Достоевский и предшественники. Подлинное и мнимое в пространстве культуры — страница 8 из 24

Глава 1Все сбылось по Достоевскому? Ставрогин как предчувствие

Говорить о Достоевском для нас всё еще значит говорить о самых больных и глубоких вопросах нашей текущей жизни.

В. Переверзев. Достоевский и революция¹

Большинство критиков, кто дожил до 1905 и 1917 годов и пережил их, писали о Достоевском как о пророке русской революции, провидце и отгадчике ее диалектики и метафизики.

«Всё сбылось по Достоевскому»², – утверждал в своей знаменитой статье 1921 года «Достоевский и революция» Валериан Переверзев, имея в виду все обстоятельства и последствия Октября, его механику, психологию и анатомию.

Но только ли обстоятельства революции сбылись по Достоевскому? Что в этом высказывании ключевое слово? Местоимение «всё» или глагол «сбылось»? Осмелюсь предположить, что всё же местоимение. И тогда резонно озадачиться вопросом: что еще, кроме событий революции, включает в себя это загадочное «всё»?

«Можно сказать, – писал Переверзев, – что вся современная художественная литература идет по стопам Достоевского, как литература классическая шла по стопам Пушкина. Достоевский – всё еще современный писатель; современность еще не изжила тех проблем, которые решаются в творчестве этого писателя»³.

Критик, как можно судить теперь, был абсолютно прав. Но только ли вся современная литература, то есть литература XX века, пошла по стопам Достоевского? Смею предложить некий гипотетический сюжет относительно «стоп» Достоевского: конечно, по стопам Достоевского пошла далеко не только литература.

…Жизнь царей, королей, императоров, особ королевской крови, персон, принадлежащих к монархическим домам, и лиц, тесно с ними связанных, привлекала неизменное внимание не только их подданных, но и жителей соседних и дальних государств – собственно, всех тех, кого волнуют магия верховной власти, тайны престолонаследия, мистика судьба самодержцев, их родных и близких. Образ жизни, привычки, ритуалы, границы дозволенного и недозволенного, дворцовые интриги, риски и привилегии, устой жизни монарха, его личное и семейное существование, державное правление, победы и поражения – все это всегда вызывало жгучий интерес и у обывателей, и у историков, и у художников, и у кинематографистов – как только родилась эта новая отрасль.

Пройти мимо судеб персон, отмеченных печатью власти и славы, не могли ни литература, ни живопись, ни тем более кинематограф, для которого историко-биографические, полуфантастические или даже карикатурные сюжеты о монархах и их окружении всегда были огромным соблазном. При этом царствующих персон в зависимости от политических, идеологических, эстетических задач могли идеализировать либо, напротив, порочить, возвышать, либо унижать и чернить, превращая исторический образ в мифологический, сакральное в нем – в профанное и приблизительное.

С первых месяцев своего существования новорожденный кинематограф обратил свой взор (свои камеры) на правящую династию Романовых, на царскую семью. «Живая фотография», как поначалу именовался кинематограф, должна была впечатлить и «актеров», и «зрителей», вдохновить и снимавших, и снимающихся. В стремлении запечатлеть всероссийскую грандиозность кинематограф осознал в первую очередь все преимущества контактов с властью и стал снимать встречи монархов, первое семейство империи, Их Величеств и Их Высочеств, которые (особенно дамы), увидев себя на экране, благосклонно и милостиво отнеслись к новым изобразительным возможностям.

Синематографщики (как их тогда называли), снимавшие первых лиц империи, гордились тем, что отныне их занятия уже никак нельзя считать балаганом и трюкачеством и что новые сюжеты вызывают жадный интерес у самой широкой публики. Использовать синематограф не для улицы, не для дешевых аттракционов и балаганных театров, а для истории своей державы стало настоящей задачей энтузиастов с киноаппаратурой.

Кинематограф – вплоть до ареста императорской семьи – был частью ее повседневной жизни и в то же время средством документации исторических событий, контроль за которой находился под личным присмотром императора. Властная верхушка России смогла договориться с кинематографом, чтобы он был ей максимально полезен. Традиция контроля будет продолжена и усилена во все последующие десятилетия.

Изображение в кинематографе образа монархической власти и императорской семьи кардинально изменилось после победившей революции. Большевистское правительство быстро осознало влияние кино на умы и сердца зрителей, а кинематограф согласно (и даже со значительным опережением) пошел навстречу ожиданиям власти. Романовы как образ растленной правящей верхушки, император как ее тиранический символ, монархия как принцип антинародного устройства власти стали объектом ожесточенной травли, глумления и поношения.

Но если монарх своими указами лишь ограждал киноэкран от личного избыточного присутствия, если его семья старалась формировать репертуар картин для показа у себя дома и пыталась препятствовать смешению документального (хроникального) и художественного (актерского) изображения главных фигур правящей династии, то новая власть формулировала задачи, стоящие перед кинематографом, как задачи пропагандистские и агитационные.

Разоблачение старого режима по всем линиям его былого существования стало центральным содержанием новой прессы, в том числе и кинематографа, который быстро сориентировался и стал поставщиком «живых картинок» на тему «режим сгнил на корню».

Впрочем, художники кино, работавшие между Февралем и Октябрем, не ждали установок, а торопились действовать самостоятельно, руководствуясь политической тенденцией, собственным чутьем и пониманием текущей минуты. Кинематограф сориентировался моментально и стал поставщиком «живых картинок» на тему сгнившего режима. Фигура «грязного проходимца» Григория Распутина (как о нем давно уже писала пресса) стала той отмычкой, с помощью которой можно было открыть заветный сундук под названием «Николай II и его семья». Распутин в свое лучшее время сумел стать другом царской семьи, имел репутацию старца, целителя, провидца. Лечил царевича от смертельных проявлений гемофилии, убеждал императрицу, что пока жив он, живы и Романовы. Но позже этот образ – сплошь негативный, демонический – активно использовался в революционной, а позднее и в советской пропаганде. Убийство Распутина, свержение монархии и приход к власти Временного правительства были благоприятной почвой для массового производства коммерческих и почти всегда низкопробных лент.

В картинах «распутинской киносерии», вышедших в 1917 году почти одновременно в США, Германии и России, Распутин трактовался как символ таинственной и страшной стихии: «Распутин, черный монах», «Распутин – демон с женщиной», «Я убил Распутина», «Убивая Распутина» и др.

Кинематограф – и ранний отечественный, и более поздний западный – менее всего интересовался историческим Распутиным (история, как правило, беспардонно искажалась и уродовалась); скорее, история Распутина служила удобной метафорой варварской, опасной, зловещей России. Действовал все тот же известный принцип, отлично усвоенный кинематографом: «bad is stronger than good» («плохо сильнее, чем хорошо»; вариант – «про неправду интереснее»). Романовых, а заодно и Распутина советский кинематограф лишал не только сочувствия, он им вообще не оставлял места в новой реальности.

«Распутинский цикл» в США

На Западе, в Америке и Европе совокупный «распутинский цикл» существовал десятилетими. Так, американская звуковая черно-белая двухчасовая картина 1932 года «Распутин и императрица» (режиссеры Ричард Болеславский, Чарльз Бребин)⁴ была настолько противоположна известным историческим фактам, что вызывала оторопь (слоган: «Beautiful girls who came to pray! Caught in the web of debauched Rasputin, whose crafty mind toppled a throne!» – «Красивые девушки приходили молиться и попадали в сеть дебошира Распутина, чье хитроумие опрокинуло трон»). Американский Распутин (Лайонел Бэрримор) был показан с огромными преувеличениями – интриганом, провокатором, мерзким сладострастником, который, вылечив цесаревича Алексея, пытался так воздействовать на его сознание, чтобы из мальчика вырос монстр, хищное злобное насекомое; распускал руки, общаясь с царевной Марией, охотился за ней ночью в ее спальне; посредством гипноза соблазнил, а затем изнасиловал княжну Наташу, фрейлину императрицы; нагло обманывал своих благодетелей, императорскую чету, – те выглядели, как безвольные, тряпичные куклы. «Однажды я буду править этой страной», – кричал в пьяном угаре старец, о котором во дворце говорили: «Улыбка акулы перед атакой». Жестокое, коварное, вероломное чудовище, манипулятор Распутин здесь существовал в образе «святого дьявола», убить которого – сорок грехов простится. Паук Распутин опутал царский дворец и всех его обитателей липкой паутиной зла и разврата – масштаб его злодеяний виделся безграничным, как безграничным оказался и масштаб фантазий авторов картины, создавших не исторический художественный фильм, а исторический анекдот, фарс, вампуку.

Но вампуке больно и заслуженно отомстили – участники событий тех лет были еще живы и, не желая смиряться с ложью, подали в суд. Американская знакомая князей Юсуповых, адвокат, сообщила им, что в картине, показанной в США, задета честь княгини Ирины, и посоветовала подать в суд на голливудскую студию за клевету. Как только фильм вышел на экраны Парижа, Юсуповы отправились его смотреть.

Князь Феликс Феликсович Юсупов: «Главные роли играли трое Бэрриморов. Я фигурировал под именем князя Чегодаева, Ирина названа была княжной Наташей, моей невестой, на которой женился я после скандальных перипетий: в одной сцене Ирина явно уступала домогательствам Распутина, а в другой признавалась жениху, что, потеряв честь, она его недостойна. Как ни противно мне было возвращаться к тем событиям, заткнуть людям рот я не мог. Об исторических фактах я рассказал и сам. Но оскорбление – дело другое. К тому же ложь была вопиющей. Ирина не смогла добиться запрета картины и решила возбудить против “Метро-Голдвин-Майер” иск»⁵.

Разразился громкий скандал: княгиня Ирина Александровна Юсупова (урожденная Романова, княжна императорской крови, племянница императора Николая II, внучка Александра III, правнучка Николая I), опознавшая себя в фрейлине Наташе, невесте князя Чегодаева (в которой легко угадывалась Ирина), потребовала от голливудской студии возместить ей моральный ущерб. По словам княгини, сцена, в которой Распутин насилует ее, является клеветой, так как изображает ее любовницей старца… «События в фильме извращены и составляют клевету, унижение и изображают ее в постыдном виде»⁶.

Семья Юсуповых была в ярости, к тому же сильно рисковала. Знакомые говорили им, что затевать дело такого масштаба с голливудской студией, не имея средств даже на судебные издержки, – чистое безумие. Они влезли в долги, наняли лучших лондонских адвокатов – суд должен был состояться в Лондоне. На подготовку ушло несколько месяцев. И в Париже, и в Лондоне заключались пари: одни были уверены, что Юсуповы проиграют, другие – одобряли русских князей, вступившихся за честь семьи: нечего кому попало соваться в чужую личную жизнь и трепать честное имя.

Обвинение держалось линии, что Ирина Юсупова, изображенная в фильме под именем княжны Наташи, где она уступает домогательствам Распутина, – явная клевета. Защита заявляла, что княжна Наташа – персонаж вымышленный. Суть спора была именно в этом.

Суд начался 28 февраля 1934 года. После того как судья изложил суть иска, заседание было прервано для просмотра фильма. Затем была вызвана Ирина Юсупова для дачи показаний. Защита выявила сходство между княжной Наташей и княгиней Ириной, а также доказала, что Юсупова никогда не была знакома с Распутиным.

Адвокат противной стороны опрашивал Ирину пять часов подряд, пытаясь внушить ей, что постановщики картины вообще не стремились к исторической точности.

Фрагмент заседания из зала суда:

«– Вам, я полагаю, известен французский посол в России Морис Палеолог. Он в своих “Мемуарах” говорит о Юсупове. И описывает его “утонченным и женственным”. Описание верно?

– Нет, не верно. На мой взгляд.

– Он груб?

– Нет, не груб.

– Умен, эстет?

– Да.

– Любит искусство?

– Да.

Однако в фильме, – заметил адвокат “MGM” – Чегодаев – офицер-солдафон, властный и неотесанный. Он в родстве с царской семьей и после убийства Распутина сослан. Не великий ли это князь Дмитрий? Конечно, постановщики вольно обошлись с историей, так что никто ни на кого не похож»⁷.

Князя Юсупова терзали целый день, заставив рассказать от начала до конца, что и как происходило в ночь убийства.

