ти самые камни.
Там ведь есть еще:
1 Всему свое время, и время всякой вещи под небом:
2 время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное;
3 время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить;
4 время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать;
5 время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий;
6 время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать;
7 время раздирать, и время сшивать…
А вот моя скромная находка. Время старости — пространство. Она приходит не с косой. С косой — старуха Смерть. Старушка Старость приходит с граблями (иногда, может быть, с лопатой, мотыгой, ведром). Она никогда не скажет, сколько вам осталось, но скажет, что вам надо бы сделать, где прибраться, что посадить… А начнете бегать-суетиться, сами знаете про грабли…
Первая половина жизни наполнена культом времени. Мы торопимся, догоняем, обгоняем, считаем и экономим, тратим время. И мы боимся смерти, которая придет и скажет, что оно кончилось и что мы что-то не успели. Но когда мы готовы принять и смерть и жизнь, отвернувшись слегка от часов и календарей, старость освобождает нас от этой зависимости. Старики замечают время по другим людям, своим детям и внукам. Сами же они заняты пространством.
Когда, выросшие, мы вспоминаем своих бабушек и дедушек, мы с трудом можем сказать, сколько им было лет, когда мы слушали сказки у них на коленях или когда приходили рассказать об успехах в институте.
Мифологическая реальность тоже свободна от времени.
Возрастной разрыв
Еще раз про временной разрыв в возрасте.
«Внутри я чувствую себя на 20», — говорит 40-летний человек. Таких примеров миллионы, и они почти норма с точки зрения статистики и всеобщего восприятия. Начиная лет с 30–35 уже трудно найти человека, который бы сказал, что чувствует себя в соответствии с паспортным возрастом, и чем дальше, тем хуже. (И дело, конечно, не в паспорте, Земля-то ведь летала, да и человек ведь жил (?) эти годы…)
Вот небольшая выборка из анкет:
И т. д. и т. п. Это считается нормальным только потому, что «нормальность» — среднестатистическое понятие. Но может ли считаться здоровым? Не приходится говорить ни о целостности, ни об адекватном восприятии себя… Мне кажется это странным по самой маленькой мере. Я, например, не понимаю: если я буду чувствовать себя на 25 в свои 45, то обесценятся мои 20 лет, так старательно и насыщенно прожитые, — куда деть этот опыт, как будут чувствовать себя мой 18-летний сын и 26-летняя дочь?
Да и просто. Вот я смотрю на себя в зеркало и спрашиваю: я выгляжу в соответствии с возрастом? Нелепо, не правда ли? А как еще я могу выглядеть? Ведь это же я и мой возраст. Я могу выглядеть не в соответствии со статистикой или рекламой кремов или не похожей на сотню-другую своих ровесниц… а какое мне дело?
Хочу рассмотреть это поподробнее с точки зрения нелепой вывернутости наших понятий и защитной фантазии о «внутреннем мире».
Очень крепко сидящее в культуре представление о «внутреннем мире», в котором «живет душа», давно устарело, но держится закрепленностью в языке[3]. Это представление тоже весьма неполезно для психологического здоровья, равно как и мысль, что тело и душа могут быть разного возраста.
Что же это там внутри, которое на 20 лет моложе? Вряд ли говорящий имеет в виду состояние своей печени или кишечника. Скорее это о желаниях, воспринимаемых как потребности, и некоем самовосприятии. Миф о «внутреннем мире» тут приходится весьма кстати. Благодаря ему не думаем об отставании сознания или психики… То есть физическое тело живет вместе с летящей, вращающейся планетой, клетки его растут, обновляются, набираются навыки… А душа (или сознание) застревает в инфантильных комплексах и забывает о развитии.
По опыту моих наблюдений, говоря о временном разрыве, несоответствии биологического и психологического времени, люди чаще всего имеют в виду или нереализованные потребности, эмоционально окрашенные несоответствующие желания и т. п., либо страх перед старостью и смертью. Разрыв этот очень социален, то есть создается в социуме и им питается.
Прочитайте рассказ Рэя Брэдбери «Туда и обратно» про двух старичков, выходящих в свет после болезни.
«На подходе к главной улице мистер Александер изрек:
— Да мы еще хоть куда, рано ставить на себе крест. Мне всего-то семьдесят два, а тебе еле-еле семьдесят. Прошвырнусь-ка я по магазинам, Элма. Встретимся здесь через два часа!
Обрадовавшись возможности хоть какое-то время не видеть друг друга, они так и разлетелись в разные стороны».
Потом он стоит у витрины и ему улыбается девушка…
«Какой день! — думал он. — Дыру смог бы в деревянной двери пробить кулаком. Кошку бы смог перебросить через здание суда! Эй, не отсвечивай тут, старик! Фу ты! Это отражение? Ну и ладно!»
