бом хранения документов. Значит, вы берете ее и возвращаетесь к яхте… и тут оказывается, что люк закрыт, а стережет его шериф. Корабль конфискован.
— Что?!
— Дора, пожалуйста, не вопи мне в ухо. Это гипотетический случай.
— Этот шериф должен уметь метко стрелять, — мрачно проговорила Ляпис Лазулия.
— Лази, — промолвил ее брат, — я же девять тысяч девятнадцать раз говорил тебе: мы носим оружие не ради бравады. Если ствол внушает тебе чувство силы и неуязвимости, лучше ходи без оружия, и пусть в случае необходимости стреляет твоя сестра. А теперь скажи мне, почему не надо стрелять в шерифа.
— Да-а, — протянула Дора, — но я хочу, чтобы меня спасли!
— Тихо, Дора. Лаз?
— Э-э-э… Мы не стреляем в копов. Никогда.
— Не совсем так. Мы не стреляем в копов, когда есть способ избежать этого. Целоваться с гремучей змеей и то безопаснее. Две с лишним тысячи лет я всегда находил возможность избегать этого, хотя как-то раз пришлось стрелять, чтобы отвлечь его внимание. Ну, это была уникальная ситуация. Но в нашем гипотетическом случае пристрелить одного копа хуже чем бесполезно, ибо исполняющая обязанности председателя уже конфисковала ваш корабль.
— Помогите, — прошелестела Дора.
— Но мадам Барстоу никогда не сделает подобной пакости!
— Я не говорил, что это будет Сьюзен Барстоу. Но Арабелла — если бы она дотянула до того времени — с наслаждением сыграла бы подобную шутку с Лонгами. Предположим, что Сьюзен тоже умерла и новая исполняющая обязанности ничуть не лучше Арабеллы. Ни корабля, ни сбережений — что делать? Помните, моя жизнь зависит от вас, ведь без вашей помощи я застряну в Темных веках. Что вы сделаете?
— «Если опасность или тупик — бегай кругами, погромче крик!»[74], — продекламировала Дора.
— Ой, прекрати, Дора, — проговорила Ляпис Лазулия. — Безусловно, мы не будем паниковать. У нас будет десять лет, чтобы вычислить… Эй! Минуточку, я неправильно выбираю точку отсчета. Мы можем потратить сотню лет, если потребуется, или даже больше.
— Сотня лет — это много, — заметила Лорелея. — За это время можно украсть новый корабль.
— Мыслите масштабно, — посоветовал Лазарус. — Украдите Плеяды. Это лучше, чем воровать по мелочам, Лор.
— Но ведь ты когда-то сам украл звездолет.
— Потому что у меня не было времени придумать что-нибудь лучшее. Но если у тебя в распоряжении много времени, лучше действовать честно, а не нарушать правила, из-за которых тебя могут захомутать. Деньги — вот универсальное средство. Чтобы добыть их, нужны лишь время и изобретательность, ну, иногда приходится поработать. Скопите достаточно денег, и тогда вы сумеете выкупить «Дору». Если это невозможно, возвращайтесь на Терциус, а там Айра с Семейством сумеют найти звездолет, в который вы введете данные, оставленные Дорой в Афине, и вернетесь за мной.
— А меня кто-нибудь спасать собирается?
— Дора, дорогая, ничего еще не произошло и едва ли произойдет. Но если такое случится и близнецы не сумеют спасти тебя… скажем, твой новый хозяин уведет тебя на другую сторону Галактики…
— Я разобью корабль, как только он зайдет на посадку!
— Дора, прекрати глупить. Если мы когда-нибудь тебя потеряем, что весьма маловероятно, и близнецы не сумеют выручить тебя, но сумеют спасти меня, тогда — если ты позаботишься о себе, никого не будешь разбивать и не будешь делать никаких глупостей — мы тебя непременно найдем и вернем домой. Втроем возьмемся за дело. Не важно, сколько лет на это уйдет. Лаз? Лори?
— Ей-богу! «Один за всех и все за одного!» Нас даже не четверо, Дора, за дело возьмется все Семейство — все взрослые, девять детей… а к тому времени их станет еще больше — и Афина. Брат, когда Айра предложил всем нам принять фамилию Лонг, мне это так понравилось, что я даже не стала плакать. Сестрица, ты Дора Лонг, а Лонги не бросают друг друга!
— Ладно, — пробормотал компьютер и всхлипнул. — Теперь мне лучше.
— Не надо ничего бояться, Дора, — продолжал Лазарус. — Ты сама все начала, когда заявила, что мои предосторожности излишни. Поэтому я придумал ситуацию, в которой они окажутся необходимыми… особенно если близнецы не смогут получить у Афины программы, оставленные тобой; в этом случае им придется вернуться к маркерам времени и произвести перекалибровку. Поэтому я заслал их на другую планету и оставил без цента, чтобы первой их проблемой было раздобыть денег. Подумайте, девочки, как это сделать. За сотню лет управитесь? Так, чтобы не вляпаться во что-нибудь похуже?
Близнецы переглянулись.
— Лор?
— Конечно, Лаз. Братец, вот тогда-то мы и откроем наш бордель с игорным домом.
