Пастила – одна из любимых сладостей Достоевского
Столовая в мемориальной квартире Достоевского
Елена Самокиш-Судковская. Иллюстрация к роману «Униженные и оскорбленные». 1895 год
Наверное, сейчас вы удивитесь. Речь в книге о серьезном писателе, и вдруг кулинария. Да-да, именно она. «Бог в мелочах, дьявол в деталях» – в любом явлении, книге, личности есть вроде бы незначительные составляющие, которые, однако, влияют на саму суть. Кулинарные пристрастия – они очень личные, и могут раскрыть малопонятные черты поведения человека. Так, например, Федор Михайлович Достоевский в своих произведениях уделял внимание описанию еды и алкоголя, дабы создать необходимую для того или иного случая атмосферу. Вот и мы с вами узнаем, что предпочитал в гастрономическом плане сам писатель и как он использовал это в своих книгах.
Достоевский был относительно непривередлив в еде, хотя и любил вкусно и сытно поесть. Основную информацию в данной теме мы можем черпать из воспоминаний А.Г. Достоевской, его второй жены, и современников великого писателя. Федор Михайлович очень любил вареную курицу, которую он запивал теплым молоком. «Федя ужасно начал приставать, почему курицы нет, так что мы чуть было из-за того не поссорились»[168]. Кроме того, Достоевский хорошо относился к швейцарскому сыру, бутербродами с которым он часто перекусывал, любил грибы рыжики, икру, семгу, балык, ветчину и разнообразные колбасы. Ну и как у любого жителя России, щи из квашеной капусты с говядиной были непременным блюдом на его столе на протяжении всей жизни, начиная с острога и заканчивая собственным домом.
Главной же слабостью Ф.М. Достоевского являлись сладости, в выборе коих он мог капризничать. «Потом пошли за пирогом. Но в нашей булочной его уже не было. Тогда Федя сказал, что я должна его вести в ближайшую булочную… Я повела, но он расхотел идти во вчерашнюю булочную… Наконец, пришли в кондитерскую и здесь взяли пирожных по 3 Pfen»[169]. Писатель и восторженный поклонник Достоевского, Вс. С. Соловьев, часто бывавший у него в гостях, тоже отмечал любовь к десертам, сухофруктам и сладкому. Достоевский мог остановить разговор для того, чтобы полакомиться. «Он подходил к своему маленькому шкафику, отворял его и вынимал различные сласти: жестянку с королевским черносливом, свежую пастилу, изюм, виноград. Он ставил все это на стол и усиленно приглашал хорошенько заняться этими вещами. Он был большой лакомка…»[170] А.Е. Врангель, близкий Достоевскому человек, вспоминал: «Одно из любимых лакомств Ф.М. и мое были кедровые орехи с медом… Достоевский особенно любил угощаться кишмишем и шепталою»[171]. В той или иной мере это объяснялось слабым здоровьем писателя и его неспособностью обуздать себя в каких-то склонностях.
В плане алкоголя он был весьма умерен и фактически не испытывал опьянения. «Пил красное вино, рюмку водки и перед сладким полрюмки коньяку. Любил очень горячий кофе, который бы кипел…»[172] Русский поэт и прозаик М.А. Александров вспоминал: «Придя однажды к Федору Михайловичу во время его завтрака, я видел, как он употреблял простую хлебную водку: он откусывал черного хлеба и прихлебывал немного из рюмки водки, и все это вместе пережевывал. Он говорил мне, что это самое здоровое употребление водки». Нужно еще учитывать, что, как мы знаем, у Ф.М. Достоевского была эпилепсия, а спиртное может вызвать очередной приступ, поэтому умеренность в алкоголе характеризует осознанный подход писателя в данном вопросе. Можно сказать, что Достоевский старался сторониться алкоголя. В «Дневнике писателя» есть такие строки: «Вино скотинит и зверит человека, ожесточает его и отвлекает от светлых мыслей, тупит его перед всякой доброй пропагандой» или «Пьяный бросает жену и детей своих».
Много написано о любви Достоевского к чаю; заваривал его он исключительно сам, особым способом. Напиток он пил крепким и сладким, по несколько стаканов в день. Но так было далеко не всегда. С.Д. Янковский, друг и по совместительству личный врач Федора Михайловича, писал: «…стоило кому-нибудь случайно сказать: “Какой славный, душистый чай” – как Федор Михайлович, пивший обыкновенно не чай, а теплую водицу, вдруг встанет с места, подойдет ко мне и шепнет на ухо: “Ну, а пульс, батенька, каков? а? ведь чай-то цветочный”. И нужно было спрятать улыбку и успокоить его серьезно в том, что пульс ничего и что даже язык хорош и голова свежа».
Посещал ли Достоевский рестораны? Безусловно. Он ходил в хорошие рестораны, но больше не ради изысканных блюд, а для возможного общения с интересными людьми.