Потом они покупают новые туфли, много чего еще происходит. А потом возвращаются…
«Они опустили ноги в тазик.
— Сдать, что ли, билеты на субботний спектакль?..»
Брэдбери великолепно передает аромат тихой нежности взаимопонимания, не требующий никаких искусственных вливаний.
К чему это я? К тому, собственно, что возрастные перескоки возможны в любом возрасте. Заболев и устав, можно представить себя стариком, но ненадолго, случайно. Можно, будучи стариком, весной не узнать свое отражение в витрине или выкинуть что-нибудь эдакое… Но если это затягивается — патология для любого возраста.
Небольшой фрагмент переписки на сайте «Проза. ру» (рецензия на «Привет, Старушка»):
Прочитала Ваше стихотворение, Юлия, и почему-то мне не стало грустно. А стало радостно оттого, что вот еще один человек, который понимает и любит свой возраст, а значит, душа у него мо-ло-да-я!
Мне Василий Тихоновец написал: «Недавно пришли с Таточкой к пониманию, что после 50 лет начинается самая счастливая и плодотворная жизнь. И она должна продолжаться до 85. А потом можно начинать думать о приближении старости. И думать об этом приближении еще лет десять:))» А ведь как правы! Прямо руководство к действию.
С пожеланием творческого долголетия, Людмила.
Спасибо, что зашли и написали! Вы уж меня простите, но у меня тут свое мнение. Я, как психолог, считаю весьма вредным расщепление на разные возраста тела и души и перескакивание в другой возраст. Я занимаюсь старанием к старению, и когда мне говорят о моей молодости, даже расстраиваюсь))) — значит, не получается. Тихоновец — Молодец, но по мне так эта самая счастливая и плодотворная жизнь вполне может честно называться старость.
А за долголетие — спасибо! — принимаю.
Юлия, дорогая, Вы уж простите, что я Вас так огорчила. Ни в коем случае не оспаривая Ваше мнение, скажу несколько слов о моем видении этой жизненной проблемы.
Для меня молодость души не входит в противоречие с осознанием и приятием своей старости. Потому мне никогда не хотелось скрывать свой возраст. Молодость души — это не синоним беззаботности, глупости, наивности, для меня это способность души мудро и с пониманием отнестись к тем переменам, которые происходят с физическим телом, и умение совместить в себе тяжесть и мудрость прожитых лет со способностью с достоинством принять неизбежность физической немощи, болезней и своего ухода. Мне неприятны молодящиеся дамы, я с огромным сожалением смотрю на женщин, особенно известных актрис, после пластических операций. Такое ощущение, что вместе с частями обвисшей кожи им обрезают часть мозгов, настолько глупы часто после этого становятся их интервью и нелепым до пошлости поведение. Гармоничная старость гораздо красивее юной головки на дряхлом теле.
Я думаю, что сочетание физического старения и молодость души не случайно, это преднамеренно созданная провидением дальность, в соответствии с дальностью мира. Ведь это основной способ существования нашего мира. Страх изменения внешности, боязнь болезней, отрицание изменений своего организма и т. д., то есть старение души в соответствии со старением тела, приводит к ускорению этого процесса и сокращению продолжительности жизни…
Последний фрагмент весьма ярко отражает спектр «психологических» (именно в кавычках) защитных вариаций. Они столь же настойчивы, сколь и нелепы. Заметьте: «Молодость души — это не синоним беззаботности, глупости, наивности». А по-моему, во многом синоним. «…Для меня это способность души мудро и с пониманием…» — а это как раз старость души, не иначе…
В учебнике «Обществознание» для 6-го класса, который мои близнецы читают мне два раза, говорится: «Все подростки хотят скорее стать взрослыми». Откуда эта безапелляционность? Или это навязывание модели?
И также априори все старики должны хотеть быть молодыми (взрослыми). Таким образом, «правильный возраст», к которому все должны стремиться, — возраст рабочей пчелы, репродуктивности, цивилизованной социальности, необходимой для поддержания общества потребления? Сейчас, когда стариков становится труднотерпимо много, все акценты на том, чтобы повышать их пенсии и активность, то есть стимулировать включенность в шопинг всех мастей. «Старики не должны быть бедными и больными!» Крамольный вопрос: почему? Потому что нам нужны покупатели! Об этом см. у Бодрийяра.
Однако не стоит видеть за культом взрослости только пропаганду потребительского социума. Вспомните известную рекогносцировку Родитель-Взрослый-Ребенок. По этой теории Берна, весьма популярной и рабочей, в нашей психике есть Ребенок — нагловатый, хоть и симпатичный, эгоистичный, капризный; Родитель — оценивающий, указующий, требовательный к другим; Взрослый — ответственный, самостоятельный, деятельный. Именно Взрослого всякому полезно в себе развивать и с его позиций общаться.