Отечественный кинематограф в поисках живого Пушкина
Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унес с собою в гроб некоторую великую тайну И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем.
А.С. Пушкин стал первым биографическим героем дореволюционного российского кино – этот неоспоримый, но такой волнующий факт нуждается в комментариях и осмыслении.
В 1925 году во время очередного дискуссионного бума об экранизациях журнал «Советское кино» опубликовал статью, где говорилось: «Пушкин и кинолента так же несовместимы, как проселок и железная дорога, как деревенская тишь и грохот большого фабричного города. Несовместимы прежде всего потому, что кинематограф подчеркивает там, где поэт только намекает^.
Столетний опыт экранизаций доказал несостоятельность и нежизненность столь категоричного суждения. Об истории кинематографа вообще трудно говорить, не упоминая имени А.С. Пушкина: с 1907 по 1917 год были экранизированы (и по нескольку раз) почти все его прозаические произведения, за исключением «Гробовщика», «Истории села Горюхина», «Кирджали» и «Египетских ночей». Вряд ли это обстоятельство может удивлять: история великого немого доказала, что пионеры российского кинематографа в поисках подходящего литературного материала неизбежно должны были прийти к творчеству Пушкина.
Первый опыт экранной пушкинианы
Гораздо более удивительным стал факт обращения к судьбе самого А.С. Пушкина в целях создания биографической киноленты. Биографический жанр в немом кино был к моменту создания картины еще совершенно не развит, прецедентов было крайне мало (если они вообще были), да и те, если и были, не сохранились. Таким образом, «Жизнь и смерть Пушкина», немой черно-белый художественный короткометражный фильм, снятый на студии «Гомон» режиссером В.М. Гончаровым (1861–1915) в 1910 году и тогда же вышедший на экраны России, был обречен – пусть не на успех, но на пристальное внимание публики, прессы, коллег по цеху В любом случае – это единственная ранняя картина из пушкинской серии, сохранившаяся с подлинными надписями и доступная для просмотра – вступительные титры восстановлены в Гос-фильмофонде, где она и хранится2.
Сегодняшнему зрителю может показаться смешной и даже нелепой «длительность» этой короткометражки, названной столь объемно и пространно: жизнь Пушкина, пусть короткая, много короче, чем у многих других классиков жанра, уместилась, вместе со смертью, в экранные 5 минут и 3 секунды.
Сложно теперь сказать, что подвигло режиссера Гончарова на такой эксперимент: особый ли интерес к судьбе поэта, стремление ли стать первооткрывателем жанра кинобиографии, проверка ли своего технического мастерства, требуемого для создания сюжетной костюмной молчащей картины, при том, что поэт в ней должен читать свои стихи. Став сотрудничать поочередно с А. Дранковым, П. Тиманом, А Ханжонковым, Гончаров снял историческую былину о Степане Разине «Понизовая вольница» (1908), немые художественные короткометражные фильмы «Смерть Иоанна Грозного» по пьесе А.К. Толстого (1909), «Песнь про купца Калашникова» по мотивам поэмы М.Ю. Лермонтова (1909), «Ванька-ключник», «Мазепа», «Чародейка» и др.
По поводу «Смерти Ивана Грозного» критика писала (пытаясь, быть может, разгадать секрет интереса режиссера к личности этого царя): «Кому же, как не русским, понять всю сложную натуру Грозного царя! Кому, как не русским, потомкам данников татарских ханов, прививших им их жестокость, задержавших их на долгое время в темноте и невежестве, кому, как не им, скорее всего доступно понимание этого темного и мрачного времени, именуемого царствованием Иоанна Грозного»3.
Быть может, та же логика действовала и в отношении биографической картины о Пушкине – кому, как не русским кинематографистам, замахнуться на жизнеописание поэта, опередив всех возможных конкурентов. Лояльная критика писала: «Гончарову пришла богатая мысль воспроизвести для синематографа биографию великого русского поэта, и картина “Жизнь и смерть Пушкина” знакомит нас с интересными моментами из жизни поэта. Нам показали дом, где родился Пушкин; сцену, когда Саша слушает сказки своей няни, годы его в лицее, чтение стихов в кругу писателей, среди которых узнаем Гоголя, Жуковского, Карамзина и др. Далее видим Пушкина у императора Николая I, вечер у Пушкина в доме, когда завязывается роковая для него сцена с Дантесом, его дуэль с Дантесом, и последовавшая вследствие полученной раны смерть поэта»4.
Замах, однако, получился более скромным, чем журнальный отклик. Немая игровая пятиминутка представляла собой девять последовательных киноиллюстраций к основным событиям жизни поэта.
Одну секунду – настолько быстро, что с трудом удается сделать стоп-кадр, – длится эпизод с маленьким Пушкиным и его няней: небольшая комната с узким окошком, письменный стол, стул, кресло, еще один стул, на котором сидит няня, худощавая моложавая женщина, одетая в белое, руки на коленях, книгу в руках не разглядеть; к ней устремляется темноволосый кудрявый мальчик лет пяти в белой подпоясанной рубахе, лицо видно в профиль.
«Пушкин среди товарищей в лицее» – этим титром открывается второй эпизод; в роли лицеиста Пушкина – В. Марков. Сцена длится 25 секунд: лицеисты в темных форменных костюмчиках и широкополых шляпах играют в снежки. Вдоволь наигравшись и набегавшись, один из них (предположительно, Пушкин) присаживается на деревянную скамью (узкая доска на козлах), достает листки, разворачивает их и, прыгнув на скамью, что-то декламирует: в левой руке листок, правая лихо взлетела вверх, шляпа съехала на затылок. Заметно общее воодушевление; чтение длится две секунды. Затем поэта стаскивают со скамьи; потолкав и попинав друг друга, вся компания возвращается в учебный корпус. Перемена закончилась.
«Экзамен в Лицее» – название третьего эпизода длиной 35 секунд. Нарядный зал: богато убранные окна, лепнина, стол, покрытый белым атласным полотном, за столом – четверо экзаменаторов во главе с Г.Р. Державиным: в руках у них гусиные перья, формуляры, куда должны быть записаны результаты испытаний. Один за другим выпускники подходят к столу и быстро что-то рассказывают; рассказав, кланяются и отходят. Кудрявого, с густыми черными бакенбардами Пушкина вызывают четвертым. У него наготове листки со стихами. Развернув листок и держа его в левой руке, он вдохновенно (правая рука привычно взмыла вверх) декламирует, вызывая всеобщий бурный восторг. Растроганный Гаврила Романович резко вскакивает, выбегает из-за стола и бросается обнимать талантливого лицеиста; за ним вскакивают и остальные экзаменаторы. Общие объятия, поздравления, триумф молодого поэта. Он сконфуженно выбегает из зала. Экзаменаторы поздравляют друг друга с юным дарованием.
«Пушкин читает свои произведения в присутствии гостей: Жуковского, Карамзина, Гоголя, Грибоедова, Кольцова, Крылова и князя Вяземского». Четвертый эпизод, длиной в одну минуту 20 секунд, тоже посвящен чтению стихов. Писатели собрались в нарядной комнате, похожей по убранству на лицейскую залу, удобно рассаживаются на стульях вокруг круглого стола с настольной лампой. В сопровождении (предположительно) Гоголя в комнату входит Пушкин (В. Кривцов), с кипой листков в руке, перебирает их, находит нужный и начинает читать. Видимо, читает что-то в том числе и смешное: смеется по ходу чтения сам, заражая смехом и остальных. Сразу после – рукопожатия, поздравления, похвалы, аплодисменты. Крылов берет пушкинские листки и просматривает, передает другим гостям, затем листки возвращаются к поэту. После чтения все быстро расходятся.
«Пушкин у Государя Императора» – так называется пятый эпизод, который длится 40 секунд. Император сидит за письменным столом в своем крошечном кабинете с одним окном и что-то пишет. Адъютант сообщает о визите поэта. Входит Пушкин, как всегда с листками, но на этот раз они в портфеле. Кладет его на стул, вынимает листки, начинает читать, то и дело кланяясь. Царь одобрительно-наставительно хлопает поэта по плечу, тот, раскланявшись и приложив руку к сердцу в знак благодарности, уходит, оставив Николаю I свои листки. Царь, слегка подумав, что-то пишет на них.
«Вечер у Пушкина» – гласит следующий титр; эпизод длятся 10 секунд. Нарядная комната (похоже, та же самая, в которой писатели слушали Пушкина), вдоль стен сидят гости, мужчины и дамы, всего человек десять. Входит Пушкин и здоровается с гостями. На переднем плане – жена Пушкина и рядом с ней красавец-офицер в гвардейском мундире: видно, что между ними происходит приватный разговор.
«Пушкин, жена его и Дантес». Это самый длинный эпизод картины – две с половиной минуты. В гостиную входит Пушкин. Жена его пересаживается от Дантеса к некой даме и сдержанно беседует. Тут же, в шаге от нее, Пушкин что-то выговаривает Дантесу, разводит руками, тот пытается оправдаться, Пушкин резко отворачивается и уходит. Что это – вызов на дуэль в присутствии приглашенных гостей из-за того, что жена сидит рядом со статным офицером? В своем доме, на званом вечере? Гости, образуя пары, пританцовывая, выходят из гостиной. Всем весело и спокойно. Жена Пушкина, улыбчивая, оживленная, после танцев возвращается в гостиную, но к Дантесу не подходит, с ним вообще больше никто не разговаривает. Видно, что он взволнован и огорчен.
«Дуэль Пушкина с Дантесом 27 января 1837 г.». Заснеженная площадка между кустов и деревьев. Минутная сцена, в течение которой Дантес метко стреляет и тяжело ранит Пушкина; Пушкин, лежа на снегу, прицеливается, стреляет и как будто попадает в цель. Дантес падает, но тут же поднимается – видимо, рана не серьезная. Секунданты осторожно поднимают поэта, укладывают раненого на повозку, запряженную парой лошадей, укрывают и отправляют домой.
«Смерть Пушкина 29 января 1837 г.». Финальный сорокасекундный эпизод. Смертельно раненный Пушкин в своем доме, в постели. Рядом шестеро близких людей, среди них жена. Входит офицер с письмом от государя императора; Жуковский читает письмо вслух. «Если Бог не велит нам увидеться, посылаю тебе мое прощение и вместе мой совет – исполнить долг христианский. О жене и детях не беспокойся, я беру их на свое попечение». Пушкин выхватывает письмо и целует его. Последний вздох, пульс пропадает, доктор слушает грудь. Конец.
Первая в истории российского немого кинематографа (а значит, первая и вообще в большой истории российского кино), не говоря уже о том, что это первая попытка воплощения жизни Пушкина на экране, не могла не привлечь внимания зрителей и критики. Крошечный хронометраж давал возможность покадрово рассмотреть секунды и минуты пушкинской судьбы и обнаружить нестыковки, анахронизмы, неточности.
Итак, первый блин выпекся комковатый. И привременная, и поздняя критика писала о возмущении этим фильмом большей части просвещенной России. «Юного Сашу играл толстый актер с приклеенным носом и бакенбардами “под Пушкина”. Появляясь при дворе, поэт угодливо кланялся вельможам без разбора чинов и возраста. В гостях у Пушкина 1830 года можно видеть рядом с ним уже убитого Александра Грибоедова и Николая Гоголя, с которым поэт еще не был знаком. Посещение Пушкиным, с портфелем под мышкой, государя Николая I заканчивалось поцелуями рук монарха. Убогость технических средств, декларативное невежество, историческая ложь – все это создало фильму самую дурную репутацию на десятки лет. “На редкость пошлое и лживое действо, марающее грязью нашего великого соотечественника”. Так писали об этой ленте и до, и после 1917 года»5.
Направление главного удара критики – историческая недостоверность, неправда характера и поведения Пушкина. Зрители и критики не хотели принимать образ угодливого поэта, поминутно кланявшегося царю на аудиенции, целовавшего бумагу с царским прощением и царскими милостями. Спустя полвека после выхода картины историк кино С.С. Гинзбург писал о пушкинской пятиминутке как о реакционном и вредном кинематографическом лубке, вызвавшем к себе резко отрицательное отношение русской общественности. «Порок этого фильма состоял даже не в том, что он поставлен крайне убого, что актеры были плохи, а обстановка действия собрана “с бору по сосенке”. Нет, фильм этот опошлял образ Пушкина, сознательно извращал его биографию. Пушкин был изображен вертлявым и суетливым человечком с манерами коммивояжера. Травля Пушкина придворной камарильей в фильме была начисто обойдена, а причины его дуэли с Дантесом оставлены без объяснения. Но все-таки самое отвратительное в фильме составляла сцена в придворном обществе, в которой артист В. Кривцов изображал Пушкина с лакейской угодливостью изгибающимся перед вельможами»6.
Ключевая фраза этой рецензии – Гончаров (который считается, наряду с Ханжонковым, первым русским кинорежиссером-профессионалом, одним из пионеров русского кинопроизводства) «сознательно извращал биографию поэта», разрушая образ свободолюбивого человека и создавая миф, в котором Пушкин – покорный и верный слуга режиму Николая I. Такая мифология никак не вписывалась в советские установки относительно Пушкина. Их необходимо было поколебать – ведь картина, несмотря на примитивность постановки и негативные отзывы в печати, долго не сходила с экрана.
Процитирую еще одну рецензию о фильме «Жизнь и смерть Пушкина» того же времени. «Не станем упрекать ее в техническом несовершенстве. Ведь это был начальный этап кинематографа вообще. На фоне пустых декораций двигались снятые на общем плане небольшие фигуры актеров, лица которых за дальностью расстояния были просто неразличимы. Не могло быть и речи об историческом реквизите. Постановка была бедная – два-три стула, стол. Актер, изображавший Пушкина, и другой, игравший роль Николая I, по своим внешним данным ничем не напоминали своих героев. Не было титров, но по жестам актеров, по их телодвижениям можно было догадаться, о чем они говорят. Николай I, видимо, читал Пушкину нравоучения, а верноподданный Пушкин подобострастно стоял перед ним навытяжку. Потом Пушкин резвился и вел себя как “озорничающий русский барин” (вспомним, что именно так писали о Пушкине его идейные противники, реакционеры!). Мы не думаем, что режиссер Гончаров и актер Кравцов сознательно делали пасквиль на великого русского поэта. Их лента свидетельствовала скорее, что в 1910 году еще имела хождение ложная версия о том, что в гибели поэта виноват он сам. Дореволюционный русский кинематограф усиленно поддерживал эту версию»7.
Миф (легенда, версия) о том, что Пушкин пал жертвой собственной глупой ревности, что дуэль была неизбежна, что роковой исход поединка – игра случая (так утверждал и сам Дантес, а позже и его потомки), должен был быть развеян. За это и взялся кинематограф раннего советского времени.
Раннесоветский немой артефакт «Поэт и царь»
Громкая неудача первого фильма из пушкинского биографического цикла, осознанная современниками и целое столетие обсуждаемая критиками, надолго, кажется, отбила охоту браться за новые эксперименты на этом поле. Вместе с тем задача создания художественных картин о жизни Пушкина, посвященных разным периодам его жизни, по мере развития пушкинистики – и научной, академической, и вольной, писательской – осознавалась как актуальнейшая и важнейшая. Причин тому было несколько.