Князь Феликс Юсупов: «Еще два дня ушло на допросы прочих свидетелей. После чего суд вынес решение в нашу пользу. Фильм в теперешнем его виде был запрещен, и “Метро” принуждалось выплатить Ирине возмещение за клевету достаточно крупное, чтобы в другой раз клеветать неповадно было. Наши адвокаты горячо поздравили нас, прибавив, что дела нашего никогда на забудут: не каждый день защищаешь великую княгиню и слышишь, как князь во всеуслышание рассказывает, как сам убивал»⁸.

Студия, не смирившаяся с решением суда, подала на апелляцию – но тщетно: апелляция «Метро» была отклонена. Юсуповы получили компенсацию (два десятка тысяч фунтов стерлингов, впрочем, данные о сумме разнятся), смогли расплатиться с долгами, взять из заклада часть драгоценностей и вздохнуть свободно. Кинокомпания извинилась перед княгиней, обещала вырезать из фильма все спорные сцены и снабдить картину уведомлением, что любое сходство с реальными людьми является случайным.

Можно было только порадоваться за княгиню Юсупову и ее супруга, сумевших спастись от революционного террора и живших в Париже, как и многие русские эмигранты, в стесненных финансовых условиях – содержание модного дома «IrFe» (Ирина+Феликс), который они основали, требовало серьезных капиталовложений; к тому же в нем работали многие беженцы из России, которым помогали Юсуповы. А студия, наученная дурным опытом создания «развесистой клюквы» на материале исторических событий, впредь в начале каждого подобного фильма обязалась помещать уведомление о том, что любые совпадения событий и имен случайны и непреднамеренны.

Казалось бы: авторы картины имели право на вымысел. Но уж очень громким было все еще памятное для многих событие, к тому же за пять лет до появления фильма, в 1927 году, вышла книга мемуаров киязя Феликса Юсупова «Конец Распутина», в которой автор до мельчайших подробностей описал, как все произошло на самом деле⁹. Он хотел, чтобы мир узнал правду, а не лживые россказни, всюду печатавшиеся: «Мы не имеем права питать легендами сознание умственно созревшей молодежи. И не при помощи легенд воспитывается настоящая любовь к Родине и чувство долга перед ней»¹⁰.

Но очевидно: историческая правда Голливуд не интересовала (судя по сюжету картины, авторы фильма мемуаров Юсупова не читали вовсе или почему-то проигнорировали) и досконально разбираться в этой темной истории кинематограф не собирался. Был создан миф, с жадностью востребованный в кино.

И самое главное: пользовались ли абсолютным доверием мемуары князя Юсупова, очевидца и участника убийства, лица, по определению, кровно заинтересованного в максимальном очернении старца? Не воспринимались ли мемуары князя Феликса Феликсовича Юсупова, графа Сумарокова-Эльстон, праправнука М.И. Кутузова и внука по побочной линии прусского короля Фридриха-Вильгельма IV, потомка русского поэта А.П. Сумарокова, как отчасти художественное повествование, в котором автор хотел не столько рассказать правду, сколько многое из нее скрыть? Учитывая его репутацию – утонченного эпатажного красавца, привыкшего к сокрушительным победам, порочного аристократа, не знавшего преград ни в желаниях, ни в поступках, бисексуала, трансвестита, обладателя несметных наследственных богатств – можно ли было верить патриотической мотивации, которой он оправдывал свое преступление? «После всех моих встреч с Распутиным, – писал он, – всего виденного и слышанного мною, я окончательно убедился, что в нем скрыто все зло и главная причина всех несчастий России: не будет Распутина, не будет и той сатанинской силы, в руки которой попали Государь и Императрица»¹¹.

А то, что мемуары отличали цепкая память автора, острый взгляд, легкий слог и чувство юмора, открывали в нем человека замечательного обаяния, живого ума и литературного таланта, было очевидно каждому читателю. Но не зря, видимо, княгиня Юсупова, прочитав две части воспоминаний князя, грозилась написать третью под названием «О чем не сказал муж».

Странные, фантастические сближения

Во всяком случае факт сближения князя Юсупова с Распутиным, характер полуинтимных встреч «порочного херувима» со старцем крайне неоднозначны: то ли князь заманивал его под предлогом своей гомосексуальности, от которой он якобы хотел излечиться гипнозом, ибо это мешало супружеству; то ли зазывал Григория Ефимовича, обещая устроить ему знакомство и встречу со своей женой, а тот имел на нее плотоядные виды; то ли завлекал его под предлогом своей слабости и утомляемости в надежде, что старец излечит его, – однако старец сам воспылал к нему противоестественной страстью – и так далее, и тому подобное, во многих оттенках и сочетаниях. В мемуарах князь придерживался третьей версии: «Распутин вечно похвалялся даром целителя, и решил я, что, дабы сблизиться с ним, попрошу лечить меня. Объявил ему, что болен. Сказал, что испытываю сильную усталость, а доктора ничего не могут сделать. “Я тебя вылечу, – ответил он. – Дохтора ничего не смыслят. А у меня, голубчик мой, всяк поправляется, ведь лечу я аки Господь, и лечение у меня не человечье, а Божье. А вот сам увидишь”»¹².

И что еще любопытно: князь Чегодаев, ориентированный в картине «MGM» на Феликса Юсупова как на убийцу Распутина, изображен идеальным беспорочным рыцарем, человеком чести и достоинства, патриотом империи и верным подданным императорской четы, в глазах которой был грязно оклеветан коварным старцем.

Что же до образа Распутина, то репутация его как нравственного монстра, помимо мемуаров князя Юсупова, была всецело поддержана и в СССР. Большая Советская Энциклопедия (1-е издание) писала: «Авантюрист, пользовавшийся неограниченным доверием семьи последнего российского царя Николая II… Использовал свою “святость” как средство для разнузданного разврата… Распутинщина явилась ярким выражением мракобесия, изуверства, умственного убожества и морального гниения дома Романовых накануне крушения монархии»¹³.

По такой официальной канве можно было вышивать любые узоры.

В этом смысле кинематограф (и зарубежный, и отечественный) как ничто и никто другой десятилетиями работал на «цареубийственную» идею, посредством смачного изображения «распутинщины», конечно. Так, британская картина режиссера Дона Шарпа «Распутин. Сумасшедший монах» (1966)¹⁴ показывает героя (Кристофер Ли) карикатурно диким и необузданным. Наложением рук на лицо умирающей женщины чудесным образом вылечил ее и тут же нагло соблазнил ее молоденькую дочь, а потом зверски избил ее сына, пытавшегося предотвратить насилие над девочкой. «Мастер зла» ощущает в себе темную бесовскую силу, манипулирует людьми, беспрерывно напивается, разнузданно пляшет и творит множество безобразий в публичных местах. При помощи гипнотических способностей этот канонический злодей, слуга дьявола, пробивается в царский дворец, плетет тайные интриги с фрейлиной императрицы княгиней Соней, а когда та надоела ему, велит женщине убить себя (и та вскрывает себе вены). Смог исцелить цесаревича Алексея от простуды (а не от гемофилии), приобрел исключительное влияние при дворе и далее – по стереотипной схеме: фильм ужасов с придуманными сценами убийства.

Замечу, что воспоминания князя Юсупова, а к моменту выхода британской картины были опубликованы уже и двухтомные мемуары (1953), здесь тоже не понадобились. Меж тем князь уведомлял: «О своей собственной жизни говорю искренне, повествую о грустных и радостных днях, ни о чем не умалчивая. О политике я предпочел бы не говорить, но жил я во времена беспокойные и, хоть и рассказывал уже о драматических событиях, в которых оказался замешан (“Конец Распутина”), не могу и здесь обойти молчанием собственную роль в них»¹⁵.

Чем глубже погружаешься в отношения князя Феликса Юсупова и старца Григория Распутина, тем сильнее начинает казаться, что этой реальной истории предшествовал многостраничный черновик из портфеля Достоевского, где существовали и Князь, и Старец. При этом: «Князь развратнейший человек и высокомерный аристократ» (11: 130), «Человек, которому становится скучно» (11: 134), «Хищный зверь, байроновский корсар, убить ему ничего не стоит» (11: 150), «Испорченная природа барчука… большая репутация Дон Жуана» (И: 153). Но при этом: «Князь… молчаливо любопытен и язвителен, как Мефистофель, обворожителен, как демон, ужасные страсти борются… с подвигом… спрашивает как власть имеющий, и везде как власть имеющий» (11: 175), «Князь – мрачный, страстный, демонический и беспорядочный характер, безо всякой меры…» (11: 204).

Но то, повторю, в черновиках к роману. В реальности – князь Феликс Юсупов, глядя на свой портрет работы Валентина Серова, писал: «Отрок на портрете предо мной был горд, тщеславен и бессердечен… И так мерзок я стал самому себе, что чуть было с собой не покончил!»

«Чуть было с собой не покончил» – это про князя Юсупова. Застрелиться или повеситься – это был окончательный выбор «Князя» из романа.

Изнеженная, застывшая красота шестнадцатилетнего юноши многим напоминала образ Дориана Грея, уже вкусившего низменных страстей. Французский посол в России Жорж Морис Палеолог так высказывался о молодом Юсупове: «Князь Феликс Юсупов, двадцати девяти лет, одарен живым умом и эстетическими наклонностями, но его дилетантизм слишком увлекается нездоровыми фантазиями, литературными образами порока и смерти; боюсь, что он в убийстве Распутина видел прежде всего сценарий, достойный его любимого автора Оскара Уайльда. Во всяком случае, своими инстинктами, лицом, манерами он походит скорее на героя “Дориана Грея”, чем на Брута или Лорензаччо»¹⁶ (героя Альфреда Мюссе. – Л.С.).

Скорее всего Морис Палеолог не слышал о неукротимой фантазии русского автора, а то бы заметил другое поразительное сходство: уже был написан портрет грозного светоносного красавца Князя, обворожительного демона, порочного аристократа, дерзкого прожигателя жизни с необыкновенной способностью к преступлению, единственного в своем роде. Можно ли видеть в реальном, но напророченном Феликсе Юсупове отражение вымышленного Николая Ставрогина?

Итак, что это было: вольный сценарий или исторический документ? Литературная фантазия или честная дань памяти? Художественный вымысел или правдивая реконструкция? Где граница?

Но вот описание первой встречи с Распутиным в 1909 году. «Открылась дверь из прихожей, и в залу мелкими шажками вошел Распутин. Он приблизился ко мне и сказал: “Здравствуй, голубчик”. И потянулся, будто бы облобызать. Я невольно отпрянул. Распутин злобно улыбнулся и подплыл к барышне Г, потом к матери, не чинясь прижал их к груди и расцеловал с видом отца и благодетеля. С первого взгляда что-то мне не понравилось в нем, даже и оттолкнуло. Он был среднего роста, худ, мускулист. Руки длинны чрезмерно. На лбу, у самых волос, кстати всклокоченных, шрам – след, как я выяснил позже, его сибирских разбоев. Лет ему казалось около сорока. На нем были кафтан, шаровары и высокие сапоги. Вид он имел простого крестьянина. Грубое лицо с нечесаной бородой, толстый нос, бегающие водянисто-серые глазки, нависшие брови. Манеры его поражали. Он изображал непринужденность, но чувствовалось, что втайне стесняется, даже трусит. И притом пристально следит за собеседником. Распутин посидел недолго, вскочил и опять мелким шажком засеменил по гостиной, бормоча что-то бессвязное. Говорил он глухо и гугниво… Потом он подсел ко мне и глянул на меня испытующе. Меж нами завязалась беседа. Частил он скороговоркой, как пророк, озаренный свыше. Что ни слово, то цитата из Евангелия, но смысл Распутин перевирал, и оттого становилось совсем непонятно. Пока говорил он, я внимательно его рассматривал. Было действительно что-то особенное в его простецком облике. На святого старец не походил. Лицо лукаво и похотливо, как у сатира. Более всего поразили меня глазки: выражение их жутко, а сами они так близко к переносице и глубоко посажены, что издали их и не видно. Иногда и вблизи непонятно было, открыты они или закрыты, и если открыты, то впечатление, что не глядят они, а колют иглами. Взгляд был и пронизывающ, и тяжел одновременно. Слащавая улыбка не лучше. Сквозь личину чистоты проступала грязь. Он казался хитрым, злым, сладострастным»¹⁷.

