– Мы в хорошем смысле слова, – переглянулись в очереди.
– Оох.. – простонала мамуся. – Когда ж, Семушка?
– Положите ее на козетку, – посоветовал Алексей. – Пусть вытянет ноги и вздремнет.
– Куда? – слегка растерялся Семен Ильич.
– Поближе к воде, за пальму. Александр Сергеевич, уступите место больной пожилой женщине! – крикнул Леонидов.
Пичугин крайне неохотно поднялся с уютного диванчика за пальмой.
– Идите сюда, – позвал его Алексей и указал на место рядом с собой.
– Спасибо, я постою, – начал было отнекиваться бизнесмен.
– В ногах правды нет, – усмехнулся Леонидов. – К тому же вы больны. У вас насморк. Врачи не советуют такое серьезное заболевание переносить на ногах. Так что садитесь.
– Вот спасибо вам! – обрадованный Семужка стал укладывать на козетку мамусю. – Устраивайся поудобнее... Ноги вытягивай... Попить хочешь?
– Ничего я не хочу... ох...
– Александр Сергеевич! Садитесь же! – позвал Алексей.
– Что вы ко мне пристали? – разозлившийся Пичугин уселся на диван рядом с ним. – Все люди как люди, а вам неймется! Я отказываюсь отвечать на ваши вопросы! Вообще отказываюсь с вами разговаривать! Вы не имеете права меня допрашивать! Я прекрасно знаю законы! У вас таких прав нет!
– Нападение – лучшее средство защиты, – похвалил его Алексей. – Браво!
– Знаете, как я ненавижу вас, ментов? – прошипел Пичугин. – Вы все – взяточники! Бандиты! Насмотрелся я на вас! Вас всех сажать... Самих... сажать... бандиты...
– Говорите, говорите, – обрадованно сказал Леонидов. – У меня в кармане диктофон.
– Я не то хотел сказать, – моментально сдулся Пичугин. – Я пошутил.
– И я пошутил. Нет у меня в кармане диктофона. Кто, скажите мне, ходит в больницу с диктофоном? Я же не маньяк. Один-один, а, Александр Сергеевич? – подмигнул Алексей бизнесмену.
– Вы-ы... – захрипел Пичугин, по щекам которого потек обильный пот.
– У вас давление, часом, не повышенное? – сочувственно спросил Алексей. – Зачем вам рентген, Александр Сергеевич? Я бы вам посоветовал со всеми бумагами – к терапевту. Где ваша хорошенькая кураторша? – он обернулся, ища глазами девушку в мини-халатике.
– Мне надо... Легкие просветить...
– Боитесь воспаления? Вы же не курите, не пьете, следите за своим здоровьем. И не кашляете, как я заметил. И хрипов не слышно. Думаете, воспаление легких начинается с насморка? Зачем вы, абсолютно здоровый человек, тратите такие деньги на врачей? Вам их что, девать некуда?
– Я... болен... – Пичугин дрожащей рукой полез в карман дорогих джинсов за носовым платком. Вытер пот со лба и оглушительно высморкался. По очереди прошла волна: все, как один, отклонились в противоположную от Пичугина сторону. Только Алексей придвинулся ближе и интимно сказал:
– Деловое предложение: обнулим счет и начнем по новой.
– Что вам от меня надо? – начал затравленно озираться Пичугин.
– Поговорить с вами. Просто поговорить.
– Мне не о чем с вами говорить.
– Из нападения вы перешли в глухую защиту. Жаль. Нападающий более уязвим. Атакуя, он бросает все силы вперед, оголяя тылы. Ваши тылы вас подвели, Александр Сергеевич. Ираида Осиповна мне во всем призналась.
– Кто это, Ираида Осиповна? – прохрипел Пичугин.
– Женщина, которая только что вошла в этот кабинет. – Алексей кивнул на дверь с табличкой «Рентген». – Консьержка. Которой вы предлагали взятку. За то, чтобы она не сказала, что видела вас на пятом этаже в день убийства за минуту до того, как нашла труп.
– Я не... не убивал...
– Если не секрет: сколько вы ей предлагали? Она не раскололась.
– Не... не скажу...
– Итак, вы предлагали ей взятку, – уже серьезно сказал Алексей. – Вы только что в этом признались. Сумму назвать отказались, но это не имеет принципиального значения. У вас был мотив. Скажите, долго вы ее обхаживали?
– Не... не знаю...
– Не знаете, сколько уговаривали пожилую женщину сделать вас ее опекуном? Договор пожизненного содержания с правом наследования движимого и недвижимого... Кажется, так это называется? Вы лучше меня разбираетесь в юридических тонкостях, так что просветите. Каковы были условия договора?
– Кто вам сказал? – прохрипел Пичугин.
– Все та же Ираида Осиповна. Это секрет Полишинеля, Александр Сергеевич. Об этом знает и консьержка, и Наиля, вы ведь через нее обрабатывали старуху. А если знает Наиля, знает и Костиков.
– Кто такой Костиков? – с опаской спросил Пичугин.
– Сосед. Бомбила. Вы разве не пользовались его услугами?
– У меня своя машина.
– И вы не пьете... Как? Совсем не пьете? Это плохо, Александр Сергеевич. Поэтому у вас и насморк.
– Я вам ничего не скажу.
