, нужно чтобы ты выяснила, есть ли договоренности между Матчиными и союзниками Орловых. Я говорю о Хованских и Трубиных, чьи наследницы крутятся рядом с Кузьмой в МИБИ. Он отдыхал у них в гостях, хотя отношения между родами, мягко говоря, напряженные. Выспрашивать напрямую будет глупо, поэтому наблюдай, слушай, анализируй. Если есть сговор и они планируют нанести существенный урон Орловым, я должен об этом узнать сразу же.
— А? — выдала Ольга, немного непонимающе глядя на дядю.
— Оля, что это за странные возгласы? — пожурила ее мама. — У Павла есть немало способов и источников, чтобы узнать о возможной сделке, но на тебя он возлагает особые надежды. У тебя хорошие отношения с Соломиной, и Кузьма не гонит. Чем не повод немного последить за ними ради семьи.
— Постараюсь, — все еще пребывая в состоянии легкого ступора, сказала девушка.
— Что я говорила о старании? — сурово посмотрел на нее мама.
— Я все сделаю, — немного более уверенно сказала Ольга.
— Другое дело, — мама погладила ее по голове.
— Нам надо не прозевать войну, — сказал Павел Георгиевич. — Потому что желающих погреть на ней руки будет немало.
Двадцать километров северней Москвы, деревня Степаново, первый час ночи
Несмотря на позднее время, Аристарх Николаевич Орлов не спал. Встав из-за рабочего стола, князь прошел к окну. Днем с небольшого возвышения открывался прекрасный вид на канал имени Москвы. Сейчас можно было увидеть лишь причал, подсвеченный гирляндами огней. Пара белоснежных катеров едва заметно покачиваются на волнах, маленький домик смотрителя с ярко-зеленой крышей. Лента воды в такой час казалась необычно черной. Что касается поселка и одновременно яхт-клуба, то из десятка богатых домов свет горел лишь в двух. В доме, стоявшем немного ближе к причалу, в окне на втором этаже занавески переливались разноцветными красками. Наверное, кто-то в такой час смотрел телевизор.