Первая из них – просвещенческая. Биографические картины о судьбе Пушкина, о людях из его окружения, о пушкинской эпохе должны были создать богатейший познавательный и учебный киноматериал для миллионов зрителей.
На примере трагической кончины Пушкина, погибшего от рук иноземца, можно было показать национальную трагедию страны, допустившей возможность такой развязки. Важно было разыграть политическую карту – вина царского режима, не только не уберегшего одного из своих лучших сынов, но имевшего прямое отношение к его гибели.
Следовало доказать: Пушкин – борец с самодержавием, а не верноподданный царя, как в картине Гончарова. Планировалось использовать биографию Пушкина как показательный пример борьбы с тиранией: поэт – друг и защитник декабристов, в сущности, и сам декабрист. Факты, которые противоречили бы этой трактовке, должны были уйти в тень.
Кинематограф избегал «портить репутацию» Пушкина: изображать его сторонником чистого искусства, или ревнивцем, доведшим свою необузданную ревность до дуэли, или космополитом, стремившимся уехать на Запад, чтобы путешествовать, познавать мир, жить вне Родины. Важен был только Пушкин – гражданин, патриот, борец с самовластием. Пушкинский кинематографический цикл должен был работать именно в этом направлении.
Следующая за пятиминуткой Гончарова, и пока еще тоже немая черно-белая полнометражная (137 мин) картина о Пушкине «Поэт и царь» была создана уже в СССР в 1927 году, на студии «Совкино» в Ленинграде, спустя 17 лет после «Жизни и смерти Пушкина»8. Авторы сценария, они же и режиссеры, – В. Гардин и Е. Червяков – обозначили жанр историко-биографической драмы «Трагедией в 8-ми частях». Фильм рассказывал о последних годах и днях жизни Пушкина, о его дуэли и смерти.
Эпиграфом к картине могли бы послужить строки из письма поэта к жене. «Не кокетничай с царем», – просил, предупреждал он 11 мая 1833 года Наталью Николаевну, которая не могла скрыть своей радости от сознания, что стала объектом настойчивого ухаживания самого императора. Фильм взял за основу именно эту линию, которая широко обсуждалась современниками поэта: Пушкин был вынужден делить свою Мадонну, «чистейшей прелести чистейший образец», не только с кем-нибудь из красавцев-офицеров, ее многочисленных поклонников, а с самим царем, о ком уверенно толковали, будто все красавицы светского Петербурга составляют его гарем.
Николай I (К. Каренин) показан в картине настойчивым, властным воздыхателем, который вот-вот добьется интимного расположения первой красавицы (И. Володко). На глазах у придворного Петергофа он целый день гуляет под руку с мадам Пушкиной по аллеям парка, уединяется на скамейках в укромных уголках, поминутно целует ей ручки, смотрит на нее с хозяйским вожделением. Заметив, что к поясу ее роскошного платья прикреплен крохотный бальный блокнотик, он фамильярным жестом снимает его и видит на странице одно лишь имя – Dantes. Царь спрашивает (титры): «Почему же только Дантес? А где же я?» На что Наталья Николаевна с лукавой и вполне двусмысленной улыбкой отвечает: «Рядом со мной, Ваше Величество». Эти слова, как их понимает царь, означают: «Да».
Блокнотик остается у торжествующего императора; разглядывая запись, он проговаривает ключевую для картины мысль: «Пожалуй, это имя может пригодиться…» Сказано неспроста и не в воздух, а в присутствии А.Х. Бенкендорфа (И. Худолеев): для него эти слова – служебное поручение.
Итак, интрига фильма сочинена не как банальный любовный треугольник, а как хитрый многоугольник, многоходовая комбинация. Однако добившись благосклонности Натальи Николаевны, Николай I вынужден соблюдать приличия и скрывать свой роман с ней. Пригождается в этом случае барон Эдмон Шарль Дантес – царь покровительствует его ухаживаниям за мадам Пушкиной, направляя слухи и сплетни двора в ложную сторону. Хорош и Дантес (Б. Тамарин): точно разгадав замысел императора, он по обязанности волочится за Пушкиной, имея в постоянных любовницах ее подругу Идалию Полетику (3. Валевская). Одновременно: чтобы отвлечь гневное внимание Пушкина и иметь право бывать в его доме на правах родственника, делает предложение, получает согласие и женится на сестре Натальи Николаевны Екатерине (О. Спирина), становясь свояком поэта. Роль несчастного влюбленного, которую следует разыграть в служебных целях, нисколько не тяготит Дантеса, но и он, как и его названный отец барон де Геккерен (В. Плотников), до конца не понимают, что стали пешками в руках всемогущего государя: именно он, Николай Павлович, – хозяин положения, верховный кукловод, вершитель судеб.
Пушкин в картине «Поэт и царь» – сакральная жертва. На него направлена интрига императора, к которой в разной степени активности причастны барон Дантес, барон Геккерен, царский двор, а также семья поэта: его жена, ее сестра Екатерина. Анна Ахматова считала Наталью Николаевну и ее сестру Екатерину если не сознательными, то невольными пособницами Геккерена-старшего и его сына Эдмона Дантеса. Император не слишком бы церемонился с Пушкиным, стоящим на пути к полному и безраздельному обладанию Натальей Николаевной, тем более что о крамольных стихах поэта ему то и дело доносит Бенкендорф, однако… «К сожалению, он столь известен, поступить с ним, как с простым подданным, я не могу…»
Пушкин же как фигура страдающая изображен в самых теплых, задушевных тонах: ему хорошо только среди своих, где его любят и понимают, где Гоголь (Ф. Лопухов) говорит Жуковскому (А. Феона): «Я записываю каждое слово Пушкина. Беседа с ним – урок литературного искусства». Пушкину хорошо и дома, с детьми, которых он сердечно любит; ему претит светская чернь и такие подлые сплетники и шпионы, как Булгарин (И. Лерский). Когда же он появляется среди ненавистных ему чванливых вельмож, то гордо отказывается читать им новые стихи: «Я не пишу для барских гостиных». Ничего хорошего этот тон поэту не сулит. Он везде видит презрительные, высокомерные взгляды, обращенные на него, и должен выслушивать выговоры Бенкендорфа: «Достойно ли камер-юнкера, появляясь при дворе, предпочитать партикулярное платье установленному законом мундиру?»
В свете же, олицетворением которого в картине стали парки Петергофа, его грандиозные фонтаны, роскошные дворцы, необузданное веселье нарядной толпы придворных, петля затягивается все туже. «Говорят, ваш сын без ума от Натальи Николаевны», – спрашивает-утверждает Бенкендорф, обращаясь к Геккерену-отцу. И продолжает: «Но разве вы не знаете, что она располагает большим влиянием?» (титр).
Более чем двусмысленным видится и диалог поэта и царя в Петергофе, куда камер-юнкер Пушкин обязан являться как на службу: «Ты собираешься писать историю великого Петра?» – строго спрашивает царь, и поэт, кажется, отвечает утвердительно. «А что, разве наше время не создало наряду с ним достойного человека, чтобы твое перо воспело его?» – продолжает царь, прозрачно намекая на себя. Пушкин, глядя на памятник Петру, отвечает: «В Вашем величестве есть что-то от Вашего предка».
Это был сценарий, достойный и трагика, и сатирика: царь не только отнимает у поэта любовь и верность жены, но намерен отнять у поэта и его перо, взять это перо себе на службу, вынудить это перо петь хвалу царю-сопернику, царю-разлучнику
Пока Наталья Николаевна амурничает с царем, Пушкин мечется по аллеям Петергофа, тревожно спрашивает у знакомых, где его Наташа, и таки находит ее в беседке наедине с Дантесом, в опасной близости: тот увлечен красавицей, соединяя приятное с полезным. Барон Геккерен наставляет своего сына: «Мой мальчик, блистательнейшая карьера дается через женщину. Удачный роман в свете ценится больше, чем дипломатические победы или выигранные сражения».
Мимо окон квартиры Пушкиных фланирует конная кавалькада во главе с Дантесом. Наталья Николаевна счастливо улыбается, глядя в окно. Пушкину мерещится пара: царь, тесно прижимающий к себе его Наташу. Она попрекает мужа глупой ревностью. Пушкин не хочет продавать Булгарину свой «Современник» и отказывается сотрудничать в его «Северной Пчеле»: «Я не служу в жандармерии». Тот шантажирует поэта просроченными векселями, скупленными «на всякий случай». Долги душат, петля на шее. А император тем временем весь свой досуг посвящает мадам Пушкиной, не уставая твердить: «Ваш супруг недостоин Вас!» Лицо ее делается грустным и печальным, мол, что же ей, бедной, делать…
Тем временем ее супруг получает анонимный диплом – его посвящают в рыцари светлейшего Ордена рогоносцев. Пушкин разгневан: теперь только дуэль. Жизнь катится под уклон. Ничто не сможет остановить поединок – ни срочная женитьба Дантеса на Екатерине, ни просьбы Геккерена-отца, ни увещевания жены. «Черт меня угораздил родиться в России с душой и талантом! Проклятое время, проклятые люди!» – эта мысль (титр) звенит в мозгу во время ужина с женой и ее сестрами. Пушкин понимает: жизнь загнала его в ловушку – Дантес хитростью проник в его дом, в его семью, делая невозможной дуэль.
Последней каплей, переполнившей чашу семейной трагедии Пушкина, стал дворцовый маскарад – многолюдная пышная сцена в духе драмы Лермонтова; звучат (титры) финальные аккорды интриги.
Дантес – барону Геккерену: «Я хочу непременно видеть ее сегодня».
Император – Бенкедорфу: «Она здесь?» – «Через пять минут всё будет известно…»
Бенкендорф – барону Геккерену. «Где она?»
Барон Геккерен – мадам Пушкиной: «Мой сын умирает от любви к вам. Не будьте к нему столь строги».
Пушкину – он тоже здесь, на маскараде – всюду мерещится жена, улыбающаяся завораживающей, победной улыбкой поочередно и Дантесу, и императору Поэт спрашивает свояченицу Екатерину, где ее муж, Дантес, и уверяет, что тот изменяет ей прямо здесь и сейчас. Найдя некие маски, они видят их жаркий поцелуй, и Пушкин угадывает, кто прячется под личиной: Дантес и, о ужас! Наталья Николаевна.
Пушкин – Дантесу: «Подлец!»
Пушкин – барону Геккерену: «Вы, представитель коронованной особы, как грязная старуха, сводничаете вашему сыну».
Пушкин – Николаю I: «Я весьма признателен Вам, Ваше Величество, за отеческое попечение о моей жене!»
Царю нечего ответить, и он отводит глаза. Маскарад гремит и грохочет.
Сестры Гончаровы на гуляниях; сани, офицеры, музыка. Пушкин мчится к месту дуэли. Супруги разминулись.
Барон Геккерен – Бенкендорфу: «Пушкин с моим сыном на поединке. Примите меры, чтобы отвратить от меня несчастье…»
Николай I – Бенкендорфу: «Что ж, пошлите жандармов, но…»
Это было роковое «НО»: дескать, пошлите жандармов, но не торопитесь, не спешите; пусть себе стреляются. Дуэль выгодна только ему, вершителю судеб: чем бы ни кончился поединок, он избавит его сразу от обоих соперников – один будет убит (или тяжело ранен), другой – показательно наказан (дуэли запрещены). Оба так или иначе потерпят поражение в любовной игре.
Все движется по царскому сценарию и повелению. Он громко веселится, наблюдая за катающимися. Пушкин получает пулю в живот и из последних сил целится в противника сам. В его воображении Дантес внезапно исчезает: раненый Пушкин видит лицо императора, который целился ему в сердце. Когда узнает, что противник только ранен, произносит: «Впрочем, если мы оба поправимся, придется начинать сначала…»
Кого он имеет в виду? Дантеса или царя? Или обоих?
То есть дуэлянт будет стреляться не до первой крови, а до первой смерти.
Жандармы к дуэли так и не успели.
Только у постели умирающего мужа до его плачущей, мгновенно постаревшей жены дошло наконец, что она наделала своим легкомыслием, что с ними обоими сделали те, кому она так нравилась и кто ее так добивался.
Царь молча передает Бенкендорфу письмо для Пушкина. Лейб-медик царя привозит письмо по назначению – это то самое письмо, которое уже было показано в картине «Жизнь и смерть Пушкина»: «Если Бог не велит нам увидеться, посылаю тебе мое прощение и вместе мой совет исполнить долг христианский. О жене и детях не беспокойся, я беру их на свое попечение».
Но за строками царского послания Пушкину в картине «Поэт и царь» мерещатся хищные лица его врагов-погубителей – императора и Дантеса. Веры письму нет: в нем коварство и обман, целовать письмо он не станет ни за что. Мысль, что после его смерти царь завладеет Наташей безраздельно, подрывает последние силы. Еще один вздох – и Даль (Е. Воронихин), ближайший друг, закрывает почившему поэту глаза.
Финальный титр: «Опасаясь волнений, Николай I приказал тайно увезти тело Пушкина в село Михайловское».
Зимняя дорога, ночь, мороз, жандармы, мертвое тело на тряской телеге.
Итак, первый советский фильм, снятый на закате эпохи немого кино, стал самой звучащей картиной – столь важную роль играют в ней титры, слова, реплики: именно они мотор действия. Картина стремится к звуку: поэт должен читать свои стихи вслух, в полный голос; поэт не может быть немым, без голоса и слова; так что строки стихов, изображенные в титрах как иллюстрация то задумчивого, то восторженного, то вдохновенного выражения лица поэта, выглядят все же фальшиво и натужно.
Это несоответствие темы картины и ее немого формата критика заметила при первых же просмотрах. Известен отзыв В. Маяковского – его выступление на диспуте «Пути и политика Совкино»: «Возьмем картину “Поэт и царь”… Нравится картина… Но если вдуматься, какая дичь… Для того чтобы показать на экране плохинькую любовную драму и подозрительный блеск императорских балов, затрачены громадные средства, шумит неумеренная реклама и толпы зрителей идут в кинотеатры с тем, чтобы унести оттуда впечатление о Пушкине, как о добром мещанине и неудачном муже… Стихи пишут по-различному. Но во всяком случае, дурацки взъерошив волосы, отведя левую ножку в сторону, сесть к столику и сразу написать блестящее стихотворение:
Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа, —
Это есть потрафление самому пошлому представлению о поэте, которое может быть у самых пошлых людей… Мы знаем Пушкина бабника, весельчака, гуляку, пьяницу… Что нам дается? Какая-то бонна в штанах… Пушкин с императором – на фоне памятника, который поставлен Антокольским тридцать пять лет назад»9.
Журнал «Советский экран» сразу после выхода фильма на экраны страны поместил подборку отзывов известных пушкинистов10.
М. Бабенчиков: «Отмечаю первое, что бросается в глаза. Памятник Петру I, работы Антокольского, поставленный перед Монплезиром в Петергофе во второй половине н.с., никак не мог служить местом встречи Николая I и Пушкина».
В. Вересаев: Фильм «не талантлив, лишен стержня, хаотичен. Главное же – исполнен грубейшего дилетантизма, переходящего в форменное невежество».
В. Шкловский: «Гардин хороший режиссер. В “Поэте и царе” есть хорошие места: хорошо смонтирован гнев Пушкина, есть хорошее в смерти. Картина могла бы быть хорошей. Между тем она отвратительна. Все, что насюсюкано о Пушкине за сто лет, все есть в ленте».
