В первую очередь, самому тебе.
Отлично! — я убеждающе поднял руки, чем заслужил еще один недобрый взгляд от девушки — с ее точки зрения-то я молча разыгрывал какие-то пантомимы. — Тогда давай договоримся — ты будешь молчать и будешь появляться лишь тогда, когда я попрошу.
А то можно подумать, что ты когда-то попросишь.
Дело говоришь. — вынужден был согласиться я. — Но сейчас мне вообще вот не до тебя, личная шизофрения! Прямо вот максимально не до тебя! Если ты хочешь, чтобы я бесповоротно свихнулся, и тебе стало негде жить — продолжай, конечно, в том же духе! А если все же хочешь иметь постоянное место жительства на протяжении следующих нескольких десятков лет — будь добр, заткнись!
Повежливее! Я вообще-то тебя спас! А ты мне даже поесть не даешь нормально… Я вообще-то шестьсот лет ничего не ел!..
Дожили! — я хохотнул. — Какие шестьсот лет? Мне всего двадцать два! Да и ты, можно сказать, только-только появился на свет. Как Лунтик — "Я родился!", какие шестьсот лет, дядя?
Голос ничего не ответил.
Кажется, я его уел.
Не знаю, как работает голова у шизофреников, но слыхал, что они творят совершенно нелогичные вещи и делают совершенно нелогичные выводы… Которые на поверку оказываются наоборот — максимально логичными. Например, на вопрос "что общего между карандашом и ботинком?" адекватный человек ответит, что ничего, а шизофреник моментально даст ответ — "Они оба оставляют след". И это логично, и правильно, только… Не стандартно. Потому что адекватные люди мыслят, опираясь не только на логику, но еще и на жизненный опыт, который на самом деле вносит в логику разлад, добавляя в простую цепочку размышлений множество "если".
Шизофреник соединяет причину и следствие напрямую, по кратчайшему пути, поэтому его выводы — безукоризненно правильные. А вот то, что он изначально может взять неправильную причину и из этого вывести неправильное следствие — чаще всего опускается.
К счастью, я пока еще не достиг этой стадии. Я поймал самого себя на неправильной отправной точке рассуждения и через это смог уличить собственный же мозг в неправильной работе. Не знаю, возможно ли самостоятельное купирование приступов шизофрении, но очень надеюсь, что да… Иначе со всеми этими невесомыми камнями, спятившими ролевиками, голыми краснокожими очаровашками и пьющими кровь кроссовками я рискую в скором времени бесповоротно заехать под капельницу со вкусным галоперидолом.
И, пока этого не произошло, надо как можно быстрее найти в окружающем как можно больше знакомого, как можно больше нормального, того, что мой мозг привык видеть и чем привык оперировать в размышлениях.
А единственным источником информации все еще оставалась краснокожая красотка, которая за то время, что я справлялся с личной шизофренией, даже не попыталась сбежать или хотя бы подняться на ноги — так и лежала на спине, подперевшись локтями и недоверчиво глядела на меня из-под упавшей на лицо челки.
Я снова медленно пошел к ней, держа на виду руки, и нацепив на лицо самую милую улыбку из тех, что у меня были в запасе. Не уверен, что у меня получилось, по крайней мере, настороженный взгляд маленького зверька красотка не сменила. Так и следила за тем, как я медленно, крошечными шагами, приближаюсь, по пути аккуратно обходя все кровавые лужи и мертвецов, а там, где это было невозможно — перешагивая их, поднимая ноги как можно выше.
К счастью, красные нити из моих ног больше ни разу не высунулись, а то я бы все же повредился умом. Как пить дать, повредился бы.
Я остановился в двух шагах от девушки, и снова поднял руки ладонями перед собой, показывая, что я не причиню ей вреда:
— Давай попробуем еще раз. Не бойся меня. Я тебе вреда не причиню. Меня зовут Макс.
Девушка шмыгнула носом и наклонила голову, глядя исподлобья. Ничего не ответила.
— Я — человек. — я ткнул в себя пальцем. — Ты можешь легко убедиться в этом, если возьмешь меня за руку. Она теплая и мягкая, такая же, как у тебя.
Девушка прищурилась и критически осмотрела протянутую ей ладонь. Перевела взгляд на мое лицо:
— Значит, говоришь, ты человек?
— Конечно. — улыбнулся я.
Где-то я слышал, что с сумасшедшими надо говорить мило и по-доброму.
— Не демон?
— Конечно, нет! — еще шире улыбнулся я.
— Тогда как ты оказался в его доспехах?!
Глава 7. Истеричка!
Мне понадобилось несколько секунд глубокого вдумчивого дыхания, чтобы не сорваться на крик. Несколько секунд мыслей о чем-то хорошем и добром. О котиках. Пушистых милых котиках с мягкими лапками и полосатыми хвостиками. Отлично. Я спокоен.
Я спокоен.
Итак, мне не показалось. Я не шизофреник. У меня не галлюцинации. Моя кожа на самом деле превращалась в какое-то подобие доспехов, которые незнакомка называет «демонскими». Она их тоже видела, и, помимо прочего, она этих доспехов до одури боится и почему-то считает, что я, как их обладатель, обязательно должен ее сожрать. И изнасиловать. Вернее, изнасиловать и сожрать. Меня же она будто и слушать не хочет — словно ее уверенность в собственных словах базируется на каком-то незыблемом и нерушимом факте…
Которого я не знаю и не понимаю.