Первое впечатление, описанное в мемуарах, словно призвано было оправдать случившееся позже. Отвращение к личности старца, к его нравственной грязи органично увязывалось с пребыванием у трона. «В 1916 году, когда дела на фронте шли все хуже, а царь слабел от наркотических зелий, которыми ежедневно опаивали его по наущению Распутина, “старец” стал всесилен. Мало того, что назначал и увольнял он министров и генералов, помыкал епископами и архиепископами, он вознамерился низложить государя, посадить на трон больного наследника, объявить императрицу регентшей и заключить сепаратный мир с Германией. Надежд открыть глаза государям не осталось. Как в таком случае избавить Россию от злого ее гения? Тем же вопросом, что и я, задавались великий князь Дмитрий и думский депутат Пуришкевич. Не сговариваясь еще, каждый в одиночку, пришли мы к единому заключению: Распутина необходимо убрать, пусть даже ценой убийства»¹⁸.

Фильм о Распутине Робера Оссейна, сыгравшего Раскольникова

История убийства Распутина и участия в нем князя Юсупова – это такая история, в которой литература и кинематограф идут рука об руку. Итало-французская картина 1967 года режиссера Робера Оссейна «Я убил Распутина»¹⁹ (слоган: «Не raped a country and died for a woman!» – «Он изнасиловал страну и умер за женщину») была предназначена, кажется, пресечь выдумки американо-английских авторов, узаконить (удостоверить?) мемуары князя и восстановить историческую истину.

Автобиографический фильм начинается с интервью пожилой четы Юсуповых «живьем». Супруги сидят рядом, лица решительны и напряжены. Интервьюер задает вопросы, и зритель узнает главное: княгиня Ирина все знала о замысле своего мужа, знала и одобряла. На вопрос журналиста, была ли она своеобразной приманкой для Распутина, княгиня ответила категорически «нет»: «Меня не было дома. Меня даже не было в Санкт-Петербурге. Я была в Крыму». Восьмидесятилетний князь, на пороге смерти (его не станет через 4 месяца после премьеры фильма, княгиня проживет еще 3 года), подтверждает, что тогда, 29-летний, он испытывал к Распутину отвращение и, если бы пришлось, снова поступил бы так же. То есть убил бы.

«– Все предыдущие фильмы о Распутине были сделаны без вашего согласия, и вот вы согласились на участие в нашем фильме. В первый раз вы появились перед камерами. Почему?

– Потому что в других фильмах не была рассказана правдивая история».

Князь медленно начинает снимать темные очки, но глаз мы его так и не увидим: жест перебивается закадровым голосом, который сообщает: «Князь Юсупов вспоминает». Французские титры сообщают, что фильм снят по первой части «Воспоминаний» Феликса Юсупова «До изгнания».

Итак, мемуары князя Юсупова вдохновили Робера Оссейна снять фильм по сценарию, одобренному самим мемуаристом. Интерес режиссера к воспоминаниям Феликса Юсупова, к его личности, к его драматической истории и в целом к его судьбе понятен: десятилетием раньше, в декабре 1956 года, на экраны Европы вышел французский черно-белый звуковой полнометражный художественный фильм-экранизация Жоржа Лампена по мотивам романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» («Crime et Chatiment»). Действие романа было перенесено во Францию конца 1940-х годов, все действующие лица картины – французы с французскими именами. В главных ролях были заняты: студент Рене Брюнель (Родион Раскольников) – Робер Оссейн, Лили Марселин (Соня Мармеладова) – восемнадцатилетняя Марина Влади, комиссар Галле (Порфирий Петрович) – Жан Габен.

То есть Робер Оссейн, сыгравший Родиона Раскольникова, русского героя, сознательно решившегося на убийство, пролившего «кровь по совести», захотел, по-видимому, еще глубже, еще доскональнее разобраться с мотивами, чувствами, поступками убийцы, совершившего свое куда более громкое преступление, и тоже «по совести».

В сознании режиссера могли быть сопоставлены жертвы: всесильный, по версии Юсупова, Григорий Распутин, верховодивший в царском дворце, подчинивший правительство, помыкавший министрами, имевший претензию овладеть всей Россией, – и жалкая Алена Ивановна, старуха-процентщица, которая зря коптит землю и небо… Жертвы разные, но убийство есть убийство.

Могли быть сопоставлены также и сценарии (технологии) убийства: в случае с Распутиным его подробности, обстановка, способы (огромная доза яда, которая могла убить и слона, несколько пуль, выпущенных Юсуповым и Пуришкевичем, ледяная прорубь Малой Невки, куда убийцы сбросили старца) были еще более ужасны и отвратительны: жертва была и отравлена, и расстреляна, и утоплена (перед этим еще связана веревками и зверски избита).

Несомненно, должны были быть сопоставлены и личности убийц: князь Юсупов, богатейший человек страны, женатый на племяннице императора, и Родион Раскольников, нищий студент-недоучка, желающий легко получить «разом весь капитал».

Замечу: оба – всяк на свой лад – хотели облагодетельствовать человечество. Но Раскольников не спас ни человечество, ни себя, и даже не смог воспользоваться старухиными капиталами. Юсупов хотел прямо-таки спасти монархию и Россию от катастрофы. У обоих получилось совершить только первую часть задачи: убить, взять на себя кровавый грех, но не получилось никого и ничего спасти. Российская империя рухнула через два месяца после убийства ненавистного старца, на устранение которого Юсупов и его подельники возлагали такие большие надежды. Юсупов едва смог вырваться из страны, где власть захватили люди, которые его бы не пощадили, все его огромные богатства – недвижимость, драгоценности, коллекции, деньги – достались противной стороне.

«Три монархиста, порешившие Распутина для спасения короны и династии, – писал А.И. Солженицын, – вступили уверенными ногами на ту зыбь, которою так часто обманывает нас историческая видимость: последствия наших самых несомненных действий вдруг проявляются противоположны нашим ожиданиям. Казалось, худшие ненавистники российской монархии не могли бы в казнь ей придумать язвы такой броской, как фигура Распутина. Такого изобретательного сочетания, чтоб именно русский мужик позорил именно православную монархию и именно в форме святости. Читающая публика и нечитающий народ по-своему были разбережены клеветой о троне и даже об измене трона.

Но стерев эту язву – только дали неуклонный ход дальнейшему разрушению. Убийство, как действие предметное, было замечено куда шире того круга, который считался общественным мнением, – среди рабочих, солдат и даже крестьян. А участие в убийстве двух членов династии толкало на вывод, что слухи о Распутине и царице верны, что вот даже великие князья вынуждены мстить за честь Государя. А безнаказанность убийц была очень замечена и обернулась тёмным истолкованием: либо о полной правоте убийц, либо что наверху правды не сыщешь, и вот государевы родственники убили единственного мужика, какому удалось туда пробраться. Так убийство Распутина оказалось не жестом, охраняющим монархию, но первым выстрелом революции, первым реальным шагом революции – наряду с земгоровскими съездами в тех же днях декабря. Распутина не стало, а недовольство брызжело – и значит на кого теперь, если не на царя?»²⁰.

Впрочем: князь Юсупов граф Сумароков-Эльстон и сын школьного учителя бывший студент Раскольников – какой разный масштаб!

Правда, если Родиона Раскольникова заменить другим героем Достоевского – Николаем Ставрогиным, сравнение будет хромать куда меньше. Тоже аристократ, пошедший в демократию и в криминал. Тоже со шлейфом порока и репутацией «кровопийцы»: «принц Гарри». Сочиняя роман о герое «безмерной высоты», Достоевский будто предвидел, что явится в России такой персонаж, который дерзнет переступить черту. «Это ли подвиг Николая Ставрогина!» – воскликнет несчастный Шатов, персонаж «Бесов», имея в виду участие Николая Всеволодовича в кружке заговорщиков. «Это ли подвиг Феликса Феликсовича!» – можно повторить в рифму; убийство Распутина – это ли подвиг Юсупова? Он полагал, что да, подвиг, с ним вместе многие и многие.

«Совершенно другие я понятия имею о действительности и реализме, чем наши реалисты и критики, – писал Достоевский своему другу поэту А.Н. Майкову. – Мой идеализм – реальнее ихнего. Господи! Порассказать толково то, что мы все, русские, пережили в последние 10 лет в нашем духовном развитии, – да разве не закричат реалисты, что это фантазия! А между тем это исконный, настоящий реализм! Это-то и есть реализм, только глубже, а у них мелко плавает. <…> Ихним реализмом – сотой доли реальных, действительно случившихся фактов не объяснишь. А мы нашим идеализмом пророчили даже факты. Случалось» (28, кн. 2: 329).

Князь Юсупов и его главный «подвиг», которым он «прославился», – это как раз тот случившийся факт, который напророчил, сам того не ведая, автор «Бесов». (В цитированном письме Достоевский вспоминает об известном московском процессе, связанном с убийством ростовщика и служанки, которое совершил студент Данилов, и совпавшем по времени с печатавшимся тогда романом «Преступление и наказание».)

Всё сбылось по Достоевскому – писали и говорили свидетели падения России; всё – это и революция, и политические убийства, и личности «безмерной высоты», и аристократы, пошедшие в демократию, со своими «подвигами». Князь Юсупов – это, условно говоря, Ставрогин (он тоже Князь, по черновикам), только в квадрате, в кубе; правда, Ставрогин оказался слабее, сломался, не выдержал жизни и покончил с собой: «Никого не винить, я сам» (10: 516).

Всё – это и старец («старец») Распутин; будто предвидя появление такого феномена, Достоевский писал в «Братьях Карамазовых»: «Что же такое старец? Старец – это берущий вашу душу, вашу волю в свою душу и в свою волю. Избрав старца, вы от своей воли отрешаетесь и отдаете ее ему в полное послушание, с полным самоотрешением. Этот искус, эту страшную школу жизни обрекающий себя принимает добровольно в надежде после долгого искуса победить себя, овладеть собою до того, чтобы мог наконец достичь, чрез послушание всей жизни, уже совершенной свободы, то есть свободы от самого себя, избегнуть участи тех, которые всю жизнь прожили, а себя в себе не нашли. <…> Таким образом, старчество одарено властью в известных случаях беспредельною и непостижимою» (14: 26–27).

Именно это и случилось в России – со старцем («старцем»), монархом и государыней императрицей.

Ставрогин смог только в бешенстве обругать и проклясть старца Тихона, к которому пришел со своей тайной исповедью: «Проклятый психолог!» (11: 30). Юсупов же смог инициировать и зверски убить «своего» старца и ни разу никогда не пожалеть об этом. После своего «подвига» он прожил 50 лет, многое испытал, многое пережил, многое запомнил и записал. В его мемуарах – факты и сцены. Но что чувствовал убийца в момент преступления и после него, как жил с этим еще полвека?

Фильм Оссейна, скорее всего, не намеревался отвечать на эти вопросы. Фильм призван был подтвердить историческую подлинность мемуаров и развеять сомнения скептиков, в частности, о том, что князь, как будто давший заговорщикам обет молчания, историю убийства все же рассказал, но факты исказил и многое скрыл.

Интернациональная команда актеров разыграла сцены убийства строго по сценарию. Распутин (немецкий актер Герт Фрёбе) изображен так, как его видел и хотел показать князь Юсупов (англичанин Питер Мак-Энери). Американская актриса Джеральдин Чаплин, сыгравшая М. Головину, ясно выразила чувства женщины, попавшей в полную власть сластолюбивого мужика и порабощенной им. Французские актеры Роже Пиго (Пуришкевич), Патрик Балкани (великий князь Дмитрий Павлович), Николя Фогель (доктор Лазоверт) вместе с Робером Оссейном (капитан Сергей Сухотин) в точности изобразили рисунок поведения сообщников Юсупова. Итальянская актриса Ира фон Фюрстенберг, сыгравшая Ирину Юсупову, достоверно сыграла свое отсутствие на месте преступления в ту роковую ночь.

Есть, однако, сцена в картине, которая выбивается из мемуаров Юсупова.