Стоит привести и высказывание современного (2013) зрителя:
«Актёр-Пушкин, мужик с дурновкусными хрестоматийными бакенбардами и совершенно картонным характером, либо разговаривает стихами (естественно, у него легко вылетают из уст готовые строчки, хотя любой более или менее образованный человек, видевший хоть один черновик Александра Сергеевича, знает, как он работал над словом), либо ревнует жену к каждому пню (да простят это высказывание лощеный Дантес, хитрый Николай I, вынашивающий коварные планы, и еще какой-то мужик, любящий всех баб сразу), либо не в меру бурно играет с детьми (хотя эти сцены – едва ли не самые живые); ах да, периодически он скачет в неопределенную даль на лошади… Дело даже не в том, что ни один поэт в мире не говорил готовыми стихами, не в том, что зрелый Пушкин никогда бы не стал хамить царю в открытую… Дело в том, что этот фильм не тянет ни на постмодернистский стеб, ни, тем более, на сколько-нибудь нормальный рассказ про последние дни интереснейшего человека; в лучшем случае всё это можно вежливо назвать “раннесоветским артефактом” или “старым фильмом, до боли напоминающим сериал про Есенина”»11.
Итак, критики упрекали создателей фильма в значительных нарушениях исторической хроники, в грубых анахронизмах. Хотя Гардин внимательно изучал архивы Пушкинского Дома, побывал во многих исторических местах, связанных с последними днями поэта, его обвинили в неверном выборе актеров на главные роли, ни один из которых не обладал портретным сходством с персонажами. Так, И. Володко, с ее эффектной, яркой, но совершенно цыганской внешностью, никак не могла ассоциироваться с акварельной, альбомной красотой Натальи Пушкиной. Пресса писала, что авторы фильма вместо судьбы Пушкина показали великосветские балы и петергофские фонтаны. «Трагедия великого поэта была сведена к неглубокой семейной коллизии. Пушкин был показан главным образом как ревнивец, ненавидящий царя за его любовную интригу с женой поэта. Авторы не сумели показать Пушкина как русского национального гения, мыслителя, художника, творца»12, -писал историк немого кино Н.А. Лебедев.
Действительно, самый значительный изъян картины – ее центральная интрига: придворный адюльтер показан в картине слишком однозначно. Режиссер Гардин называл Николая I «коронованным петухом» и не хотел знать о Николае ничего другого. Пушкин и его ближайшие друзья-писатели в картине – истинные революционеры-якобинцы, ничего и никого не боятся, говорят только то, что думают обо всех без разбору, ведут себя с вызовом под носом у жандармов и сыска. Противопоставление светской черни и творческого круга друзей Пушкина слишком нарочито, дано в лобовом столкновении. Пушкин то и дело дерзит царю и мечет ему в лицо угрожающие взгляды-молнии.
Конечно, первая советская картина не посмела сообщать зрителю факты, которые бы рисовали царя в человеческом плане. К тому же существовала мощная революционно-демократическая традиция – например, книга А.И. Герцена «Былое и думы», где Николай I был описан как воплощение холодной жестокости и злопамятства. Мальчиком четырнадцати лет Герцен видел коронацию Николая I вскоре после казни декабристов и писал о ней в 1853 году, находясь в эмиграции. «Отпраздновавши казнь, Николай сделал свой торжественный въезд в Москву. Я тут видел его в первый раз; он ехал верхом возле кареты, в которой сидели вдовствующая императрица и молодая. Он был красив, но красота его обдавала холодом; нет лица, которое бы так беспощадно обличало характер человека, как его лицо. Лоб, быстро бегущий назад, нижняя челюсть, развитая на счет черепа, выражали непреклонную волю и слабую мысль, больше жестокости, нежели чувственности. Но главное – глаза, без всякой теплоты, без всякого милосердия, зимние глаза. Я не верю, чтоб он когда-нибудь страстно любил какую-нибудь женщину, как Павел Лопухину, как Александр всех женщин, кроме своей жены; он “пребывал к ним благосклонен”, не больше»13.
Герцен, младший современник Пушкина, много раз и по разным поводам писал о Николае I, о его свирепости, подлости, мстительности, о его мертвых оловянных глазах, о его при этом глубинной трусости, а как-то раз, узнав о погибших в сибирской ссылке друзьях, заклеймил виновника вечным проклятием: «Да будет проклято царствование Николая во веки веков, аминь!»14.
Чувство Герцена было сродни пушкинской юношеской страсти, обращенной в оде «Вольность» на другого тирана.
Подобные страсти заразительны, их трудно игнорировать…
Если в немой дореволюционной картине Пушкин целует прощальное письмо царя, то советский кинематограф во все времена своего существования рисовал отношения поэта и царя в духе проклятий; видеть многомерность, неоднозначность этих отношений никак не входило в планы советского киноискусства.
Тем не менее и пушкинисты, и писатели пушкинского круга хорошо знали, что умирающий поэт просил Жуковского передать царю в ответ на его утешительное письмо пожелание долгого царствования, счастья в его сыне, счастья в его России. Друзьям Пушкин перед смертью будто бы признался: жаль, что умираю: весь его был бы.
Об отношении Николая I к Пушкину написано много нелицеприятного и просто дурного. Гораздо тише говорится о том, что царь искренне переживал смерть поэта, отзывался о нем как об умнейшем человеке России, а Дантеса порицал за его бездушие и нравственную глухоту. Буквально – за то, что «в руке не дрогнул пистолет».
В любом случае справедливости ради следовало бы отдать должное Николаю I, сдержавшему слово, данное умирающему поэту: семью его он обеспечил. Было обещано и было исполнено: уплачены личные долги Пушкина; очищено от долга заложенное имение его отца; назначен пенсион вдове и дочерям по замужество; сыновья определены в пажи с выплатой по 1500 р. на воспитание каждого по вступлению на службу; велено издать сочинения на казенный счет в пользу вдовы и детей; выплачено семье единовременно 10 000 р. За счет казны была погашена ссуда в размере 45 000 р., взятая Пушкиным. Вдове было выдано единовременное пособие в размере 50 000 р. для издания сочинений мужа, при этом прибыль направлялась на учреждение капитала покойного15.
Первый в России полнометражный биографический фильм о Пушкине поставил перед кинобиографами ряд серьезных художественных проблем.
– Можно ли достоверно изобразить на экране процесс творчества? То есть показать в кадре, как поэт сочиняет стихи? Опыт «Поэта и царя» показал всю сложность этой задачи.
– Можно ли и нужно ли добиваться портретного сходства актеров с биографическими героями, чьи портреты хрестоматийно известны каждому школьнику? Опыт «Поэта и царя» оказался неудачным.
– Можно ли обойтись без исторических анахронизмов, соблюсти точность в декорациях, костюмах, реквизите, натурных съемках? Несоответствия такого рода в картине «Поэт и царь» резали глаз и зрителям, и критикам.
– Насколько глубоко проникли в сценарий фильма «Поэт и царь» пушкинские мифы? Как это сказалось на позднейших картинах, посвященных судьбе Пушкина? Как складывается соотношение мифа и реальности, вымысла и достоверности применительно к жизни Пушкина?
– Каково оптимальное соотношение вымысла и реальности в художественных картинах, посвященных биографиям великих личностей? Как обстоит дело с «сознательным созиданием неомифов»?
Длинная череда советских звуковых картин о Пушкине вскоре после немой картины 1927 года дала широкую возможность понять, какой информацией о поэте и царе можно воспользоваться без ущерба для репутации идейно выдержанного кинематографа.
Первые опыты звукового кинематографа. Новая мифология
Картина «Поэт и царь» была создана, повторю, в 1927 году и приурочена к 90-летию со дня смерти поэта. Пушкинская фильмография советского времени с самого начала получила «датскую» инерцию – новые фильмы о Пушкине появлялись нечасто и были привязаны к очередным юбилейным датам. Совершенно естественно, что 100-летие со дня смерти поэта кинематограф, как и другие сферы культуры и искусства, пропустить не мог.
И не пропустил. Однако не стал осложнять себе жизнь политикой и снял картину о Пушкине-лицеисте без коварного царя в центре сюжета, без легкомысленной красавицы жены поэта, без придворных интриг и адюльтера. Российской империей правил тогда Александр I, старший брат Николая Павловича; поэт был совсем мальчишкой, так что придворный адюльтер для фильма не понадобился. В обществе еще царило «дней Александровых прекрасное начало».
Полнометражный (85 мин), звуковой, черно-белый фильм А. Народицкого «Юность поэта», снятый на киностудии «Ленфильм» в 1937 году16 при участии известных пушкинистов, членов пушкинской комиссии Академии наук, Н. Измайлова и Л. Модзалевского, охватывает три года жизни поэта (1814–1817) и начинается с пояснительных титров, как это всегда было в немом кино: «Три года прошло с той поры, как двенадцатилетний Александр Пушкин поступил в императорский Царскосельский лицей. Много событий совершилось за это время. Прошли годы наполеоновских войн. В 1814 году в Царском Селе состоялось празднество в честь возвращения Александра I из Парижа».
А далее – первый кадр: открытое окошко царскосельской кельи-камеры; у стола с бумагой и чернильницей сидит смуглый кудрявый лицеист (ученик 1-й Московской образцовой школы В. Литовский) и в глубокой задумчивости грызет гусиное перо – сочиняет. Подросток хулиганист, драчлив, прыгает и скачет как обезьяна и охотно откликается на это прозвище и на другое: «француз»; тайком читает Вольтера («прелесть какая этот “Кандид”»), признается приятелю Дельвигу (О. Липкин), что задумал философический роман в том же роде («только не знаю, хватит ли злости»); рисует на уроках – от усердия высунув кончик языка – карикатуры на учителей; вспыльчив и дерзок, отчего иные товарищи называют его «африканцем», «дикарем»; влюбляется в крепостную актрису из труппы графа В.В. Толстого Наташу (В. Ивашева), предпочитая хорошенькую девушку надутым светским барышням, ревнует Наташу к своему лучшему другу Жано Пущину (А. Мурузин); отчаянно дерется с ябедой и фискалом Комовским (А. Мазин).
Узнаваемые черты, почти фотография…
Ближе к финалу картины назревает конфликт. Лицейский дядька Фома (А. Громов), старый солдат, сердечно любивший всех лицеистов, особенно «обезьяну», достает ром и варит юношам пунш. Веселье, радость, звон бокалов, стихи льются рекой. А у дверей подслушивает немец-гувернер Мейер (В. Гардин) и докладывает по начальству о непослушании студиозов, особенно налегая на строчки, прочитанные Пушкиным о неком Лицинии: «Свободой Рим возрос, а рабством погублен». Это, конечно, крамола; и Пушкин наказан – молитвенно стоять на коленях по утрам и вечерам. Но когда на общей молитве к коленопреклоненному поэту присоединяются почти все лицеисты его класса, это расценивается уже как бунт: виновник – опять же Пушкин.
Титры освещают смену начальства в Лицее: «Лицейские вольности обратили на себя внимание министра просвещения графа Разумовского… По рекомендации всесильного графа Аракчеева он поручил исполнять должность директора Лицея отставному полковнику Фролову». Персонаж откровенно карикатурен (В. Таскин) – тупой солдафон винит Пушкина в крайнем легкомыслии, дерзости, упрямстве и вольнодумстве; намеревается уволить поэта из Лицея. Положение спасает публичный экзамен в присутствии Г.Р. Державина, состоявшийся в январе 1815 года: Пушкин так искренне, так взволнованно прочитал свое сочинение «Воспоминания в Царском Селе», что старик Державин (А. Мгебров) вскочил с места и со слезами на глазах расцеловал поэта. «Теперь умереть можно. Вот вам второй Державин!»
Гроза миновала.
Всего полторы минуты присутствует на экране Александр I (Ю. Кранерт). Он как будто стремится искоренить вольнодумство лицеистов, успокоить преподавателей. «Фролова я уволил, потому что его приемы были слишком простые и грубые. Я на тебя надеюсь, – обращается царь к преемнику полковника. – Ты того же достигнешь иными средствами. В мягких перчатках, понимаешь? Цель Лицея была с самого начала не понята и извращена. Мне нужно было подготовить людей, привычных к условиям двора, дворян, верных престолу, а не разночинцев. Профессора Куницына я уволю. Под видом права он преподает республиканские учения. Потом, что такое воспитанник Пушкин?»
Вопрос риторический, голос царя полон подозрений.
Надо понимать, что «дней Александровых прекрасное начало» склонилось, миновав полдень, к закату.
А воспитанник Пушкин в это время читает оду «Вольность» в компании лицеистов и гвардейских офицеров (слегка опережая ее реальное появление). И вдруг видит через окно, что его Наташа одета будто в отъезд. Выбегает – оказывается, барин-театрал умер, и актрису продали. «Были бы богаты, купили бы меня!» – плачет девушка, но поэт только разводит руками. Он не богат, и девушку увозят к новым господам.
Ужасы крепостничества предстают перед юным поэтом в обрамлении личной драмы: влюбленных настигает разлука, которую они не в силах победить. «Мужицкое счастье – что перышко, а горе – что железный пуд», – горько вздыхает Фома, пытаясь утешить юношу, чье сердце разбито.
Биографы Пушкина, как правило, скептически относятся к этой первой влюбленности поэта, которая на самом деле была ограничена несколькими эпизодами 1814 года и, конечно, сильно преувеличена в «Юности Пушкина»17. Но, зная, что «лицеисты» – «Пушкин», «Пущин», «Дельвиг» и многие другие – спустя несколько лет после премьеры фильма погибли в огне Великой Отечественной войны, критика оберегала эту в целом трогательную, немного наивную картину от нападок и резких оценок. Тем более что авторы фильма искренне любят поэта, который так славно читает стихи, так честно ведет себя в каждом кадре, так деликатно изображает процесс творчества. Наверное, был резон у съемочной группы, чтобы в страшный 1937 год снять светлую картину о поэте, чей талант так много обещал.
К этой же дате на студии «Ленфильм» был поставлен еще один звуковой черно-белый полнометражный (72 мин) художественный фильм режиссеров М. Левина и Б. Медведева «Путешествие в Арзрум». Премьера состоялась 10 февраля 1937 года, в день памяти поэта.
Строго говоря, «Путешествие…» – это экранизация одноименной биографической повести Пушкина «Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года», а не фильм-биография. Различие существенно, ибо трудно вообразить, как средствами кино можно показать содержимое путевых заметок поэта, часто весьма беглых, конспективных – о мгновенно меняющихся пейзажах, о многочисленных ночлегах – то вповалку на земляном полу, то в борьбе с полчищами насекомых; о кушаньях (часто несъедобных), их запахе и вкусе; о нравах мужчин, живущих на Кавказе, об их костюмах, привычках, об их женщинах. Как изобразить такой, например, фрагмент: «Общество наше было разнообразно. В палатке генерала Раевского собирались беки мусульманских полков; и беседа шла через переводчика. В войске нашем находились и народы закавказских наших областей, и жители земель, недавно завоеванных»18.
