Абу Юсеф пытливо смотрел на гостя, пытаясь определить, так ли хорош этот опальный спецназовец или слухи о его крутизне сильно преувеличены. Два взгляда, как два тяжелых клинка, скрестились. Султан видел перед собой обычного боевика, неплохого воина, волей судьбы попавшего в список лидеров мирового терроризма. Монстра, способного запугать полмира, он в упор не наблюдал.
Удав, в свою очередь, в больших темных глазах полковника ничего разглядеть не мог — ни страха, ни хотя бы настороженности. Получалось, что его поведение являет собой вовсе не безумную храбрость, это обычное природное состояние. Если афганец считал себя Удавом, сильной и мудрой змеей, то вошедший был матерым волком, привыкшим получать то, что хочет, и даже если ему суждено умереть, он не заползет в чащобу, чтобы издохнуть, а погибнет в бою.
«Если это враг, то крайне опасный», — подвел черту своим размышлениям Абу, но все же окончательного мнения о госте сложить не смог. Указав на свободную лавку напротив, произнес:
— Проходи, садись.
Султан сел за стол, положив перед собой руки, оканчивающиеся большими кулаками с набитыми костяшками. Стоявшему позади полковника Тимуру Вакаеву места за столом не нашлось и он отошел в глубь комнаты. Остановившись возле топчана, двумя пальцами брезгливо зацепил край пыльной бурки и отбросил к стене, присев в своем дорогом костюме на краешек лежака.
Передвижения советника не укрылись от Султана. Он глянул за спину Удава, и опытный глаз спецназовца выхватил одну немаловажную деталь. Каменный пол в заброшенной сакле оказался не только подметен, но и тщательно вымыт, хотя на столе и на лавке лежал слой пыли. Нонсенс, над которым могли бы долго ломать голову непосвященные, но командиру «Конана» хватило беглого взгляда. «Пытаются скрыть следы, что топчан передвигали. Зачем? Элементарно, под ним скрыт лаз в подземелье. Потому-то это пресмыкающееся чувствует себя в безопасности».
Поняв психологию противника, волей-неволей начинаешь ощущать над ним превосходство, потому что можешь предугадать его последующий шаг, принять контрмеры.
— Для начала у меня всего один вопрос, — прервав напряженность, буквально витавшую в воздухе, начал Абу Юсеф. — Это правда, что, даже несмотря на длительное отсутствие, твои люди пойдут за тобой?
Варвар заранее был готов к этому вопросу, Тимур Вакаев задал его накануне вечером, на что получил соответствующий ответ: «Разве на именинах Кобры ты этого не заметил?» Сейчас Султан ответил по-другому:
— Мои люди пойдут за мной и в огонь, и в воду, а если понадобится — взойдут на плаху.
Удав удовлетворенно кивнул.
— Достойный ответ достойного командира. — Но расшаркиваться комплиментами не входило в его планы, поэтому сразу перешел к делу. — Твой батальон входит в состав охраны личной резиденции президента?
Полковник отрицательно качнул головой.
— Нет, хозяина охраняют его люди. Кто же поставит моих, если до этого они воевали друг против друга? Мой батальон базируется в Грозном, охраняет железнодорожный вокзал, Дом правительства, здание Министерства внутренних дел, арсенал президентского полка. Дежурит на блокпостах и патрулирует улицы в ночное время.
«Город полностью в их руках», — молнией вспыхнуло в мозгу Удава, но он не обнаружил своей радости. Такой подарок дорого стоит, но не решает всех проблем.
— Это хорошо, — неопределенно произнес афганец, выпрямляясь над столом. Движения его были вялыми, будто ленивыми, но от Варвара не укрылась легкая испарина, выступившая на висках Удава. — А скажи-ка мне, полковник, тебе не хотелось бы поквитаться со своим кровником? Ведь президент тебя кровно обидел.
— Если бы хотелось, я бы давно с ним поквитался, — лишенным эмоций голосом произнес Султан. Ответ был несвойственным для настоящего вайнаха, но за последние десять лет слишком многое изменилось. Лить за просто так кровь не хотели даже самые беспощадные.
— Интересно, как? — попытался раззадорить собеседника Абу Юсеф. — Президента охраняют три десятка личных телохранителей, которые прошли специальную подготовку не только у спецслужб Турции, Саудовской Аравии и Пакистана, но даже в Москве. А его родовое село охраняют две сотни до зубов вооруженных, самых отчаянных нукеров да стены мощных укреплений. Их и дивизия оттуда не выбьет.
— В лоб не выбьет, — согласился с террористом Варвар, в его голосе звучала насмешка. Удав с досадой понял: что-то он упустил в своих расчетах, что-то важное не заметил, а этого допустить никак нельзя.
— То есть?
— Все верно, три десятка натренированных личных телохранителей, две сотни отборных башибузуков, вооруженных до зубов и сидящих в серьезных укреплениях. Их оттуда и за неделю не выбить, если ломиться головой вперед, — полковник по-свойски подмигнул афганцу, тем самым еще больше его распалив. — А неделя нам и не нужна — уже через два часа появятся вертушки огневой поддержки, которые умерят пыл наступающих. А еще через четыре-пять часов весь район будет плотно оцеплен и начнется крупномасштабная операция по зачистке. Ведь родовое село нынешнего хозяина Чечни находится всего в тридцати километрах от Грозного.