Там, в мемуарах, он вспоминает, как на судебном процессе со студией «MGM» его спросили, не испытывал ли он нервозность в момент убийства. Он ответил: «Разумеется, испытывал. Я же не профессиональный убийца». В картине этот акцент во много раз усилен. Склоняясь над телом Распутина, отравленного, расстрелянного, избитого, упавшего на снег во дворе дома Юсупова, Феликс Феликсович в отчаянии от свершившегося, надрывно, громким полушепотом повторяет: «Григорий Ефимович! Григорий Ефимович! Григорий Ефимович! Григорий Ефимович!». Четыре раза, и каждый раз все отчаяннее, все кромешнее. Как будто только сейчас он осознал весь ужас содеянного. Робер Оссейн, сыгравший Раскольникова, знал, как это может быть с убийцей. И он попытался в последнем кадре картины (ибо это последний ее кадр) добавить в образ «победителя» каплю горечи и страдания.

Но не раскаяния. Напомню документальный фрагмент интервью в начале картины: «Если бы пришлось, снова поступил бы так же». Как не вспомнить Раскольникова: «Кажется, бы другой раз убил, если б очнулась!» (6: 212). И во сне он снова убивает ее, ударяя по темени раз и другой, а потом бешено колотит, изо всей силы. И почти не думает о Лизавете, «точно и не убивал» (там же). И физически не выносит мать и сестру. И мечтает убить Порфирия Петровича или Свидригайлова, чувствует, что в состоянии это сделать «если не теперь, то впоследствии» (6: 342).

Раскольниковы и Юсуповы не каются.

К тому же князь о многом умолчал. Прежде всего о том, что кроме перечисленных в мемуарах заговорщиков (Пуришкевича, князя Дмитрия Павловича, капитана Сухотина и доктора Лазоверта) в убийстве участвовал еще и офицер британской разведки Ми-6 Освальд Рейнер, друг Юсупова по Оксфордскому колледжу²¹. Официальные убийцы намеренно брали на себя больше, чем сделали, чтобы скрыть британский след. Сам Юсупов несколько раз менял показания, и они кардинально отличались от данных следствия. Расхождения касались: цвета рубашки, которая была на Распутине в ночь убийства; количества пуль, выпущенных в него; веревок, которыми он якобы был связан по рукам и ногам (когда его вытащили из полыньи, веревок не увидели); оружия, из которого были выпущены пули; пулевых отверстий, обнаруженных при вскрытии (не было выстрела в сердце, о котором настойчиво говорили убийцы); следов цианистого калия, которым якобы был отравлен Распутин, однако яда не нашли в его желудке, и т. п.

Мемуары князя Юсупова и доля его участия в убийстве Григория Распутина вызывали и продолжают вызывать недоверие и споры²².

Так и «Исповедь» Ставрогина – она, несомненно, тоже попадает в перечень того, что «сбылось»: криминальная новелла, самодонос, вызов судьбе, тираж, отпечатанный за границей, стремление предать гласности свои листки, испытания цензурой: вспомним, как автор спасал исповедь, меняя возраст Матреши, как дезавуировал документальность исповеди и подлинность преступления, как стилистическими приемами вносил сомнения в искренность исповедавшегося.

Споры вокруг «Исповеди» Ставрогина, как и споры вокруг «Мемуаров» Юсупова, не смолкают с момента их появления. Можно сказать одно: реальному Феликсу Юсупову повезло много больше. Жизнь подарила ему лишних полвека, которые волею автора были отняты у его фантастического предшественника. Однако Ставрогину, с его «привычками порядочного человека», мерзило ввязываться в кровавую историю. Феликс Юсупов ввязался, совершив самое громкое убийство в предреволюционной России, чем всю жизнь похвалялся и гордился. Тем и вошел в историю.

Искусство предвосхитило жизнь. Она надышалась искусством, меняя, в угоду новому времени, контуры и краски.

Экранные лики и личины «святого старца»

Весь XX век кинематограф (впрочем, как и литературу) волновала подлинная история «русского» убийства, которое, еще до рокового Октября 1917 года, пошатнуло и повалило империю.

Однако все это столетие оставался вопрос: чем было убийство Распутина – отвратительным злодеянием или спасительным подвигом во имя империи? И связанный с ним второй вопрос: кем был князь Юсупов – героем, как он всегда сам думал о себе, или злодеем, как о нем думали, например, православные питерские простолюдины, приходившие на Малую Невку, где был утоплен старец, черпали воду из нее ковшиками и уносили домой как святыню?

Как и всякая пролитая кровь, «кровь по совести» (а князь Юсупов настаивал именно на такой трактовке своего преступления) взывает к ответу, то есть к императиву понять, объяснить, дать оценку. Столетие с момента убийства Григория Распутина показало, что ответ – злодеяние или подвиг – всегда был ситуативен, то есть зависел от ракурса, от политической, религиозной и общественной позиции.

То есть рассуждали по принципу «смотря как смотреть»: кинематограф смотрел по-разному, видел разное и смог создать впечатляющие картины происшедшего.

Трехчасовой англо-американский фильм режиссера Франклина Дж. Шаффнера «Николай и Александра»²³ был снят по одноименной книге 1967 года американского историка и биографа Роберта Мэсси (с подзаголовком «История любви, погубившей империю»). В предисловии «От автора» Мэсси писал: «Десять с лишним лет назад нам с женой стало известно, что наш сын болен гемофилией, и я стал выяснять, как решались обусловленные этим необычным недугом проблемы в других семьях. Так я узнал о судьбе цесаревича Алексея, единственного сына и наследника последнего русского императора Николая Второго. То, что я выяснил, захватило и в то же время огорчило меня. Мне стало ясно, что болезнь царственного ребенка роковым образом повлияла на судьбу его родителей – царя Николая II и императрицы Александры Федоровны – и в конечном счете привела к краху Императорской России»²⁴.

Замечу: книга Р. Мэсси вышла одновременно с картиной «Я убил Распутина». Повествование о жизни, быте, семейном укладе императорской семьи, предложенное американским писателем, разительно отличалось от сплетен, легенд, мифов, которые охотно распространялись в прессе и в обществе. Оно было исполнено огромного уважения к Николаю II, человеку отменного воспитания, изысканно вежливому, скромному и добродетельному, преданному мужу и отцу, стойко и мужественно принявшему болезнь наследника и несшему свой крест так, как подобает христианину. Исполнено сердечности, уважения, сочувствия и отношение Р. Мэсси к императрице, которую постигло огромное материнское горе – гемофилия сына, виновницей которой была она, мать, внучка английской королевы Виктории, наградившей свое потомство смертельным геном.

Что касается личности Распутина, Мэсси не обольщался: для него Григорий Ефимович был старцем в кавычках. «Распутин был поддельным “старцем”. В большинстве своем старцы были угодниками, оставившими мирские соблазны и суеты. Распутин не был старым, имел жену и троих детей, а могущественные его покровители со временем купили ему самый великолепный дом в его деревне. Мысли его были нечестивы, а поведение недостойно. Но он умел надевать личину святого. У него был пронзительный взгляд, ловко подвешенный язык. По словам Вырубовой, “старец” знал все Священное Писание, у него был низкий, сильный голос, делавший его проповеди убедительными. Вдоль и поперек “старец” исходил всю Россию, дважды совершил пешее паломничество в Иерусалим. Он изображал из себя этакого раскаявшегося грешника, которого Бог простил и которому повелел творить Божью волю. Людей трогало его смирение: ведь он не сменил прозвища “Распутин”, полученного в молодости за свои грехи от односельчан»²⁵.

В книге Мэсси Распутин – это «святой черт», похотливый блудник, шарлатан и авантюрист, бросивший мрачную тень на императорскую чету в целом и на императрицу в частности. Из уст в уста переходили истории о том, что фрейлина Анна Вырубова и императрица – любовницы сибирского мужика, что тот заставлял царя снимать с него сапоги, мыть ему ноги, потом выгонял из комнаты и валился с его женой в кровать. Толпа повторяла, будто бы он изнасиловал всех великих княжон, превратив их спальни в гарем, где девочки, обезумевшие от любви к «старцу», добиваются его внимания. На заборах и стенах домов появлялись рисунки, изображавшие Гришку Распутина в самых непристойных позах, сочинялись сотни скабрезных частушек.

Однако императрица, дрожавшая над больным цесаревичем, которому один только Распутин и мог помочь, защищала «Друга» так рьяно и энергично, что ее считали с ним единым целым. По его указке она стала жонглировать назначениями министров, вмешивалась в важнейшие решения правительства. Император потакал ей и шел на поводу. Это не только раздражало, но и оскорбляло подданных империи. Для большинства населения России немка-императрица стала предметом ненависти и презрения. Поэтому когда в столице узнали о убийстве Распутина, многие радовались, целовались, превозносили его убийц как героев. Революционные события в Петрограде, хлебные бунты, отречение государя за себя и за сына не замедлили себя ждать.

Безусловное оправдание убийц за «кровь по совести» – это и было жестоким предвидением Достоевского. Превозносить и славить убийц как героев – станет едва ли не условным рефлексом: нравственной чумой XX века.

Сцены убийства Распутина Р. Мэсси изложил в точном соответствии с мемуарами Феликса Юсупова, в правдивости и точности которых не усомнился ни в одном пункте. «Злодеяние совершилось» – этими словами заканчивается книга Р. Мэсси.

Действие фильма «Николай и Александра» начинается с момента рождения наследника престола цесаревича Алексея, 30 августа 1904 года, и заканчивается расстрелом царской семьи 17 июля 1918 года. Четырнадцать лет, наполненные счастьем и страданием, любовью и горем, бедствиями народными, роковой ошибкой царя, допустившего 9 (22) января 1905 года разгон и расстрел шествия рабочих к Зимнему дворцу с Петицией о своих нуждах (притом, что царя в день шествия не было ни во дворце, ни в городе). Кровавое воскресенье, когда погибло несколько сотен человек, ставшее толчком к Первой русской революции, пагубная война с Японией, нищета заводских рабочих, голод крестьян, Первая мировая война, которую можно было предотвратить. И главное в цепи ошибок последнего царствования – потакание Распутину (Том Бэйкер), «Другу», которому беззаветно верила императрица (Дженет Сьюзман), ставя в зависимость от его желаний и капризов жизнь империи.

Следует отдать должное голливудскому фильму – с максимальной деликатностью показаны личные отношения в царской семье. Николай II (Майкл Джейстон) и Александра Федоровна – поистине любящие супруги; ни малейшего сомнения в верности царицы своему долгу у авторов картины не возникает, хотя сплетни проникают за толстые стены Царского Села – и что царица – немецкая шпионка, и что изменяет мужу с Распутиным, и что закрывает глаза на его распутство с дочерьми. Но это слухи «извне»; то, как зритель видит ее поведение «изнутри», не вызывает подозрений. Если бы только не «Друг», в угоду которому и по слову которого один министр сменяет другого, и приходят только угодные ему, худшие из худших, а он цинично бравирует своим могуществом.

Фильм вполне добросовестно следует книге Р. Мэсси. Роскошь царских покоев и костюмов, благообразие и внешняя красота Николая, его жены, дочерей и цесаревича нарочито противопоставлены убожеству быта простолюдинов, грубости, а подчас и уродству их лиц.

Единственная сцена, которая совершенно выбивается и из книги Р. Мэсси, и из мемуаров князя Юсупова, – это сцена убийства Распутина. Она длится всего 7 из 183 минут, но решена в ином ключе и в иной тональности. Во-первых, действие происходит не в доме князя Юсупова, а в некоем роскошном ресторанном заведении, где есть приватные комнаты с кальяном и травкой. Здесь и собрались четверо: Распутин, Юсупов, великий князь Дмитрий Павлович, доктор Лазоверт. Князь Юсупов (Мартин Поттер), с ликом падшего ангела, завораживающе красивый, вызывающе порочный, насмешливый и циничный, провозглашает: революцию не остановить, но можно повеселиться. Он и позовет Распутина в кальянную комнату фешенебельного петербургского ресторана, где одетые в шелка и бархат в восточном стиле трое «друзей» на бархатных диванах предадутся изысканному «дымному» наслаждению. Доктор Лазоверт (Вернон Добчефф) в черном фраке будет прислуживать – подаст отравленное вино, пирожные с цианидом – и останется наблюдать. В какой-то момент Феликс Юсупов скажет: «Отцу Григорию нужна женщина, чтобы развеселиться». Обкуренный и развеселый, Юсупов выйдет в общую залу, кивнет молодому флейтисту из оркестра (Алан Далтон), тот понимающе последует за повелителем, наденет пестрое цыганское платье и пышный парик, подведет глаза, накрасит губы, наведет яркий румянец и явится, танцующим и беспутным, перед Распутиным. Старец радостно и благодарно клюнет на развлечение, пустится в пляс и только расхохочется, когда флейтист сбросит парик и дамское платье, обнажив свой голый торс: святоша в восторге обнимет красавца мужчину. С этого момента яд начинает свое действие, и дальше вся сцена движется под непрерывный хохот двух приятелей, отношения которых выходят далеко за рамки мужской дружбы – Юсупова и великого князя Дмитрия Павловича (Ричард Уорвик).