Но было ли целью фильма создать киноиллюстрацию похода? Авторы картины предположили, что самовольная поездка Пушкина на Кавказ, запечатленная в его скорее всего зашифрованных заметках, имела некую тайную цель, и попытались дешифровать повесть о походе, пустив в ход фантазию. «“Путешествие в Арзрум” ставит на повестку дня вопрос о праве авторов биографических фильмов на вымысел, – пишет исследователь. – Говорят, что Пушкин виделся во время поездки с бывшими декабристами, разжалованными в солдаты. Но кто слышал, о чем они говорили? О чем шла беседа с Пушкиным в палатке Паскевича, беседа, которая, вероятно, действительно имела место? В фильме все эти подробности кавказской поездки вымышлены, но вымысел не должен противоречить истории. Подобные случаи были и раньше, но не всегда соответствовали они исторической науке… В “Путешествии в Арзрум” фантазия проверялась наукой. Такого, как в фильме, майора Бутурлина не было в действительности, но был тайный надзор за Пушкиным на Кавказе. Образ офицера-доносчика персонифицирует этот надзор»19.
Итак, фильм создает миф – Пушкин (Д. Журавлев) на Кавказе встречается с бывшими декабристами, разжалованными в солдаты: биография поэта обрастает столь желанным для своего времени вымыслом, который критика в целом приняла. Однако предположение фильма, которое имеет реальные основания, что Пушкин – узник в своей стране, было идеологически неприемлемо.
Меж тем он пишет в «Путешествии…»: «Утро было прекрасно. Солнце сияло. Мы ехали по широкому лугу, по густой зеленой траве, орошенной росою и каплями вчерашнего дождя. Перед нами блистала речка, через которую должны мы были переправиться. “Вот и Арпачай”, – сказал мне казак. Арпачай! наша граница! Это стоило Арарата. Я поскакал к реке с чувством неизъяснимым. Никогда еще не видал я чужой земли. Граница имела для меня что-то таинственное; с детских лет путешествия были моею любимою мечтою. Долго вел я потом жизнь кочующую, скитаясь то по Югу, то по Северу, и никогда еще не вырывался из пределов необъятной России. Я весело въехал в заветную реку, и добрый конь вынес меня на турецкий берег. Но этот берег был уже завоеван: я всё еще находился в России»20.
Кажется, путешественник проговорился: на самом деле цель его предприятия – попытка бегства. «Побег за границу не состоялся, хотя намерения у Пушкина были серьезные»21, – пишет еще один исследователь, для которого поэт – узник в своей стране.
И это тоже мифология, которая требует размышлений в стиле «если бы». Что было бы, если бы поэт все же вырвался на Запад, повидал бы Европу (или Азию – Китай, Египет, Индию, куда он тоже хотел попасть)? Был бы очарован заграницей, как Гоголь, который прожил в Европе в общей сложности 12 лет? Или разочаровался бы, как многие из тех, кто ездил и вернулся? Пушкин собирался бежать из России – тайно (поскольку не выпускали официально), или на корабле, или в чемодане подруги, или под видом крепостного слуги приятеля, но понимал: это означало стать государственным преступником, невозвращенцем, какими стали Владимир Печерин, князь Иван Гагарин и другие. Кем бы он стал за границей – Гоголем, Тютчевым, Герценом? Печерин, прожив много лет на Западе, постепенно становился горячим патриотом России. Тогда зачем было уезжать?
Но и само «Путешествие…» полно загадок. Пушкин писал, что 11 июня 1829 года во время своего путешествия по Кавказу на Безобдальском перевале близ крепости Гергер он встретил по дороге арбу с телом Грибоедова, убитого в Иране фанатиками-персами. «Два вола, впряженные в арбу, подымались на крутую дорогу. Несколько грузин сопровождали арбу. Откуда вы, спросил я их. – Из Тегерана. – Что вы везете? – Грибоеда. – Это было тело убитого Грибоедова, которое препровождали в Тифлис»22.
Этот эпизод стал одной из самых красивых легенд, известной по школьному курсу литературы: два русских гения символически прощаются на горной дороге. Перевал впоследствии переименуют в Пушкинский, фраза «Грибоеда везут» станет столь же легендарной, как и сама встреча.
Но почему – легендой, а не былью? Почему мифом и вымыслом, а не историческим фактом? Можно ли подвергать сомнению пушкинские путевые заметки?
Оказывается, можно. Встречи близ крепости Гергер, описанной Пушкиным, быть не могло, доказывают авторы документальной картины Р. Кузьминой «История одной мистификации. Пушкин и Грибоедов»23. Не совпадают дата встречи, место встречи, обстоятельства встречи. Возникает третья версия, третья попытка объяснить, почему весной 1829 года Пушкин внезапно сорвался из Москвы и бросился на Кавказ: оказывается, не для того, чтобы встретиться с разжалованными в солдаты декабристами (как в фильме 1937 года), не для того, чтобы в неразберихе русско-турецкой войны бежать из России (как о том говорится в книге Ю. Дружникова «Узник России», и текст «Путешествия…» дает как будто все основания для такого толкования), а для того, чтобы попрощаться с погибшим товарищем, с кем Пушкин был связан не только дружбой, но и творческим состязанием, и даже литературным соперничеством – «Горя от ума» и «Евгения Онегина», а также их героев.
Выдуманная встреча стала для Пушкина возможностью отдать долг памяти, прервать завесу молчания вокруг имени Грибоедова (после его гибели Николай I повелел предать тегеранскую историю вечному забвению), фактически опубликовав некролог внутри «Путешествия…».
«Жизнь Грибоедова была затемнена некоторыми облаками: следствие пылких страстей и могучих обстоятельств. Он почувствовал необходимость расчесться единожды навсегда со своею молодостию и круто поворотить свою жизнь… Не знаю ничего завиднее последних годов бурной его жизни. Самая смерть, постигшая его посреди смелого, неровного боя, не имела для Грибоедова ничего ужасного, ничего томительного. Она была мгновенна и прекрасна.
Как жаль, что Грибоедов не оставил своих записок! Написать его биографию было бы делом его друзей; но замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов. Мы ленивы и нелюбопытны…»24.
Участники фильма – Е. Баркан, А. Битов, Я. Гордин, В. Куллэ, В. Кулаков, С. Некрасов, В. Попов, Е. Цымбал – пытаются разгадать одну из самых таинственных загадок «золотого века» русской словесности: «Мы так привыкли верить Пушкину, что обстоятельства этой встречи на протяжении полутора столетий не вызывали ни малейших сомнений. Лишь сравнительно недавно исследователям пришло на ум сопоставить пушкинский текст с реальным описанием траурного кортежа Грибоедова».
Тело Грибоедова было извлечено из общей могилы и опознано по простреленной руке – след дуэли с декабристом А.И. Якубовичем. Гроб с изуродованными останками законопатили и залили нефтью. Его везли не на арбе, запряженной волами, а со всеми почестями, в сопровождении воинского конвоя. Убранную черным бархатом подводу сопровождали двенадцать человек с факелами в руках. В Тифлисе Нино Чавчавадзе, вдова, потребовала открыть гроб. Увидев изувеченный труп мужа, она не хотела верить, что это он. Но на руке покойного было знакомое ей кольцо…25
Летом 1829 года в Тифлисе, на горе Мтацминда в гроте при церкви Святого Давида, где похоронен Грибоедов, Пушкин плакал и молился.
Может быть, тогда и возник у поэта замысел – описать последнюю несостоявшуюся встречу с Грибоедовым, приурочив ее к дате первой их встречи 11 июня 1817 года, когда было заключено что-то вроде творческого пари, родившего у одного «Горе от ума» и «Евгения Онегина» у другого. Пушкин хотел, чтобы память о Грибоедове не исчезла, а его жизнь оставила вечный след…
Загадки остаются и в судьбе Грибоедова, и в судьбе Пушкина. «Путешествие в Арзрум», условно говоря, продолжается; теперь этой дорогой по известному следу движутся литераторы и кинематографисты. Мифы и легенды обретают статус версий и гипотез.
Музыкальная пушкиниана: персонажи «правильные» и «неправильные»
Послевоенный художественный черно-белый биографический фильм Л. Арнштама о жизни и творчестве М.И. Глинки был приурочен к 140-летию композитора26. Странно было бы не увидеть в картине о Глинке, авторе опер «Иван Сусанин» и «Руслан и Людмила», Пушкина, чья судьба была тесно связана с композитором. Пушкин (П. Алейников) появляется рядом с Михаилом Ивановичем (Б. Чирков) в почти двухчасовой картине не часто, однако его присутствием пронизана вся картина. Замысел «Ивана Сусанина», подсказанный Глинке Жуковским, встретил горячее сочувствие Пушкина, и в картине это сочувствие обозначено молчаливым поцелуем в голову музыканта, исполняющего фортепианную импровизацию на русскую тему. Пушкин присутствует на премьере оперы в ноябре 1836 года, и Глинка неотрывно смотрит в сторону ложи, где в одиночестве находится поэт, – в то время, как вельможная публика зорко следит за царской ложей и Николаем I (Б. Ливанов). Удивительно, как все три персонажа оказались едины в оценке оперы – и ее автор, создавший произведение на национальный сюжет, и царь, аплодировавший «своей» опере (она шла под названием «Жизнь за царя»), и публике, считавшей русскую музыку Глинки «кучерской», но воспринявшей благожелательную реакцию царя как команду. «Глинке удался народ», – произносит Пушкин, и Глинка едва ли не по губам поэта читает этот отклик.
А дальше была опера «Руслан и Людмила», где Пушкиным была вдохновлена каждая нота, не говоря уже о знакомстве композитора с Анной Керн, подарившей ему листок с пушкинским автографом, который, благодаря Глинке, стал романсом «Я помню чудное мгновенье».
Картина сделана почтительно, тактично, без эпатажа и надуманных сюжетных поворотов, и, кроме скандальной жены Глинки (В. Серова), открыто изменяющей ему с гусарским офицером, в ней нет больше никаких резкостей. Сюжеты судьбы всех персонажей выдержаны в классических интонациях, вне революционной патетики и назидательных антимонархических тирад.
Художественный фильм Г. Александрова «Композитор Глинка», цветной, полнометражный (1 час 45 мин)27, богато декорированный и костюмированный, вполне можно назвать противоположностью «просто“ Глинке”». Он не был связан юбилейными условностями и, кажется, поставил задачу «исправить» мягкость и лиричность «Глинки» шестилетней давности. Было известно, что исполнитель главной роли Сталину не понравился: «Ну, что нам показали Глинку? Какой это Глинка? Это же – Максим (имелся в виду фильм “Юность Максима” и “Возвращение Максима”. – Л.С.), а не Глинка. Артист Чирков не может перевоплощаться, а для актера самое главное качество – уметь перевоплощаться. (Обращаясь к Черкасову.) Вот вы перевоплощаться умеете»28.
На излете сталинской эпохи знаменитый режиссер (здесь он и сценарист), лауреат двух Сталинских премий первой степени, решил, быть может, угодить вождю, поставив помпезную картину про «правильных» Глинку, Пушкина, Николая I, придворных и прочих героев.
Петербург, 1828 год, наводнение. Николай I (М. Названов), которому докладывают о бедствии, остается к нему вполне безразличен: «С Господнею стихией царям не совладать». Меж тем Глинка (Б. Смирнов) и Пушкин (Л. Дурасов) вместе приходят к набережной, с волнением наблюдают, как простой люд борется со стихией. Пушкин изрекает: «Прекрасен народ наш, особливо в беде». Вообще все персонажи картины волею ее авторов разговаривают идейно выдержанными афоризмами, пригодными для цитирования. Глинка, приверженец русской линии в искусстве, спорит с западником: «У искусства нет родины» – «В том случае, если родины нет у музыканта». Пушкин, глядя на поющих крестьян, впечатлился – и с ним солидарен Грибоедов (И. Литовкин): «У этих мужиков больше вкуса, чем у их господ». Пушкин, советуя Глинке сочинить русскую оперу, рекомендует слушать Жуковского, но не забывать Рылеева: «Надо, чтобы на нашу сцену пришел простой человек».
Картина наполнена лозунгами из серии борьбы с космополитизмом и низкопоклонством перед Западом. Царь боится и ненавидит Пушкина, а вместе с ним и русский народ, если только этот народ упоминается вне его беззаветной любви к царю. «Так ты, Василий Андреевич, и Марсельезу на мою сцену пропустишь», – строго корит Николай I Жуковского (К. Нассонов), услышав, что хор в «Иване Сусанине» поет «Славься, великий наш русский народ», и так же строго осведомляется: «Пушкин к этому отношения не имеет?»
«Ивану Сусанину» повезло попасть на сцену императорского театра, поскольку Николай I дал опере название «Жизнь за царя» – ведь человек, отдавший жизнь за царя, не умирает. Только это и спасает оперу, да еще либретто, написанное плохо говорящим по-русски немцем бароном Розеном; знатная публика русскую музыку слушать не хочет, чурается всего «мужицкого» и «кучерского»: оно онучами пахнет (некая дама, увидев на сцене поющего мужика, немедленно принялась нюхать ароматический пузырек из сумочки).
Тем временем Пушкин восторженно поздравляет Глинку с премьерой: «Великий день культуры России», «Россия вошла в Европу» – и предлагает переименовать оперу в «Жизнь без царя». «Не те слова написал барон Розен», – комментирует Глинка. Пушкин снова гоним – опера «Руслан и Людмила», над созданием которой Глинка работал много лет, воспринята как крамола: «Панихида по Пушкину в моем театре?» – гневается царь и уходит в начале спектакля. За ним – большая часть публики. Провал.
И только в Европе ждет композитора триумф.
Итак, «правильный» Глинка – это тот, кто страдает за угнетенный народ, а ему душевно сочувствует родная сестра, оказавшаяся здесь, в отсутствии нехорошей, жадной жены, главным женским персонажем (Л. Орлова). «Правильный» Пушкин – это тот, кто хочет видеть Россию без царя. «Правильный» царь – тот, кто отовсюду гонит Пушкина и жаждет личного прославления: стеклянные глаза, монструозное лицо. Есть даже «правильный» Ференц Лист (С. Рихтер), провозгласивший Глинку гением, вопреки надутой придворной знати (в лице «правильного» Булгарина).
Биографии – что Глинки, что Пушкина, что остальных «передовых» людей – получились ходульными, плакатными, удручающе однозначными. Не спасло картину созвездие лучших актеров своего времени, вынужденных потакать угодливому замыслу режиссера.
130-летие со дня смерти Пушкина страна отметила первым черно-белым полнометражным (53 мин) широкоформатным документальным научно-популярным фильмом режиссера Ф. Тяпкина и сценариста Г. Фрадкина «Гибель Пушкина»29, созданным на студии «Центрнаучфильм». В игровых фрагментах были заняты О. Басилашвили, И. Губанова и В. Стржельчик.
Михайловское, осень 1835 года. Пушкин пишет письмо жене, а на экране воссоздается то настроение, с которым поэт жил и продолжал творить. Электронной версии картины не существует, она недоступна к просмотру, но стоит заметить, что спустя полвека после первого пятиминутного немого фильма российский кинематограф попытался стать вровень с научной литературой о Пушкине, благо уже существовала академическая пушкиниана, работали музеи, издавались материалы к биографии, публиковались письма и воспоминания современников, велись разыскания о предках и потомках поэта.
У кинематографической пушкинианы появилась возможность согласовывать свои сюжеты с достоверными фактами и точными данными.
