– В этом есть все, мистер Хауэлл! – Трант вскочил на ноги, его глаза вспыхнули внезапным пониманием. – То, что вы мне только что рассказали, убедительно доказывает, что, как и предупреждал вас Гордон, один из ваших служащих планирует залезть в ваш сейф при первой возможности! Гордон на данный момент знает так же мало, как вы или я, кто из ваших людей это собирается сделать, но он так же уверен в самом факте, как и я, и у него есть все основания понимать, что нельзя терять времени в обнаружение задумавшего преступление.
– Что это? Как это? Гордон прав?
Банкир в замешательстве уставился на Транта, а затем скептически заявил:
– Вы не можете догадаться об этом по этим бумагам, мистер Трант!
– Я действительно очень уверен в этом, и только из этих документов. И более того, мистер Хауэлл, хотя я попрошу отложить объяснение этого до более позднего времени, я могу сказать исходя из этого второго документа, – Трант показал серию цифр, написанных кассиром, – что он указывает мне на то, что вполне возможно, если не фактически вероятно, что сын Гордона не крал деньги, за потерю которых он был опозорен!
Банкир взволнованно ходил взад и вперед по комнате.
– Роберт Гордон не виновен! Я понял, Трант, что ваши методы были удивительными и даже более того – они непостижимы. Я не могу представить, как вы пришли к таким выводам. Но, – он посмотрел в глаза психологу, – я не вижу альтернативы, кроме как полностью передать дело в ваши руки, а пока делать все, что вы скажете.
– Сейчас здесь больше нечего делать, – сказал Трант, собирая бумаги, – кроме как дать мне домашний адрес Гордона.
– Ливенворт-стрит, пятьсот тридцать семь, на южной стороне.
– Я вернусь завтра после банковских часов. Тем временем, как вас предупреждал Гордон, поставьте дополнительную охрану у банка сегодня ночью. Я надеюсь, что смогу рассказать вам все, что лежит в основе этого дела, когда побываю сегодня вечером в доме Гордона и увижу его сына и, – Трант отвернулся, – его старую пишущую машинку.
Он вышел, а банкир озадаченно смотрел ему вслед.
Трант уже знал, что несмотря на сорок лет службы в маленьком банке "Хауэлл и сын", Гордон был по-прежнему бедняком, и он не был удивлен, когда в семь часов вечера он свернул на Ливенворт-стрит и обнаружил дом под номером 537 – типичный "маленький, удобный дом", построенный более двадцати лет назад там, что когда-то было новым кварталом жилой недвижимости и, вероятно, было приобретено Гордоном в рассрочку. Дочь Гордона, которая открыла дверь, была черноволосой, сероглазой девушкой со стройной фигурой. У нее был вид домохозяйки, осторожной и экономной в управлении умеренными и нерастущими средствами своего отца. Но выражение прямой ответственности на ее лице заставило Транта вспомнить, когда он назвал свое имя и вошел внутрь, что после падения ее брата и жертвы ее отца, чтобы загладить вину, эта девушка сама собиралась помочь вернуть себе право собственности на маленький дом.
– Отец лежит наверху, – заботливо объяснила она, провожая Транта в гостиную. – Но я могу позвать его, – неохотно предложила она, – если это связано с делами банка.
– Это дело банка, – ответил Трант. – Но нет необходимости беспокоить вашего отца. Я пришел повидаться с вашим братом.
Лицо девушки стало пунцовым.
– Мой брат больше не связан с банком, – с несчастным видом ответила она. – Я не думаю, что он захочет… я думаю, я не смогла бы убедить его поговорить с кем-либо, кого послал банк.
– Это прискорбно, – откровенно сказал Трант, – потому что в таком случае мое путешествие сюда будет практически напрасным. Я очень хотел его увидеть. Кстати, мисс Гордон, как ваши успехи с машинописью?
Девушка удивленно отпрянула.
– Мистер Хауэлл рассказал мне о вас, – объяснил Трант, – когда упомянул, что ваш отец взял домой свою старую пишущую машинку, чтобы вы могли попрактиковаться.
– О, да, дорогой отец! – воскликнула девушка. – Однажды вечером на этой неделе он принес ее домой. Но она очень устарела – совершенно бесполезна. Кроме того, на прошлой неделе я взяла современную.
– Мистер Хауэлл заинтересовал меня этой старой машиной. Вы не возражаете, если я взгляну на нее?
– Конечно, нет. – девушка смотрела на молодого психолога с растущим удивлением. – Она прямо здесь.
Она прошла через холл и открыла дверь в заднюю комнату. Через дверной проем Трант смог увидеть в маленькой комнате две пишущие машинки, одну новую и блестящую, другую, под чехлом, старую и потрепанную.
– Скажите, чего вы хотите?
Вызывающий голос заставил Транта быстро обернуться и столкнуться с хмурым юношей, спускающимся по лестнице.
– Он хочет посмотреть на пишущую машинку, Роберт, – объяснила девушка.
Трант спокойно оглядел юношу. Он был опрятно выглядящим парнем, скромно одетым и похожим на своего отца, но обладал более мощным телосложением. Его лицо было омрачено угрюмой задумчивостью, а в глазах горел огонь неповиновения. Психолог отвернулся, словно решив сначала закончить осмотр пишущей машинки, и вошел в комнату. Юноша и девушка последовали за ним.