Убийство сопровождается надругательствами, издевательствами и кощунством; никакой трагедии, никаких переживаний, ничего, связанного с совестью и нравственными муками, здесь не происходит. Хохоча и кривляясь, молодые вельможи расстреливают падкого до развлечений похотливого мужика, разодетого в шелка, а потом добивают умирающего железными цепями. «Боже, царя храни» – таков будет вердикт князя Юсупова над окровавленным мертвым телом.

Вспомним роман, написанный четырьмя десятилетиями ранее. Странные слухи ходили о петербургских развлечениях молодого Николая Ставрогина. «Молодой человек как-то безумно и вдруг закутил. Не то чтоб он играл или очень пил; рассказывали только о какой-то дикой разнузданности, о задавленных рысаками людях, о зверском поступке с одною дамой хорошего общества, с которою он был в связи, а потом оскорбил ее публично. Что-то даже слишком уж откровенно грязное было в этом деле. Прибавляли сверх того, что он какой-то бретер, привязывается и оскорбляет из удовольствия оскорбить» (10: 36). Однако в послужном списке кутилы была не только разнузданность, пусть и самая дикая. «Принц Гарри имел почти разом две дуэли, кругом был виноват в обеих, убил одного из своих противников наповал, а другого искалечил и вследствие таковых деяний был отдан под суд. Дело кончилось разжалованием в солдаты, с лишением прав и ссылкой на службу в один из пехотных армейских полков, да и то еще по особенной милости» (там же).

Подобное наказание Феликсу Юсупову и великому князю Дмитрию как родственникам императора Николая II, конечно, не грозило, но Достоевский смог угадать и парадоксальную реакцию общественного мнения, падкого к обаятельным и утонченным красавцам. «Одних особенно прельщало, что на душе его [Ставрогина] есть, может быть, какая-нибудь роковая тайна; другим положительно нравилось, что он убийца (10: 37). Именно так реагировало образованное общество времен последней империи на «подвиг» князя Юсупова. Голливуд же вовсю отыгрался на ключевой сцене распутинского цикла, и уже не оставалось в живых никого, кто бы мог опровергнуть интригующую неправду и вчинить иск.

«История любви, погубившей империю» – таков подзаголовок книги Р. Мэсси. История эта похожа на древнюю притчу: царь слишком любил царицу – больше, чем империю и власть. Царица больше всего на свете любила сына – больше, чем мужа и царство. Распутин больше всего дорожил своим влиянием на царя и царицу – больше, чем своей жизнью. Юсупов сильнее всего холил свой необузданный нрав и свои прихоти. Великий князь Дмитрий Павлович больше всего был привязан к Феликсу Юсупову.

Тщетные усилия любви, погубившие всё и всех.

Агония Г. Распутина и «Агония» Э. Климова: «уличные» версии

Вряд ли Р. Мэсси, написавший в 1967 году роман «Николай и Александра», а также Голливуд, снявший спустя четыре года фильм по этому роману, имели в виду круглый юбилей Октябрьской революции (50 лет!), который в СССР праздновали как раз в 1967-м. Другое дело – советские кинематографисты: в мае 1966-го за дело взялся Анатолий Эфрос, намереваясь снять к юбилейной дате картину по пьесе А.Н. Толстого «Заговор императрицы». А.Н. Толстой, вернувшись на родину из эмиграции (1918–1923), написал в 1925-м пьесу в соавторстве с профессором П.Е. Щеголевым и в том же году издал ее в Берлине. Тогда же она была показана на сцене Московского театра «Комедия», затем в Большом Драматическом театре в Ленинграде и вскоре стала одним из самых популярных спектаклей – тема гниения и разложения царского режима пришлась в стране победившей революции как нельзя более кстати.

Однако, по мнению И. Пырьева, руководившего мосфильмовским объединением «Луч», Эфрос со сценарием не справился. Работу передали Элему Климову. Состоялся крайне интересный разговор.

Климов, прочитавший пьесу Толстого: «Я одолел это произведение, пришел снова к Пырьеву, говорю: “Тут нет драматургии, нет позиции. Пьеса написана вблизи событий, в угоду обывательскому вкусу. Картонная вещь. Это я делать не буду”. И тут Пырьев просто взвился: “Черт с ним, с пьесой! Но там же – Гришка!.. Гришка Распутин! Это же фигурища… Я тебя умоляю, Элем, достань и прочитай протоколы допросов комиссии Временного правительства, в которой работал Александр Блок. И, самое главное, Распутина там не пропусти!”»²⁶.

Сценарий поручено было писать И. Нусинову и С. Лунгину – и перед ними (запах юбилея помогал) распахнулись секретные сейфы Государственного архива Октябрьской революции. Им выдали записки царя, дневник Распутина, редчайшие фотографии, которые десятилетия лежали никем не востребованные. Первый вариант сценария назывался «Антихрист». Климов вспоминал: «Фильм задумывался в фарсовом ключе. Причем у нас были сразу как бы два Распутина. Один – подлинный, поданный как бы в реалистическом ключе. Другой – Распутин фольклорный, Распутин легендарный. Образ этого фольклорного Распутина складывался из самых невероятных слухов и легенд, анекдотов, которые в свое время ходили про Распутина в народе. Тут все было преувеличено, шаржировано, гротескно»²⁷.

Но цензура не дремала: во-первых, ощущалось слишком много «клубнички», во-вторых, «нельзя бить царизм по альковной линии», в-третьих, недопустимо показывать Распутина «в богатырских тонах», «чуть ли не как Емельяна Пугачева», в-четвертых, опасались, что фильм может вызвать более чем сомнительные аллюзии и ассоциации с современностью. После нервной перепалки фильм закрыли и запустили снова только после третьей попытки, в 1974 году. Помог, как ни парадоксально, все тот же голливудский фильм «Николай и Александра» – советские функционеры решили, что надо дать достойный ответ махровым антисоветчикам Запада, которые извращают подлинную историю и реабилитируют царизм, и снять контрпропагандистскую картину. В 1978-м картину вернули Климову на доработку и только в 1985-м она пробилась на советский экран.

«Сейчас мы прикоснемся к тому главному и тайному центру, где в последние месяцы императорского режима делалась внутренняя политика. Этот центр – кучка изуверов и авантюристов, – я говорю о Вырубовой, Распутине, министре внутренних дел Протопопове, министре юстиции Добровольском, аферисте князе Андроникове, журналисте-охраннике Манасевиче-Мануйлове, банкире Дмитрии Рубинштейне, ювелире Симановиче и так далее, – эта пестрая компания возглавлялась императрицей Александрой Федоровной. Система царской власти позволила им взять вожжи управления империей. Они сажали на посты нужных им министров. Они перетасовали Государственный совет. Они подготовляли уничтожение Государственной думы путем периодического ее разгона. Они деятельно вмешивались в дела ставки верховного главнокомандующего. Они сносились с агентами германской контрразведки. Они выписывали колдунов и хиромантов. Страна истекала кровью. Революция уже повисла над Петроградом, – они же занимались гаданиями и сверхъестественными чудесами, – в распаленном чаду половой психопатии, изуверства, шарлатанства и уголовщины подготовляли то, что нам еще не вполне известно. Мы знаем лишь отдельные куски этой мрачной картины. Сегодняшний допрос должен соединить их в одно целое. Сейчас мы допросим одно из главных действующих лиц этого тайного центра, распоряжавшегося жизнью и смертью стовосьмидесятимиллионного русского народа… Введите ее!»²⁸.

Так звучал пролог пьесы А.Н. Толстого; 6 мая 1917 года в маленькой комнате Трубецкого бастиона ожидают допроса Анны Вырубовой председатель и члены Чрезвычайной следственной комиссии. Содержание пьесы 1925 года и ее политический пафос вполне соответствовали контрпропагандистской задаче, поставленной перед Э. Климовым спустя полвека. Судя по тому, что в конце концов получилось из «Агонии», трудно понять, что же молодому режиссеру так не понравилось в пьесе Толстого и почему он назвал «Заговор…» картонным произведением. Картонной скорее всего получилась двухсерийная «Агония»²⁹, правда, многострадальная, правда с прекрасными артистами, правда, удачно проданная на Запад в 1981 году и получившая приз ФИПРЕССИ на кинофестивале в Венеции в 1982 году и Гран-при премии «Золотой орел» во Франции в 1985 году.

Обе серии фильма начинаются с хрестоматийной ленинской цитаты – она, видимо, должна была служить для авторов охранной грамотой: «Первая революция и следующая за ней контрреволюционная эпоха (1907–1914) обнаружила всю суть царской монархии, довела ее до “последней черты”, раскрыла всю ее гнилость, гнусность, весь цинизм и разврат царской шайки с чудовищным Распутиным во главе ее»³⁰. Те же слова (гнилость, гнусность, разврат), тот же обличительный пафос будут и в «Агонии» – с той только разницей, что «Агония» показала Распутина (Алексей Петренко) героем слухов и легенд, анекдотов и сплетен, которые ходили о нем в народе: в итоге получился шарж, гротеск, фарс.

Пьеса А.Н. Толстого была написана за два года до выхода мемуаров Феликса Юсупова «Конец Распутина», но оставляла впечатление, что автор эти мемуары прочел и усвоил, а может быть, напротив, князь Юсупов прочитал «Заговор императрицы» и «все вспомнил». Элем Климов изучил пьесу, а с ней – множество документов из секретных сейфов Госархива Октябрьской революции и имел полную возможность ознакомиться с мемуарами Юсупова 1927 и 1953 годов. Однако для «Агонии» он взял все же «уличную» версию убийства: дескать, князь Юсупов (А. Романцов) терзается не только по патриотическим причинам, не из-за того, что поведение распутного мужика компрометирует царскую чету, а из-за жены Ирины, которой грозит «внимание» плотоядного старца: ведь Распутин имел обыкновение при первой же встрече набрасываться на приглянувшихся красавиц с жадными поцелуями.

В картине есть яркая сцена: офицер, муж молодой баронессы (Нелли Пшенная), дал Распутину звонкую пощечину за бесчестие – и ему теперь грозит арест, а там тюрьма и каторга. И тогда, спасая мужа, дама сама приходит в вертеп к Распутину, и тот, на глазах у своей свиты, заводит ее в спальню, где она обнажается и молча ложится в постель. При этом весь ее облик исполнен такой лютой ненавистью к сластолюбцу, что тот не выдерживает и убегает, проклиная гордячку: «Смирись, подлюка! Чур, меня! Сатана! Чего разобралась! В баню что ли пришла?» «Бог есть любовь, а в ненависти смерть» – это он уже говорит притихшей свите.

«Это же дьявол. У него кровь зеленая», – открывает Феликс Юсупов великому князю Дмитрию «правду» о Распутине, мотивируя цель убийства; так что цель («кровь по совести») должна религиозно оправдать дальнейшее.

Убийство старца в исполнении князя Юсупова, великого князя Дмитрия Павловича, депутата Пуришкевича, поручика Сухотина происходит по сценарию Юсупова – правда, исполнители выглядят трусоватыми истериками, а не героями. Накануне старец, растленный, невменяемый, мерзее мерзкого, успевает воскликнуть: «Ненавижу. Всех ненавижу». Царица (Велта Лине), похоронив любимца, видя гроб в могиле, дно которой наполнено талой грязной водой, бросит в лицо мужу, императору всея Руси (Анатолий Ромашин): «Ненавижу эту страну», вложив в свою реплику самое глубокое чувство, на которое, по версии картины, она только и была способна.