— Полагаю, что у вас нет настоящего призвания к этому делу, — возразил Лазарус. — К тому же ваши носы, к глубокому моему прискорбию, настолько напоминают мой собственный… симпатичный, конечно, но не более того…
— Напротив, в наших носах наше преимущество…
— …потому что они делают нас похожими на тебя…
— …и невероятные до сих пор сплетни…
— …станут правдой, как только клиент взглянет на нас…
— …а в остальном мы очень даже хорошенькие…
— …и сложены, как кирпичный сортир, — сам же говорил…
— …а кроме того, мы натурально рыжие, а Тами говорит, что быть рыжим все равно что иметь счет в банке…
— …и хотя мы такие похожие, мы сумеем разнообразными способами ублажить клиента…
— …если одна из нас не воспользуется эпилятором…
— …и тогда мы станем великими сестрицами с высокими расценками; так говорила сама Мэгги…
— …и если ты полагаешь, что наше рвение еще не есть истинное призвание…
— …возможно, это правда, и нам никогда не сравниться с великой Тами, но тем не менее…
— …Новый Рим будет потрясен, узнав, как мы преданы делу…
— …когда на карту поставлена безопасность нашего брата!
Лазарус глубоко вздохнул.
— Спасибо вам, дорогие мои. Я знаю, что когда-нибудь вы попытаетесь это проделать, но надеюсь, вам не придется заниматься этим ради моего спасения. Лично я в большей степени рассчитываю на ваши математические способности и умение водить корабли, чем на физическую и духовную красоту.
— Ты слыхала, Лор? На сей раз он сказал «духовную».
— По-моему, он именно это и хотел сказать.
— Надеюсь, что так. Это даже приятнее слышать, чем: «а у вас красивые сиськи, совсем как у Минервы». А ведь это не так.
— Ну уж и не так, — проговорил их брат. — Но давайте вернемся к ориентирам и прочему.
— Полагаю, тебе следует поцеловать их, — вмешалась Дора.
— Потом. Глядите, девчонки, первое рандеву назначено ровно через десять земных лет после того, как вы высадите меня. Да, забыл: сначала вы должны сбросить тело Энди. Как? Вопрос к Лаз или Лор, а не к Доре. Конечно, Дора знает все, но я хочу знать, как поступят существа из плоти и крови, которые способны ошибаться. Лаз?
— Пусть Дора разморозит его и повысит температуру тела до уровня кремационного пламени, а потом на скорости чуть меньше орбитальной направит в атмосферу по пологой траектории так, чтобы тело сгорело целиком, прежде чем достигнет поверхности. Траектория должна заканчиваться в горах — на тот случай, если гроб не сгорит до конца, — потому что мы не хотим никому повредить.
— А что за горы и как отыскать их? Лор?
— Вот эти. Основной ориентир — большая река, текущая по центральной долине. С запада в нее впадает другая большая река — это наш северный ориентир. Залив, в который она впадает, — южный; на западе ориентира нет. Арканзас находится в середине этой скобки. Здесь нет других гор, кроме Озарка, и целиться следует в южный склон горы, в этот уступ, потому что северный склон — уже не Арканзас. Братец, а почему это важно?
— Сантименты, Лорелея. Когда мы с Энди путешествовали, он всегда скучал по родным краям, хотя на Земле бывал нечасто. Он знал одну-единственную песню, припев в ней был: «Арканзаска, арканзаска, я обожаю тебя» — меня от него уже тошнило. И я обещал Энди, что похороню его в Арканзасе. Эта мысль как будто утешила его перед смертью, а обещание все-таки надо выполнять. К тому же, быть может, мой милый дружок все-таки узнает об этом? Во всяком случае, он достоин того, чтобы последнее его желание исполнилось. Ориентиры первого рандеву?
— Большой каньон, — ответила Ляпис Лазулия. — Следуем по нему на восток, потом спускаемся на юг, к этой круглой черной точке. Кратер метеоритного происхождения. Этот каньон — самый большой на Земле, он единственный надежный ориентир, видимый с орбиты в любом столетии. Мы знаем пространственное расположение каньона и кратера и сможем заметить его под любым углом, если освещение будет подходящим.
— Я уверена, что увижу его даже ночью, — добавила Дора.
— Дора, сладкая моя, это упражнение основывается на пессимистическом предположении, что нашим ангелочкам придется искать его без твоей помощи. Я хочу, чтобы они знали географию Земли хотя бы настолько, чтобы не было необходимости приземляться и искать дорожный указатель. К Земле вам не следует приближаться вообще. Вы только высадите меня, а потом заберете. Не хочу очередной истории о летающих блюдцах. Незачем вообще привлекать к себе внимание, а то какой-нибудь дурень еще пристрелит меня с перепугу. К несчастью, наш корабль имеет форму, идеально соответствующую термину «летающая тарелка».
— Что еще за придирки к моей внешности? — возмутилась Дора. — По-моему, я очень хорошенькая!
— Дорогуша, ты сложена, как кирпичный сортир… для звездолета. Ты прекрасна. Просто неопознанные летающие объекты — энлыо — всегда назывались на Земле «летающими тарелками». Я не верю в парадоксы… но не хочу привлекать к себе внимания.
— Братец, а что если мы и есть одно из этих самых «энлыо», о которых ты нам рассказываешь?
— Хм. А что, возможно. Если так, не надо лезть под выстрел. Я хочу путешествовать спокойно. Если все пройдет хорошо, можно будет поговорить о том, чтобы одна из вас спустилась со мной на Землю во время следующего путешествия… Хотя… будь я проклят, если рыжая фигуристая девица не привлечет внимания больше, чем какой-то неопознанный летающий объект. Ладно, вернемся к кратеру. Я собираюсь находиться возле него перед закатом и после восхода солнца в течение десяти дней до десятой годовщины высадки и десять дней после нее. Если меня там не окажется, что вы будете делать?