Итак, прошел час или больше с тех пор, как Говард побежал за человеком с револьвером в руке, и он не появился, не позвонил и не прислал никаких вестей о своей безопасности. И хотя жизнь Говарда в диких землях приучила его добиваться возмещения ущерба вне закона, у нее все еще был цивилизованный позыв обратиться в полицию. Она перестала нервно ходить у окна и сняла телефонную трубку с крючка, но при звуке голоса оператора она снова вспомнила просьбу Говарда о том, что человек, когда бы он ни появился, должен быть предоставлен только ему, и бросила трубку, не ответив. Но она яростно возмущалась тем авторитетом, который он имел над ней, который обязывал ее подчиняться ему. Он откровенно сказал ей, скорее даже угрожал ей, что если будет хоть малейшая огласка его возвращения домой, чтобы жениться на ней, или еще какая-либо дурная слава, связанная с сопутствующими обстоятельствами, он, несомненно, оставит ее.
Представляя, словно репетируя, эти угрозы, она выпрямилась и гордо, вызывающим жестом сбросила с плеч лишний халат. Она была прямой, высокой девушкой, с фигурой более молодой Дианы и с чертами лица, такими же светлыми и безупречными, как у молодой Геры2, и, кроме того, очень глубокими синими глазами в очень прямых глазах и венчающими их густыми золотистыми волосами. Ей едва исполнилось двадцать два. И она не привыкла, чтобы какой-либо мужчина демонстрировал чувство превосходства над ней, а тем более угрожал ей, как это сделал Говард. Итак, в порыве неповиновения она снова потянулась к телефонной трубке, которую только что положила, когда сквозь туман за окном увидела мужчину, которого она ждала – высокую, настороженную фигуру, спешащую к дому.
Она быстро сбежала вниз по лестнице и сама открыла ему дверь, ее захлестнула новая волна непокорности. То ли ее возмущало то, что этот человек, которого она не любила, но за которого должна была выйти замуж, мог казаться более уверенным и безупречным джентльменом без воротничка или шарфа, в одежде и ботинках, забрызганных грязью и дождем, чем любой из ее других друзей, или это был просто уверенный и безупречный джентльмен с наглой улыбкой на его полных губах за маленькими, коротко подстриженными усами, она не могла сказать. Во всяком случае, она молча пригласила его в библиотеку, но когда они остались одни и она закрыла дверь, она набросилась на него.
– Ну, Говард? Ну? Ну что, Говард? – спросила она затаив дыхание.
– Значит, вы не послали никакого сообщения в полицию, Этель?
– Я собиралась… в тот момент, когда вы пришли. Но… я еще не…, – вынуждена была признаться она.
– Или к этой… – он остановил эпитет, который был у него на губах, – твоей подруге Кэрил?
Она покраснела и покачала головой.
Он вытащил свой револьвер, переломил его, небрежно выбросив патроны на стол, и устало опустился в кресло.
– Я рад видеть, что вы понимаете, что это было не то дело, в которое кто-то еще мог вмешиваться!
– Ты сказал – было, – лицо девушки побледнело. – "Ты… ты поймал его на этот раз и… и убил его, Говард?
– Убила его, Этель? – мужчина рассмеялся, но наблюдал за ней более внимательно. – Конечно, я его не убивал и даже не поймал. Но я, наконец, убедился, что это тот самый парень, который весь этот год пытался выставить меня дураком, который преследовал меня, как я вам писал. И если вы помните мои письма, даже вы, я имею в виду, даже девушка, выросшая в городе, должна понимать, что для меня теперь вопрос чести – поговорить с ним наедине!
– Если он просто пытается выставить тебя дураком, как ты говоришь – то, да, Говард, – горячо ответила девушка. – Но из того, что ты сам рассказал мне о нем, ты знаешь, что он, должно быть, преследует тебя по какой-то серьезной причине! Да, ты это знаешь! Я вижу это! Ты не можете этого отрицать!
– Этель, что ты имеешь в виду под этим?
– Я имею в виду, что, если ты не думаешь, что человек, который следил за вами от Калькутты до Кейптауна, до Чикаго, означает для тебя нечто большее, чем шутка, чтобы ты мог решить сам, во всяком случае, я знаю, что человек, который уже дважды просматривал вещи в моей комнате, это повод чтобы я пошла в полицию!
– И газеты снова раздувают семейный скандал? – ответил мужчина. – Я признаю, Этель, – признал он, тщательно рассчитывая остроту своего второго укуса, прежде чем нанести его, – что если бы ты или я могли вызвать полицию, не навлекая на нас снова целую кучу газетных статей, я был бы рад сделать это, хотя бы для того, чтобы доставить тебе удовольствие. Но я сказал тебе, прежде чем вернуться, что, если будет еще какое-то освещение семейных дел, я вообще не смогу прийти, так что, если ты хочешь настаивать на этом сейчас, конечно, я могу оставить тебя, – он бросил очень слабый, но самый многозначительный взгляд на богатую, роскошную обстановка большой комнаты, – во владении.
– Ты знаешь, что я не могу позволить тебе сделать это! – девушка покраснела. – Но ты также не можете помешать мне провести частное расследование, о котором я говорила!
Она отошла в угол комнаты и, на виду у него, сняла телефонную трубку и набрала номер, не глядя на него.