– Эй, вы! – резко сказал Роберт Гордон, когда Трант положил руку на крышку старой машинки. – Это не та пишущая машинка, которую вы хотели осмотреть. Вот та самая.
И он указал на более новую из двух.
– Я хочу посмотреть старую, – ответил Трант.
Мальчик внезапно побледнел, прыгнул вперед и схватил Транта за запястье.
– Скажите! Кто вы вообще такой? Для чего вы хотите увидеть эту машину? – горячо потребовал он. – Вы не увидите ее, пока я не позволю!
– Что?! – Трант посмотрел на него с явным удивлением. – Вы! Вы в этом замешаны! Это меняет дело!
Уильям Гордон внезапно появился в дверях, его лицо было таким же белым, как у его сына. Рука Роберта упала с запястья Транта. Ошеломленный старик стоял, наблюдая за Трантом, который медленно раскрыл и изучил клавиатуру старой пишущей машины.
– Что это значит, мистер Трант?
Гордон запнулся, держась за дверной косяк для поддержки.
– Это значит, мистер Гордон, – Трант выпрямился, его глаза сверкнули полным пониманием и торжеством, – что вы должны удержать своего сына сегодня ночью, чего бы это ни стоило, мистер Гордон! И приведите его с собой завтра утром, когда придете в банк. Не поймите меня неправильно. – Он подхватил старика, когда тот пошатнулся. – Мы вовремя начали действовать, чтобы предотвратить ограбление банка, которого вы боялись. И я надеюсь, я все еще надеюсь, что смогу доказать, что ваш сын не имеет никакого отношения к потере денег, за которые его уволили.
С этими словами он вышел из дома.
За полчаса до открытия банка "Хауэлл и сын" на следующее утро Трант и исполняющий обязанности президента вышли из личного кабинета президента в главный банковский зал.
– Вы не спросили меня, – сказал Хауэлл, – было ли какое-либо покушение на банк прошлой ночью. У меня был специальный человек, который следил, как вы и советовали, но никаких попыток не предпринималось.
– После встречи с молодым Гордоном прошлой ночью, – ответил Трант, – я не и ожидал ничего подобного.
Банкир выглядел озадаченным, затем он быстро огляделся и увидел дюжину своих клерков и кассиров на своих местах, которые занимались подготовительными делами и готовили свои счета. Один кассир не пока не прибыл. Исполняющий обязанности президента призвал всех занять места за столами.
– Этот джентльмен, – объяснил он, – мистер Трант, психолог. Он только что попросил меня, и я собираюсь попросить вас сотрудничать с ним в проведении очень интересного психологического теста, который он хочет провести на вас как на людях, работающих в банке.
– Как вы все, вероятно, видели в газетных и журнальных статьях, – сам Трант взялся за объяснение, поскольку банкир колебался, – психологи и многие другие исследователи сейчас очень заинтересованы в том, чтобы проследить за влиянием, которое занятия или бизнес различного рода оказывают на психические характеристики. Сегодня утром я хочу протестировать обычные элементарные понятия, которые вы считаете постоянно связанными с деньгами и банковскими операциями в течение большей части вашего сознательного времени. Чтобы утвердить ваш образ мышления как банковских служащих, я попросил господина Хауэлл разрешил зачитать вам краткий список слов, и я прошу вас, услышав каждое из этих слов, записать первое, что связывается с этим словом в вашем сознании. Все вы, пожалуйста, возьмите лист бумаги, подпишите его и пронумеруйте вдоль одного края, чтобы соответствовать номерам слов в моем списке.
Послышался шелест бумаги, когда мужчины, кивая, приготовились к испытанию. Трант достал свой список из кармана.
– В основном, конечно, меня интересует, – продолжил он, – психологическое влияние вашей постоянной связи с деньгами. Для вас работа в окружении денег. Каждый щелчок пишущих машинок Ремингтон о вас относится к деньгам, и их клавиши shift нажимаются чаще всего, чтобы сделать отметку в долларах. Пачки денег вокруг вас помечены не секретными письменами или символами, а просто суммой в пятьсот или десять тысяч долларов, написанной на обертке. За комбинацией сейфа всегда скрывается целое состояние. И все же деньги неизбежно должны стать для вас, психологически, простым товаром, и большинство действий, которые требуют их передачи и хранения, должны стать для вас почти механическими, ибо механическое служит вам двумя способами: во-первых, в рутине вашего бизнеса, как, например, с долговой распиской, которая для вас означает определенный интервал, возможно, шестьдесят дней, так что вы автоматически знаете, не заглядывая в свои календари, что такая расписка, выписанная 29 сентября, должна быть выплачена сегодня. И, во-вторых, позволяя вам просматривать эти груды банкнот с не большим чувством, чем если бы вы искали обрывки в корзине для мусора, это защищает вас от искушения и является причиной того, что такое учреждение, как это, может работать в течение сорока лет, ни разу не посчитав необходимым арестовать вора. Мне не нужно говорить вам, что оба эти ментальные установки представляют большой интерес для психологов. Теперь, если вы напишете…