— Что ж, очень приятно было с вами познакомиться.
— Взаимно.
— Доброе утро. Меня зовут Мэгги Флетчер.
Молодая женщина обернулась к Мэгги и улыбнулась:
— Я знаю, дорогая. Милости просим в Худи-Ду.
— Спасибо. Простите, что я вас беспокою. Вы не могли бы помочь мне?
— Боюсь, что нет. — Добрая живая улыбка не сходила с ее лица.
— Вы даже не знаете, о чем я хочу вас просить, — нахмурилась Мэгги.
— Я беру две вот эти светло-лиловые, Эдгар. — Женщина кивнула продавцу, указывая на моток тонкой ситцевой ленты, и, вновь обращаясь к Мэгги, сказала: — Очень приятно было с вами познакомиться.
— Мне тоже очень приятно.
Мэгги ничего не оставалось, как отойти в сторону.
— Вы только подумайте! Оплата хорошая, кроме того сокращенный рабочий день, так что никто и не успеет заметить, что вас нет дома. Вы же не верите в эти сказки о привидении?
— Конечно же нет.
— Я так и думала. Как только я вас увидела, я сказала себе: «Мэгги, вот перед тобой умная трудолюбивая женщина, к тому же без предрассудков. Это честь для тебя иметь такую работницу».
— О, спасибо. Я, конечно, стараюсь.
Лицо Мэгги осветилось улыбкой.
— Так вы согласны?
Собеседница возмущенно отпрянула от Мэгги, словно ее смертельно оскорбили:
— Я что, похожа на сумасшедшую?
Мэгги поспешно взяла с полки банку консервированных персиков и пошла дальше…
Через несколько минут Мэгги покинула лавку. На крыльце она достала из сумочки часы-кулон. Было ровно девять часов утра. Мэгги убрала челку со лба и вздохнула.
— Ну что, ничего не получается? — послышался голос.
Она обернулась и увидела Чеппи. Он сидел на скамейке и опять что-то строгал.
— Нет, не получается. — Она бросила неприязненный взгляд на дверь, из которой только что вышла. — Они, должно быть, считают меня идиоткой.
— Ну отчего же идиоткой. — Чеппи, прищурив глаз, посмотрел на свою новую поделку. На этот раз это была фигурка колибри. — Не надо отчаиваться. Я бы с самого начала мог сказать, что они не согласятся. Женщина в шахте считается плохой приметой.
— Да что вы? — Мэгги подошла к старику и села рядом.
— Да-а… Обычно старатели сжигают шахту, если в ней была женщина.
— Зачем? Почему? Глупость какая!
— Может, и глупость. Не знаю, врать не буду. Однако все так делают.
— Да? Ну, впрочем, теперь все равно. — Мэгги откинулась на спинку, закрыла глаза и подставила лицо мягким солнечным лучам. Она совершенно не представляла, что ей теперь предпринять. — Они отказались работать. Все кончено.
— У них и дома забот хватает.
— Выходит, что так.
— Тяжело, милая? Не знаешь, с какой стороны к шахтеру подойти?
— Не знаю, — согласилась Мэгги.
— То-то же, — сказал старик, хитро сощурившись. — Надо тебе эту науку постигать. А то девка ты из себя видная, скорее надо и жениха подбирать. Замуж-то хочется, небось, а? Вот то-то! Надо знать, что им нравится.
— И что же им нравится? — без особого интереса спросила Мэгги.
По ее наблюдениям, заполучить мужчину в этих краях не составляло особого труда. Пока женщина дышит — она лакомый кусочек для любого представителя мужского пола в Худи-Ду.
— Вот французы говорят, что все зависит от женских ног.
— Женских ног?
Мэгги, словно подражая старику, профессиональным взглядом, с прищуром, оценивающе оглядела свои ноги.
— Так вот, — продолжал разглагольствовать Чеппи. — Смуглая женщина с пухленькими стройными ножками хорошая партия для мужчины. А вот блондинки с длинными нотами в тридцать пять лет становятся сварливыми и склочными. К этому возрасту у них ничего не остается, кроме толстых коленок, ревматизма и привычки вставать ни свет ни заря и браниться со слугами. И потом, они ужасные болтушки и любят посплетничать за чашкой чая.
— Значит, мужчинам нравятся смуглые.
— Нет. Женщина должна быть, во-первых, подвижная и стройная, с длинными мускулистыми ногами, а во-вторых, веселая и жизнерадостная. Это то, что надо. Но еще лучше, если попадется рыжая! Если вдруг встретится такая, надо жениться без разговоров. Это настоящее сокровище!
— А если мужчина рыжеволосый? Это правило к ним тоже относится?
— А у тебя что, уже кто-то есть на примете?
— Может, и есть, — уклончиво ответила Мэгги.
«Интересно, кого она имеет в виду?» — подумал Чеппи. В городке было всего два человека с соломенного цвета волосами: молодой Т.Г. Меннинг и семидесятилетний Вебб Хенсон. Однако Чеппи решил не заострять на этом внимания и с воодушевлением вернулся к прерванной теме разговора.
