– Это так. Я сказал Чапину предоставить это, пока он не увидит меня, независимо от того, как он его найдет. – Шеппард бросил свою меховую шапку на плоский стол Транта перед ним и хлопнул своими тяжелым перчаткам, одной за другой, рядом с ней.
– Вы имеете в виду, что у вас есть личная информация о том, что ваш брат не был застрелен случайно? – Трант сосредоточенно склонился над своим столом.
– Именно. Но я пришел не для того, чтобы обсуждать с вами вопросы, Трант. Он был убит, парень, убит!
– Убит? Тогда я понимаю! – Трант выпрямился.
"Нет, вы не понимаете, – прямо возразил его клиент. – Я пришел не для того, чтобы просить вас найти убийцу для меня. Я сообщил о нем в полицию и приказал его арестовать, прежде чем позвонить вам сегодня утром. Его зовут Джим Тайлер и, поскольку я знаю, что он был в своем клубе, к этому времени он должен быть у них. В этом деле очень мало психологии, Трант. Но если я собираюсь повесить молодого Джима, я собираюсь повесить его быстро – потому что это не очень приятная работа; и я позвал вас только для того, чтобы услышать доказательства, которые приводят Чапин и индеец, они сообщили только, что это убийство, как я и подозревал, так что, когда мы передадим эти доказательства в руки прокурора штата, они смогут прикончить Джима Квика и покончить с этим!
– Тайлер? – Трант снова быстро наклонился к своему клиенту, уже не пытаясь скрыть своего удивления. – Молодой Тайлер, ваш товарищ по стрельбе и ваш партнер в оружейной компании Нью Шеппард-Тайлер?
– Да, Тайлер, – резко ответил Шеппард, но при этом поднялся и повернулся спиной под предлогом закрытия фрамуги. – Мой товарищ по стрельбе в течение последних трех лет, и я думаю, что он больше, чем мой партнер в оружейной компании, потому что, по правде говоря, именно для него я вложил деньги, чтобы начать бизнес. И есть больше причин, заставляющих меня хотеть отпустить его – хотя он и застрелил моего брата. Но этих причин, как я решил сегодня утром, недостаточно! Поэтому я решил также ничего не утаивать, ничего не утаивать о том, что стоит за этим преступлением, кому бы оно ни причинило боль! Я сказал, что пришел не для того, чтобы обсуждать с вами вопросы, Трант. И я не буду!
Он отвернулся от Транта и еще раз быстро взглянул на часы.
– Я буду очень рад ознакомиться с доказательствами для вас, мистер Шеппард, – согласился Трант, проследив за взглядом пожилого человека. – И поскольку вы пришли сюда за полчаса до того, как нам нужно ехать встречать поезд…
– Именно так, – резко перебил Шеппард. – Я здесь, чтобы рассказать вам столько, сколько смогу, прежде чем мы встретимся с остальными. Вот почему я спросил вас, знаете ли вы меня. Итак, что именно ты знаешь обо мне, Трант?
– Я знаю, что вы богатый человек, крупный владелец недвижимости, как пишут газеты, которая значительно выросла в цене; и я знаю, это тоже из газет, что вы принадлежите к кругу людей, которые выросли вместе с городом, – старые поселенцы с тридцатилетним стажем.
– Совершенно верно. Мы с Нилом приехали сюда без гроша в кармане, чтобы забрать все, что могли, в Чикаго после пожара. И тогда мы сколотили свои легкие состояния – или легко, как я научился говорить сейчас, – он мрачно улыбнулся про себя, – скупая участки в городе, когда они были дешевыми и все боялись, и продавали их за бесценок, и нам оставалось только удерживать их, пока они не сделают нас богатыми. Теперь я богатый старый холостяк, Трант, охотящийся в сезон и стреляющий из засады, а в перерывах приобщаю Джима Тайлера к оружейному бизнесу. Худшее, что говорили о Ниле, – это его пьянство и дурной характер, потому что Ли, его дочь, тоже имеет хорошую репутацию, как и все остальные в ее кругу, и даже юный Джим Тайлер имеет дело с дюжиной клубов. Это все хорошо, респектабельно и удовлетворительно, не так ли? И это все, что вы знаете?
– Это все, – коротко ответил Трант.
– Никогда не слышали о Белом дворце Шеппарда, не так ли? Разве вы не знаете, что когда кто-нибудь говорит с одним из тех старых парней тридцатилетней давности, которых вы называете избранным кругом, о мистере Стивене Шеппарде, ему в голову приходит мысль: "О! вы имеете в виду Стива Шеппарда, игрока!' Тридцать лет назад, более или менее, мы зарабатывали деньги, чтобы купить эти участки в алкогольном дворце и игорном аду – Нил, я и отец Джима Тайлера, старина Джим.
– Однако там были не только Нил, старина Тайлер и я, – взорвался он, расхаживая по ковру рядом со столом Транта и вообще не глядя на своего консультанта. – Кроме того, были Финдли – Енох, который был с нами в лесу, его фотография появляется в газете каждые шесть месяцев или около того за то, что он заплатил тысячу долларов за центовую монету тысячелетней давности; и брат Еноха, и Чапин, с которым мы собираемся встретиться в несколько минут. Мы вели честную игру – такую же честную, как и любая другая, поймите это! Но у нас случались другие дьявольские вещи, которые встречаются даже в игорном доме на открытой местности в большом городе – драки, самоубийства и убийства.
Он замолчал, на долю секунды встретив быстрый и вопросительный взгляд Транта стальным блеском своих серо-зеленых глаз.
