Последними произведениями Федора Михайловича Достоевского стали романы «Подросток» (1875) и «Братья Карамазовы» (1879–1880). Им мы уделим внимание в свое время. А пока подведем итоги повествования – жизнь Достоевский и впрямь прожил нескучную. Но впереди еще много открытий.
Личность
В этом разделе мы с вами удивимся количеству мнений о том, каким же был Достоевский. Хотя на самом деле он просто был разным. Корректор В.В. Тимофеева, которая работала с Федором Михайловичем, вспоминала о первом дне знакомства: «Да и все в нем в тот день мне казалось безжизненным: вялые, точно через силу движения, беззвучный голос, потухшие глаза, устремленные на меня двумя неподвижными точками». И уже в другой день она же писала, что лицо Достоевского «как бы озаренное властной думой… с проникновенным взглядом глубоких потемневших глаз… оно дышит торжеством своей умственной силы, горделивым сознанием своей власти… Это было лицо великого человека, историческое лицо». Какой разительный контраст, согласитесь!
«Это были живые, в высшей степени внимательные глаза, казалось, смотревшие вам прямо в душу и видевшие ее всю насквозь, со всеми ее изгибами и тайниками. Но не строгое осуждение, не злая или холодная насмешка смотрела из них, а что-то ободряющее и ласковое, задушевное и милое, вызывающее на откровенность и доверие. То же самое звучало и в его голосе, необыкновенно искреннем и сердечном», – повествует нам таким вот образом о Федоре Михайловиче А.А. Александров[74]. Или: «Глаза угрюмые, временами мелькает в них подозрительность и недоверчивость, но большею частью видна какая-то дума и будто печаль»[75], – Е.Н. Опочинин тоже не смог обойти своим вниманием вдумчивые глаза писателя.
«Удивительный то был человек. Утешающий одних и раздражающий других. Все алчущие и жаждущие правды стремились за этой правдой к нему; за малыми исключениями, почти все собратия его по литературе его не любили. Говорили и продолжают говорить, что он слишком много о себе думал. А я имела смелость утверждать, что он думал о себе слишком мало, что он не вполне знал себе цену, ценил себя не довольно высоко», – составила о Федоре Михайловиче свое суждение Е.А. Штакеншнейдер[76].
«В этих глазах всегда отражалось добродушие, но иногда они начинали светить каким-то затаенным, злобным светом, именно в те минуты, когда он касался вопросов, его глубоко волновавших. Но это проходило быстро, и опять эти глаза светились спокойно и добродушно», – такой контраст во взгляде знаменитого писателя видел Н.Н. Фон-Фохт[77].
Приводить примеры можно еще и еще, Достоевский никого не оставлял равнодушным. В данной книге в каждой ее главе акцент делается на черты характера Федора Михайловича Достоевского, на их проявления в жизни и творчестве. Вы уже поняли – что ни описание, то противоречие, что ни точка зрения, то контраст, и это проявляется буквально во всем. Ф.М. Достоевский в какой-то момент мог казаться обидчивым, излишне эмоциональным, недружелюбным, а мог быть совсем иным – веселым, живым, легким. Он был одновременно мнительным и доверчивым, замкнутым и общительным, сердечным и холодным. Как все это сочеталось в нем? Скорее всего, ответ прост – он был гением со всеми достоинствами и недостатками оного.
Теперь стоит перейти к отношению Достоевского к деньгам. Это обычно очень показательно. Финансовый вопрос остро стоял в жизни Ф.М. Достоевского, хотя это вовсе не означает, что он всегда был беден. Причины дефицита средств скрывались в характере и психологии писателя. Для другого человека доходов, которые имелись у Достоевского, вполне хватило бы на обеспеченное существование. Но, по воспоминаниям А.Е. Ризенкампфа, товарища Федора Михайловича в молодости, Достоевский уже на следующий день после получения тысячи рублей от опекуна просил пять рублей в долг. И такое случалось нередко. А П.П. Семенов-Тян-Шанский[78] считал, что Ф.М. Достоевский старался показать свое равенство с другими: «Не с действительною нуждою он боролся, а с несоответствием своих средств, даже не с действительными потребностями, а нередко с психопатическими запросами его болезненной воли… Стало быть, все это было не действительной потребностью, а делалось просто для того, чтобы не отстать от других товарищей…» Да и сам Достоевский признавался в своей нерасчетливости в письмах к старшему брату: «За Голядкина взял я ровно 600 руб. серебром. Сверх того, я еще получил бездну денег, так что истратил 3 тысячи после разлуки с тобою. Живу-то я беспорядочно – вот в чем вся штука!»