— Все это я знаю, — недобро зыркнул своими черными глазами Абу Юсеф, но Султан его недовольство проигнорировал.
— Вот ты говоришь, я никогда не думал, чтобы отомстить. Да нет, ошибаешься, думал, много думал и знаю, как за полчаса осуществить свою месть.
— Как?! — на смуглом скуластом лице афганского террориста появилось выражение недоумения, даже недоверия.
Полковник Дадышев отвечать не торопился. Он посмотрел на крышку стола — она была покрыта толстым шаром серой пыли, — сам себе утвердительно кивнул и пальцем провел по столу линию, затем рядом нарисовал неровное пятно. Указав на эту кляксу, пояснил:
— Родовое село главы республики находится всего в трехстах метрах от железной дороги, — палец Султана сместился на линию. — Как я уже говорил, мои люди, кроме всего прочего, охраняют вокзал и весь железнодорожный узел. А там на запасных путях стоит «Ермак»…
Абу Юсеф с ходу понял, о чем идет речь. Это было название одного из четырех бронепоездов. Сошли они со стапелей в конце шестидесятых годов, когда братья навек — СССР и Китай — «побили горшки» и в любой момент мог разразиться военный конфликт. Перед бронепоездами стояла задача — защита железной дороги, соединяющей Дальний Восток с центральными и западными районами Советского Союза. Но конфликта не произошло, и все четыре бронепоезда спокойно доживали свой век на консервации, ожидая, когда какой-нибудь деляга в погонах снимет их с баланса армии и сдаст на металлолом. Но все произошло с точностью до наоборот. Антитеррористическая операция в Чечне разгоралась, как напалм, грозя охватить и другие кавказские республики. Чтобы защитить железнодорожные коммуникации, снова вспомнили о бронепоездах, названных в честь могучих рек — «Днепр», «Иртыш», «Амур», «Енисей», в срочном порядке перекрестили, для большего психологического эффекта присвоив имена казачьих атаманов — «Ермак», «Степан Разин», «Емельян Пугачев», «Атаман Платов», — и отправили на юг.
Удаву однажды довелось видеть в бою одного из этих бронированных монстров. Это было настоящее чудовище, изрыгающее пламя и смертоносный раскаленный металл. Повстанцы считаные часы пытались с ним «бодаться», но, понеся колоссальные потери, зареклись связываться впредь. Все четыре бронепоезда участвовали в обеих антитеррористических операциях. Теперь, когда крупные боевые действия остались в далеком прошлом, трех «казаков» отправили в резерв на Ростовский железнодорожный узел. В Чечне остался один «Ермак», да и тот с запасных путей выезжал не больше одного раза в месяц «размять колеса».
Бронепоезд действительно был воплощением силы. Мощный тепловоз, защищенный от пуль и кумулятивных снарядов, два броневагона с башенными установками «Шилка» со счетверенными автоматическими пушками. Шесть платформ, защищенных деревянными шпалами и ящиками с песком. В качестве главного калибра два танка «Т-64», несмотря на солидный возраст, по сей день остающиеся одними из лучших в мире по вооружению и защищенности. По бортам платформ размещалась дюжина станковых пулеметов Калашникова, шесть крупнокалиберных «Утесов», четыре автоматических гранатомета «Пламя», рота автоматчиков и отделение снайперов. При необходимости можно было разместить минометную батарею или дополнительно роту десантников. Одним словом, без тяжелой артиллерии и большого отряда, а еще лучше нескольких, с таким чудовищем не справиться. А разнести в пух и прах какое-то село для него было плевым делом — потом стрелкам останется лишь зачистить развалины.
— Твоим людям удастся захватить бронепоезд без шума? — озабоченно спросил Удав.
— Естественно, — улыбнулся Султан, но глаза оставались холодными. — Ведь там сейчас служат одни контрактники. Вернее, не служат — бездельничают. А о чем можно думать, ничего не делая изо дня в день?
— О водке, — ответ вырвался у афганца сам собой.
— Конечно.
«Как-то все просто и слишком эффективно, — сигнализировал об опасности мозг террориста. Но как ни крути, а это был шанс, который выпадает один раз в жизни, одному на миллион. — Нужно все досконально обдумать». Удав был фаталистом и верил в счастливый случай, в удачу. В отличие от прагматичных европейцев, искренне верил, что большинство операций либо осуществлялись, либо проваливались — не из-за человеческого фактора, а из-за вмешательства в это дело провидения. Дольше всех выживал в этом опасном бизнесе тот, кто умел понимать знаки, посланные свыше.
— А здание республиканской ФСБ тоже охраняют твои люди? — чтобы как-то разбавить затянувшуюся паузу, наобум спросил Абу Юсеф.
— Нет, у чекистов своя охрана. Но их там немного, отделение автоматчиков из региональной «Альфы» и пара оперативных дежурных, — полковник презрительно зажмурил левый глаз. — Да там ничего интересного нет. Арсенал вполовину меньше, чем в МВД, а их секретные архивы — в Ростове. Так что с этой «точкой» церемониться не стоит: ударить парой «ПТУРСов», а потом загнать на территорию бензовоз и поджечь.