Теперь, ознакомившись с предпочтениями самого автора, мы перейдем к тому, как он развивал тему еды и алкоголя в своих произведениях. В связи с тем, что Достоевский не придавал особого значения яствам, он удивлялся, если к этому относились как-то иначе. Соответственно, мы можем наблюдать такой подход и в его книгах. Например: «Явилось два-три кушанья, очевидно прибавочные к обычному столу, довольно мудреные, а одно из них и совсем какое-то странное, так что его и назвать никто бы не мог»[173]. Но при желании описывать блюда Ф.М. Достоевский умел так, что слюнки текли. «На большой тарелке с крупными синими узорами явились блины – известные крестьянские, тонкие, полупшеничные, облитые горячим свежим маслом, вкуснейшие блины»[174].
Возвращаясь к ресторанам, стоит вспомнить дорогое заведение «Роша де Канкаль», куда наведывался иной раз Федор Михайлович. Именно в нем состоялся серьезный разговор у героя романа «Униженные и оскорбленные», где в силу высоких цен он заказывает «полрябчика и рюмку лафиту». Также в книгах Достоевского упоминается модный в Петербурге ресторан «Дюссо».
Переходя в «алкогольную» область нашего повествования, стоит отметить, что Достоевский упоминал его в своих романах весьма активно. Многие его герои напивались до скотского состояния и в нем совершали нелицеприятные поступки. В 1864–1865 годах у Ф.М. Достоевского даже возникла идея написать произведение под названием «Пьяненькие», где он хотел рассмотреть вопрос пьянства, отношение общества к нему и воспитание детей в семьях, где кто-либо злоупотребляет спиртным. Но ему отказали в публикации, и он стал работать над «Преступлением и наказанием», куда и включил некоторые мысли из несостоявшегося этюда. К примеру, семья Мармеладовых именно оттуда. Как вы помните, Мармеладов пропивает деньги, которые его собственная дочь Соня заработала проституцией.
Достоевский умеет с удивительной точностью воспроизвести в тексте состояние и речь нетрезвого человека: «…Помню только, что я шел тогда по улице пьяный, упал в грязь, рвал на себе волосы и плакал о том, что ни к чему не способен». Но Федор Михайлович не просто описывает пьянство, он придает ему необходимый в той или иной ситуации смысл. Иногда герои Достоевского не могут пережить своих трагедий. Мармеладов пытается утопить в алкоголе нищету и безобразие, к которым отчасти сам и привел семью; «Вечный муж» опускается после смерти жены; Свидригайлов напивается перед самоубийством. Ключевой нитью здесь проходит надрыв человека, с которым тот не в состоянии справиться. Но автор ни в коей мере не оправдывает подобное, он старается донести до читателя всю пагубность происходящего. Он говорит: «Те же, отступники дела, волки в овечьем стаде, что бы ни представляли в свое оправдание, как бы ни оправдывались, например, хоть средой, которая заела и их в свою очередь, всегда будут неправы, особенно если при этом потеряли и человеколюбие»[175].
Немного о всяком, или некоторые особенности автора
…все течет и соприкасается, в одном месте тронешь – в другом конце мира отдается.
В цитате Ф.М. Достоевского, которая выступает эпиграфом этой главы, выражается основная мысль нашего повествования. Мы с вами также трогаем «в одном месте» биографии, это отзывается в «другом конце», и в результате собирается картина жизни и творчества великого писателя. И в этой главе будут представлены разные интересные факты, которые добавляют штрихи к портрету Федора Михайловича.
На мой взгляд, для лучшего понимания особенностей самого Достоевского и его художественного почерка стоит обратить внимание на то, как он писал свои книги. Ведь он весьма необычно подходил к работе с текстом. Ф.М. Достоевский ставил знаки препинания, не всегда опираясь на правила русского языка. Если он хотел что-либо выделить, то достаточно свободно распределял запятые. В силу чего образовывались ошибки, на которые обращали его внимание корректоры. Однако он только раздражался и начинал спорить. Как вспоминала В.В. Тимофеева[176]: «Я ссылалась… на грамматику, а он раздражительно восклицал: “У каждого автора свой собственный слог, и потому своя собственная грамматика… Мне нет никакого дела до чужих правил! Я ставлю запятую перед “что”, где она мне нужна, а где я чувствую, что не надо перед “что” ставить запятую, там я не хочу, чтобы мне ее ставили!”» Кто-то может обвинить Ф.М. Достоевского в безграмотности, но большинство исследователей считают, что таков художественный прием автора для того, чтобы сделать акцент на необходимой ему детали, и для создания некой ритмичности произведения. В.Н. Захаров[177] анализировал: «Для Достоевского пунктуация была интонационной и интуитивной. Его знаки препинания являются знаками авторской интонации, авторского ритма. Читать Достоевского по знакам его пунктуации – все равно что по нотам читать партитуру композитора». Он считал, что Федор Михайлович специально пропускал запятые в некоторых местах, так как «при опущенных запятых “привычные” вводные слова теряют свою “привычность”, возвращая себе статус глагола или наречия. При этом безусловно меняется ритмический рисунок речи, сливая воедино дробные фрагменты». Приведу один пример, а вы попробуйте услышать, как звучит текст с запятыми и без оных. «Опустите занавеску – значит (,) прощайте, Макар Алексеевич, спать пора! Подымете – значит (,) с добрым утром…» Или, наоб