Он никогда не отказывал людям, которые просили помощи, и часто этим просто пользовались: «Он все почти свои деньги раздавал тем, кто был хоть сколько-нибудь беднее его; иногда же и просто таким, которые были хотя и не беднее его, но умели выманить у него деньги как у добряка безграничного»[79]. Постоянная нужда и борьба с кредиторами – это несчастье Федора Михайловича Достоевского и показатель. Показатель его широкого отношения к людям, к семье, показатель его абсолютной непрактичности. Самые большие долги Достоевского – это долги его старшего брата Михаила Михайловича по табачной фабрике и журналу «Время». После смерти М.М. Достоевского остались жена и четверо детей, которые привыкли к жизни на широкую ногу. Федор Михайлович взял на себя ответственность выплатить долги брата и содержать его семью. Вдова Михаила Эмилия Федоровна регулярно приходила к Федору Михайловичу за деньгами, да и его пасынок Павел постоянно занимался тем же. Когда денег не оказывалось, они уговаривали Достоевского заложить какую-нибудь вещь. К примеру, шубу, в которой ходил писатель. Считалось, что ничего страшного не будет, если он походит в осеннем пальто, пока не получит гонорар от издателей и не выкупит шубу обратно. Еще был младший брат Николай, не желавший тратить время и силы на работу, несмотря на то что являлся талантливым архитектором. Что интересно, у Эмилии Федоровны на тот момент сыновья были уже взрослые, а пасынку Достоевского был ни много ни мало 21 год.
Вся сложность в выплате долгов старшего брата состояла в том, что Достоевского обманывали, а он верил всем. «Но, кроме известных Федору Михайловичу сотрудников “Времени”, к нему стали являться люди, большей частью совершенно ему неизвестные, которые уверяли, что покойный Михаил Михайлович остался им должен. Почти никто не представлял тому доказательств, да Федор Михайлович, веривший в людскую честность, их и не спрашивал»[80]. У Достоевского не имелось денег, и он выдавал векселя, коих на момент второго брака Федора Михайловича накопилось на сумму около двадцати тысяч, а после того, как он с женой вернулся из-за границы, – на все двадцать пять. И сейчас самое время плавно перейти от финансовых проблем, сопровождавших Федора Михайловича, к иллюзии их решения.
Азартные игры
Самая тяжелая пагубная зависимость Ф.М. Достоевского – страсть к игре. Он сам признавался, что пристрастен в плане азартных игр. Считается, что это началось в 1862–1863 годах, когда писатель впервые поехал в Европу. Ему представилось, что выигрышем в рулетку он сможет решить все финансовые вопросы и ему хватит денег на то, чтобы оплачивать свое пребывание за границей и лечение больной жены. Поначалу он действительно выиграл и решил, что половину выигранного отложит, а вторую пустит на игру, чтобы получить еще лучший результат. Увы, все пошло не по плану Федора Михайловича, но по плану игорного заведения. Он проиграл не только предназначенные для игры деньги, но и вообще все. Соответственно, остался без средств к существованию. Его первая жена, Мария Дмитриевна, получила письмо, что муж сможет добраться из одного города в другой, только отдав часы в залог. А в следующий раз закладывать вещи пришлось Аполлинарии Сусловой, его любовнице, для того чтобы он смог оплатить гостиницу и передвижение.
Хотя, если быть точным, азарт Достоевского проявлялся и ранее. В силу своей эмоциональности, горячности он мог входить в раж. Так, например, еще в 1843 году Федор Михайлович умудрился проиграть на бильярде около тысячи рублей.
Куда более тяжелые последствия пагубного пристрастия проявились во втором браке. Я позволю себе привести строки Анны Григорьевны Достоевской, и сразу будет понятен весь масштаб трагедии. «Сегодня у нас было утром 20 золотых – это слишком маленький ресурс, ну да что делать, может быть, как-нибудь и подымемся. Федя отправился, а я осталась дома, но он скоро пришел, сказав, что проиграл взятые 5, и просил еще 5, я дала, и осталось 10, он пошел и проиграл и эти 5, взяв еще 5, он воротился и сказал, что и эти проиграл, и просил у меня один золотой. У нас осталось 4. Я дала 1 золотой, Федя пошел, но через четверть часа воротился, да и где же было держаться с одним золотым… После обеда я отправилась на почту, а Федя пошел играть, взяв с собою еще 3. Остался всего только один… Наконец пришел и сказал, что эти проиграл, и просил дать ему сейчас же заложить вещи».
Наверное, на сем можно и остановиться. Но все-таки давайте углубимся в проблему для лучшего понимания, какое отражение она потом нашла в творчестве писателя. Достоевский не переставая играл. Семья больше не обедала в ресторанах, у них появились долги перед хозяйкой снимаемого ими жилья, Анна Григорьевна регулярно отдавала в залог одежду, украшения, часы. Сначала она пыталась сохранить спокойствие. Но лавина долгов нарастала, и у нее начались нервные срывы. Федор Михайлович все понимал, чувствовал себя виноватым, просил прощения… И ничего не мог с собой поделать. С другой стороны, Анна Григорьевна знала, что игра давала ее мужу необходимые эмоции для написания его романов. Поэтому, когда после некоторого перерыва в игре Достоевский заговорил о рулетке, жена сама отпустила его в Гамбург для этой цели. Уехал он туда 4 мая 1867 года и должен был вернуться через 4 дня, однако снова не совладал со своей страстью и остался до 15 мая. А в июне они поехали в Баден-Баден, уже через неделю после их приезда все деньги Федор Михайлович проиграл, и каждый день относил ростовщикам украшения и часы, потом в ход пошли вещи. Однажды Достоевскому повезло: он выиграл 4 000 талеров. Отдал их жене, но регулярно приходил к ней за деньгами и снова играл. Уже к вечеру ничего не осталось, Достоевским пришлось съехать из гостиницы в небольшую комнату.