Может, она проводит аналогии между моей белой броней и защитой солдат, которых я напластал пятью минутами ранее? Типа как психологический блок: в броне значит насильник… Но тогда при чем тут «сожрать»? Сомневаюсь, что эти ребята, чьи жизни я так грубо и мерзко прервал, реально собирались ее потом сожрать — они не выглядели как окончательно опустившиеся существа. Убить — это я бы еще понял, такое и относительно здоровые в психическом плане люди делают. Просто, чтобы не оставлять свидетелей своего мерзотного поведения…
Но сожрать… Это прямо ни в какие ворота не лезет.
Наверное, я не понимаю не какой-то конкретной вещи, а какого-то общего концепта, чего-то основополагающего… Как если бы продвинутый евро-хипстер пытался бы понять убеленного сединами японца с ортодоксально-консервативными взглядами. Здесь не просто языковой порог являлся бы помехой общению, не просто конфликт возрастов, а сам по себе менталитет, полное непонимание того, что жить можно как-то иначе…
Кажется, эта девочка живет в мире демонов, которые насилуют и после — сжирают своих жертв.
Такая красивая, и такая дура!..
Я скрестил ноги и сел прямо там, где стоял — может быть, если я буду находиться на одном с ней уровне, до нее лучше начнут доходить мои слова? Или, может, я сам начну понимать, что она несет?
Девушка недоверчиво наблюдала за мной, а когда я сел, и дальше склонять голову к груди стало неудобно — она села тоже.
Она даже не пыталась прикрыть грудь, ее будто совсем не волновало, что она голая. Черт, даже меня это волновало, а ее — нет! Впервые встречаю такую женщину, что не делает из своего тела какого-то культа, что доступен только неким избранным!.. Да что там, будь я совершенно голым — я бы совершенно точно пытался прикрыть свое достоинство, даже если бы мне казалось, что я вокруг совсем один… Просто потому что мне с детства вдалбливали, что голым ходить неприлично и люди засмеют. А ей, по ходу — не вдалбливали. Она даже на траве голой задницей сидит совершенно спокойно, хотя лесная подстилка только с виду мягкая и пушистая, а на деле — полна скрытых гадостей, из которых твердые шишки и кусачие букашки — самые невинные.
Да еще этот ее цвет кожи… Может, я на самом деле где-то в Южной Америке, а она — коренной американец, индианка?
Тогда почему я ее понимаю? Даже если она говорит на американском английском, а не на своем родном курлы-курлы, моего знания совершенно точно недостаточно чтобы влёт ее понимать… Так ведь, ко всему прочему, я еще и понимаю ее не путем перевода ее языка на свой, а… просто понимаю. Как если бы она говорила по-русски.
Или она правда говорит по-русски?
Я обреченно вздохнул и решил наконец приступить к попытке получения ответов:
— Давай попробуем начать с самого начала. Кто ты? И почему ты голая?.. — я бросил короткий взгляд на солдата с камнем в башке, который бесславно умер без штанов и спешно добавил. — Хотя с последним, конечно, я погорячился — и так ответ очевиден. Итак, кто ты?
— Хочешь знать мои имя, демон? — снова сощурилась красотка. — Чтобы завладеть моей душой, да? Как бы не так, я знаю все выходки, которые вы, демоны, можете применить против человека, чтобы обмануть и запутать его! Изнасиловать и сожрать!
— Да какой нахер демон?! — не выдержал я. — Какие нахер доспехи?! Почему ты считаешь, что я должен тебя жрать?! Ответь уже хотя бы на один вопрос!.. Кто эти люди, в конце концов, что собирались тебя насиловать?!
— А сам-то ты кто такой?! Ты говоришь, что не демон, но я видела твою истинную форму и доспехи, так кто тогда ты?! Ты говоришь, что ты не демон, но ты убил десять человек! Да, они были далеко не праведниками, а продажными шавками императора, но их смерть!..
— Твою мать, ты правда думаешь, что я собирался их убивать?! — перебил я пафосный монолог красотки. — Нет, ты серьезно так думаешь?! Что я вот так вот вывалился из кустов на вдесятеро превосходящие силы противника — именно для того, чтобы зарубиться сразу с десятью и обязательно их убить? Ты правда так думаешь?
— Десять, сто, триста, какая разница для демона! — нервно засмеялась девушка. — Ты же их как хворост ломал!
— Да я виноват, что ли?! — я недоуменно развел руками. — Они у вас картонные какие-то, чуть тронешь — сразу ласты клеят! Я сам не понял, как так получилось, я и первого-то хотел только вырубить, а он откис!..
— Конечно, не понимал! Ничего не понимал, ничего не знал, просто демон вышел погулять! Небось теперь и мной собрался поужинать, только зачем-то язык мне заговариваешь! Но ты не переживай — живой я тебе не дамся, я скорее откушу этот язык, чем позволю тебе завладеть моей душой! — продолжала бесноваться краснокожая фурия.
— Да что ты заладила — сожрать, да сожрать, демон да демон! Я похож на демона?! Вот скажи — я похож на демона?! Нет, смотри на меня и отвечай — Я. Похож. На. Демона?!