овеческом обличье, каким, к примеру, был Менгеле, является унижением в настоящем смысле. Жертва чувствует экзистенциальную угрозу, кроющуюся за актами унижения, и осознает свою беспомощность перед лицом этой угрозы. Даже если ей удается убедить себя в том, что тот «симпатичный дьявол», каким Менгеле виделся своим подопытным, и впрямь не человек, а настоящий дьявол, это не позволит избавиться от обоснованного осознания унизительности ситуации, в которой она находится. Унижение имеет место, и жертва ощущает его в полной мере, поскольку не может не видеть в Менгеле человека. Тактика восприятия Менгеле как дикого зверя, чьи действия не могут унижать, остается тем, чем и является, – всего лишь тактикой и ничем более. Я считаю, что даже если бы такая тактика сработала, это никак не сказалось бы на ситуации унижения. Связанный с отказом считать человека человеком акт унижения, пусть даже сугубо ритуальный, символический и не предполагающий применения физического насилия, сигнализирует об абсолютно несимволическом отказе жертве в праве на существование. В нем заключается постоянная угроза низведения жизни унижаемого до жалкого существования, которое недостойно человека.
На протяжении долгой истории выживания в диаспоре евреи не раз демонстрировали отношение к неевреям как к «брехливым шавкам». Нечего чувствовать себя оскорбленными или униженными ими, ведь разве может лающая собака кого-то оскорбить или унизить? Собака может напугать, но никак не унизить. Будучи вполне объяснимой, эта попытка жертв унижения обесчеловечить своих мучителей во многом сродни попыткам унижающих обесчеловечить своих жертв.
Еще один прием, к которому евреи прибегали на протяжении столетий, – это так называемая техника «бравого солдата Швейка», которая заключается в примерке маски притворной невинности перед лицом потенциального мучителя. Такая установка позволяет не воспринимать агрессора всерьез и при этом подспудно его высмеивать. Казалось бы, данная возможность всегда под рукой, поэтому весь вопрос в том, есть ли вообще смысл принимать любое унижение близко к сердцу. Всерьез следует воспринимать экзистенциальную угрозу как имплицитную составляющую унижения, но не собственно унижение. У жертвы нет причин полагать, что унижение несет ущерб ее человеческому достоинству: в нем кроется лишь непосредственная угроза ее жизни или элементарной человеческой сущности.
Однако ни разговоры о «брехливых шавках», ни техника «бравого солдата Швейка», ни другие уловки, помогающие слабым переплавлять клейма позора в знаки почета – наподобие практик отрицания («это не на меня плюют – это просто дождь идет») или лозунга «Black is beautiful», – не способны предотвратить унизительные ситуации. Самое большее, чего можно ими добиться, – это слегка подсластить пилюлю.
Но, опять же, почему так получается? Почему разумно считать себя униженным? Пускай для возникновения социального почета требуется общество, но ведь для того, чтобы наделить себя самоуважением, человеку не нужен никто, кроме него самого. Но если это так, то каким образом посторонние (будь то отдельные люди или группы людей) могут определять степень и суть уважения человека к самому себе? Более того, самоуважение – это уважение, которым человек наделяет самого себя как представителя человеческого рода. Бытие человеком – это свойство, а не отношение. Бытие человеком никоим образом не зависит от того, что о вас думают и как к вам относятся, точно так же как, скажем, густота волос не зависит от мнения окружающих или от того, что другие думают на сей счет. Даже если другие смеются над чьими-то волосами, говоря, что те редеют, это высмеивание не дает обладателю густой шевелюры резонных оснований полагать, что он лысеет, ведь на самом деле его волосы не становятся от этого реже.
Ответ на данный вопрос может сводиться к следующему: пусть самоуважение – это отношение человека к самому себе, однако оно также зависит и от отношения к нему окружающих. Причем зависимость эта не является сугубо каузальной. Она не сводится к тому факту, что мнение и отношение окружающих влияют на наше личное психологическое отношение к самим себе: это также и концептуальная зависимость.
Скептическое обоснование уважения к людям строится на том, что все мы принадлежим к человечеству и заслуживаем уважения уже на основании одного этого факта. Как уже говорилось выше, скептическое обоснование в самых своих азах опирается скорее на отношение, нежели на то или иное качество. Любые потенциально подходящие для обоснования уважения качества паразитируют на нашем отношении к человеческим существам как к людям. Следовательно, любая попытка исключить индивидуума из человеческого общежития подрывает саму базу уважения. Даже если унижаемый не сомневается в том, что стал жертвой вопиющей несправедливости и по-прежнему достоин считаться таким же человеком, как и все остальные, он не может игнорировать отношение к нему окружающих, которое, в свою очередь, неизбежно влияет и на его отношение к самому себе.