– А я вас еще ни о чем и не спросил. Я вам сам скажу, как дело было. Нашла коса на камень. Когда вы затевались с опекунством, вы еще не знали, что такое Анна Вырод. А Анна Вырод – это явление. В семьдесят два года она сохранила ясный ум и твердую память. И в финансовых махинациях-комбинациях вы, мужчина, да еще бизнесмен, были перед ней все равно что ребенок. Вас подвела излишняя самоуверенность, Александр Сергеевич. И вы ей этого не простили.
Алексей взял паузу. Пичугин молчал. Он думал.
– Хорошо, – решился наконец Александр Сергеевич. – Я расскажу...
...Тогда же, лежа в постели и поглаживая маленькую упругую грудь Наили, Пичугин разработал план.
– Ты бы почаще заходила к соседке, – посоветовал он девушке.
– Зачем?
– Затем, – со значением сказал Александр Сергеевич.
– Ну ее! – Зевнула Наиля. – Она липучая! Все время жизни меня учит. За кого надо замуж выходить, как у кавалера денежки вытянуть, как на квартиру скопить... А квартира у нее! Ужас! Ты бы видел! Везде грязь, бардак, ремонт никогда не делался! Еще эти собаки противные... Прямо на пол в прихожей гадят, представляешь?! Их же надо каждый день выгуливать! А она иной раз «плохо себя чувствует», – передразнила Наиля. – А мне оно надо, гулять с ее сморщенными псами?
– А она тебя об этом просит? – приподнялся на локте Пичугин.
– Да она всех достает своими просьбами! Причем все хочет на халяву! У нее что, денег нет? Да ей весь район должен! Заплатила бы мне, я бы гуляла с собаками! Или хотя бы половину долга простила! Да я бы этих ужасных псов расцеловала! Мне что, погулять с ними трудно? Не трудно. Но я не ее рабыня! А она делает вид, что так оно и есть! Думаешь, я почему ее терплю? Да потому, что я ей денег должна! И не хочу, чтобы меня на счетчик ставили! Достала она меня! И всех уже достала! Нужен мне был ее чай! Да пусть она подавится своими бутербродами! – в сердцах сказала Наиля.
– Глупая ты, – наставительно сказал Пичугин. – У старухи денег полно да двухкомнатная хата, а с родственниками не ладит. А тебя привечает, чайком поит, да еще и с бутербродами! Такой момент ловить надо!
– Как ловить-то?
– А так... Сколько ей лет, говоришь?
– Семьдесят два.
– Семьдесят два. Да еще и старая дева.
– Я не проверяла, – хихикнула Наиля. – Но говорит, что «никогда не знала мужской ласки», – опять передразнила она. – Смешная!
– Потому она к тебе и тянется. Как говорят, противоположности сходятся. Раз она старая дева, наверняка у нее болезни по женской части. А раз болезни... Представь: умирает семидесятидвухлетняя старуха. От чего умерла? От старости! Даже вскрытие делать не будут.
– Ты это о чем? – враз стала серьезной Наиля.
– Ты в Москве хочешь остаться?
– Кто ж не хочет?
– Сколько тебе сейчас? Двадцать?
– Двадцать пять, – призналась девушка.
– А дальше что? Когда тебе будет тридцать? Тридцать пять? Сорок?
– Я столько не проживу, – хихикнула Наиля.
– Я тоже так думал, когда мне было двадцать, – вздохнул Пичугин. – Про сорокалетних женщин думал: старухи! А сейчас мне самому сорок. Но я себя стариком не чувствую. Наоборот, такое чувство, что жизнь только-только начинается. Деньги есть, квартира есть, свой бизнес, да еще свободен как ветер! То есть, не женат, – он со значением посмотрел на Наилю. – А все потому, что, когда мне было двадцать пять, я об этом подумал. О том, как буду жить дальше. Молодость человеку на то и дана, чтобы он позаботился о своей старости.
– Ты говоришь, прямо как баба Аня, – поежилась Наиля. – Но я-то что могу сделать? Я ей никто!
– А если она тебя, к примеру, удочерит?
– Что ты, что ты! У меня родители есть!
– Тогда только опекунство. Но опекун из тебя никакой, регистрация черт знает где, работы нет, собственности нет. Содержать ты ее не можешь, никакая комиссия это не пропустит, даже за деньги. Придется мне. Опекуном буду я, а с бумагами пусть мой адвокат побегает. Дельце выгодное, можно потратиться. Давай так: ты меня с ней сводишь и получаешь своей процент. А я тебя научу, как вложить деньги, чтобы они приносили прибыль.
– Да как я тебя с ней сведу?! Она же никого дальше прихожей не пускает! У нее дверь бронированная, как в сейфе! А в двери глазок! Недоверчивая она!
– Да видел я, какая у нее дверь, – с досадой сказал Пичугин. – А ты подумай. Мозгами пошевели. Надо к старухе подкатиться. Женщина ты или нет? Придумай как!
... Наиля была женщиной из женщин, природа создала ее исключительно для удовольствия мужчин, наградив не умом, а хитростью. И способ втереться в доверие к бабе Ане красавица придумала истинно женский.
На следующий день она выгуляла старухиных псов и, получив в награду за это чашку чая с бутербродом, затеяла с бабой Аней «задушевный» разговор.
– Есть у меня жених, – томно вздохнула Наиля и потупила глаза. – Только я в нем сомневаюсь. Как проверить, стоящий он или фуфло?
– Подарки тебе дарит? – заинтересованно спросила баба Аня.
– Дарит.
– Какие?
Наиля начала перечислять.
– Значит, деньги есть, – мгновенно сделала калькуляцию жадная старуха. – А квартира у него есть?
– Говорит, есть.