Финал картины вполне прояснил авторскую позицию – то, чего, видимо, не хватило Э. Климову в пьесе А.Н. Толстого, из-за чего он увидел в ней обывательский вкус: «1916 год был на исходе. Заканчивался один из самых мрачных периодов русской истории. Трон был обречен, монархия доживала последние дни». Далее шли кадры победной хроники – торжество восставших солдат и матросов, залпы орудий, лозунги, транспаранты и финальный титр, крупно, красной краской: «25 октября 2017 года началась новая история России». Хотя, по дерзкому признанию режиссера, ему больше нравился хулиганский финал – пародийный, смешной, кощунственный: «Набережная, толпа, царь, дамы, полынья… И вдруг из этой полыньи поднимается гигантский фаллос, и Распутин выбирается по нему, как по шесту…»³¹.

Всё в России действительно сбывалось по-Достоевскому – главным образом, бесовщина.

Пырьев, конечно, на том – промежуточном – этапе картину закрыл.

Скорее всего, на концепцию и настроение «Агонии» повлиял еще и исторический роман-хроника В. Пикуля, посвященный Григорию Распутину (сокращенная цензурная версия называлась «У последней черты» – осколок ленинской цитаты). Полное название романа звучало красноречиво: «Нечистая сила. Политический роман о разложении самодержавия, о темных силах придворной камарильи и бюрократии, толпившейся возле престола; летопись той поры, которую зовут реакцией между двумя революциями; а также достоверная повесть о жизни и гибели “святого чёрта” Гришки Распутина, возглавлявшего сатанинскую пляску последних “помазанников Божиих”» (1972–1975).

Основным источником романа автор называл семитомный сборник «Падение царского режима», вышедший в СССР в 1924–1927 годы и содержащий стенографические отчеты допросов 59 высших министров, жандармов и чиновников Российской империи, проведенных в 1917 году Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства. Роман отличался тотальным презрением к династии Романовых в целом и ко всем ее представителям в частности. Приведу всего один пример: «Пребывание в лейб-гусарах, которыми командовал “дядя Николаша” (великий князь Николай Николаевич), увлекло наследника. Повальное пьянство здесь начиналось с утра, а к вечеру уже наблюдали зеленых чертей. Иногда гусарам казалось, что они совсем не люди, а… волки. Они раздевались донага и выбегали на улицу, залитую лунным светом. Голые, вставали на четвереньки, терлись носами и кусались. Задрав к небу безумные лица, громко и жалобно завывали»³².

Дальнейшее – в том же духе: необузданное, нескончаемое пьянство, грязнейший разврат, дичайшее невежество членов царствующего дома; и не было такого мерзкого слуха, такой отвратительной сплетни, которые бы здесь с особым смаком и азартом не были бы задействованы, дабы опорочить и оскорбить всех персонажей, причастных к дому Романовых, включая, разумеется, и Распутина, даже главным образом его.

…Сегодня «Агония» смотрится как идейно-выверенное произведение киноискусства, в духе ленинской цитаты. Разве что Алексею Петренко в роли Распутина, с его бешеным темпераментом, пластикой дикого зверя, сочетанием нечеловеческой силы и трусливой слабости, плотоядной развращенности и напускной религиозности, удалось создать нетривиальный образ-метафору (много позднее замечательный актер чурался созданного им образа). Да и Анатолий Ромашин в роли Николая II смог воздержаться от карикатуры и сыграл человека, своей нерешительностью и бездействием погубившего страну. И конечно, тревожная, завораживающая музыка Альфреда Шнитке…

Но даже Достоевский, кто угадал так много, предвидел так пронзительно, не представлял себе всего масштаба бесовщины, которая через три десятилетия после его ухода возьмет верх над страной. Впрочем, всё опять-таки сбылось по пророчеству главного беса из романа: «И застонет стоном земля… и взволнуется море… и рухнет балаган…» (10: 326). Замечу – не страна, не империя, а балаган…

Когда плюсы и минусы меняются местами… Что остается?

Эпоха перестройки сорвала замки с кованого сундука, где хранились тайны царской семьи, и из него кто хотел, смог вытащить то, что хотел и надеялся найти. Кино зажило новой, вольной жизнью – без партийных установок, идеологических обязательств, художественной цензуры. Начался поиск новых тенденций в осмыслении истории российской монархии, краха последнего царствования и злого гения (демона) императорского дома России Григория Распутина. Вал документальных и псевдодокументальных картин с грифом «Странное дело», «Тайны века» и т. п. заполонили прилавки книжных магазинов и экраны телевизоров.

Открыл череду картин о царской семье фильм Карена Шахназарова «Цареубийца»³³ – и в нем полностью отсутствовал Распутин, не осталось даже тени убиенного старца. В центре картины двое – пациент психиатрической больницы, возомнивший себя убийцей Александра II Гриневицким и убийцей Николая II Юровским (Малькольм Макдауэлл), и врач-психиатр, по мере работы с пациентом-шизофреником привыкающий к мысли, что он и есть Николай II (Олег Янковский). Психологический поединок персонажей должен был дать ответ на два вопроса. Вопрос Юровского: почему именно он, сын старьевщика, личность мелкая и заурядная, должен был убить русского царя, и вопрос царя: кто тот человек, который должен его убить вместе со всем семейством.

Анализируя картину, можно, конечно, всецело сосредоточиться на отчасти мистическом предупреждении старого доктора психбольницы (Армен Джигарханян) – «в сознании человека существуют такие вещи, которых лучше никому никогда не касаться», – а также на том, как причудливо оно сработало в сюжете. Но здесь важно другое: впервые за семьдесят лет фильм, сделанный в СССР, но уже без цензуры, показал царскую семью с искренней симпатией, с волнением, увидя в Николае II и его супруге достойных людей, попавших под безжалостное колесо истории. Впервые чувства авторов картины – на стороне императорской четы и их детей, а не на стороне убийц. Впервые пронзительно осознается, что Юровский, посягнув на самую известную монархическую династию в мире, чтобы попасть в учебники истории и остаться в них навсегда, промахнулся: нет, он выстрелил и попал царю в сердце, но кровавый замысел не сработал, – как он был никем и ничем, так и остался всего лишь пружинкой в нагане, винтиком революции.

«Кровь по совести», кровь из тщеславного желания прогреметь и прославиться на века, пролилась зря: величайшая царская династия, уничтоженная рукой ничтожества, дерзнувшего запечатлеть себя в истории (жалкие геростратовы лавры), вернула к себе уважение и симпатии потомков, несмотря ни на что. «Может быть, Россия станет счастливее, если убьете всех нас?», – мысленно спрашивает своих убийц Николай II – Олег Янковский, чье природное благородство более всего убеждало, что последний русский царь трагически понимал: Россия от убийства его семьи счастливее не станет. Раскольников, став убийцей, избавив мир от зловредной и алчной старухи, не осчастливил человечество; Феликс Юсупов, убив Распутина, не спас Россию; Юровский, убив царскую семью, остался тем же ничтожеством, что и был всегда, и в «великие» не вырос.

Фильм, снятый в переломный для страны момент, когда рухнул Советский Союз, причудливым образом сомкнулся с 1918 годом, когда была убита семья Романовых.

Российская картина Глеба Панфилова 2000 года «Романовы. Венценосная Семья», вышедшая со слоганом «История семьи… История любви… История России»³⁴, продолжила тенденцию реабилитации и затем и канонизации Николая II и его семьи. Фильм завершается документальными съемками из Храма Христа Спасителя, где, при огромном стечении народа, состоялась служба (ее вел Патриарх Алексий II), утвердившая последнего русского царя и всю его семью святыми страстотерпцами в сонме мучеников и исповедников российских.

А начинается картина февралем 1917 года – затяжной войной с Германией, волнениями в Петрограде, отречением Николая II. Затем – домашний арест семьи, Тобольск, Екатеринбург, подвал, 103 выстрела в упор… Царь, в исполнении Александра Галибина, показан как истинный мудрец, праведник, стойкий в несчастье, переживающий свое отречение как освобождение. Последние полтора года жизни царской семьи, прошедшие в «постраспутинское» время, очищенное от сплетен, клеветы и дурного влияния, обнажают глубочайшую степень одиночества, в которой оказались Романовы. Все они, особенно дочери, вызывают огромную жалость – обреченные на скорую гибель девушки-невесты так молоды, так обаятельны и полны жизни, так хотят счастья и любви. Можно, конечно, увидеть в этой картине политическую тенденцию – прославление страстотерпцев вслед за решением Русской православной церкви от 14 августа 2000 года. Но можно отдаться чистому сочувствию, не думая о политике.

Правда, серьезные кинокритики склонны как раз раздраженно ругать картину, исходя из политического контекста: «Когда смотришь этот фильм, не покидает ощущение, будто он сделан в период перестройки, когда вдруг разрешили говорить о том, о чем раньше нельзя было даже помыслить – и кинематографисты развернулись на 180 градусов, поменяв все плюсы на минусы, и наоборот. А главное – начали творить в некоем историческом беспамятстве, словно постаравшись мгновенно забыть обо всем, что было создано до них не такими уж заведомо продавшимися идеологическому режиму художниками. Можно действительно по-разному относиться к фигуре последнего русского царя, и для кого-то было бы заманчиво увидеть в нем благонравного чеховского интеллигента, беззаветно преданного своей семье… Дескать, как не повезло родиться в России и попасть в запутанный исторический переплет, когда любое бездействие или же действие все равно приводят к плачевному общему результату не только для личных судеб, но и для всей громадной страны, раскинувшейся на территории 1/6 земной суши»³⁵.

Приходится признать, что не только кинематограф (в данном случае картина Глеба Панфилова и подобные ей), но и сам акт канонизации Николая II и его семьи был воспринят российским обществом неоднозначно: противники канонизации утверждали, что провозглашение Николая II в качестве святого носило сугубо политический характер. Но когда рассказывать о гибели династии, о царских дочерях, о воспитании детей в этой поистине идеальной семье, о скромности, трудолюбии, мужестве всех членов семьи, с которым они переживали тяготы ссылки, взялось отечественное (и не только) документальное кино – политические соображения отступили.

Неисчезающая тайна: секретные документы и новая мифология

«Новые факты о жизни и смерти Григория Распутина» – такие анонсы, в расчете на читательский и зрительский успех и высокие рейтинги, сопровождали десятки книг³⁶. В 2000 году издательство «Вагриус» выпустило наиболее заметную из распутинского цикла книгу – повествование Эдуарда Радзинского «Распутин: жизнь и смерть».

Анонс свидетельствовал: «Книга посвящена одной из самых загадочных и противоречивых личностей XX столетия – Григорию Распутину, который предстает перед нами “мужиком” и “представителем высшего света”, “богохульником”и “Божьим человеком”, “святым” и “грешником”. Автор на основе документальных источников пытается дополнить портрет “великого старца” новыми штрихами, а также акцентирует внимание читателя на его необычайных провидческих и врачевательных способностях»³⁷.

Позже вышло несколько документальных фильмов, видеолекция-резюме этой книги, трехчастное «Явление Распутина»³⁸. Автор так объяснял свой творческий порыв: «Я всегда опасался писать о нем. И не только потому, что в теме есть привкус вульгарности: Распутин – один из самых популярных мифов массовой культуры XX века. Опасался, потому что не понимал его, хотя прочел о нем множество книг. Многие написаны были весьма добросовестно, но под пером исследователей исчезало главное – его тайна». Радзинский стремился поставить «окончательную точку» в раскрытии волнующей тайны. Как окажется, у него это не слишком получилось.

В 2005 году привычную (юсуповскую) версию убийства Распутина взорвал 47-минутный фильм ВВС «Кто убил Распутина?»³⁹ – синтез документального повествования с игровыми сценами в исполнении русских актеров в ролях Распутина, Юсупова, императрицы, Пуришкевича. «Это одно из самых жестоких убийств XX века» – этой фразой начинается фильм. Монах Распутин предстает дебоширом, маниакально обожавшим секс и считавшим, что путь к Богу лежит через грех. Отставной британский детектив-криминалист Скотленд-Ярда Ричард Каллен, много времени потративший на изучение убийства Распутина, поставил под сомнение основную версию. Он обнаружил поразительные факты, свидетельствующие о причастности британской разведки SIS (Secret Intelligence Service) к убийству Распутина. Каллен изучал документы российских архивов, искал новые источники, сличал их, исследовал мотивы убийства, характер жертвы, открывшей себе путь к царской семье. Сложилась картина: Распутин как магнит притягивал к себе женщин из высшего общества, пользовался услугами местных проституток, был завсегдатаем бань и трактиров. Пресса изображала его «темной силой», полиция установила за ним круглосуточную слежку.

