Заключение
Достоевский переплавлял в своем творческом тигле разноплановые элементы современности: это и факты личной биографии, и публицистика, и произведения великих современников, и их концепции. Соглашаясь со сказанным или произошедшим или оспаривая его, Достоевский развивал в произведениях свое понимание природы человека.
Творчество играло для писателя роль исследовательской лаборатории, построенной по принципу многомирной интерпретации физика Эверетта: в своем художественном пространстве Достоевский реализовывал вероятности развития событий своей собственной жизни или социальные сценарии будущего, семена которых прозревал в современности. Проращивая их в своей художественной вселенной, писатель исследовал последствия тех или иных возможных личных или социальных выборов.
Секрет второго дара бессмертия в том, чтобы все случающееся в личной жизни или публичном пространстве осознавать не как разрозненные события, а как зерна, из которых прорастет индивидуальное и социальное будущее.
Такое осознание трансформирует поведенческие акты в поступки, случайные ситуативные действия – в осознанный выбор, а природное существование – в историческое бытие.
Баршт К. А. Достоевский: этимология повествования. – СПб.: Нестор-История, 2019.
Басина М. Я. Жизнь Достоевского. Сквозь сумрак белых ночей. – СПб.: Издательство «Пушкинского фонда», 2004.
Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. – СПб.: Азбука-Аттикус, 2019.
Викторович В. А. Достоевский. Писатель, заглянувший в бездну: 15 лекций для проекта «Магистерия». – М.: Rosebud Publishing, 2019.
Волгин И. Л. Толстой и Достоевский: посмертная перекличка // Вопросы философии: журнал. – URL: http://naukarus.com/tolstoy-i-dostoevskiy-posmertnaya-pereklichka.
Длуголенский Я. Н. Век Достоевского. Панорама столичной жизни. Книга 1. – СПб.: Издательство «Пушкинского фонда», 2005.
Длуголенский Я. Н. Век Достоевского. Панорама столичной жизни. – Книга 2. – СПб.: Издательство «Пушкинского фонда», 2005.
Живолупова Н. В., Тихомиров Б. Н. Отцы и дети // Достоевский: Сочинения, письма, документы: словарь-справочник. – СПб.: Издательство «Пушкинского фонда», 2008.
Лотман Л. М. Реализм русской литературы 60-х годов XIX века. – Л.: Наука, 1974.
Манн Т. Достоевский – но в меру //Манн Т. Статьи. – М.: Государственное издательство художественной литературы, 1961.
О Достоевском / под редакцией А. Л. Бема. – М.: Академический проект: Альма Матер, 2019.
Ремизов В. Б. Толстой и Достоевский. Братья по совести. – М.: РГ-Пресс, 2019.
Селезнев Ю. И. Достоевский. – М.: Молодая гвардия, 1981.
Н. Г. Чернышевский. Статьи,
исследования и материалы: сборник научных
трудов / отв. ред. А. А. Гапоненков. – Вып. 21. – Саратов: Издательство
Саратовского университета, 2018.
Толстая А. А. Из воспоминаний // Достоевский Ф. М. в воспоминаниях современников. – Т. 2. – М.: Художественная литература, 1990.
Лекция IIIИзмерения маленького человека
Ловкий француз или немец, имей он десятую долю Вашего содержания, прославился бы на оба полушария и вошел бы первостепенным светилом в Историю Всемирной Литературы. И весь секрет, мне кажется, состоит в том, чтоб ослабить творчество, – понизить тонкость анализа, вместо двадцати образов и сотни сцен остановиться на одном образе и десятке сцен. Простите, Федор Михайлович, но мне все кажется, что вы до сих пор не управляете Вашим талантом. Не приспособляете его к наибольшему действию на публику. Чувствую, что касаюсь великой тайны, что предлагаю Вам нелепейший совет – перестать быть самим собою, перестать быть Достоевским.
Произведения Достоевского, о которых пойдет речь в этой главе:
– «Бедные люди»,
– «Двойник»,
– «Белые ночи»,
– «Село Степанчиково и его обитатели»,
– «Преступление и наказание»,
– «Идиот»,
– «Записки из подполья»,
– письма Достоевского,
– «Дневник писателя».
В 1892 г. Н. Н. Страхов написал Л. Н. Толстому: «Достоевский, создавая свои лица по своему образу и подобию, написал множество полупомешанных и больных людей и был твердо уверен, что списывает с действительности и что такова именно душа человеческая». Толстой же ему ответил (3 сентября 1892 г.): «Вы говорите, что Достоевский описывал себя в своих героях, воображая, что все люди такие. И что ж! Результат тот, что даже в этих исключительных лицах не только мы, родственные ему люди, но иностранцы узнают себя, свою душу. Чем глубже зачерпнуть, тем общéе всем, знакомее и роднее. Не только в художественных, но в научных философских сочинениях, как бы он ни старался быть объективен – пускай Кант, пускай Спиноза, – мы видим, я вижу душу только, ум, характер человека, пишущего».