Мультипликационная трилогия: режиссерский шедевр
Спустя почти семь десятилетий после первой картины пушкинского цикла к образу великого национального поэта обратилось содружество мастеров искусств – режиссеров, актеров, художников, певцов, композиторов и деятелей литературной науки. Как ни неожиданно это может звучать, феноменом такого содружества стал не игровой, не документальный, а мультипликационный короткометражный (29 мин) фильм режиссера и сценариста А. Хржановского по рисункам и рукописям А.С. Пушкина – первой мультипликацией в отечественной пушкиниане.
В течение шести лет создавалась трилогия Хржановского, получившая общее название «Любимое мое время» – полнометражный (80 мин) мультипликационный фильм, куда вошли картины пушкинской трилогии: «Я к вам лечу воспоминаньем» (1977)30, «И с вами снова я…» (1980)31 и «Осень» (1982)32. В 1986 году за эту трилогию режиссер был награжден Государственной премией РСФСР. Мультфильмы были сделаны средствами рисованной и перекладочной анимации: художник-аниматор оживляет персонаж, перемещая и вращая во всевозможных ракурсах и относительно друг друга отдельные части его тела, голову, шею, кисти рук. Одним из аниматоров был Ю. Норштейн.
Состав участников проекта впечатляет и сегодня – лучшие из лучших в своем жанре: художники-постановщики – Ю. Батанин и В. Янкилевский, композитор – А. Шнитке, операторы – С. Кощеева и И. Скидан-Босин, стихи и прозу Пушкина читают И. Смоктуновский и С. Юрский.
Уже в первой картине трилогии режиссер обратился к пушкинистам – они и консультировали работу содружества. «Студия “Союзмультфильм” благодарит сотрудников Государственного музея А.С. Пушкина и Института русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР за помощь в работе», – значилось в начальных титрах картины. Консультировали картину В. Непомнящий, В. Марков, У. Гуральник.
Впечатление о жизни поэта, его поэзии, писательском труде и эпистолярном наследии складывалось в мультфильме из самых чистых, самых достоверных материалов-первоисточников – только строчки стихов поэта, только фрагменты его писем, только единственные в своем роде исчерканные рукописи, на полях которых – профили загадочных персонажей, головки любезных сердцу героинь, автопортреты в профиль, витиеватые росчерки, замысловатые завитки. В эту композицию не могли, даже если бы захотели, проползти ложь, недостойная сплетня, уличная легенда, идеологический штамп – для них все лазейки были наглухо закрыты. Горькая правда биографии Пушкина – в его кромешном рисунке: виселица с пятью повешенными декабристами, буквенными обозначениями имен и подписью: «И я бы мог…»
Что мог? Так же, как они, висеть с петлей на шее? Сожаление, что избежал этой участи? Или чувство облегчения? Огромная тема для версий самого разного рода. Здесь – все отдано на волю читателя, зрителя.
Ожившие рисунки – человечки, птицы, цветы – летают, порхают, вальсируют; саранча, которая свирепствует на юге России (а поэту приказано было изучить ее умонастроение), пускается в пляс под аккомпанемент строк из письма Пушкина к графу Воронцову: «Будучи совершенно чужд ходу деловых бумаг…»; черновики писем и стихов разлетаются как листья, образуя узоры на льду и фигурки людей, создавая драгоценное пушкинское настроение, давая редкую возможность почувствовать аромат пушкинского слова, пушкинской рифмы, пушкинской красоты. Голоса Смоктуновского и Юрского в соединении со стихами, которые артисты читают так проникновенно, так созвучно смыслу, дополняют картину прекрасного.
Разумеется, нельзя недооценить и роль режиссера – именно он отбирал материал, чередуя стихи лирические со стихами шутливыми, эпиграммами и цитатами из писем, компонуя рисунки поэта с пейзажами и скульптурами царскосельского парка.
В картине – и это главное ее достижение – нет ни одной фальшивой ноты. Кажется, что мультфильм, снятый в найденном (изобретенном) формате, только и способен оградить экранную судьбу Пушкина от вульгаризмов, штампов, вымысла и напраслины.
Вторая картина «И с вами снова я…» (29 мин) снята в том же ключе, с теми же актерами, под ту же музыку, кроме того, здесь режиссер включил, помимо музыки Шнитке, народную музыку и пение в исполнении ансамбля под управлением Д. Покровского. Звучат «Сцены из Фауста» с обязательным «Всё утопить» – и всё это на фоне чертушек, бесов, свиных рыл и страшных морд. Но опять же – никуда не деться от красоток и их альбомов, куда поэт, не всегда охотно, но записывал стихи, пожелания, меткие и острые фразы, слова и словечки.
Еще одна тема второй картины цикла – важнейшие для пушкинианы диалоги с царем, о которых нет связных, подробных рассказов от первых лиц этой встречи: они дошли до нас в передаче третьих лиц. В 1848 году Николай I рассказывал об этом графу А.Ф. Орлову и барону М.А. Корфу: «Что сделали бы вы, если бы 14-го декабря были в Петербурге?» – «Стал бы в ряды мятежников», – отвечал поэт. Со слов Пушкина, записанных его друзьями, это выглядело так: «Принял ли бы ты участие в 14-ом декабре, если бы был в Петербурге?» – «Непременно, Государь, все друзья мои были в заговоре, я не мог бы не участвовать в нем. Одно лишь отсутствие меня спасло, за что я благодарю Бога».
Это и был ключ к подписи «И я бы мог…» под рисунком виселицы.
Третья картина цикла, полнометражная «Осень» (42 мин), с аниматором Ю. Норштейном, композитором А. Шнитке и С. Юрским, блистательно читающим классику, созвучна финальным аккордам биографии Пушкина. Приготовления к свадьбе, хлопоты о счастье, которого теперь было нужно на двоих, эпидемия холеры, цепь карантинов, письма к невесте: «Целую кончики Ваших крыльев…» И конечно, «Бесы» – с хороводом темных, мутных персонажей, населяющих осенний пейзаж.
Осень – это не столько время года, сколько – Болдинская осень, невиданный урожай поэзии и прозы, эпиграмм и сатир. И все больше видим рукописных листов с цифрами в столбик: расчеты, подсчеты, долги, деньги, «жизни мышья беготня». События сгущаются, в строчках стихов – мысли о старости и смерти, в письмах – отправленных и неотправленных – попытка подвести итог. Из царской цензуры вернули «Медного всадника»: много стихов вымарано, слово «кумир» попало под запрет. Дуэль не показана – но как страшен лихорадочно летающий в темной мгле черный револьвер…
Трилогия А. Хржановского – это биография Пушкина в его стихах, письмах и рисунках, а также в картинках мультипликаторов, голосах артистов и музыке композитора, который чувствует поэзию в ее звучании. «Любимое мое время» – истинный шедевр кинопушкинистики, в котором его создатели позволили максимально выразиться поэту, а не только самим себе.
Чтобы закончить тему мультипликации, связанной с советским пушкинским циклом, стоит упомянуть о короткометражном (17 мин) цветном рисованном мультфильме режиссера С. Серёгина «Лукоморье. Няня»33, который выпустила компания «Мастер-фильм» в честь 200-летия со дня рождения поэта.
Няня Арина Родионовна (голос Н. Крачковской) рассказывает мальчику Саше сказки про Лукоморье, про ученого кота, который читает по тетради стихи поэта, про тридцать трех богатырей, что выходят из моря, и про их дядьку Черномора, про русалку и заколдованную красавицу в гробу и Саша, повзрослев, приезжает к няне в деревню и начинает учить ее грамоте: к концу обучения общими усилиями они напишут в тетради слово «НЯНЯ».
Картина получилась смешная, трогательная, без претензий на большое биографическое полотно, но с мягкой доброй иронией, и Пушкин здесь – просто добрый малый, который, разгуливая по деревне, как от назойливых мух, отмахивается от навязших в зубах строк: «Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя»; поэт гонит «Бурю» в дверь, а она лезет в окно, а тридцать три богатыря распевают «Бурю» как свой походный марш.
Одновременно, если не сказать параллельно, и под тем же названием, что и второй фильм трилогии Хржановского, творческое объединение «Экран» выпустило картину «Ис вами снова я»34 – художественную полнометражную (73 мин) биографическую телевизионную драму режиссера Бориса Галантера о Пушкине. Подзаголовок картины – «Эпизоды из жизни А.С. Пушкина в письмах и свидетельствах современников», и поэтому странно было бы упрекать создателей ленты в том, что биография поэта показана пунктирно или поверхностно. После мультипликации Хржановского и возникшего ощущения, что фигуры живых, узнаваемых артистов, которые говорят, двигаются, плачут и смеются, могут погасить пушкинское настроение, смотреть картину с поименно известными артистами было даже страшновато. Но первая же сцена, где каждый держит исписанные листки и шепчет свою роль, стала камертоном картины. Здесь, как и в мультфильме, показано много рисунков, портретов, пейзажей пушкинских мест, но главное в ней – это пушкинское окружение и сам Пушкин (А. Пономарев). Двадцатилетний артист хорош настолько – и когда он ясен и весел, и когда он печален или удручен, что хочется думать: да, настоящий Пушкин был именно таким в минуты озарения и вдохновения, олицетворяя вечную молодость.
Картину отличает замечательная деликатность и сдержанность, тем более что речь здесь идет о трагедии поэта: судьба в последние годы словно охотилась за ним, жаждала его уничтожения и небытия, и он стал ее кровавой добычей. Всматриваясь в лица его близких друзей – Жуковского (А. Калягин), Чаадаева (М. Козаков), Вяземского (А. Филозов), в прекрасное лицо его Натальи (И. Калиновская) – и вслушиваясь в их голоса, понимаешь, что никакой оригинальный сценарий, писанный современными словами, не может стоять рядом с подлинными строками писем, стихов, воспоминаний той поры. И даже Николай I (Ю. Богатырев) и главный «злодей» пушкинской эпохи граф Бенкендорф (В. Еремичев) показаны на уровне писем Пушкина, обращенных к ним, то есть без перекосов и нарочитого очернения.
Режиссерские решения в каждом отдельном эпизоде оказывались созвучны прекрасному облику поэта, его стихам и прозе. Опять же: ссылка в титрах на авторитетных научных консультантов – И. Андроникова и Н. Эйдельмана – говорила об уважении к научному знанию. Романсы на слова Пушкина в исполнении высокого тенорового голоса А. Пружанского (так что кажется, будто поет талантливая певица-сопрано) много добавили этой картине по части очарования и глубины.
Современные сюжеты. «О Пушкине без Пушкина»
Картины о Пушкине, или картины, связанные с Пушкиным, или только касающиеся Пушкина, стали частой темой кинематографа 1980 – х. В мелодраме С. Соловьева «Наследница по прямой» (89 мин), снятой на киностудии «Мосфильм»35, героями стали современные подростки. Девочка 13 лет (Т. Ковшова), влюбленная в поэзию Пушкина, придумала себе родословную: якобы ее прапрапрабабушка была возлюбленной поэта, и случилось это в Одессе, где сейчас живет девочка. Эту свою тайну она доверяет юноше 18 лет (И. Нефёдов), которому, однако, нравится взрослая женщина, местная певица (Т. Друбич), любовница бизнесмена (А. Збруев). Идеал девочки – поэт; он присутствует в образе Пушкина несколько секунд, в гриме, на берегу моря (С. Шакуров) и в слоге его письма прекрасной незнакомке: «Я люблю Вас – с таким порывом нежности, с такой скромностью, что даже Ваша гордость не может быть затронута…»
Но юноша выражается иначе, совсем не по-пушкински – «без булды», «ёкалэмэнэ», «биологическая основа отношений» – и высокие порывы девочки, гадания на «Евгении Онегине» и прочая романтика ему совершенно чужды. «Взрослей!!!» – кричит он девочке, которая ходит за ним и его дамой по пятам, срывает их свидания, дерзит и грубит обоим.
Итак, Пушкин здесь – фигура условная, материал для современного сюжета, для того, чтобы сопоставить эпохи, характеры, стиль отношений. Эпоха Пушкина представляется девочке (неуклюжей, картавой, влюбленной в прагматичного юношу, для которого она еще совсем ребенок) возвышенно прекрасной, а реальная жизнь разбивает детскую мечту вдребезги. «Мираж, фантазии, собачья чушь…» – это диагноз юноши: к тому же он потрудился раздобыть справку, что мифической пра-пра-пра… было всего три года, когда в Одессе появился Пушкин. Девочке придется смириться с лопнувшим пузырем, повзрослеть, выправить свою картавость – или придумать себе что-нибудь другое.
Драму режиссера Р. Балаяна «Храни меня, мой талисман» (сценарий Р Ибрагимбекова), цветную, полнометражную (68 мин)36, точнее всего можно было бы определить строчками из песни Б. Окуджавы «На фоне Пушкина снимается семейство…». Тем более что Булат Шалвович предстает в фильме под своим именем как один из участников событий. Место действия – заповедное Болдино, с музеем, памятниками поэту, культурной жизнью, которая вся связана с именем Пушкина. Здесь снимается кино по Пушкину, ставится спектакль по Пушкину, по аллеям парка ходят пушкинские герои в костюмах пушкинской поры, мелькают курчавые юноши в бакенбардах, загримированные под Пушкина, разговоры посетителей кружатся вокруг Пушкина. Герой картины – приезжий журналист Дмитриев (О. Янковский), его жена (Т. Друбич) и некто Климов (А. Абдулов), соблазнитель, разыгрывающий роль ценителя и знатока поэзии. Он вотрется в доверие к супругам, задав журналисту каверзный вопрос: а не вел ли себя Пушкин как Дантес в ситуации с Воронцовыми, когда соблазнил и сделал своей любовницей супругу графа, красавицу Елизавету Ксаверьевну? Журналист отвечает ему: Пушкин, хотя у него было много дуэлей, никогда никого не убил и даже не ранил.
Не убьет соперника и журналист: на дуэль вызовет, ружье попросит у своего друга, директора музея (А. Збруев), секундантов не будет, выстрелов тоже. Климов стрелять на захочет, журналист грохнется в обморок.
Перед дуэлью на квартире, где остановились супруги, соберется избранное общество: Б. Окуджава, М. Козаков (в роли театрального режиссера), директор музея, супруги Дмитриевы, французский славист (А. Адабашьян) и Климов. Спонтанно возникает вопрос: можно ли снять фильм о Пушкине, вообще о гении.
М. Козаков: Гоголя сыграть нельзя. Пушкина сыграть нельзя, Тургенева нельзя… Как мы можем, простые люди, играть гения?
А. Збруев: Гения играть не надо. Надо играть человека, который стал гением.
М. Козаков: Ты хочешь это играть, играй. Я играть это никогда не буду. И ставить не буду. Есть разница между человеком и гением? Вот и все.
Климов: А Дантеса, убившего Пушкина, можно играть?
Б. Окуджава: Дантес – явление случайное, пришлый элемент. А вот можно ли снять фильм о событиях последних дней Пушкина из квартиры Дантеса, убийцы, который понял, хоть и не сразу, что убил кого-то значимого для России?
Может, и можно, рассуждают гости. Твердого ответа нет. Окуджава рассказывает, как зарубили один его сценарий о Пушкине, где поэт совсем не бронзовый, а обычный, простой человек, сморкается, ходит в трусах, пугает девку в кустах. А теперь он, Окуджава, радуется, что зарубили: избежал позора на свою седую голову.
