. В данном населенном пункте находились одна православная церковь, семь мечетей, школа, аптека, галантерейный магазин. Газеты выписывали 10–15 человек во всем городе, потому что мало кто любил читать и мало кто интересовался, что происходило в мире. Куда более люди увлекались торговлей, сплетнями, слухами, пьянками, картами. Обустроенных улиц не было вовсе: все ходили, утопая по щиколотку в песок. Во время ветров и бурь этот песок поднимался в воздух и местность превращалась в ад. Когда Ф.М. Достоевскому разрешили перебраться из казармы на квартиру, что уже само по себе считалось исключением, то жить он стал в бревенчатой старой покосившейся избе. Она уже вросла в землю, у нее не имелось фундамента и окон. И находилась та изба на пустыре. Кроме того, в комнате будущего великого писателя тараканы перемещались табунами по всем поверхностям, а летом всех находившихся в ней терзали блохи. Не самая подходящая атмосфера для литератора.
Возвращаемся к прерванному повествованию и к А.Е. Врангелю. Он представил Федора Михайловича городскому свету, и благодаря тому, что Достоевский познакомился с чиновниками, условия его солдатской службы стали значительно легче. Но барон Врангель пошел дальше и выхлопотал для Достоевского через своих влиятельных знакомых офицерский чин, а потом и разрешение вернуться в центральные города России, и главное, писать и печататься. А.Е. Врангель искренне участвовал в жизни писателя и сделал максимально много для возвращения Ф.М. Достоевского в общество. Он чудесно отзывался о нем: «Судьба сблизила меня с редким человеком, как по сердечным, так и умственным качествам; это наш юный несчастный писатель Достоевский. Ему я многим обязан, и его слова, советы и идеи на всю жизнь укрепят меня… Он человек весьма набожный, болезненный, но воли железной… Его совсем из ряда выдающаяся доброта известна всем близко знавшим его»[65]. Спустя 10 лет после ареста Достоевский вернулся в Петербург и ему даже вернули дворянский титул. На какое-то время Александр Егорович Врангель и Федор Михайлович прекратили общаться, но в 1864 году возобновили переписку. Она продолжалась два года. В последний раз они встретились в 1873 году уже в Петербурге.
Писал ли Достоевский в Семипалатинске? Как упоминалось в предыдущей главе, «Записки из Мертвого дома» задумывались еще в Омском остроге, там Федор Михайлович собирал для них материал. Об этой книге уже шла речь, поэтому не будем повторяться. Мы с вами остановимся на поэтических опытах Достоевского. Первое стихотворение «На европейские события в 1854 году» Федор Михайлович написал в апреле 1854 года и посвятил его началу Крымской войны. Опубликовано оно было аж в 1881 году в «Литературном приложении» № 1 «Гражданина». «Спасемся мы в годину наваждений, / Спасут нас крест, святыня, вера, трон! / У нас в душе сложился сей закон, / Как знаменье побед и избавлений!» Достоевский отдал рукопись для переправки в Петербург, но ее публикацию не разрешили. Начинающий поэт не сдавался и создал элегию «На первое июля 1855 года». Произведение было направлено к вдове Николая I Александре Федоровне, в нем идет сравнение страданий императрицы и России, потерявшей императора. «Свершилось, нет его! / Пред ним благоговея, / Устами грешными его назвать не смею. / Свидетели о нем – бессмертные дела. / Как сирая семья, Россия зарыдала, / В испуге, в ужасе, хладея, замерла, / Но ты, лишь ты одна, всех больше потеряла!» Стихи не показали вдове царя, но тем не менее командир Отдельного Сибирского корпуса генерал Густав Гасфорт подал ходатайство об офицерском чине для Достоевского. Как мы уже знаем, этого же добивался и А.Е. Врангель. Результат не заставил себя долго ждать, что вдохновило Федора Михайловича на продолжение стихотворных опытов.
Следующим стало стихотворение «На коронацию и заключение мира», которое Достоевский посвятил новому императору Александру II. Федор Михайлович надеялся, что после смены власти у него может появиться шанс вернуться в Петербург. «Своею жизнию и кровью / Царю заслужим своему, / Исполни ж светом и любовью / Россию, верную ему!» Текст попал непосредственно к адресату. Разрешения на публикацию не последовало, но монарх отдал распоряжение установить за автором наблюдение, дабы убедиться в его благих намерениях. Это случилось в сентябре 1856 года, а приблизительно через год в журнале «Отечественные записки» напечатали рассказ «Маленький герой», написанный еще в Петропавловской крепости и представляющий собой семейную драму, в которой не очень счастливая замужняя женщина влюблена в другого мужчину. И в 1859 году Достоевскому было позволено вернуться в Центральную Россию.
При жизни стихи Достоевского ни разу не издавались. Естественно, Федор Михайлович делился ими со старшим братом Михаилом Михайловичем, но тот считал, что поэтическая стезя не подходит писателю. Сам Достоевский был такого же мнения.
Итак, отбыв срок ссылки и женившись на Марии Дмитриевне Исаевой (о ней пойдет речь позже), 18 марта 1859 года Достоевский вышел в отставку и переехал в Тверь, а в декабре ему разрешили вернуться в Петербург. В период с 1859 по 1861 год Федор Михайлович опубликовал повести «Дядюшкин сон», «Село Степанчиково и его обитатели» и роман «Униженные и оскорбленные». К сожалению, желанного эффекта эти произведения не возымели. Критики либо оставили их без внимания, либо отнеслись крайне отрицательно.