Аристократам была выгодна смерть Распутина – тот обрел слишком большое влияние. Каллен перечитывал мемуары Юсупова и чем дальше, тем больше находил в них несоответствия мемуарам Пуриш-кевича. Посмертные фотографии Распутина стали ключом к раскрытию тайны. Были обнаружены следы выстрела в лоб, который был произведен неизвестным участником убийства из неизвестного (третьего) пистолета. Это был контрольный выстрел, почерк профессионального киллера.

Поиски привели к британскому офицеру Освальду Рейнеру, другу Феликса Юсупова, западника и англофила, и этот друг находился в доме Распутина в ночь убийства (именно Рейнер сделает спустя десятилетие перевод книги Юсупова 1927 года на английский язык). Британская секретная служба базировалась в гостинице «Астория», пристально следила за событиями и была обеспокоена тем, что Распутин склонял царскую семью к сепаратному миру. Это была бы катастрофа для Британии. Каллен нашел памятную записку агента: «Несмотря на то что не все происходило по нашему плану, смерть “темной силы” стала облегчением».

Мемуары Юсупова в части убийства старца были поставлены под серьезное сомнение.

В 2010 году в лондонском издательстве «Dialogue» вышла шокирующая книга Ричарда Каллена «Распутин: Роль британской секретной службы в его пытках и убийстве»⁴⁰. «Я, – рассказал Каллен, – перечитал в английском переводе книгу Эдварда Радзинского “Распутин: жизнь и смерть”, и как детектива меня поразила легковерность автора: Радзинский абсолютно некритично отнесся к показаниям участников убийства! Мне лично они представлялись недостоверными и вызывающими много вопросов. Последующие пять лет я интенсивно занимался убийством Распутина, перечитал все, что о нем написано, – а это горы литературы, изучил отчет о вскрытии и показания судмедэкспертов и свидетелей и пришел к заключению: факты, изложенные и в знаменитой книге князя Юсупова “Конец Распутина”, и в мемуарах Владимира Пуришкевича, а также в показаниях другого участника заговора доктора Станислава Лазоверта, – это ложь, призванная скрыть личность подлинного убийцы»⁴¹.

Каллен полагал, что и Юсупов и Пуришкевич стремились представить себя спасителями отечества и скрыть, что являлись участниками заговора британской разведки, которая полагала, что Распутин – германский агент и работает на немцев. Якобы старец за полученный от немцев крупный гонорар согласился убедить императрицу-немку, на которую имел большое влияние, в необходимости заключения сепаратного мира с Германией. А это было крайне опасно для Англии. То есть была воспроизведена схема устранения Павла I в 1801 году руками российских вельмож – ведь Павел собирался заключить союз с Бонапартом против англичан и даже отправил в британскую Индию экспедиционный корпус (сразу после убийства Павла I операция была отменена).

Рассекреченные документы опровергли многое в юсуповской версии убийства Распутина. Зачем англичанам, руководившим ликвидацией Распутина, сразу было его травить? «Сначала требовалось узнать, с кем из германских разведчиков он контактировал, что успел сказать царице, что решил Николай Второй про сепаратный мир?.. Есть все основания полагать, что во дворце Юсупова прятались двое оперативников МИ-6, Стивен Элли и Освальд Рейнер. Старца жестоко пытали. Во всяком случае, у него была раздавлена мошонка. Как катком! Англичане, видно, надеялись, что от дикой боли Распутин признается в связях с немцами и выложит все»⁴².

Но, по-видимому, у него не было контактов с германской разведкой. И он ни в чем было сознался.

На протокольный вопрос Николая II сразу после убийства британскому послу Дж. У. Бьюкенену о двух британских офицерах, присутствовавших в доме Юсупова в ночь убийства, посол отвечал отрицательно: понятно, что он тщательно скрывал британский след.

Но к столетнему юбилею МИ-6 в 2006 году вышло несколько книг британских историков, которые, опираясь на рассекреченные документы разведки, материалы Национального архива Британии, подтвердили версию Ричарда Каллена о главенствующем участии англичан в убийстве старца.

Но все ли тайны раскрыла МИ-6? На этот вопрос ответа нет. Зато есть предположения, что в архивах Британии хранятся листки, на которых что-то записывал – дневник? предсказания? – еще живой Распутин.

В ноябре 2011 года канал РЕН-ТВ показал документальный сюжет «Распутин. Исповедь падшего ангела»⁴³. В нем приняли участие историки, писатели, в частности, А.Н. Варламов, автор книги «Григорий Распутин-Новый», вышедшей в серии «ЖЗЛ» в 2007 году. Анонс книги сообщал, что она посвящена не просто одной из самых загадочных и скандальных фигур русской истории. «Распутин – ключ к пониманию того, что произошло с Россией в начале XX века. Какие силы стояли за Распутиным и кто был против него? Как складывались его отношения с Церковью и был ли он хлыстом? Почему именно этот человек оказался в эпицентре политических и религиозных споров, думских скандалов и великокняжеско-шпионских заговоров? Что привлекало в “сибирском страннике” писателей и философов Серебряного века – Розанова, Бердяева, Булгакова, Блока, Белого, Гумилёва, Ахматову, Пришвина, Клюева, Алексея Толстого? Был ли Распутин жертвой заговора “темных сил” или его орудием? Как объяснить дружбу русского мужика с еврейскими финансовыми кругами? Почему страстотерпица Александра Федоровна считала Распутина своим другом и ненавидела его родная ее сестра преподобномученица Елизавета Федоровна? Какое отношение имеет убитый в 1916 году крестьянин к неудавшимся попыткам освобождения царской семьи из тобольского плена? Как сложились судьбы его друзей и врагов после революции? Почему сегодня одни требуют канонизации “оклеветанного старца”, а другие против этого восстают?»

Книга Варламова поставила своей целью ответить на эти вопросы, воспользовавшись новой реальностью и новыми документами, которые открылись и продолжают открываться. Правда, пишет Варламов, «в том море книг, статей, фильмов, мемуаров, научных, большой частью околонаучных исследований, докладов и обзоров, бульварных книг, спекулятивных историй, которые посвящены Григорию Распутину, его подлинные черты давно утратились, стерлись, мифологизировались до такой степени, что восстановлению не подлежат. Вероятно, надо примириться с тем, что всей правды о Распутине мы так и не узнаем»⁴⁴.

Тем не менее и книги, и статьи, и фильмы, и доклады разного качества продолжают биться за и против Распутина – эта фигура притягательна для историков и беллетристов так же, как и столетие назад. Книга Варламова, как и документальная лента с его участием, имеет отчетливую реабилитационную направленность – стремление пусть не отмыть старца от прилипшей к нему грязи, так хоть как-то объяснить ее происхождение. Распутинский вопрос, справедливо пишет автор, настолько накален, что люди, резко выступающие как в защиту Григория Распутина, так и против него, в своей запальчивости готовы отбирать только те факты, которые им лично удобны. А если факты мешают идеям, то – тем хуже для фактов.

«Григорий Распутин. Развратник, бабник, пьяница. Шарлатан, фокусник, шизофреник, и даже дьявол во плоти» – так начинается документальный фильм РЕН-ТВ. – Агент немецкой разведки, под видом целителя внедренный в высшее петербургское общество, чтобы развалить нашу страну. Любовник императрицы, серый кардинал – всё это Распутин. Таким он вошел в историю нашей страны – зловещим, мистическим, роковым».

Интонации ведущего настраивают на сомнения – так ли на самом деле обстоит дело с ключевым фигурантом истории России конца империи. И вот смысловое ядро картины: «В июле 2010 года британская разведка МИ-6 рассекретила уникальные документы. Из них стало понятно: убийство Распутина – тайная операция британских спецслужб». Версию Би-би-си картина РЕН-ТВ поддержала, хотя и не во всех подробностях.

Фильм, как и книга Варламова, последовательно отвергает обвинения в адрес Распутина – или как недоказанные, или как противоречащие другим показаниям, или как откровенно клеветнические.

Против Распутина, полагают сторонники его нравственной и исторической реабилитации, была развернута массированная пропаганда с целью опорочить царскую семью. Григорий Распутин – Божий человек, пророк, аскет, молитвенник, бессребреник, паломник, пешком исходивший всю Россию по святым местам. Он принял мученическую смерть от врагов православной империи, они же запустили мерзкую провокацию с двойниками Распутина, которые порочили его и царскую семью.

Вообще в эпоху перестройки кинематографисты развернулись на 180 градусов, поменяв все плюсы на минусы, и наоборот. Документальные картины перестали стесняться сострадания к погибшим, заговорили о жестокости их убийц. Появились сюжеты о чудесном спасении всех членов семьи во главе с царем – дескать, расстреляли двойников, а Николаю II Сталин сохранил жизнь в расчете получить царское золото, и будто бы Николай принял это условие; он помнил номера своих счетов в зарубежных банках и помогал стране во время Великой Отечественной войны. Распространились версии о спасении цесаревича Алексея и такие же версии о спасении великой княжны Анастасии (в Голливуде было снято две картины на эту тему). Десятки людей и сейчас называют себя потомками Алексея Николаевича, чудесным образом выпавшего из грузовика, который вез тела убиенных к захоронению; на дороге 14-летнего раненого мальчика нашла стрелочница, выходила и вырастила, дав ему другую фамилию. Разумеется, появилась и версия, что на самом деле было два Распутина – святой праведник и гнусный развратник: второй призван был компрометировать первого: первого убили, а второй скрылся. Разумеется, стала обсуждаться идея о канонизации Распутина.

Этой идее много способствовали картины 2013 и 2014 годов, вышедшие одна за другой. Первая, «Распутин»⁴⁵, русско-французская, где Распутина сыграл Жерар Депардье (дублировал Сергей Гармаш, император – Владимир Машков, императрица – Фанни Ардан, Вырубова – Анна Михалкова, Феликс Юсупов – Филипп Янковский, великий князь Дмитрий Павлович – Данила Козловский, Мария Головина – Ксения Раппопорт, Освальд Рейнер – Юрий Колокольников), озадачилась вопросом – «а был ли Распутин злом, абсолютным злом?» Нет, не был, отвечает картина режиссера Ираклия Квирикадзе: кроме крайне неубедительных эпизодов непотребства с девицами легкого поведения, предъявить старцу нечего. Никаких дурных, тем более преступных поступков он в этом, весьма пунктирном, поверхностном фильме, не совершает; при этом убийство его в юсуповском доме-западне выглядит донельзя злодейским и подлым. И британский след вылезает здесь вполне отчетливо: тайное стало не только явным, но более чем наглядным: заговорщики из английского посольства действуют открыто и нагло.

Восьмисерийный фильм режиссера Андрея Малюкова (2014) «Григорий Р.» (именно так подписал свою записку императору Николаю II Распутин, где предупреждал, что если его убьют члены императорского дома, то вскоре погибнет и царь, и царица, и девочки, и цесаревич Алексей)⁴⁶ продвинулся по пути реабилитации Распутина (Владимир Машков) еще дальше – фактически до полного оправдания старца по всем пунктам обвинения. А оно, обвинение, было предъявлено властями еще до расследования. А.Ф. Керенский, глава Временного правительства (Сергей Угрюмов), приглашает опытнейшего следователя по особо важным делам Генриха Свиддена (Андрей Смоляков) и дает ему жесткую установку: непременно найти и предать гласности неопровержимые улики по множеству статей, касающихся Распутина: конокрад, вор, мошенник, шарлатан, убийца, взяточник, сектант, участник хлыстовских радений, распутник, устроитель оргий, немецкий шпион, вил веревки из императрицы, пагубно влиял на царя – словом, весь список, известный из отечественной прессы 1905–1916 годов. Генрих Иванович, однако, оказывается дотошным, честным и беспристрастным следователем: он опрашивает огромное количество свидетелей и в столице, и на родине Распутина, но улик не находит; обвинения не то что не подтверждаются, но доказательно опровергаются. Он добивается от Керенского освобождения из Петропавловской крепости Вырубовой (Екатерина Климова) и обеспечивает безопасность Матрены Распутиной (Таисия Вилкова). Императрица (Ингеборга Дапкунайте) нравственно безупречна, Николай II (Валерий Дегтярь) ей под стать. Простонародье российской столицы (далеко не весь народ ликует, узнав о смерти старца) приходит к полынье на Малой Невке, где был утоплен Распутин, как к чудотворному источнику. Версия, изложенная в мемуарах Феликса Юсупова (Владимир Кошевой), здесь разоблачена и отвергнута – князем, как оказывается, руководили истинные инициаторы и организаторы убийства старца: посол Англии в России Джордж У. Бьюкенен (Станислав Концевич), сотрудник британских спецслужб Освальд Рейнер (Петар Зекавица).