В философии имеются важные структурные проблемы, когда случаи, которые на первый взгляд не требуют обращения к чему-либо кроме себя самих, при более пристальном их анализе все же обнаруживают такую необходимость. Так, например, юмовский анализ каузальности зиждется на идее о том, что одно событие можно считать причиной другого, только если события первого типа всегда предшествуют событиям второго типа. Но так ли уж необходимы в данном случае эти повторяющиеся однотипные события? Если бы на всем свете существовали одно-единственное застекленное окно и один-единственный камень, то разве бросок камня в стекло не стал бы причиной разбитого окна даже несмотря на полное отсутствие в мире других разбитых камнями окон? В соответствии с аналитическими выкладками Юма, который считает, что каузальность – это не свойство «мира», а особенность нашего мировосприятия, другие события необходимы для создания нами самого понятия каузальности. Это понятие является психологическим продуктом подкрепления, а подкрепление на основе единственного стимула, по мнению Юма, невозможно. Это утверждение применимо ко всем общим понятиям без исключения, например к таким, как «красное». «Красное» можно определить как нечто имеющее тот же цвет, что и человеческая кровь. Но что если эта кровь – единственное, что есть красного во всей вселенной? Однако опять же, если бы это было так, не сложилось бы само понятие красного. В рамках той же аргументации существование языка, на котором я говорю, было бы тоже невозможно, если бы я не знал, что на нем говорят и другие. Действительно, существуют целые тома философских выкладок, в которых приводятся примеры понятий, соответствующих чему-то на первый взгляд уникальному и не похожему ни на что другое, однако при ближайшем рассмотрении неизменно обнаруживается, что формирование таких понятий предполагает существование в мире того или иного набора смежных и сходных вещей или феноменов. То же происходит и в случае с самоуважением, которое при всей укорененности в обращенном внутрь чувстве индивидуального человеческого достоинства неявно подразумевает уважение со стороны других людей.
Кажется целесообразным сравнить понятие человеческого достоинства с устоявшимся в монотеистических религиях понятием славы господней. В рамках этих религиозных представлений бог ревностно относится к своей славе. Бог требует почитания даже от тех, чьи поступки (например, прославление иных богов) помещают их в разряд недостойных славить имя Его. Божественное рвение к тому, чтобы его почитали, представляется странным, ведь другие боги считаются жалкими и незначительными по сравнению с Ним, однако же глупые идолопоклонники почему-то предпочитают поклоняться именно этим ничтожествам. Так есть ли смысл призывать этих последователей «прохудившихся цистерн» к поклонению истинному источнику «живой воды»? Зачем принуждать это сборище невежд и злодеев возносить славу Единому Богу? Разве может Бог и Его «самоуважение» зависеть от таких людей?
Вывод более чем очевиден: если уж сам великий и ужасный Бог нуждается в подтверждении своей значимости со стороны обычных людей, то им оно требуется в еще большей степени. Для поддержания славы библейскому богу нужны даже те, кто наименее достоин отправлять культ и славить Его. Как можно заключить исходя из принципа imitatio Dei, с психологической точки зрения то, что нас способны унизить (или скорее принизить) даже ничтожнейшие из ничтожных, является непреложным фактом нашей жизни. Любые попытки поиска общих обоснований этого факта представляются попросту нелепыми. Таково положение вещей, такова жизнь. Конечно, в некоторых случаях мы и впрямь можем задаться вопросом, почему тот или иной человек чувствует себя униженным там, где у других и мысли такой не возникает, например если на улице и впрямь идет дождь, а кому-то все равно кажется, что на него плюют сверху. Однако спрашивать евреев на венской площади, почему они считают для себя унизительным драить тротуар под присмотром мучителей-нацистов, было бы попросту абсурдно. Если уж это нельзя назвать унижением, то тогда что же можно?
Однако существует и другой подход к пониманию того, почему Бог нуждается в почитании даже со стороны недостойных. Речь идет об интерпретации потребности в славе через парадокс, смежный с парадоксом унижения, а именно через парадокс любви. В противоположность унижающему влюбленный видит в объекте своей любви человека. Обращаться с любимым как с человеком – значит признавать за ним свободу выбора. С одной стороны, влюбленный желает, чтобы объект его любви принадлежал только ему одному. С другой же стороны, ему хочется, чтобы возлюбленная выбирала его по своей собственной воле. Таким образом, он постоянно разрывается между тягой к абсолютному контролю над возлюбленной ради полного ее присвоения и противоположным стремлением к тому, чтобы она оставалась свободной в своем выборе, хоть бы это и ставило под угрозу его собственное положение в качестве ее единственной любви (к примеру, именно такова ситуация прустовской Альбертины в понимании Сартра). Бог хочет, чтобы любили и славили его и только его, однако эта любовь и это поклонение имеют ценность только в том случае, если исходят от существ, способных делать выбор, в том числе и вопиюще неверный (то есть даже в пользу поклонения всяким ничтожествам).