Пушкин и в этой картине – некая данность, на фоне которой люди, в том числе и любители поэзии, самоопределяются, самовыражаются, совершают поступки «наподобие». «Тоже мне, Пушкин!» – насмешливо бросает журналисту соблазнитель Климов, отождествивший себя с Дантесом (призрак Дантеса тоже домогался чужой жены, признавался ей в любви, пускал в ход руки). Жена вынужденно чувствует себя Натальей Гончаровой, а все остальные – играют роль членов культурного круга, с Жуковским, Вяземским, Чаадаевым…
М. Козаков, в кинообразе театрального режиссера, уверял, что не стал бы снимать фильм о Пушкине (с Пушкиным или без Пушкина, как в пьесе Булгакова), но трудно предположить, что этот полузапрет, полусовет мог бы кого-то убедить.
И не убедил (правда, на первый только взгляд). В том же 1986 году «Ленфильм» выпустил полнометражную (95 мин) художественную картину в жанре «историко-биографической драмы» режиссера Л. Менакера «Последняя дорога»37 – о последних часах жизни Пушкина, с реконструкцией событий до и после дуэли, с вопросами, кто виноват в случившемся, за что дрался Пушкин, кто и как в его окружении к нему относился. Картина была приурочена к 150-летию гибели Пушкина – премьера ее состоялась 7 февраля 1987 года.
Картина о роковом дне в жизни Пушкина получилась без Пушкина. Зритель его ни разу не услышит и почти ни разу не увидит: секундное появление при подаче карет ко дворцу, где проходил бал («Какому Пушкину? Графу? – Нет. Сочинителю»), – поэт и его жена показаны со спины, намеком, в пол-оборота; в сцене дуэли лица дуэлянтов неразличимы; раненого поэта выносит из кареты на руках его крепостной Никита Козлов (В. Шульгин) – и всё. Ни к умирающему, ни к мертвому поэту зритель допущен не будет – с ним прощаются его экранные близкие за закрытой дверью, и в кадре появится только его закрытый гроб, который умчит тройка из Петербурга в Святогорский монастырь: «из близких – Александр Тургенев, да крепостной дядька». Имя артиста, номинально сыгравшего роль Пушкина (Ю. Хомутянский), будет упомянуто лишь «в эпизодах».
Так, значит, прав был экранный М. Козаков, утверждавший, что нельзя сыграть гения?
Окружение Пушкина пестро и неоднородно. Мнения «света» радикально разнятся. «Пишет скучно, живет глупо». «Коли прославился грозой мужей, своей юбки не заводи». «Ниже ее на голову, ревнует к каждому кавалергардскому корнету, просто беда». «Дантес – валет. Пушкин в тузы вышел, мадам с государем вальсирует, сам большие тыщи из казны получает». «Жалованье берет, а мундира стыдится».
Последняя реплика принадлежит генералу Дубельту (А. Мягков), рассвирепевшему оттого, что Пушкина положили в гроб не в мундире камер-юнкера, а во фраке. «Кто позволил???» А «позволил» друг поэта, князь Петр Вяземский (В. Медведев), знавший, как ненавидел поэт свою унизительную придворную должность, приличную юношам, но не мужам. Из заступников и сочувственников есть еще только княгиня Вяземская (И. Купченко) да Жуковский (А. Калягин), понимавший, как тяжел удел поэта – надзор, цензура, безденежье. «Каждое письмо графа Бенкендорфа – упрек, назидание, унижение… Умнейший муж России, а его за буйного мальчика держали…»
Друзья скорбят и винят себя: не уберегли. Могли ли? Вера Вяземская уверена: не могли. Никто уже не мог.
Распоряжения с самого верха самые строгие. «На месте никаких церемоний: хоронят дворянина Опочецкого уезда». «Умен все же был Пушкин – экую смерть себе сочинил…» – это тоже из стана врагов. Министр народного просвещения Уваров (А. Филозов) взбешен словами некролога: «Ушел посредине великого поприща». «Кто он был? Военачальник? Министр? – Титулярный советник, камер-юнкер… Стихи писать – не значит проходить великое поприще… Запомните, хоронят не Пушкина, хоронят надежду на торжество умственного разврата».
В день похорон – во дворце придворный бал. В доме убийцы – самодовольство и фиглярство: в полку сочувствуют Дантесу (Г. Сторпирштис): этот белокурый красавец – кумир петербургских дам большого света, страдалец и мученик, сразивший «бешеного быка». «Я ни о чем не жалею, мне было весело подле нее. Едет с детьми в деревню? Пустое. Никого, кроме себя, она любить не может» – таков отзыв кумира о вдове Пушкина (Е. Караджова), отзыв циничный, беспощадный. «Как там у рифмоплета? “На ловлю счастья и чинов…”? Всё будет, всё, и счастье, и чины».
Самый страшный персонаж из стана врагов – барон Геккерен, интриган и негодяй (И. Смоктуновский). «Демагогическая партия, главой которой был Пушкин, направляет на меня и на моего сына чернь. Пресечь, решительно пресечь», – требует он от Жуковского, шантажируя его возможным судебным процессом, к которому могут привлечь их всех за посредничество в деле женитьбы Дантеса на Екатерине Гончаровой.
«Каналья. Пушкин разгадал. Талант есть власть. Там не чернь, там над талантом Россия склонилась». Только Жуковский и смог бросить в лицо нечестивцу-барону оскорбительное «каналья».
Итак, фильм «о Пушкине без Пушкина» выразительно показал ситуацию вокруг Пушкина, людей, которые были с ним рядом, и тех, кто только с его смертью мог понять, кем он был и что для них значил. Опять получилось по песне Б. Окуджавы: «На фоне Пушкина и птичка вылетает…» Здесь птичка вылетела вполне живая: тот, кто злословил при жизни поэта, под влиянием трагедии оказался способен на благородные поступки и на сердечное сочувствие: корнет Чичерин (С. Жигунов), ростовщик подполковник Шишкин (М. Глузский).
Пушкин не умер, он пошел по России – таков вердикт Жуковского, и в этом единственная оптимистическая нота трагических дней и часов зимы 1837 года. Каковы были эти последние часы, зритель видит в отражении разных зеркал, в том числе и кривых, и разбитых, и мутных. Реплики персонажей сочинены в соответствии с устоявшейся трактовкой, притом что споры пушкинистов относительно любых подробностей биографии Пушкина не утихли до сих пор и вряд ли когда-нибудь утихнут. Никто из самых именитых специалистов не может документально подтвердить, что Дантес говорил сослуживцу то, что он говорит в фильме. То есть монологи и диалоги персонажей – суть приблизительная, типологическая правда. Иной она и не может быть – достоверны лишь стихи Пушкина и его письма, которые цитируются в картине фрагментарно, по случаю. Зрителю приходится принимать на веру сочинение сценариста, увидевшего знатных людей пушкинской эпохи таким, а не каким-нибудь иным образом. Неизбежность, с которой зрителю приходится мириться.
Двести лет с Пушкиным: заветный юбилей
И вот он, наконец, настал – долгожданный, загаданный еще Н.В. Гоголем, вымечтанный двухсотлетний юбилей Пушкина. Настал и не был упущен. По оптимистическому мнению просвещенных читателей, пока в России не запрещают издавать, читать, изучать Пушкина, снимать фильмы о нем и ставить спектакли, устраивать поэтические фестивали, конкурсы и концерты, жизнь продолжается.
Так говорили, чувствовали, писали многие из тех, кто в 1999 году отмечал заветную дату. Впрочем, писали и о переборе: масштабные акции, особенно на телевидении, сыграли обратную роль той, что изначально замышлялась; «даже великие из величайших и любимые из любимейших заслуживают хотя бы капли посмертного спокойствия в день юбилея; от набивших оскомину выкриков “Пушкин – это наше всё!” он не станет ближе как тем миллионам, которым и до того не был близок, так и тем, кто и без того его чтит и любит чрезвычайно»38. Журналисты писали о столь бешеной телевизионной популярности Пушкина, что он стал героем анекдотов похлеще Чапаева – «Сергей Львович Пушкин выходит из спальни жены: “Ну что ж, до дня рождения Александра Сергеевича Пушкина осталось девять месяцев”».
Действительно, едва ли не все телеканалы страны – ОРТ, РТР, ТВ Центр, НТВ и многие другие – скандировали на все лады в ежедневном режиме заветное имя. Ярче и громче других выступило НТВ с пятисерийным документальным циклом Л. Парфенова «Живой Пушкин» в жанре «Театр одного актера» – точнее, в привычном для этого журналиста формате «Я и Пушкин», с привлечением драгоценных мелочей эпохи, вроде боливара: «Надев широкий боливар, / Онегин (на самом деле Парфенов) едет на бульвар»; не забыты были недремлющий брегет, Невский проспект тех времен, шампанское «Вдова Клико» и прочее. Еще один вариант «О Пушкине без Пушкина», но зато с Парфеновым.
Центральные газеты публиковали полосы с разнообразной пушкинианой – на вопросы газетчиков отвечали ученые, писатели, артисты, простые читатели. Весьма популярна была гоголевская мечта: Пушкин – это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет. Реальность, правда, имела отрицательные значения: русские люди и близко не доросли до Пушкина. Скорее, сильно упали.
Спецвыпуск юбилейного субботнего приложения «Независимой газеты» «Фигуры и лица» попытался разгадать загадку – почему такой ажиотаж, такой невероятный размах в праздновании пушкинского юбилея? Откуда такое внимание к отечественной классике вообще и к двухсотлетию Пушкина в частности?
Академик А.М. Панченко объяснял подобный феномен просто: Россия – это словесная цивилизация, и столетний юбилей, отмечавшийся в 1899 году, по размаху и по отклику в народе не имел себе равных. Почему? «Россия с ее склонностью к поискам святых долго думала, кто же они, ее святые?.. Публика искала-искала себе святого – и нашла: поэта… Народу хотелось не дуэлянта, а мученика… Народ избрал Пушкина как первосвятителя мирской святости, и он по сей день остается в этой роли. Поэтому мы закрываем глаза на все его грехи. Господь Словом построил этот мир, и Пушкин – это тоже слово: и он словом построил другой мир, который нам до сих пор нравится»39.
Ноту скепсиса к феномену чрезвычайной пышности юбилейных торжеств внес С. Юрский. «По-моему, мы являемся свидетелями конца определенной культурной эпохи. То, что происходит сейчас, на мой взгляд, хуже того, что происходило в 1949 году, когда отмечалось 150-летие со дня рождения Пушкина. Тогда по плохим дорогам ехали машины, шли толпы на поклонение в Михайловское, при этом большинство людей не понимало, в чем дело, почему такие почести именно Пушкину Это было государственное мероприятие, в котором нельзя было не принять участия, оно стояло в ряду: великая победа в войне, день рождения товарища Сталина… Для того чтобы праздник был веселее, организовывалась торговля – в Михайловском выбрасывались дефициты…»
По мнению артиста, Пушкин никогда не будет в России восприниматься как просто поэт: «Поставить Пушкина в ряд нормальных поэтов не удастся никогда»40.
Поэта-концептуалиста Д. Пригова, для которого Пушкин – прежде всего поп-герой, мысль о святости Пушкина откровенно раздражала: «Идет нормальная поп-жизнь, не было бы этого поп-героя, был бы на его месте другой. Но приятно, что это Пушкин, а не кто-то иной… Если человек ищет святого, то пусть он его ищет среди святых… Пушкин на роль святого мало подходит… Пушкина нужно изучать, а не придумывать для него роль святого»41.
Поэтесса и пушкинист Т. Глушкова резко критиковала стремление идеологизировать Пушкина «по-новому». «Сегодня его часто выворачивают, как перчатку. Наперекор предшествующей, советской эпохе. Чтобы поставить его в “непримиримую оппозицию” этой эпохе, как и ко всякой, чьи идеалы не соответствуют нынешним». Глушкова без удовольствия упоминала «вертлявую пушкинистику», которая, вместе со всяческими СМИ, истошно цитирует пушкинское же: «Не приведи Бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный». «Ежедневно пугают нас от имени Пушкина… К корыстным “интересам дня” приспосабливается теперь и отношение Пушкина к декабристам… Действительные переживания поэта попросту игнорируются, а зато рассусоливается нежная любовь его к царю, якобы охватившая Пушкина… уже к сентябрю 1826 года»42.
Четыре мнения на одной газетной полосе – и четыре перпендикулярные друг другу позиции; если бы газетная полоса была больше, то участников дискуссии и «перпендикуляров» было бы, соответственно, больше. Давно замечено: у каждого пушкиниста свой Пушкин, и в биографическом, и в творческом отношении.
Что делать в такой ситуации биографическому кинематографу, как юбилейному, так и постюбилейному?
Нельзя сказать, чтобы кинематограф предъюбилейных лет так же, как и телевидение, страдал перебором пушкинской тематики. Единственная картина этого времени «Романс о поэте» (51 мин)43, созданная режиссером Ю. Рашкиным из отдельных видеоклипов на романсы композитора В. Быстрякова и поэта В. Гоцуленко, должна была демонстрировать разные эпизоды жизни Пушкина и связать их в единую сюжетную линию.
В роли Пушкина – Н. Караченцов: как артист и певец он исполняет романсы в своем облике, а загримированный в состаренного поэта и одетый в костюмы пушкинского времени – только молчит, много ходит по аллеям парков и по дворцовым залам, молча – жестами и взглядами – общается с Анной Керн (А. Неволина) и с молодой цыганкой (она же) и, конечно, с Натальей Гончаровой (О. Кабо) – с ней он венчается, есть и сцена прогулки супругов с четырьмя детьми. Судя по клипу, отношения в семье полны любви и нежности, разве что цыганка-гадалка (Т. Жемчугова-Бутырская) грозно глядит и что-то дурное пророчит. Или замышляет?
Красной линией проходит сцена дуэли, выстрелов, ранения, умирания.
Впрочем, монтаж клипов довольно хаотичен, сюжетная линия условна, каждый может вкладывать в показанные сцены свои познания о жизни поэта или догадываться о них. Хриплый голос исполнителя и его эстрадная манера пения как-то мало согласуются с романсовой стилистикой XIX столетия; молчащий Караченцов на фоне его же поющего создает общее впечатление «наличия отсутствия»: Пушкин вроде есть, но его как бы и нет. Эксперимент на избежание реальной жизни реального поэта и его жизненной драмы кажется не слишком удачным – к тому же тринадцать романсов музыкально монотонны и однообразны.
Иначе как экспериментом нельзя назвать и короткометражный (26 мин) мультипликационный фильм режиссера Л. Носырева по мотивам одноименного сказа Б. Шергина о Пушкине44. В 1934 году писатель-фольклорист и художник Б. Шергин в преддверии пушкинского юбилея 1937 года приезжал в село Сура, находящееся на реке Пинега, и рассказывал там местным жителям о великом поэте. Люди неграмотные, но обладающие поэтическим даром, отразили услышанное в оригинальных пересказах, своеобразно понятых, эмоционально насыщенных, поэтически образных: так появился «пинежский» рассказ о Пушкине.
Три девицы под окном прядут пряжу и рассказывают друг другу о жизни Пушкина. У одной из них на веретене висит портрет поэта – белокурого кудрявого голубоглазого деревенского мальчика, родившегося в крестьянской избе, с детства бойкого, хулиганистого, зато много читающего.