«ЧЕМ ГЛУБЖЕ ЗАЧЕРПНУТЬ, ТЕМ ОБЩEЕ ВСЕМ ЗНАКОМЕЕ И РОДНЕЕ.
Л. Н. Толстой
При этом сам Толстой критиковал неиндивидуализированные речевые характеристики героев в романах Достоевского, а Набоков в лекции про Достоевского оценивает образы героев так: «…можно ли всерьез говорить о “реализме” или “человеческом опыте” писателя, создавшего целую галерею неврастеников и душевнобольных. Кроме всего прочего, у героев Достоевского есть еще одна удивительная черта: на протяжении всей книги они не меняются. В самом начале повествования мы встречаемся с совершенно сложившимися характерами, такими они и остаются, без особых перемен, как бы ни менялись обстоятельства».
С. Моэм же, называвший Достоевского одним из величайших писателей мировой литературы, в эссе «О Достоевском» обратил внимание на две особенности героев:
1. Во всех произведениях один и тот же «набор» персонажей. Они похожи на труппу актеров, странствующих из города в город: «В своем творчестве он довольствовался очень ограниченным числом персонажей, постоянно переходящих из романа в роман. Князь Мышкин из “Идиота” отличается от Алеши Карамазова разве что своей эпилепсией; Ставрогин из “Бесов” похож на Свидригайлова из “Преступления и наказания”, только он чуть посложнее, а Иван из “Братьев Карамазовых” – это несколько более яркая копия Раскольникова. И все они – порождения мучимого сознания самого Достоевского, его уродливой и болезненной фантазии».
2. Поступки персонажей Достоевского кажутся необъяснимыми обычному человеку, потому что они упрощены по сравнению с живыми людьми и состоят из ограниченного количества характеристик: «Человек – всегда смесь недостатков и достоинств, зла и добра, эгоизма и бескорыстия, страхов и бесстрашия, предрассудков и страстей, которые увлекают его то в ту, то в иную сторону. Он состоит из таких противоречивых качеств <…>. Однако в существах, созданных Достоевским, подобной сложности вам не найти. Они вылеплены лишь из желания властвовать и тяги к покорности, из любви, лишенной нежности, и злых умыслов, замешанных на ненависти. Им до странности не хватает обычных человеческих чувств и свой-ств. Над ними берут верх страсти, им чуждо самообладание и самоуважение. <…> Вот почему нормальному человеку их поступки кажутся сумасшедшими, а мотивы этих поступков необъяснимыми».
В этой главе мы проследим родство между внешне противоположными типами героев, найдем их общий ген, восходящий к герою первого романа, и разберемся, что герои Достоевского сообщают нам о нас самих.
Первый герой первого романа
В. Г. Белинский отметил в письме П. В. Анненкову глубину разработки характеров романа «Бедные люди»: «Роман открывает такие тайны жизни и характеров на Руси, которые до него не снились никому. Это первая попытка у нас социального романа».
Варенька и Макар Девушкин беззаветно любят друг друга, хотя природа их любви неясна: в ней есть и романтическое начало, и дочерне-отеческие чувства. Помимо прочего, история Макара Девушкина – это история становления писателя, опоздавшего сделать свой писательский выбор на тридцать лет. Залогом писательского – и одновременно человеческого – становления героя становится любовь к Вареньке.
Макар Девушкин – немолодой чиновник. Его заедает убогий быт, он беззаветно любит девушку. Какими другими чертами наделил персонажа его создатель?
1. Он сентиментален и чувствителен – это необходимые условия, мотивирующие интерес героя к литературному творчеству. Вот, например, он пишет: «У нас растворили окошко, солнышко светит, птички чирикают, воздух дышит весенними ароматами, и вся природа оживляется».
2. Следствием сентиментальности и чувствительности становится способность к состраданию: «Маленькая девочка, дочка, стоит прислонившись к гробу, да такая, бедняжка, скучная, задумчивая! А не люблю я, маточка, Варенька, когда ребенок задумывается; смотреть неприятно! Кукла какая-то из тряпок на полу возле нее лежит, – не играет; на губах пальчик держит; стоит себе – не пошевелится. Ей хозяйка конфетку дала; взяла, а не ела. Грустно, Варенька – а?»
3. Он осознает убогость своего быта: «Вообразите примерно длинный коридор, совершенно темный и нечистый. По правую его руку будет глухая стена, а по левую все двери да двери, точно номера, а в них по одной комнатке в каждом; живут в одной и по двое и по трое… Черная лестница – сырая, грязная, ступеньки поломаны, и стены такие жирные, что рука прилипает, когда на них опираешься. На каждой площадке стоят сундуки, стулья и шкафы поломанные, ветошки развешены, окна повыбиты; лоханки стоят со всякою нечистью, с грязью, с сором, с яичною скорлупою да с рыбьими пузырями. Запах дурной».