Вывод картины звучит как манифест: Распутин – русский человек; в каждом русском человеке живет такой Распутин. Поэтому его не забудут.

* * *

Распутинский киноцикл – это запутанный клубок пропаганды и контрпропаганды, где историческая подлинность и «правда факта» целиком зависят от текущей политической конъюнктуры, от жажды скандальных сенсаций, от амбиций авторов в совершении так называемых открытий века. Книги и фильмы продолжают биться за и против Распутина. Каждый, кто прикасается к его истории, надеется поставить в ней «финальную точку». Однако в этой истории нет и, кажется, никогда не будет ничего финального, окончательного. Надо примириться с тем, считают новые авторы «распутинского цикла», противореча самим себе, что всей правды о Распутине никто никогда не узнает.

Распутин остается популярнейшим мифом XX века, скандальным и загадочным персонажем русской истории. На вопрос: можно ли в случае полного очищения Распутина от дурной репутации считать его убийцу Феликса Юсупова героем – приходится давать отрицательный ответ. «Кровь по совести» оказывается кровью без совести, без чести, без веры и правды. Меняет ли убийство свой злодейский статус в зависимости от статуса жертвы – этот «Достоевский» (он же вечный) вопрос был поставлен перед российским обществом накануне роковых событий истории.

История убийства Григория Распутина (кем бы он ни был и как бы к нему ни относиться) князем Юсуповым (какие бы мотивы им не двигали) помещает проблему в самый широкий исторический и нравственный контекст и задает вопросы, на которые нет простого ответа.

Шестая Заповедь Божия «Не убий» – абсолютна или относительна?

Что есть убийство в абсолютном измерении?

Что дает человеку санкцию, лицензию, право на убийство?

Что может оправдать убийцу?

Фильмы об истории убийства Распутина последовательно опровергают любые однозначные ответы. Порой кажется, что история «после Достоевского» продолжала дописывать его романы, захватывая и выдвигая новые сюжеты в предвиденное им будущее. Недаром за его «пятикнижием» закрепилась репутация диагноза всего следующего столетия, многоликой бесовщины XX века. Разумеется, кинематограф не мог и не должен был пройти мимо такого умопомрачительного материала.

Вряд ли можно усомниться, что эта зловещая история исчерпана и нет ей продолжения в XXI столетии. Аукнется и откликнется.

Примечания

1 Переверзев В. Достоевский и революция. (К столетию со дня рождения.) // Печать и революция. 1921. № 3. С. 3.

2 Там же. С. 9.

3 Там же. С. 3.

4 «Распутин и императрица». США. 1932 // https://my.mail.ru/mail/cyrella/ video/1273/8607.html (дата обращения: 05.02.2018).

5 См.: Юсупов Ф. Мемуары. В 2 т. // https://profilib.net/chtenie/57775/feliks-yusupov-memuary-1887-1953-lib.php (дата обращения: 09.02.2018).

6 См.: [Рецензия] // Новое русское слово. 1932. 19 марта.

7 См.: Юсупов Ф. Мемуары. В 2 т. // https://profilib.net/chtenie/57775/feliks-yusupov-memuary-1887-1953-lib.php (дата обращения: 09.02.2018).

8 Там же.

9 Когда вышли мемуары с подробным описанием убийства Григория Распутина, его дочь, Матрена Григорьевна Распутина, подала иск на огромную сумму в парижский суд на убийц – князя Феликса Юсупова и великого князя Дмитрия Павловича Романова. Иск был отклонен – политическое убийство, совершенное в России, было вне юрисдикции французского правосудия.

10 Юсупов Ф. Конец Распутина // http://modernlib.ru/books/yusupov_feliks/konec_ rasputina/read (дата обращения: 05.02.2018).

11 Там же.

12 Там же.

13 Большая Советская Энциклопедия. Т. 48. М.: Советская энциклопедия, 1941. Стлб. 248.

14 «Распутин. Сумасшедший монах». Великобритания. 1966 // https://www. youtube.com/watch?v=EhrK6dOEyko (дата обращения: 06.02.2018).

15 См.: Юсупов Ф. Мемуары. В 2 т. // https://profilib.net/chtenie/57775/feliks-yusupov-memuary-1887-1953-lib.php (дата обращения: 09.02.2018).

16 Палеолог М. Дневник посла. 1916 // http://istmat.info/node/25188 (дата обращения: 09.02.2018).

17 См.: Юсупов Ф. Мемуары. В 2 т. // https://profilib.net/chtenie/57775/feliks-yusupov-memuary-1887-1953-lib.php (дата обращения: 09.02.2018).

18 Там же.

19 «Я убил Распутина». Италия, Франция. 1967 // https://www.youtube.com/ watch?v=Gb20BvF8vXI (дата обращения: 11.02.2018).

20 Солженицын А.И. Размышления над Февральской революцией // А.И. Солженицын. Публицистика: в 3 т. Ярославль, Верхне-Волжское книжное изд-во, 1995–1997. Т. 1. 1995. С. 457–458.

21 В 1919 году Рейнер был награжден орденом Британской империи, перед смертью в 1961 году он уничтожил свои бумаги. В журнале его шофера Комптона содержались записи, что за неделю до убийства он привозил Рейнера к Юсупову и последний раз – в день убийства.

22 См., наир.: Миронова Т. Григорий Распутин: оболганная жизнь, оболганная смерть // http://www.omolenko.com/publicistic/rasputin2.htm (дата обращения: 16.02.2018).

23 «Николай и Александра», США. 1971 // https://yandex.ru/video/search2filmId=1506689756130124777&text=%Dl%84%D0%B8%D0%BB%Dl%8C%D0 % BC%20%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B9%20 %D0%B8%20%D0%B0%D0%BB%D0%B5%D0%BA%Dl%81%D0%B0%D0%BD %D0%B4%Dl%80%D0%B0%201971%20%Dl%81%D0%BC%D0%BE%Dl%82 % Dl%80%D0%B5%Dl%82%Dl%8C%20%D0%BE%D0%BD%D0%BB%D0%B0 % D0%B9%D0%BD%20%D0%Bl%D0%B5%Dl%81%D0%BF%D0%BB%D0%B0 % Dl%82%D0%BD%D0%BE&noreask=l&path=wizard&reqid=1518798182989954-641067842614500846128751-sasl-1880-V (дата обращения: 16.02.2018).

24 Мэсси Р. Николай и Александра // http://thelib.ru/books/massi_robert/nikolay_i_ aleksandra-read.html (дата обращения: 16.02.2018).

25 Там же.

26 См.: Фомин В. «Агония» двух империй // Новая газета. 2004. № 2. 15 января.

27 Там же.

28 Толстой А.Н. Заговор императрицы // http://ruslit.traumlibrary.net/book/

tolstoyan-ss 1086-09/tolstoyan-ss 1086-09.html#work006 (дата обращения:

23.02.2018).

29 «Агония». СССР. 1981 //https://megogo.ru/ru/view/1372931-agoniya.html (дата обращения: 23.02.2018).

30 Ленин В.И. Письма из далека. Письмо 1. Первый этап первой революции // В.И. Ленин. Полное собрание сочинений: в 55 т. Изд. 5-е. М.: Политиздат, 1973. Т.31.С. 11–22.

31 См.: Фомин В. «Агония» двух империй // Новая газета. 2004. № 2. 15 января.

32 Пикуль В. Нечистая сила. Часть первая. Глава 2. Сущий младенец Ники // http:// knigosite.org/library/read/15968 (дата обращения: 16.04.2018).

33 «Цареубийца». СССР, Великобритания. 1991 // https://www.youtube.com/ watch?v=_KlSMPqS3O0 (дата обращения: 10.03.2018).

34 «Романовы. Венценосная семья». Россия. 2000 // https://www.youtube.com/ watch?v=sfNm7sFN-Pc (дата обращения: 11.03.2018).

35 Кудрявцев С. Историческая драма // https://www.kinopoisk.ru/review/926552/ (дата обращения: 13.03.2018).

36 Назову лишь некоторые из них, очень похожие друг на друга: Гусаров А.Ю. Григорий Распутин. Жизнь старца и гибель империи (2017); Седов Г. Юсупов и Распутин (2017); Терещук А.В. Григорий Распутин. Последний «старец» Империи (2006); Бушков АЛ. Распутин. Гибель империи (2017).

37 Книги по истории // http://nashol.com/2011082558936/rasputin-radzinskii-e.html (дата обращения: 13.03.2018).

38 «Явление Распутина» // https://yandex.ru/video/search?fihnld= 11239797880 86150991&text=%Dl%80%D0%B0%D0%B4%D0%B7%D0%B8%D0%BD%Dl %81%D0%BA%D0%B8%D0%B9%20.%Dl%80%D0%B0%Dl%81%D0%BF%D!%83%Dl%82%D0%B8%D0%BD.%20%D0%BF%D0%B5%Dl%80%D0%B2 % D0%BE%D0%B5%20%D0%B8%D0%B7%D0%B4%D0%B0%D0%BD%D0%B8 %D0%B5&noreask= 1 &path=\vizard&reqid=1519761294713720-1365809360334-454869113280-sasl-1643-V (дата обращения: 22.03.2018).

39 «Кто убил Распутина!». Англия. 2005 // https://my.mail.ru/mail/sergei-yarushin/ video/2523/406l.html (дата обращения: 23.03.2018).

40 «Rasputin: The role of Britain s Secret Service in his Torture and Murder by Richard Cullen» (2010). 256 pages. ISBN 1906447071.

41 Эксклюзивное интервью «The New Times» Ричарда Каллена // http://newtimes. ru/articles/detail/26663 (дата обращения: 24.03.2018).

42 Убийство Григория Распутина организовала британская разведка // http:// stihiya.org/news_14411.html (дата обращения: 24.03.2018).

43 «Распутин. Исповедь падшего ангела». Россия. 2011 // https://yandex.ru/video /search?filmId = 6483762666823424054&text = %Dl%81%Dl%82%Dl %80%D0%B0%D0%BD%D0%BD%D0%BE%D0%B5%20%D0%B4 % D0%B5%D0%BB%D0%BE%20%Dl%80%D0%B0%Dl%81%D0%BF%Dl%83 %Dl%82%D0%B8%D0%BD%20%D0%B8%Dl%81%D0%BF%D0%BE%D0%B 2%D0%B5%D0%B4%Dl%8C%20%D0%BF%D0%B0%D0%B4%Dl%88%D0 %-B5%D0%B3%D0%BE%20%D0%B0%D0%BD%D0%B3%D0%B5%D0 %BB%DO%BO&noreask = l&p at h = wizard&reqid = 1522 150372604754-1434466111121742046220093-manl-3617-V (дата обращения: 25.03.2018).

44 Варламов А.Н. Григорий Распутин-Новый. Глава 1 // https://www.libfox.ru/! 19066-aleksey-varlamov-grigoriy-rasputin-novyy.html (дата обращения: 25.03.2018).

45 «Распутин», Россия-Франция. 2013 // https://www.ivi.ru/watch/109851 (дата обращения: 02.05.2018).

46 «Григорий Р», Россия. 2014 // https://yandex.ru/video/search?text=%D0%B3 % Dl%80%D0%B8%D0%B3%D0%BE%Dl%80%D0%B8%D0%B9%20%Dl%80.%20!%20%Dl%81%D0%B5%D0%B7%D0%BE%D0%BD%201%20%Dl%81%D0%B5 %D1%8O%DO%B8%D1 %8F&s()iirce=qa&()()_type=serial&diirati()n=l()ng (дата обращения: 02.05.2018).

Глава 2