– Непременно убийство! – повторил он с более грубым вызовом. – Мужчины стреляли в себя и, гораздо чаще, стреляли друг в друга в нашем доме или где-то еще, из-за того, что там происходило. Но в те дни нам было намного легче отказываться от вещей, и мы редко беспокоились о небольшой стрельбе, пока… ну, привычка не распространилась и на нас. Я имею в виду, что однажды ночью один из нас, это был Лен Финдли, был застрелен в условиях, при которых было ясно, что кто-то из нас пятерых – Тайлер, или Чапин, или Енох Финдли, его брат, или Нил, или я, должно быть, застрелил его. Видите как приятно заглянуть в нашу счастливую семью! Конечно, убеждены в этом были только мы, полиция выдала это за самоубийство. И это было еще не все – как только после этого стало безопасно совершить еще одно "самоубийство", старина Джим Тайлер был застрелен и на этот раз мы знали, что это был либо Енох Финдли, либо, я же говорил вам, что не буду мелочиться, либо Нил. Это разрушило игру и партнерство…
– Подождите, подождите! – прервал его Трант. – Вы хотите сказать, чтобы я понял, что ваш брат застрелил Тайлера?
– Я хочу, чтобы вы поняли именно то, что я сказал, – прямые губы старика плотно сжались под короткими седыми усами, – потому что я видел слишком много неприятностей, связанных с простыми словами, чтобы быть небрежным с ними. Либо Енох, либо Нил застрелили Джима, я не знаю, кто именно.
– В отместку, потому что тот думал, что Тайлер застрелил Лена Финдли?
– Возможно, но я никогда так не думал, и я так не думаю сейчас, – решительно ответил Шеппард. – Старина Джим Тайлер был наименее способным к такого рода вещам из всех нас, косноязычный, безобидный старик, и он был дилером в наших играх, но помимо этого у Джима не хватало смелости распоряжаться своими собственными деньгами. Но по какой-то причине Нил, казалось, был уверен, что это старина Джим застрелил Лена, и он заставил Еноха Финдли поверить в это тоже. Итак, неважно, кто на самом деле выпустил пулю. Что ж, мне пришлось присматривать за вдовой старого Джима и его сыном. Это было необходимо, потому что после смерти Джима я обнаружил забавную вещь. Он получал свою долю с остальными из нас в прибыли от игры, и остальные из нас к тому времени разбогатели, потому что никто из нас не был игроком, то есть не в том смысле, чтобы вернуть это в игру, но хотя я всегда предполагал, что Джим покупал свою землю, как и все остальные, и его вдова тоже мне об этом рассказала, я ничего не нашел, когда он был мертв!
– Но вы только что намекнули, – быстро вставил Трант, – что Тайлер, возможно, поручил кому-то другому инвестировать для него. Вы изучали это в то время?
– Да, я спрашивал их всех, но никто ничего не знал. Но мы к этому подходим, – нетерпеливо ответил старик. – Я хотел, чтобы вы увидели, как получилось, что я начал заботиться о юном Джиме, интересоваться им и делать для него все, что угодно, пока… пока он не стал тем, кем он был для меня. Нилу с самого начала никогда не нравилось, что я забочусь о мальчике, мы ссорились из-за этого снова и снова, и особенно после того, как маленький Джим начал взрослеть, и девочка Нила тоже росла, и примерно год назад, когда он начал замечать, что Ли заботится о маленьком Джиме больше, чем о ком-либо, несмотря на то, что он сказал, Нил ненавидел мальчика еще больше. Он запретил ему посещать свой дом и он сделал много других вещей против него, и причину всего этого даже я не мог понять до этой последней охоты.
Старый спортсмен остановился, взял свою меховую шапку и задумчиво начал натягивать свои большие перчатки.
– В этом году, как вы, конечно, знаете из газет, мы отправились в заповедник Онтарио, к северу от региона Темагами, на оленей и лосей. Сезон там хороший, но короткий, заканчивается в середине ноября. Затем мы собирались отправиться в Квебек, где сезон продлится до января. Молодого Джима Тайлера с нами не было, потому что эта охота была своего рода эксклюзивным мероприятием только для стариков, Нила и меня, Финдли и Чапина. Но на этот раз, на второй день в лагере, к нам присоединился молодой Джим Тайлер, или, скорее, ко мне, потому что я был единственным в лагере в тот день, лежал с поврежденной лодыжкой. У него был с собой пистолет, один из наших новых пистолетов Шеппарда-Тайлера, который мы все впервые опробовали в этом году. Но он не пришел к нам из-за лосей. Он пришел повидаться с Нилом. Потому что люди, которые купили старый дом его отца, сносили его, чтобы освободить место для делового здания, и они нашли какие-то бумаги между этажами, которые они отдали молодому Джиму, и это было именно то, что заставило его преследовать нас, по горячим следам Нила. Он показал их мне, и я кое-что понял.
– Видите ли, единственное реальное возражение, которое Нил смог выдвинуть против молодого Джима, было то, что он был нищим – без гроша, если не считать моей помощи. И эти бумаги, которые были у Джима, были записями и меморандумами, которые показывали, почему Джим был нищим, и кто сделал его таким, и как самому Нилу досталась лучшая часть лучшего имущества старого Джима. Потому что бумаги были частными записями и меморандумами о деньгах, которые старый Джим Тайлер дал Нилу, чтобы тот вложил их в землю для него, среди них бумага, написанная Нилом, в которой признавалось, что старый Джим имеет долю в лучших участках Нила. Затем к ним был прикреплен какой-то личный меморандум Тайлера, часть которого мы не смогли разобрать, за исключением того, что он имел отношение к убийству Лена Финдли, но остальное было ясно и четко показывало, что как раз перед тем, как его застрелили, старый Джим Тайлер испугался Нила и пытался заставить его преобразовать свои записи в официальные документы и забрать принадлежащее ему из рук Нила.