– Мистера Кэрила, пожалуйста, – попросила она. – О, Генри, это вы? Вы можете отвести меня к вашему… мистеру Транту, кажется, так вы его назвали, как только сможете… Да. Я хочу, чтобы вы пришли сюда. У меня будет мой экипаж. Немедленно!
И по-прежнему, не сказав больше ни слова и даже не взглянув на Экстона, она прошла мимо него и побежала вверх по лестнице в свою комнату.
Он не предпринял никаких усилий, чтобы помешать ей позвонить и она удивлялась этому, даже когда в том же порыве безрассудного гнева собрала разбросанные письма и бумаги на своем письменном столе и оделась, чтобы выйти. Но по пути вниз она внезапно остановилась. Завиток сигаретного дыма через открытую дверь библиотеки показал, что он ждал внутри нее. Он хотел поговорить с ней, прежде чем она уйдет. Возможно, он был даже рад, что Кэрил пришла, чтобы он мог высказать свое мнение в присутствии их обоих. Внезапно ее затошнило от резкого, характерного запаха его табака. Она развернулась, снова побежала наверх и сбежала, почти сломя голову, вниз по задней лестнице и через дверь для прислуги в переулок.
Тусклый серый туман, который сгущался по мере приближения утра, скрыл ее и сделал неузнаваемой с расстояния всего в несколько футов, но в конце переулка она инстинктивно отпрянула от взглядов проходящих мужчин, пока не разглядела торопливую фигуру мужчины, который был даже выше Экстона и гораздо шире. Она бросилась к нему с дрожью облегчения, когда увидела светлые волосы Генри Кэрила и узнала его ровные, открытые черты.
– Этель! – он поймал ее, задыхаясь от удивления. – Вы здесь? Почему…
– Не заходите в дом! – она повела его противоположным путем. – На углу есть стоянка такси. Найдите там одно и отвезите меня… отвезите меня к этому мистеру Транту. Я расскажу вам все. Человек приходил снова прошлой ночью. Тетушка больна и лежит в постели из-за этого. Говард по-прежнему говорит, что это его дело, и он ничего не сделает. Я должна была обратиться к вам.
Кэрил на мгновение прислонил ее к стене дома, побежал на угол за такси и, вернувшись с ним, помог ей сесть в него.
Сорок минут спустя он привел ее в приемную Транта в здании Первого национального банка и, узнав резкий, решительный тон психолога в разговоре во внутреннем кабинете, Кэрил подошел к двери и резко постучал.
– Прошу прощения, но не могли бы вы отложить то, что вы делаете, мистер Трант? – он быстро задал вопрос, когда дверь открылась, и он столкнулся с крепкой и энергичной фигурой рыжеволосого молодого психолога, который за шесть месяцев, по общему признанию, стал главным консультантом в Чикаго по уголовным делам. – Меня зовут Кэрил. Генри Хауэлл представил меня вам на прошлой неделе в клубе. Мне и моему другу очень нужна ваша помощь, мистер Трант, и немедленно. Я имею в виду, что если мы не сможем поговорить с вами сейчас, обстоятельства, возможно, сделают это невозможным в дальнейшем.
Говоря это, Кэрил отодвинулся, чтобы спрятать девушку за собой от взгляда человека во внутреннем кабинете, который, как видела Кэрил, был офицером полиции. Трант отметил это, а также то, что Кэрил тщательно воздерживался от упоминания имени девушки.
– Я могу отложить это дело, мистер Кэрил, – спокойно ответил психолог. Он закрыл дверь, но почти сразу же открыл ее снова. Его официальный посетитель вышел через другой вход прямо в холл и два молодых клиента вошли во внутреннюю комнату.
– Это мистер Трант, Этель, – немного нервно обратилась Кэрил к девушке, когда та садилась. – И, мистер Трант, это мисс Уолдрон. Я привел ее, чтобы рассказать вам о таинственном человеке, который преследует Говарда Экстона по всему миру, и который, с тех пор как Экстон вернулся к ней домой две недели назад, угрожал ей.
– Экстон… Экстон! – психолог повторил имя, которое произнесла Кэрил, как будто был уверен, что Трант должен его узнать. – Ах! Конечно, Говард Экстон младший! – он откровенно признался, что его воспоминания прояснились, и он понял, почему лицо девушки показалось знакомым.
– Значит, вы, – обратился он непосредственно к ней, – мисс Уолдрон с бульвара Дрексел?
– Да, я та самая мисс Уолдрон, мистер Трант, – ответила девушка, покраснев до корней губ, но гордо подняв голову и прямо встретившись с ним взглядом. – Падчерица… дочь второй жены мистера Нимрода Экстона. Это была моя мать, мистер Трант, которая была причиной развода миссис Анна Экстон и получившей полную опеку над своим сыном от мистера Экстон двадцать лет назад. Именно моя мать незадолго до смерти мистера Нимрода Экстона в прошлом году потребовала, чтобы из завещания сын, первая миссис Экстон была тогда мертва, был полностью и полностью исключен, без единого цента, и чтобы все имущество мистера Экстона было передано в доверительное управление ей – моей матери. Итак, поскольку вы, несомненно, помните, что все это снова открылось шесть месяцев назад, когда умерла и моя мать, мне сказали, что теперь я единственная наследница имущества Экстон на сумму свыше шестидесяти миллионов. Да, я та самая мисс Уолдрон, мистер Трант!