— Ты прав. Мы потому и решили пока законсервировать другие каналы и оставить один. Может, удастся выяснить, кто воду мутит…
— Кофе, пожалуйста!
5
Проводив взглядом пресноватую, уже в возрасте, секретаршу Ричи, Луис отхлебнул кофе и с некоторым недоумением уставился на приятеля.
— Ты чего? — отреагировал тот на взгляд.
— Послушай, ты объездил полмира, ты пробовал этот божественный напиток, приготовленный чуть ли не всеми возможными способами, ты не стеснен в средствах, у тебя есть возможности, скажи мне… только правду…
— Что, кофе не нравится?
— Это пойло ты называешь кофе?! Да это натуральнейшие помои!
— Да? А мне показалось — ничего. Ладно, сегодня рассчитаю секретаршу.
— Ничего себе замашки!
— Да я ее давно хотел уволить, все не знал, к чему бы придраться. А тут и ты подвернулся с неплохой идеей. М-м, кофе… Хороший предлог, спасибо.
— Слушай, давай-ка поподробнее, что из себя представляет груз? Объем, вес, ну и так далее. Ты же понимаешь, это немаловажно.
— Конечно. Тем более, что упакован он довольно… нестандартно, скажем так.
— Я слушаю тебя.
— Все те же владивостокские ребята раздобыли где-то хитроумную вещичку. С виду — обычный "дипломат", особенно если он в кожаном чехле. Размер, внешний вид, ручка — все как положено. В действительности же это самый настоящий сейф, и сейф довольно неприступный. Сделан он из какого-то сверхпрочного тугоплавкого металла, используемого в космической промышленности. Кодовый пятизначный замок.
— Только не уверяй меня, что есть замки, которые нельзя открыть, — буркнул Луис. — Прогресс прогрессом, но есть же непреложные истины.
— Открыть можно все, не спорю, но там есть одна штучка. В стенки и боковые ребра кейса вделаны капсулы с какой-то адской кислотой. И если трижды неправильно набрать код, капсулы откроются и все содержимое сейфа будет в течение нескольких секунд уничтожено.
— Даже так?
— То же произойдет в случае термического воздействия на сам "дипломат", при попытке вскрыть его автогеном, например…
— Серьезная коробочка.
— Заказ Министерства обороны. Таких в России всего несколько штук.
— В наше время ничего подобного не было.
— Кто его знает, — пожал плечами Ричи, — может, и было. Такие игрушки предназначались для официальных лиц: военных атташе, высшего генералитета, чтобы, значит, секреты не попали в руки врага. В случае опасности — набрал три раза "левый" код и экологически чисто уничтожил военные секреты Советской Армии. Да и если украдут, есть шанс, что не раскусят секрета и сами все уничтожат.
— Но есть и минусы…
— Есть, куда же без них. Самолет, понятное дело, категорически отпадает.
— Да. И в плане маскировки — кейс он кейс и есть.
— Кожаный чехол в принципе стандартный, легко снимается.
— А в "металлическом" виде он будет выглядеть, как голый мужик на торжественном приеме в Кремле…
— В этом и заключается твоя задача — не дать его уволочь. За то и платим.
— Мне будет известен код?
— Не только будет известен, ты сам его и установишь. После того, как убедишься, что внутри именно то, что нам нужно. А то мы потом, в случае чего, концов не сыщем. Код устанавливается с внутренней стороны, как в камере хранения. Любое пятизначное число.
— Надеюсь, маршрут следования и способ транспортировки я выбираю сам?
— Полная свобода действий! Твоя голова под прицелом, тебе и банковать.
— Тысячи долларов на расходы мало. Действительно мало. Кто знает, кого придется покупать и какой транспорт "фрахтовать". Я отчитаюсь.
— Ладно, — кивнул Ричи. — Ты, главное, сделай дело, доставь сюда эти чертовы облигации, и никакого отчета не понадобится.
— Постараюсь.
— И еще, Луис…
— Я знаю правила игры. Мог бы об этом и не говорить, хотя бы в память о нашей совместной службе. Такие вещи нам вбивали в головы намертво.
— И все же я скажу. Никому ни слова об этом задании. И так информация хлещет, как струи воды из старого садового шланга…
6
Зайдя в будку уличного таксофона, Луис набрал знакомый номер.
— Слушаю, — раздалось в трубке после четвертого гудка.
— Мона, здравствуй, это я.
— О-о, Луис, дорогой! Давненько ты не звонил старой боевой подруге!
— Так уж и старой! Не кокетничай.
— Здравствуй, мой мальчик, здравствуй. Рада тебя слышать. Как твои дела?
— Об этом я и хочу с тобой потрепаться. Примешь бывшего коллегу?
— Что за вопрос!
— Через полчаса буду.
— Ты не меняешься, мой мальчик, — открыв дверь, произнесла хозяйка дома, — смотришься все таким же молодцом. А я вот… старею…
— Не выдумывай! — поцеловал ее в щеку Луис. — Какие наши годы.
Мона, действительно, выглядела старше своих лет. Располневшая, со стянутыми в пучок на затылке черными с проседью волосами, в очках, она походила на типичную учительницу старших классов предпенсионного возраста. В ней ничего не осталось от той яркой красавицы-"челночницы", которая на стрельбище давала фору иным мужикам и не знала отбоя от поклонников. Луис с удивлением подумал, что когда-то он был близок с этой женщиной.
