— Табак для трубок, — капитан показал на сигарету. — Пахнет хорошо и на мысли правильные настраивает. Нет, поддержки у них не было. Приехали втроём на машине. Начальник охраны лично выписывал им пропуска и проводил на территорию объекта. Грамотно подделал согласовывающие документы. До того, как тревожная кнопка сработала никто не догадывался, что они на территории особо охраняемого объекта прячутся.
Мы зашагали в сторону здания дворца.
— Как думаете, Разумовский сможет выйти сухим из воды? — спросил я.
— Смотря что иметь в виду. Обвинить его в госизмене можно, но дело будет шумным и малоперспективным. Его многие поддерживают и, если не появится что-то, что перевернёт общественное мнение, не факт, что дело закончится обвинительным заключением. Опасность в другом. Великий князь перешагнул черту, после которой… не стану говорить «невозможно», но трудно вернуться обратно. Когда наследник, Николай Иванович, узнает о том, что его дядя покушался на жизнь княжон и Елены Алексеевны, он вряд ли подобное простит. Сейчас это на Разумовских не скажется, но пройдёт лет десять и всё может измениться. Нынешние союзники Великого князя преданы ему только до тех пор, пока им это выгодно.
— То есть, Разумовскому ничего не остаётся, кроме ещё одной попытки? — уточнил я. — Только в этот раз он включит в список самого Николая? А сил для этого у него хватит? Пока он только наёмниками раскидывается, жертвуя ими как пешками.
— Пока у тебя много денег, наёмники найдутся, — философски заметил Смирнов.
— Да, он же такую технику индусам продали, падла, — поморщился я.
— Имел право, — сказал он. — Техника принадлежала Разумовскому.
— Ничего, я против этого приёма контрмеру придумаю, чтобы покупатели плакали навзрыд и требовали компенсацию.
— Лучше не надо. У нас все специалисты эту технику осваивают, а индусы не самые большие наши конкуренты.
Мы ещё минуту шли молча, обогнув здание, вокруг которого суетилась охрана. Я с интересом понаблюдал за ними, особенно за сильным мастером, которого я почувствовал ранее. Это был крепкий мужчина лет сорока, правильные черты лица, аккуратные усы и бородка.
— Сокровищница, — тихо сказал капитан.
— Проверяют, не умыкнул ли начальник охраны что-нибудь ценное, перед тем как сбежать?
— И это тоже, — многозначительно кивнул он, как бы намекая, что я близок к истине. — Я уже распорядился насчёт машины, которая отвезёт Вас в МИБИ. Водитель будет ждать хоть целый день. Тридцать четвёртый номер.
Он остановился и показал в сторону, где за зданиями действительно находилась стоянка для служебного транспорта.
— За это спасибо, — кивнул я. — Можете на последний вопрос ответить? Скажите, зачем Разумовскому нужна смерть княжон или Елены Алексеевны? Я совсем это понять не могу. Не вижу, какую выгоду можно извлечь.
— Выгода есть, — сказал он. — Чаще всего это амбиции, жажда власти и денег.
Он коротко кивнул и ушёл в обратном направлении. Я пару минут стоял, провожая его взглядом, затем посмотрел на суету рядом с сокровищницей. Мало ли сейчас у Разумовского богатств? Не хочу использовать банальное слово «деньги». То, что скопил Великий князь, за несколько жизней не растратить, даже если очень этого захотеть. А власти может быть больше, только если на трон самому сесть. Только для этого ему нужно убить всех родственников и остаться единственным претендентом. Но и в этом случае уже бояре ополчатся на такого царя и по-тихому уберут, придушив в опочивальни или подстроив несчастный случай.
В голове появилась мысль заехать в гости к Наумову Петру Сергеевичу и поговорить на эту тему. Он мужик умный, наверняка сразу скажет, что задумал Великий князь. Но в этом случае придётся ему рассказать, что произошло во дворце и кто в этом виноват. Не знаю, собирается ли Осташкин ставить в известность Наумовых.
— Ладно, — произнёс я, так и не придя к какому-то решению. — Посмотрим, что дальше будет.
Несмотря на всю симпатию к княжнам, оставаться во дворце не хотелось, поэтому забрав Алёну, я вернулся в МИБИ. Наврал, что меня ждут дела и сбежал. Правда, пришлось пообещать, что в следующую субботу я приеду в гости вместе с супругой, а то меня отпускать категорически не хотели. Ненадолго мы заехали в Екатерининский дворец, чтобы забрать вещи и телефоны, поэтому в институт приехали за час до обеда. По дороге прочитал пару сообщений от Таси, волнующейся за меня и просивший сообщить, когда вернусь домой. Было ещё одно странное сообщение от Кати Хованской, она спрашивала, куда это мы пропали и писала, что у неё есть важные новости, напрямую касающиеся моего учебного расписания. Отправил им одинаковые сообщения, что скоро буду.
Боясь, что я снова куда-нибудь сбегу, Катя встречала нас у главного входа на территорию института. Дождалась, пока мы поздороваемся с охраной.
— Привет, — Катя улыбнулась, встречая нас. Проигнорировала колючий взгляд Алёны. — Вас уже потеряли.
— Тренировки у нас были, секретные, — добавив таинственности в голос, сказал я. — Нас всего один день не было и что, кому мы так нужны?