И наконец в 1861 году в своем журнале «Время» братья Достоевские напечатали часть «Записок из Мертвого дома», № 4, 9–11, а уже в 1862 году оставшийся текст, № 1–3, 5, 12. Если учесть, что вторая повесть Достоевского «Двойник», написанная до отбывания наказания, не нашла признания у критиков, и к тому же его успели забыть в связи с его пребыванием на каторге, можно сказать, что состоялось его второе рождение как популярного писателя. Новый роман вызвал бурю откликов и снова сделал Достоевского знаменитым. То было единственное в своем роде произведение, в котором главные герои – каторжники, и сам автор – первый из русских писателей, кто относился к описываемой в книге категории.
В те годы в силу изменений убеждений Ф.М. Достоевского он начал близко общаться с А.А. Григорьевым, критиком и поэтом, и с Н.Н. Страховым, философом и историком литературы. Вместе с братом Достоевского Михаилом они все составляли оплот приверженцев почвенничества[66] и публиковали статьи на эту тему в журналах «Время» и «Эпоха», издателями коих были братья Достоевские.
Стоит подробнее остановиться на старшем брате Ф.М. Достоевского, с которым они были очень близки. А.Е. Ризенкампф, хорошо знавший обоих братьев, вспоминал: «Он (Ф.М. Достоевский. – Прим. авт.) был далеко живее, подвижнее, горячее степенного своего брата, который при совместном жительстве нередко его удерживал от неосторожных поступков, слов и вредных знакомств. Михаила Михайловича я никогда не видел сердитым; в минуту неудовольствия он разве пустит, бывало, какую-нибудь тонкую, нередко едкую насмешку; это был человек общества, вследствие природной доброты всегда склонный к оптимизму; Федор Михайлович часто смотрел на все сквозь черные очки…»
В детстве ребята постоянно находились вместе, так бы продолжалось и дальше, если бы не Главное инженерное училище, куда Михаила Михайловича не взяли по состоянию здоровья – врачи нашли у него несуществующую чахотку, и поэтому он определился в январе 1838 года на военную службу кондуктором 2-го класса, в сентябре стал юнкером, а в 1841-м – инженером-прапорщиком. Братья скучали, переписывались, мечтали о встрече. «Ежели бы знал ты, как необходимо для нас быть вместе, милый друг. Целые годы протекли со времени нашей разлуки. Клочок бумаги, пересылаемый мною из месяца в месяц – вот была вся связь наша; между тем время текло… и все это протекло для нас в тяжком, грустном одиночестве…»[67] В 1843, 1845, 1846 годах Федор Михайлович приезжал в гости к брату в Ревель, где находился модный тогда курорт России. В 1848 году М.М. Достоевский вышел в отставку и приехал жить в Петербург к Ф.М. Достоевскому. Он тоже пробовал себя на литературном поприще, печатаясь в «Отечественных записках». Затем под влиянием Федора Михайловича начал посещать кружок петрашевцев и попал в Петропавловскую крепость, где находится с 6 мая по 24 июня 1849 года. Его освободили благодаря Ф.М. Достоевскому, который доказал на следствии, что его брат не имел никакого отношения к делу. В 1850-е годы Михаил Михайлович Достоевский не писал писем брату, когда тот отбывал наказание, объясняя это тем, что не смог добиться разрешения. Но во время пребывания Федора Михайловича в Семипалатинске и Твери М.М. Достоевский старался помочь ему и выполнял все просьбы брата, касаемые Петербурга.
Ф.М. Достоевский очень тепло относился к Михаилу Михайловичу: «Он любил его более, чем кого другого из своих кровных родных, может быть, потому что вырос вместе с ним и делил мысли в юности»[68]. В 1861–1864 годах М.М. Достоевский совместно с Федором Михайловичем издавал журналы «Время» и «Эпоха», взяв на себя организационно-финансовые вопросы. Но в июле 1864 года в возрасте 43 лет Михаил Михайлович неожиданно умер. А.П. Милюков[69], друг братьев Достоевских, писал: «…болезнь его началась разливом желчи и при других обстоятельствах кончилась бы, конечно, благополучно. Но разные беспокойства, особенно со стороны цензуры, которая сильно тревожила его, дурно подействовали на ход болезни – отравленная желчь бросилась на мозг, и он, пролежав три дня в беспамятстве, умер». Это стало настоящей трагедией для Федора Михайловича Достоевского. Они всегда были вместе, если не физически, то мысленно. К тому же смерть брата пришлась на один год со смертью первой жены Федора Михайловича. Достоевский писал Е.А. Врангелю: «Вся жизнь переломилась разом надвое. В одной половине, которую я перешел, было все, для чего я жил, а в другой, неизвестной еще половине, все чуждое, все новое и ни одного сердца, которое бы могло мне заменить тех обоих. Буквально – мне не для чего оставалось жить… Стало все вокруг меня холодно и пустынно». Смерть забрала у Ф.М. Достоевского и еще одного близкого ему человека, коллегу и друга, А.А. Григорьева, русского поэта и критика, скончавшегося 25 (7 октября) сентября того же рокового 1864 года. Ему было 42 года, и он умер в долговой яме. Достоевский сокрушался, несмотря на то что сам был полностью в долгах, что не достал денег для Григорьева, дабы вытащить его оттуда. Память о нем осталась в душе Ф.М. Достоевского навсегда. Черты Аполлона Григорьевича заметны в образе Дмитрия Карамазова в романе «Братья Карамазовы». А портрет Михаила Достоевского виден в облике героя Разумихина в «Преступлении и наказании», да и тема братства и в личном, и в глобальном смысле проходит через многие произведения Достоевского.