Глава 12Третий лишний
Видение опять посетило Шака, но на этот раз оно поленилось сформироваться в сюжет. Отдельные картинки, быстро промелькнувшие в голове, и всё – черный фон перед глазами, постепенно растворившийся и уступивший место сценам из реального мира. Бродяге даже стало как-то обидно, что во сне и наяву не было ничего нового, ни одной новой картинки, одно лишь старое и давно увиденное, но идущее в совершенно нелогичной, хаотично выстроенной последовательности. После таких мгновений хочется рвать и метать, тебя отвлекли от важных дел, настойчиво потребовали внимания, а ради чего?
Вызывающе посмотрев на парочку путников, уплетающих простую деревенскую еду за обе щеки и о чем-то беседующих между собой, красивая путешественница гордо прошествовала внутрь трактира и уселась за стол, притом самый дальний от стола тех, с кого она так и не сводила глаз. Шак отвернулся и сделал вид, что не замечает таращащуюся на них красотку. У Семиуна, наоборот, не хватило сил оторвать взгляд от обворожительной дамочки, на такой странный манер привлекающей к себе внимание.
– А чо это она? – спросил парень у более опытного в общении с женщинами компаньона. – Чо надо-то ей?
– Понимаешь, дружище мой несмышленый, женщины на свете разные бывают, но набор типажей весьма ограничен, – прошептал Шак, по-прежнему не глядя в сторону странной особы. – В данном случае мы столкнулись с типичной представительницей так называемых «звезд». Она прекрасна и сияет высоко на небосклоне, недоступная для таких убогих мужичонок, как мы. Надменные красавицы ленивы и горды. Если им даже что-то понадобилось, то они считают ниже своего достоинства протянуть за этим руку, они будут сидеть и ждать, пока предмет вожделения сам не приплывет к ним в ладони. Тот прием, который сейчас далеко не худшая представительница «звезд» использует, называется «провокация». Она удостоила нас вниманием, а теперь ждет, пока мы не оставим все наши жалкие делишки и не подбежим к ней с придурковатыми улыбками на физиях.
– Так…– Семиун хотел подняться, но Шак остановил воспылавшего блудной страстью компаньона; остановил весьма неделикатным способом, ухватив его под столом за штанину, притом намного выше колен.
– Сядь, не трепыхайся! – зло прошептал бродяга, оставаясь внешне спокойным и немного задумчивым. – Чего ты засуетился, болван?! Сразу видно, неопытный олух, не знающий, как с тетеньками обращаться. У тя ж все мысли твои похотливые на лбу написаны, разве так можно?
– Послушай, а вдруг ей скучно и одиноко, а вдруг кто-то из нас ей понравился? – продолжал гнуть свою линию Семиун, щеки которого заметно порозовели, а изо рта чуть не потекла слюна.
– Остынь! Во-первых, таким дамам никогда не бывает одиноко, скорее наоборот, часто хочется от назойливых кавалеров скрыться, а во-вторых, я эту штучку знаю, она в Задворье с мечом в руке очень неплохо повеселилась, шестерых, а то семерых на тот свет отправила прямо у меня на глазах. Ее рыцари графские в плен взяли, а теперь за нами следить приставили, так что интерес к нам у нее есть, но отнюдь не тот, о котором ты размечтался.
– Не понял! А зачем же тогда она свое присутствие так выдает, дура, что ли, совсем?
Внушение Шака благотворно повлияло на поведение компаньона. Юный лекарь перестал неотрывно таращиться на аппетитную особь противоположного пола, и на его лице появились мысли, далекие от похотливых.
– Скорее наоборот, очень хитрая бестия, – усмехнулся в бороду Шак, по-прежнему стараясь говорить как можно тише. – Поохотившись на нас немножко, она поняла, что мы не очень легкие объекты для слежки. Она явно потеряла нас еще у Задворья, поскольку направилась прямиком к замку и не могла знать, что мы завернули в лес. С трудом нашла и теперь не хочет мучиться, выслеживая и прячась по кустам.
– Так чего ж она хочет, на что рассчитывает? – далекий от интриг, политики и всяких прочих игрищ, Семиун так и не мог понять явного.
– Для нее гораздо проще ехать не за нами, а вместе с нами. Она ждет, что мы первыми обратим на нее внимание, подойдем, заведем разговор и тут же попадем в хитро расставленную, типично женскую ловушку.
– Так давай уйдем!
– А зачем? Не сработает этот трюк, она придумает что-нибудь еще.
– Тогда подойдем и разом покончим…
– Также глупо, – усмехнулся Шак. – Ты барышничеством никогда не занимался, а мне несколько годков пришлось покупечествовать. Основной принцип торговли: «Кому больше надо, тот и проигрывает!» Сиди спокойно, жрачку еще закажи! Нам от нее ничего не надо, а у красавицы к нам интересик имеется, так пусть мозгами своими немножко пошевелит, пусть предлог придумает, как в нашу компанию затесаться.
– Ага, доедем до леса, а там…
– Ох, дурак, дурак, – не выдержал Шак и громко рассмеялся, но затем произнес для маскировки несколько не относящихся к сути разговора фраз и снова перешел на вкрадчивый шепот: – Убить ее трудно, но можно. Но только что нам это даст? Рыцари нового соглядатая приставят, да и какой смысл нам таиться? Мы же на благо графа Лотара стараемся, нам таить, по большому счету, нечего, а рыцари нам не враги, хоть и суют носы куда ни попадя…Нет, убивать нам девку не с руки, а вот держать на дистанции другое дело. Пусть с нами поедет, а там придумаем, как от назойливой компании избавиться. Сбежим, она искать начнет…Пока суть да дело, мы свои делишки обстряпать успеем. Хитрее мыслить нужно, дружище, хитрее, избегать простых решений, они лишь тебе самому навредят!