— Что тут у тебя? Ага, коньяк и фрукты, джентльменский набор. Ну, проходи, располагайся, я буквально на минуточку.
Мона ушла на кухню, а Луис огляделся, хотя бывал здесь и раньше. Типовая однокомнатная квартира со стандартной обстановкой. Чистота, аккуратность, ничего лишнего, отсутствует элемент некоего женского уюта.
— Не думаю, что ты просто соскучился по мне, — сноровисто накрыв стол, произнесла Мона. — У тебя до смешного беззаботный вид, будто ты на задании.
— Разве от тебя что скроешь! — широко улыбнулся Луис, разливая коньяк.
— Сначала выпьем или сразу к делу? — прищурилась хозяйка дома.
— Сначала выпьем.
— Ну, со свиданьицем.
Они чокнулись, выпили.
— Твои как?
— Отец по-прежнему плох. Мама с ним вся извелась.
— А врачи что говорят?
— Да что они скажут! Нужны лекарства. Знаешь, специалисты ушли, кто на Запад, кто — в частную практику. Одно название, клиника КГБ!..
— ФСБ, — поправил Луис.
— Да хоть НКВД! Бардак — он и есть бардак. А, ладно! — махнула Мона рукой.
— Не переживай.
— Мать жалко. Да и отца: чекист с сорокалетним стажем, полковник, два ордена Ленина, а отношение к нему, как к какому-нибудь слесарю-забулдыге. Все же, что ни говори, раньше было не в пример лучше…
— Нам с тобой.
— Что? Не поняла.
— Слесарь, который в твоем представлении непременно забулдыга, вовсе не считает, что люди в погонах достойнее его. И бытовавший в недавнем прошлом на одной шестой части суши миропорядок не представляется ему самым справедливым и гуманным. Вот не представляется, хоть ты тресни!
— А нынешний? — Мона закрыла один глаз, вроде как подмигнула не до конца.
— Что — нынешний?
— Нынешний порядок представляется ему справедливым и гуманным?
— Нынешний — тем более нет.
— В том-то вся и беда, — вздохнула Мона, открывая глаз, — что сейчас хуже прежнего. Не кому-то стало хуже, а хуже вообще. Всем. А главное — слесарю.
— Может, выпьем за слесаря?
— Еще чего! Его-то я ненавижу больше всех.
— Да что ты! В чем же причина столь радикального "антислесаризма"?
— Так ведь он во всем виноват!
— Он?! Ты не путаешь? Не евреи? Не "демократы"? Не диссиденты? Не гнилая интеллигенция, а простой слесарь? — Луис рассмеялся. — Ну, вы даете, товарищ майор! Надо же, слесарь — первопричина всех бед на Руси!
— Он, он. Сидел бы в своей норе и не дергался. Водка, колбаса, баба есть? Есть. Что еще надо? Нет, перемен ему подавай, свобод политических. Ну на, возьми! Хлебай через край! Наслаждайся! Была держава — нет державы.
— Мона, как у тебя сейчас со временем?
— Я так и знала, — убежденно вздохнула хозяйка дома. — Ты хочешь предложить мне работу.
— Согласись, догадаться было нетрудно.
— Не просто работу, опасную работу. Я права?
— Права, Моночка, права, — не стал отпираться Луис. — Так как у тебя со временем?
— Сейчас как раз идет набор. Группы не сформированы, так что…
— Прекрасно!
— Погоди восторгаться…
— Угу, погожу, — усмехнулся Луис, вертя в руках пустую рюмку. — Долго?
— Я же не девочка…
— Как будто ты когда-то ею была!
— А как насчет доброй дружеской пощечины?
— Извини. Я имел в виду вовсе не то, о чем ты подумала. Все равно извини.
— Я давненько не играла в наши игры. И не только все позабыла, но и не хочу вспоминать. Сорокалетний мужчина — это одно, пятидесятилетняя женщина… — сам понимаешь. Я изменилась. Во всех отношениях.
— Две тысячи долларов за несколько дней работы…
— Звучит заманчиво, но…
— Тебе ведь нужны деньги, если я правильно понял? Отцу на лекарства?
— Нужны, но… Если бы дело не было смертельно опасным, ты бы не пришел ко мне…
— Брось.
— Значит риск велик. И хотя мне действительно нужны деньги, будет хуже, если мои старики потеряют меня, своего единственного кормильца.
— Вдвоем мы с тобой придумаем, как свести риск до минимума.
— Нет, мой мальчик, это все в прошлом. Не обижайся, я не могу тебе помочь.
— Мона, я без тебя не справлюсь. Мне нужна твоя голова, и мне нужно, чтобы кто-то прикрывал мне спину. Кроме тебя, некому это сделать.
— Откажись.
— Уже не могу.
— Что за новости! Кто же тебя подцепил на такой крючок? Я его знаю?
— Еще бы.
— Уж не Ричи ли, старый интриган?
— Он-то считает себя как раз не старым…
Мона заливисто рассмеялась, помолодев вдруг на несколько секунд.
— Луис, Луис! Узнаю тебя, неистребимый простак! Ты ведь специально намекнул, что Ричи считает меня постаревшей. Это чтобы через чувство неприязни к нему побудить меня согласиться на твое предложение. Ха-ха-ха, как это на тебя похоже!
— У тебя извращенное понятие о моем внутреннем мире! — Луис отрезал ножом кусочек яблока и кинул его в рот.