— Ректор тебя искал, а ещё Наташа Наумова с Кириллом. Кравец вчера целый день выспрашивал, куда ты запропал.
— Позвоню им сегодня, — кивнул я, имея в виду младших Наумовых. Жестом показал в сторону аллеи, чтобы не стоять напротив ворот. — А что там с моим расписанием?
— Новость… грустная. Я только вчера узнала от Тамары, а она, в свою очередь, от папы. Максим Сорокин погиб несколько дней назад. У вас занятия должны были начаться с пятницы.
— Нехорошо, — тихо сказал я, даже остановился. — А что случилось, не знаешь?
— Подробностей не знаю, но могу спросить у папы. Вроде бы сегодня Максима будут хоронить.
Постояв немного, задумчиво разглядывая здания института, я достал сотовый. Пролистав контакты, нашёл номер телефона Макса и нажал кнопку вызова. Ответили мне на пятом гудке.
— Алло, — раздался женский голос.
— Здравствуйте, я друг Максима. Только что узнал о случившемся. Скажите, это правда, Макс погиб?
— Правда, Максима больше нет, — женщина вздохнула. — Сегодня в час дня будет прощание с ним, на Кузьминском кладбище.
— Спасибо, что предупредили, я обязательно приеду.
— Вам спасибо, что позвонили, — сказала она. На заднем фоне послышались голоса. — У главного входа можно будет легко сориентироваться. Извините, мне надо идти.
— Да, конечно. До свидания.
Я нажал кнопку отбоя, посмотрел на экран телефона.
— В час на Кузьминском кладбище, — повторил я. — А сколько сейчас времени? Надо Тасю предупредить.
— Одиннадцать часов и двадцать минут, — подсказала Катя. — Отсюда недалеко, можно за полчаса доехать.
— Успеваем. Алёна, ты со мной?
— Конечно, — сказала она. — Надо только переодеться.
— Хорошо, сбор здесь же, через час, — подытожил я. — Катя, скажи всем, кто искать будет, что сегодня меня нет.
— Я могу машину организовать, — предложила она. — Всё лучше, чем на такси.
— Договорились.
Первым делом я поговорил с Тасей, для чего пришлось отвлечь её от лекции. Новость о гибели Максима её огорчила, хотя она была лишь немного знакома с ним. Я предупредил, что съезжу на похороны, узнаю, что произошло и сразу вернусь. Она только попросила, чтобы я не встревал в неприятности или предупредил, если что-то буду планировать. Выходит, что мы с ней подумали об одном и том же, о той необычной встречи в Санкт-Петербурге с представителями федерации по борьбе без правил.
К назначенному времени Катя действительно успела достать машину и даже поехала вместе с нами, сказав, что на похоронах появится её отец и надо бы его немного удивить. По её словам, Хованский старший и Максим не просто были знакомы, но и работали вместе. То, что проститься со знаменитым спортсменом и бойцом захотят многие, стало понятно, когда мы подъезжали к кладбищу. Мы даже на стоянку не смогли пробиться, где большую часть места заняли дорогие спортивные и пёстро раскрашенные машины. И контингент там собрался соответствующий, крепкие парни и мужчины из числа спортсменов. Женщин и девушек практически не видно. Отдельно стояла группа военных, которых можно выделить из любой толпы, тем более что они пришли в одинаковых чёрных костюмах и плащах.
Немного замешкавшись, огляделся в поисках знакомых лиц. Помогла Катя, показав в сторону второй части стоянки, где собрались представители Хованских. С главой рода я уже пересекался и отношения между нами были, мягко говоря, натянутыми, особенно после того, что произошло на памятном турнире. И сегодня я бы лучше проигнорировал его, но он мог знать, что случилось с Максимом. Взяв Алёну под руку, повёл в ту сторону.
— Здравствуйте, Геннадий Олегович, — первым поздоровался я. Обратил внимание, что среди группы Хованских тоже не было женщин. Только сам глава рода, трое важных мужчин, один из которых наверняка мастер, но так с ходу определить его силу не получилось.
— Здравствуйте, Кузьма Фёдорович, — в тон мне ответил он. — Алёна Романовна, Катя. Печальное событие собрало нас сегодня. Я слышал, что Максим тренировался вместе с Вами?
— Да, он подтягивал меня в «режиме», — сказал я. — Вы знаете, что случилось? Как погиб Макс?
Хованский немного помрачнел, поиграл желваками.
— Полиция говорит, что это несчастный случай на тренировке, — в итоге сказал он. — Мои люди проверяли, всё так. На одной из тренировок спарринг-партнёр нанёс ему травму, несовместимую с жизнью.
— То есть, убил мастера одним неудачным ударом? — приподнял я бровь. — Или удачным…
— У них в федерации особые правила и техники, — напомнил Хованский. — За последний год — восемь мастеров получили серьёзные травмы. Но именно из-за этого народ и любит бои без правил. Чтобы мастера друг друга калечили и убивали…
— И всё же я в это не верю. Значит, надо мне в полицию наведаться, узнать, кто делал вскрытие и устанавливал причину смерти. А с кем он тренировался?
— Кто был в тот день его партнёром, я не знаю, — он подбородком показал на группу спортсменов, собравшихся у дорогих машин. — Но это легко выяснить.