«Родился умной, постатной, разумом быстрой, взором острой, всех светло видел… Всяку грамоту навык, иноземску и русску… Возрастом поспел рано, красивенькой, пряменькой такой, все бы пел да веселился.
У его молодость широка была, и к женскому полу подпадывал, и это умел не худо. Долго молодцевал-то, долго летал по подругам… У других писателей колосина, и мякина, и зерно – в одно место, у Пушкина – хлеб чистой»45.
Крестьянки на свой лад рассказывают, как отдал батя мальчишку-хулигана в лицей премудростям учиться, а когда Саша выучился, стал писать сказки да рассказы, которые никто до него на Руси не писывал. Много-много стихов он написал и прославился на всю Россию-матушку. А потом полюбил он красну девицу Наташу красоты неописуемой. «Только привела Александра эта любовь к смертушке лютой…»
Три сказительницы сидят в комнате, поют песню «Буря мглою небо кроет» и сказывают свой сказ. Встают картинки из жизни маленького Пушкина, затем взрослого, затем женатого на девице красоты неписаной, но красота то эта его и сгубит. А далее дуэль – подстрекатель царь, исполнитель – наемник-иноземец, стрелявший не в очередь, нечестно. Убийца. Виноваты все трое – ледащая жена, гораздая по гулянкам бегать, царь, охочий до чужих жен, фальшивый кавалер на жалованье у царя.
Это был очень «правильный» сюжет для массовых настроений юбилейного года: мифы о Пушкине, составленные по уже опробованной схеме, пришли в народ, в самую его гущу, в наивной, простодушной (и тем более убедительной) форме. В немой картине 1927 года «Поэт и царь» трагическая кончина Пушкина от рук иноземца-наемника была, как мы помним, напрямую связана с Николаем I, который ненавидел поэта и за его стихи, и за то, что был помехой в любовной интриге с Натальей Николаевной.
Исполнителем убийства был Дантес, заказчиком – император. Остальные – пешки при дворе.
Модель образца 1937 года.
Вряд ли можно сомневаться, что трактовка гибели Пушкина, образы правых и виноватых в этой трагедии во многом опирались на пьесу М. Булгакова «Александр Пушкин», готовившуюся к столетней годовщине смерти поэта. Булгаков начал писать ее в 1934 году, закончил через год, при жизни не увидел ни напечатанной, ни поставленной на сцене: полученное цензурное разрешение на постановку было выдано автору за несколько месяцев до его смерти. Спектакль появился на сцене МХАТа только в 1943 году, через три года после смерти автора, под названием «Последние дни».
Это был тот самый драматургический опыт пьесы о герое без героя, в данном случае – о Пушкине без Пушкина: о нем судачат, злословят, его любят – не любят, его стихи читают, о них докладывают в III Отделение, но его самого нет. Тему «Поэт и царь» Булгаков увидел в контексте лицемерия императора, относящегося к Пушкину со сдержанной злобой: «Николай I: Этот человек способен на все, исключая добра. Ни благоговения к божеству, ни любви к отечеству… Позорной жизни человек. Ничем и никогда не смоет перед потомками с себя сих пятен. Но время отомстит ему за эти стихи, за то, что талант обратил не на прославление, а на поругание национальной чести. И умрет он не по-христиански…»46.
По Булгакову, III Отделение отлично знало о предстоящей дуэли – знал Дубельт, знал Бенкендорф, знал, разумеется, и император.
Бенкендорф – императору. Какие прикажете взять меры?
Николай I: Поступить с дуэлянтами по закону.
Дубельт – Бенкендорфу. Как же быть с дуэлью?
Бенкендорф: Взять на месте с пистолетами и под суд.
Поступи жандармы так, Пушкин остался бы жив. Но – есть лазейка: как разъясняет, повторив несколько раз, Бенкендорф, жандармы могут поехать не туда или вовсе опоздать. Они поедут не туда и опоздают.
Знали или догадывались и люди из ближайшего пушкинского окружения, но никто не смог ни предотвратить, ни остановить поединка – одни, потому что травили его, другие, потому что не смогли защитить, предаваясь сочувствию, бездеятельному и беспомощному (такое же сочувствие травмировало сознание и самого Булгакова в 30-е годы). Главной движущей силой в интриге против Пушкина оказывается в пьесе Булгакова всевластная тайная полиция в лице Дубельта и Бенкендорфа во главе с императором: именно эти трое с хорошей миной на своих физиономиях стерли Пушкина с лица земли. Дантес, самовлюбленный наглец, был лишь их орудием.
Спустя полвека по пьесе Булгакова режиссером А. Яцко (он же сыграл и барона Геккерена) был поставлен одноименный двухсерийный телевизионный художественный фильм47. Сделанный как бы по пьесе, он получился много жестче, чем оригинал. Наталья Николаевна (О. Дроздова) сыграла холодную красавицу, пустившуюся во все тяжкие: ремарка пьесы «Дантес целует Пушкину») развернулась в сцену, где наглый волокита (С. Безруков), не знающий преград, смело «расшифровывает» ремарку, превращая поцелуй – рядом с комнатой, где спит муж – в полноценную любовную победу над женой Пушкина. Она, тоже не знающая удержу, принимает и активно отвечает на ласку Дантеса: по ее реакции понятно, что продолжение последует. «Горькая отрава», – шепчет Наталья Николаевна, оставшись, наконец, одна: она готова ее пить.
Еще ни в одной пушкинской картине Дантес не выражался так отвратительно, как здесь: «Пушкин плебей, бешеная собака, черномазая обезьяна, бездарный писака. Я не понимаю, почему он вообразил, что он литератор» (ср. в пьесе: «Я не понимаю, почему он вообразил, что он литератор? У него плохой стиль, я всегда это утверждал»).
Уездным волокитой-пошляком, почти пародией изображен и второй претендент на взаимность Натальи Николаевны – Николай I (В. Симонов):
Николай I. Сегодня я проезжал мимо вашего дома, но шторы у вас были закрыты.
Пушкина. Я не люблю дневного света, зимний сумрак успокаивает меня.
Николай I. Я понимаю вас, я не знаю, почему, но каждый раз, как я выезжаю, какая-то неведомая сила влечет меня к вашему дому, и я невольно поворачиваю голову и жду, что хоть на мгновенье мелькнет в окне лицо…
Пушкина. Не говорите так….
Николай I. Почему?
Пушкина. Это волнует меня.
Эту сцену видят многие – шпионящие придворные и, конечно, Дантес:
Дантес: Проклятый бал! К вам нельзя подойти. Вы беседовали с императором наедине?
Пушкина: Ради бога, что вы делаете! Не говорите с таким лицом, нас могут увидеть из гостиной.
Дантес: Ваша рука была в его руке. Вы меня упрекали в преступлениях, а сами вы вероломны.
Пушкина: Я приду, приду… в среду, в три часа… Отойдите от меня, ради всего святого.
Сцены опасного легкомыслия Натальи Николаевны («Зачем ты напрашиваешься на несчастье?» – укоряет ее сестра Александра), слишком заметное кокетство с императором и откровенная увлеченность Дантесом, который как право имеющий ревнует жену Пушкина к императору, не оставляет сомнений в позиции автора пьесы и авторов фильма: часть вины за гибель поэта лежит на его вдове.
И пьеса, и фильм принимают версию авторства князя Петра Долгорукого (К. Пирогов) в сочинении пасквильного диплома как несомненную и доказанную; мотив пасквилянта – «будет знать, как на красивой женщине жениться обезьяне… будет помнить свои эпиграммы».
Тотальная травля, жизнь в аду – домашнем, придворном, литературном – самая сильная сторона «Александра Пушкина», болезненно напоминающая участь самого Булгакова: царская цензура, литераторы-завистники Бенедиктов и Кукольник, беспомощный и жалкий Жуковский, и даже после смерти поэта его гонители повторяют популярное в высших кругах суждение: был человек как человек, одна беда: стихи писал.
Картина Н. Бондарчук «Пушкин. Последняя дуэль», кажется, поставила своей задачей взорвать версию заговора высшей власти против Пушкина и реабилитировать российского монарха (Ю. Макаров)48. Как только император узнает, что грязная клевета на поэта, его доброго друга, расползлась во всему Петербургу, он берется сам честно разобраться в происходящем. Сцены, где Пушкин (С. Безруков, недавний Дантес, а еще Саша Белый, Вася Сталин, Сергей Есенин, Иешуа Га-Ноцри) пребывает с царем на дружеской ноге, мирно прогуливается с ним по аллеям Летнего сада, доверяет ему все свое самое сокровенное, демонстрирует высшую преданность, – эти сцены нарочиты и фальшивы. Безруков, играющий «живого Пушкина», страшно переигрывает: скалит зубы, обезьянничает, изображая буйный африканский темперамент; картинно переживает, что враги хотят рассорить его с государем, а ведь только Николай Павлович может помочь ему выпутаться из сети злостного заговора, который намерен истребить лучшие умы России и грозит иностранной интервенцией. В «живом Пушкине» так много Безрукова, что даже густые бакенбарды и искусный грим не могут скрыть лицо артиста, как бы ни имитировал он пушкинские портреты и изображения.
То же можно сказать и о роли Натальи Николаевны (А. Снаткина): имитация легкого флирта с Дантесом (Р. Романцов), поза смиренницы и скромницы перед царем и любящей жены перед Пушкиным – с такой женой бы поэту горя не знать. Чиновники III Отделения – Дубельт (Б. Плотников) и полковник Галахов (В. Сухоруков) тоже честно исполняют свой долг, расследуя дуэльную историю. Непонятно, однако, почему Дантеса вместо сурового наказания отослали прочь за границу. За его санями бежит автор стихотворения «На смерть поэта» (Е. Стычкин), пытается догнать, но не догоняет, и тот вырывается на волю.
Школьная фантазия режиссера.
Впрочем обстоятельства гибели Пушкина, которые обросли за 180 лет десятками мифов и версий, дают все основания для мифотворчества.
Кто написал и разослал по адресам пасквильный диплом Ордена рогоносцев? Была ли Н.Н. Пушкина повинна в измене мужу – с Дантесом или с Николаем I? Была ли у Пушкина интимная связь со свояченицей, Александрой Гончаровой? Знала ли об этом его жена и люди его круга, например Вяземские? Что побудило Дантеса жениться на Екатерине Гончаровой и как к этому отнеслась ее сестра Наталья? Почему никто не смог (не захотел) остановить дуэль, хотя многие о ней или знали или догадывались? Была ли дуэль честной со стороны Дантеса: выстрелил, не дойдя до барьера? Оправдан ли слух, что на нем была надета кольчуга (кираса)?
Пушкинисты – специалисты и любители – спорят на эти темы уже много десятилетий; картина «Последняя дуэль» представляет как раз одну из возможных версий, весьма сомнительную с точки зрения исторической достоверности. Но теперь материя достоверности почти никого не интересует – жизнь поэта с течением времени превратилась в подобие древнегреческого мифа.
Единственной, быть может, несомненной фигурой картины стал Данзас, секундант Пушкина (А. Ильин), от лица которого ведется повествование: убедителен, подлинен, ни единой фальшивой ноты. Но тоже не сумел удержать лицейского друга от кровавой схватки, в чем всегда винил себя – и в чем действительно был виноват. И тоже был невольником чести, в чем сам сознавался.
Спасти Пушкина… от кинематографа?
Еще две художественные картины о Пушкине и вовсе не столько историко-биографические, сколько историко-приключенческие, скорее даже просто приключенческие, допускающие самые причудливые версии биографии поэта.
В основе сценария картины режиссера А. Пуустусмаа «18–14» («Восемнадцать-четырнадцать»), созданной к 170-летию гибели поэта, – одноименный роман Д. Миропольского, повествующий не о последних днях поэта, а о его первой, лицейской, молодости49. События фильма происходят в 1814 году; старшему из лицеистов восемнадцать лет, младшему – четырнадцать. Воспитанники лицея – Пушкин, Пущин, Горчаков, Кюхельбекер, Дельвиг и другие, весь первый набор Царскосельского лицея – проказничают, шалят, ссорятся, дерутся, мирятся, пререкаются с наставниками, влюбляются впервые в жизни и, конечно, постигают науки и искусства. Звучит лицейский девиз: главное в жизни честь, а счастье уж потом. Позднее, невольник чести Пушкин скажет: «На свете счастья нет…» А пока – первые, на всю жизнь, дружеские связи, первые, самые короткие, романы, первые лицейские дуэли, кончающиеся бурными примирениями, и первые случившиеся в их жизни жестокие убийства.
В Царском Селе действует маньяк-душегубец, от рук которого погибают люди – в основном молодые женщины, их находят с перерезанным горлом, истекающими кровью. Лицеисты вместе с жандармскими чинами – подключаются к поискам преступника: им, а именно Пушкину (С. Белозеров) и Горчакову (С. Балакшин), удастся узнать, кто этот загадочный маньяк. Окажется, что это – о, ужас! – Сазонов (С. Гармаш), дядька Пушкина, Пущина и Горчакова. Два года юноши находились в смертельной опасности: «Мой друг! остался я живым, / Но был уж смерти под косою: / Сазонов был моим слугою…»50 – писал Пушкин в 1816 году, как только арестовали убийцу: огромное пятно, ложка дегтя на светлой лицейской истории.
Два года царскосельский душегуб прислуживал лицеистам – так было в действительности; два месяца – так получилось в картине. Но ведь найти его не могли целых два года – с 1814 по 1816 год! Зачем же «душегубство» свернули в одно короткое лето? Зачем Сазонова играет пятидесятилетний артист, тогда как реальному душегубу было около двадцати? Ответ ясен: фильму удобен матерый убийца, фильму удобно сгущение событий.
Однако эффект сгущения событий принес приключенческой картине массу исторических неточностей – появление Аракчеева (на самом деле позже), вступление в должность директора Лицея Фролова (не тогда), военные мундиры (не такие). Не говоря уже о случае семнадцатилетнего, а не пятнадцатилетнего Пушкина, который вырвал поцелуй у княгини Волконской в 1816, а не в 1814 году, спутав ее с горничной, а та нажаловалась императору, так что Пушкина отмазывал уже новый директор – Энгельгард, а не Аракчеев с Фроловым, как в картине. Дело замяли, так как над старой девой Волконской посмеивались: «Ее как будто ограбили. Небось сама рада».
Кинематограф, опираясь в том числе и на опыты А. Дюма, фантазирует всегда – и когда нет точных данных, и когда они есть. Историческая достоверность, правда факта легко приносятся в жертву художественным эффектам, зачастую мнимым. Перетасовав фигуры и лица, сплющив время, приписав одним реальным персонажам поступки других, картина «18–14» достигла только того, что неточности, анахронизмы, исторические небрежности слишком бросаются в глаза и затмевают главное: поэзию лицейской жизни, лицейский дух. Кинематограф в своем стремлении жонглировать фактами и событиями реальной жизни не смог обуздать себя даже в случае с картиной о Пушкине. Для экранного искусства Пушкин – далеко не «наше всё».