Послушавшись бродягу, Семиун еще заказал еды, благо, что денег, добытых в особняке вместе с другими вещами, хватило бы, чтобы устроить небольшое пиршество. Компаньоны еще немного пошептались, но уже так, для конспирации, а затем стали громко беседовать на фривольные темы. Неизвестно, что больше утомило наблюдавшую за ними Олу: игнорирование переливов ее волнистых белокурых волос, милого личика и стройной фигуры или пикантные подробности разговора объектов слежки, в каком городе женщины красивее, сколько у кого их было, когда, где и со всеми подробностями. Немного разнообразили беседу двух простолюдинов воспоминания о былых побоищах, устроенных ими по кабакам, и о забавных казусах из жизни бродячего отребья. Как бы там ни было, а девушка не выдержала: грациозно подняла свои формы из-за стола и плавно понесла их в сторону уже четверть часа не обращавших на нее внимания бродяг.
– Благородной госпоже что-то угодно? – состроив удивленную рожу, весьма уважительно произнес мастер лицедейства Шак. – Надеюсь, мы не побеспокоили ваш нежный слух нашими грубыми голосами?
– И не только голосами…то есть…и речи наши, они были не очень…– попытался подхватить эстафету притворства Семиун, но у него получилось как-то вяло.
– Даме угодно, чтобы вы заткнулись и подставили к столу еще один табурет, – ответила Ола, весьма эффектно откинув съехавшую на лоб прядь волос. – Даме есть что вам сказать, и она не хочет попусту терять время.
Шак растерянно пожал плечами, но все же выполнил просьбу: дотянулся рукой до скамьи возле соседнего стола и одним сильным рывком, сопровождавшимся чудовищным скрежетом ножек о половицы, пододвинул ее к самым ногам напросившейся на беседу особы.
– Не люблю долгих разговоров, поэтому буду кратка, – начала разговор в агрессивной манере воительница. – Вы едете к замку, мне в те же края. Мне нужна карета, в седле уже мочи нет, да и сопровождение не помешало бы…Я хорошо заплачу.
– Извиняйте, милостивая госпожа, – Шак бросил беглый взгляд на компаньона, подавая ему знак молчать и не встревать. – Карета нам и самим нужна, барахлишко у нас там, что на лошадях не увезти. А насчет сопровождения вы, видать, шутить изволите…Видывал я вас в Задворье, такому мастеру клинка охрана ни к чему!
– Говорю, надо, значит, надо! – повысила голос дама, знавшая силу своей внешности и никак не ожидавшая отказа от двух простецких с виду мужиков.
– Извиняйте аще раз, но нам как-то в мужской компании сподручней, – пожал плечами упорно стоявший на своем Шак. – Да и вы, хоть не из мягкого теста сделаны, ну, то бишь постоять за себя ой как могете, но все равно барышня, а с благородными дамами в пути одна лишь морока.
– Мой последний довод, – не стала вступать в дебаты Ола и выложила на стол увесистый кошелек, судя по звону, набитый явно не медяками.
– Довод весомый, – широко улыбнувшись, кивнул Шак и тут же спрятал кошель за пазуху раздобытой в особняке рубахи. – Он меня убедил, но только условьице одно имеется. Нам с дружищем в поклаже нашей разобраться нужно, всяк хлам выкинуть, так что часок-другой с отъездом обождать придется.
Сохраняя равнодушное и беспристрастное выражение лица, Семиун интенсивно пинал попутчика под столом, красноречиво говоря на языке тычков: «Что же ты, сволочь, делаешь?!» Однако Шак терпел, прикидываясь, что не понимает, почему острый каблук компаньона пытается продавить носок его сапога.
– Некогда мне, каждый час дорог, поэтому поступим так, – твердо заявила Ола, после принятия бродягой кошелька посчитавшая себя главой компании. – Тронемся немедленно! Первый час, так уж и быть, я на козлах поеду, а вы тем временем в барахле своем разберетесь. Вонь от ваших тюков я уж как-нибудь потерплю, хотя особо прогнившее тряпье советую выкинуть!
Девушка резко встала и направилась к выходу, жестом приказав путникам немедленно следовать за ней.
– Ты что, с ума сошел? – зашептал Семиун.
– Не боись, так оно лучше выйдет, вот увидишь, – ухмыльнулся Шак, радуясь тому, что смог провести девицу.
Красотка уселась на козлах. Шак привязал ее лошадь к карете, силой затянул пытавшегося усесться рядышком с ней Семиуна внутрь экипажа и громко хлопнул ладонью по крыше, подав знак, что можно трогаться в путь. Возница из воительницы получился не очень, она то подгоняла лошадей, то натягивала поводья, не давая кобылкам войти в нужный ритм. Уже через четверть часа езды копошившийся в пожитках бродяга начал осыпать голову спутницы проклятиями. Как ему показалось, карета протряслась по всем кочкам и ухабам, какие только имелись на дороге. Девушка явно никогда не занималась извозом и, привыкнув бодро скакать верхом, не обращала внимания на естественные препятствия дороги.