Кризис биографического жанра применительно к киносудьбе Пушкина отчетливо виден не только в том, что торжествует булгаковская тенденция снимать кино «о Пушкине без Пушкина». Подтверждается правота персонажа М. Козакова из картины «Храни меня, мой талисман», горячо отстаивавшего художническое суждение о невозможности снимать гения, а также сыграть гения – хоть Пушкина, хоть Гоголя. Но Пушкин, его личность и судьба – слишком лакомый сюжет в том числе и для киноповествования; потому режиссеры чем дальше, тем охотнее придумывают небывальщину, сказки и легенды.
Недавний пример – картина режиссера Ф. Коршунова «Спасти Пушкина», снятая в жанре фантастической комедии к 180-летию гибели поэта51.
Главный пушкинист (И. Ясулович) хранит брегет, якобы принадлежавший Пушкину. Внук пушкиниста Егор (Д. Сухомлинов) приносит брегет в школу, показывает его одноклассникам, они играют часами как мячом, подбрасывают, ловят, снова подбрасывают, и, наконец, раритет попадает в портрет Пушкина, висящий в актовом зале, – предстоит пушкинская олимпиада. Двое ребят, пытаясь поймать часы, перемещаются в зимний Петербург 1837 года, в ту самую роковую минуту, когда Пушкин (К. Крюков) должен стреляться с противником (тот не показан) на Черной речке.
Часы оказались машиной времени. «Надо валить отсюда», – говорит лицеист совсем не в пушкинском стиле, и с помощью все тех же часов ребята вместе с поэтом перемещаются обратно. «Надо ли спасать Пушкина от дуэли? – задумывается один. – А вдруг он еще стихов штук двести напишет, а нам учить? Может, вернуть?» «Жалко, – отвечает другой, – пусть остается, целей будет». «Дантес меня убьет? – спрашивает у школьников Пушкин, а те успели заглянуть в свои смартфоны и узнать, что, по мнению Википедии, не убьет, но смертельно ранит. «Вам туда нельзя!» – решают лицеисты.
К тому же красивый стройный Пушкин оказывается милым, занятным, «прикольным», интересно выражается, быстро осваивает сленг («облом», «свалить», «врубаюсь»), сходу подыгрывает рэперу-эвакуатору, выигрывает в очко у малолетних шулеров («тройка, семерка, туз»), лихо отбивается от хулиганов, записывает на салфетке в кафе стихи, посвятив их симпатичной официантке, дает влюбленному мальчику совет («Чем меньше женщину мы любим…»), трогательно удивляется, что лицеисты помнят его сочинения («Меня помнят через двести лет!») и что город его тоже не забыл: «Сколько меня везде!»
Лицеистам Пушкин по-человечески очень понравился, и класс решает его спасти – и от еще не завершенной смертельной дуэли, и от киллера, которого к нему подсылает делец-издатель: «Поэт в России не продается, пока его не убили». Опять волшебный брегет, опять Черная речка; но пуля Дантеса поэта не ранит, она наткнется на толстый детектив, подаренный ему в Москве и вложенный в карман сюртука лицеистами. Сам поэт выстрелит в воздух.
«Он, – скажет директор лицея (Ю. Глазьев), – прожил долгую счастливую жизнь, а умер в старости, – признанный и обласканный. И сегодня мы проводим олимпиаду в честь великого поэта, родоначальника детективного жанра, министра культуры при дворе Александра III».
Говорить о многих несуразностях картины нет смысла – милая, забавная комедия, да еще и фантастическая. Пушкин – участник путешествия во времени, картина – художественный эксперимент по столкновению и совмещению разных веков российской истории, прием в кинематографе хорошо известный («Иван Васильевич меняет профессию» и др.), способ увидеть глазами главного поэта XIX столетия рядовых людей и жизнь XXI века: детей, взрослых, школу, учителей, Арбат, машины, телевидение (оно, как обычно, назойливое и пошлое). Эксперимент действует и в другую сторону: лицеисты XXI века увидели, что Пушкин – человек разносторонних способностей и выдающихся нравственных качеств, в общем, гений. Если бы он не умер в 1837 году, история могла бы пойти иначе, в лучшую сторону.
В конце концов, картина буквально отвечает футурологической мечте Достоевского: «Жил бы Пушкин долее…»
«Пушкин побывал в будущем и зажег не по-детски. Он до сих пор остается в тренде» – таков финальный слоган картины.
Пожалуй, это лучшее многоточие в современной кинематографической пушкиниане.
1 Коган П.С. Опыт литературной фильмы (по поводу «Коллежского регистратора») // Советское кино. 1925. № 6. С. 12–15. Курсив мой. – Л.С.
2 «Жизнь и смерть Пушкина». Россия. 1910 // https://news.rambler.ru/commu-nity/36062481/https://yandex.ru/video/search?text=%D0%B6%D0%B8%D0%B 7%D0%BD%Dl%8C%20%D0%B8%20%Dl%81%D0%BC%D0%B5%Dl%80%Dl %82%Dl%8C%20%D0%BF%Dl%83%Dl%88%D0%BA%D0%B8%D0%BD%D0 %B0%20%Dl%84%D0%B8%D0%BB%Dl%8C%D0%BC%201910&source=qa&oo_ type=film&duration=short (дата обращения: 30.05.2018).
3 [Рецензия] // Сине-Фоно. 1909. № 4. С. 8–9.
4 [Рецензия] // Сине-Фоно. 1909. № 20. С. 9.
5 См.: Иванов А. Зачем Сталин переписал Пушкина // https://news.rambler.ru/ community/36062481/; https://afisha.rambler.ru/movies/17513378-zachem-stalin-perepisal-pushkina/ (дата обращения: 01.06.2018).
6 Гинзбург С.С. Кинематография дореволюционной России. М.: Искусство, 1963. С. 115.
7 Ефимов И.И. Биографические фильмы о Пушкине // Пушкин: Исследования и материалы / Т. 5. Пушкин и русская культура. АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкинский Дом), Ин-т театра, музыки и кинематографии. Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1967. С. 306–307.
8 «Поэт и царь». СССР. 1927 // https://news.rambler.ru/community/36062481/https://yandex.ru/video/search?text=%D0%BF%D0%BE%Dl%8D%Dl %82%20 %D0%B8%20%Dl%86%D0%B0%Dl%80%Dl%8C%20%Dl%84 % DO % В 8 % D 0 % В В % D 1 %8 С% D 0 % В С %2 0192 7&source = qa&oo_type = film&duration=long (дата обращения: 08.06.2018).
9 Материалы диспута «Пути и политика Совкино» // https://news.rambler.ru/ community/3606248l/http://strangefilm.org/texts/mayakovskiy-i-kino/ (дата обращения: 02.06.2018).
10 [Рецензии] // Советский экран. 1927. № 43. С. 4–6.
И kate_pastemak // https://news.rambler.ru/community/36062481/https://www.ki-nopoisk.ru/film/poet-i-car-1927-43068/ (дата обращения: 01.06.2018).
12 Лебедев НА. Очерк истории кино СССР. Т. 1. Немое кино. М.: Госкиноиздат, 1947. С. 214.
13 Герцен А.И. Сочинения: в 9 томах. М.: ГИХЛ, 1956. Т. 4. С. 61.
14 Там же. С. 150.
15 См.: Прохоров С. Главная милость императора: Николай I и Александр Пушкин // https://news.rambler.ru/community/36062481/https://www.razumei.ru/ lib/article/ЗОЗЗ (дата обращения: 02.06.2018).
16 «Юность поэта». СССР. 1937 // https://news.rambler.ru/community/36062481/https://www.youtube.com/watch?v=wwdsF4Y8TKw(дата обращения: 02.06.2018).
17 См., наир.: «Эта мимолетная, совершенно не оформившаяся страстишка, возникшая в зрительном зале и, можно думать, не успевшая привести Пушкина даже за кулисы, вряд ли продолжалась слишком долго. Бойкий, веселый ритм куплетов, посвященных Наталье, как нельзя лучше отвечает характеру чувства, которое она внушила поэту. В сущности любовь эта была еще настоящим мальчишеством» {Губер П.К. Дон-Жуанский список Пушкина. Харьков: Дельта. 1993. С. 36).
18 Пушкин А.С. Путешествие в Арзрум // А.С. Пушкин. Полное собрание сочинений: в 6 т. М.: ГИХЛ, 1936. Т. 4. С. 594–595.
19 Ефимов Н.Н. Биографические фильмы о Пушкине. С. 311.
20 Пушкин А.С. Путешествие в Арзрум. С. 587–588. Курсив мой. – Л.С.
21 Дружников Ю. Узник России. М.: Голос-Пресс, 2003. С. 351.
22 Пушкин А.С. Путешествие в Арзрум. С. 583.
23 «История одной мистификации. Пушкин и Грибоедов». Россия. 2014 // https:// news.rambler.ru/community/3606248 l/https://ok.ru/video/596136233568 (дата обращения: 04.06.2018).
24 Пушкин А.С. Путешествие в Арзрум. С. 585.
25 См.: Оболенский И. История грузинских жен // https://news.rambler.ru/communi-ty/36062481/http://www.playcast.ru/communities/georgia/?act=news&id=98087 (дата обращения: 05.06.2018).
26 «Глинка». СССР. 1946 // https://news.rambler.ru/community/36062481/https:// yandex.ru/video/search?text=%D0%B3%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D0%BA%D 0%B0%20%Dl%84%D0%B8%D0%BB%Dl%8C%D0%BC%201946&path=wizard &noreask=l &filmld=14575754527170377956 (дата обращения: 07.06.2018).
27 «Композитор Глинка». СССР. 1952 // https://yandex.ru/video/search?text=%D 0%BA%D0%BE%D0%BC%D0%BF%D0%BE%D0%B7%D0%B8%Dl%82%D0 % BE%Dl%80%20%D0%B3%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D0%BA%D0%B0%20 %Dl%84%D0%B8%D0%BB%Dl%8C%D0%BC%201952&path=wizard&noreask= l&filmId=14355544804718919737 (дата обращения: 10.06.2018).
28 Беседа Сталина с Эйзенштейном и Черкасовым по поводу фильма «Иван Грозный» 26 февраля 1947 г. // И.В. Сталин. Сочинения: в 18 т. Тверь: Информационно-издательский центр «Союз», 2006. Т. 18. С. 433–440.
29 «Гибель Пушкина». СССР. 1967 // https://ruskino.ru/mov/8209 (дата обращения: 12.06.2018).
30 «Я к вам лечу воспоминаньем». СССР. 1977 // https://www.youtube.com/ watch?v=dLdB7O0YShU (дата обращения: 12.06.2018).
31 «Исвамисновая…». СССР. 1980//https://www.youtube.com/watch?v=Fl uYOabl I-Q (дата обращения: 12.06.2018).
32 «Осень». СССР. 1982 // https://www. youtube.com/watch? v=yl С AnlglkqQ (дата обращения: 12.06.2018).
33 «Лукоморье. Няня». Россия. 2000 // https://www.youtube.com/watch?v=ck-seoN-vzE (дата обращения: 14.06.2018).
34 «И с вами снова я…». СССР. 1981 // https://www.youtube.com/watch?v=xb5v-oDzqmo (дата обращения: 14.06.2018).
35 «Наследница по прямой». СССР. 1982 // https://yandex.ru/video/search? filmId=3112557835304025686&text=%D0%BD%D0%B0%Dl%81%D0%BB%D0 %B5%D0%B4%D0%BD%D0%B8%Dl%86%D0%B0%20%D0%BF%D0%BE%20 %D0%BF%Dl%80%Dl%8F%D0%BC%D0%BE%D0%B9%20 %-Dl%84%D0%B8%D0%BB%Dl%8C%D0%BC%201982&noreask=l&path=wizard (дата обращения: 17.06.2018).
36 «Храни меня, мой талисман». СССР. 1986 // https://www.youtube.com/ watch?v=vaN3OOGCHdk (дата обращения: 18.06.2018).
37 «Последняя дорога». СССР. 1986 // https://yandex.ru/video/search?text= %D0%BF%D0%BE%Dl%81%D0%BB%D0%B5%D0%B4%D0%BD%Dl%8 F%Dl%8F%20%D0%B4%D0%BE%Dl%80%D0%BE%D0%B3%D0%B0%20 %Dl%84%D0%B8%D0%BB%Dl%8C%D0%BC%201986&path=wizard&noreask= l&film!d=121990835779299223 (дата обращения: 19.06.2018).
38 Барабаш Е. О странностях любви. Телепушкиниана берет за горло мертвой хваткой // Независимая газета. Субботнее приложение «Фигуры и лица». 1999. № 11. Июнь. С. 4.
39 Волынская Т. Духовный отец. Интервью А.М. Панченко // Там же. С. 10.
40 Шляпентох С. Поэт вне нормы. Интервью С.Ю. Юрского // Там же.
41 Шаповал С. Поп-герой. Интервью Д.А Пригова // Там же.
42 Чернов И. Меч или поля цилиндра? Интервью ТМ. Глушковой // Там же.
43 «Романс о поэте». Россия. 1992 // https://yandex.ru/video/search?source=qa&filmId=39409511878055716&oo_type=film&text=%Dl%80%D0%BE% D0%BC%D0%B0%D0%BD%Dl%81%20%D0%BE%20%D0%BF%D0 % BE%Dl%8D%Dl%82%D0%B5%20%Dl%84%D0%B8%D0 % BB%Dl%8C%D0%BC%201992&duration=medium (дата обращения: 25.06.2018).
44 «Пинежский Пушкин». Россия. 2003 // https://yandex.ru/video/search?text=%D0%BF%D0%B8%D0%BD%D0%B5%D0%B6%Dl%81%D0%BA%D0%B8 % D0%B9%20%D0%BF%Dl%83%Dl%88%D0%BA%D0%B8%D0%BD%20%D0 % BC%Dl%83%D0%BB%Dl%8C%Dl%82%Dl%84%D0%B8%D0%BB%Dl%8C-%D0%BC%202003&source=qa&oo_type=film&duration=medium (дата обращения: 27.06.2018).
45 Шергин Б. Пинежский Пушкин // http://iknigi.net/avtor-boris-shergin/37526-pinezhskiy-pushkin-boris-shergin/read/page-l.html Далее текст сказа цитируется по этому ресурсу (дата обращения: 29.06.2018).
46 Булгаков М. Александр Пушкин. Действие второе // https://www.litmir.me/ br/?b=545728&p=2 Все цитаты из пьесы приводятся по этому ресурсу (дата обращения: 01.07.2018).
47 «Александр Пушкин». Россия. 2002 // https://kinno.ru/online/469672 (дата обращения: 29.06.2018).
48 «Пушкин. Последняя дуэль». Россия. 2006 // https://www.youtube.com/ watch?v=KGonCgdgOBA (дата обращения: 09.07.2018).
49 «18–14». Россия. 2007 // https://www.youtube.com/watch?v=yORNPaswgOM (дата обращения: 10.07.2018).
50 Пушкин А.С. Собрание сочинений: в 6 т. Т. 1. С. 226.
51 «Спасти Пушкина». Россия. 2017 // https://yandex.ru/video/search2filmId=8062868457216251986&text=%Dl%81%D0%BF%D0%B0%Dl%81%Dl%8 2%D0%B8%20%D0%BF%Dl%83%Dl%88%D0%BA%D0%B8%D0%BD% D0%B0%20%Dl%84%D0%B8%D0%BB%Dl%8C%D0%BC%202017&nor-eask= 1 &path=wizard (дата обращения: 12.07.2018).