— Если женщина низкого роста, она должна быть тонкая и стройная, если высокого — плотная и пухленькая. Это ты запомни. Запомнишь?
Мэгги кивнула.
Чеппи протянул ей изящную деревянную фигурку, встал и неторопливо побрел восвояси. Он был доволен собой, что, собственно, нужно любому мужчине, независимо от цвета волос.
Глава 7
Вильсон видел, что с Мэгги творится что-то неладное. Она молчит как рыба, но по тревожному блеску в ее глазах он догадывается, что дела идут из рук вон плохо.
Мэгги делает вид, что все нормально, но Вильсона не проведешь, он все понимает. Пусть притворяется сколько хочет, но он-то видит ее красные от бессонных ночей и припухшие от слез глаза каждое утро. Она говорит, что ее продуло. Почему же тогда его не продуло? И носом она шмыгает все чаще и чаще последнее время. Насморк? Почему же у него насморка нет?
Мэгги, как ни старалась, а скрыть свою тревогу и беспокойство от Вильсона ей не удавалось. Она нервничала и плохо спала. Шахта доставляла ей головную боль. До сих пор Мэгги не могла найти рабочих на шахту.
Чего только она не перепробовала, где только не искала, но все равно ничего не получалось. Никто не хотел идти в Проклятую Дыру. Никто не любил это место. Все думали, что там живет привидение.
С тяжелым сердцем Вильсон шел в это утро в школу. Сегодня Мэгги отпустила его одного, и он был благодарен ей за это. Ему нравилось, когда она говорила с ним на равных, как со взрослым. Правда, последнее время ее мысли были заняты только привидением, и Вильсон в ее глазах снова превратился в маленького мальчика, с которым нужно нянчиться и которого нужно постоянно опекать.
Вильсон и сам не знал толком, верит ли он в привидение. Зато он мог совершенно точно сказать, что все остальные в Худи-Ду верили. В противном случае Мэгги сейчас не металась бы в поисках рабочих. Будь Вильсон большим и сильным, он бы первым бросился ей на помощь. Просто потому, что Мэгги хорошая девчонка, но даже не в этом дело. Настоящий мужчина не должен трусить.
Размахивая узелком, в котором лежали бутерброды на обед, Вильсон задумчиво брел вниз по тропинке, ведущей к городку, и рассуждал сам с собою. Наверняка великан согласился бы работать в шахте. Он сам говорил, что не верит в привидение. Почему Мэгги до сих пор не поговорила с ним? Наверное, забыла.
Вильсон поежился от холода.
В воздухе пахло морозцем, и изо рта вырывались белые, мгновенно тающие облачка пара. Вильсон представил, что он курит сигару. Это была его любимая игра — он воображал себя кем-либо и потихоньку играл сам с собою, когда его никто не видел. Сейчас ему казалось, что он взрослый мужчина. Когда он вырастет, то обязательно будет курить по-настоящему. Что еще? Ах да, курить, ругаться и смачно сплевывать табачным сгустком, потому что так делают все взрослые мужчины. В общем, он будет рубахой-парнем.
Вильсон затянулся сигарой и выпустил белую тонкую струйку. Вдох — выдох, вдох — выдох… Вильсон с наслаждением втягивал в себя крепкий смолистый дым. Облачка пара принимали причудливые формы и тут же уносились ветром. На их месте появлялись новые, завораживающие взор и так же исчезающие в одно мгновение хрустальные видения…
Играть было легко и приятно. «Холодно, однако», — отметил Вильсон. Как сказала бы незабвенная Гвендолин: «Холоднее, чем задница рудокопа в середине января». Вильсон ничего не мог бы ей на это возразить, поскольку у него не было знакомых рудокопов.
Вильсон глубоко вдохнул, на секунду затаил дыхание и выдохнул протяжно и сильно, выпуская из легких весь воздух. Теперь он заядлый курильщик. Вредно так много курить — недолго и здоровье подорвать. Но что поделаешь… Он же заядлый курильщик. Еще одна глубокая затяжка. Он еще никогда не курил такой обворожительной сигары. Вкус опьяняющий, запах ароматный… Просто невозможно оторваться… Вдох… выдох…
Вдруг Вильсон споткнулся обо что-то твердое и едва устоял на ногах, но самое главное — чуть не выронил изо рта свою восхитительную сигару! Сердито чертыхнувшись, он оглянулся и увидел растянувшегося прямо на земле человека. Приглядевшись, Вильсон узнал в нем великана и несказанно обрадовался.
— Мистер Великан, мистер Великан! — закричал он, радостно улыбаясь. — Что это вы тут делаете?
Не услышав ответа, обеспокоенный Вильсон свернул с тропы и подошел поближе.
Внимательно осмотрев великана, мальчик облегченно вздохнул: его грудь мерно вздымалась и опускалась, как у человека, спящего здоровым глубоким сном. Значит, все в порядке, только непонятно, как он смог заснуть здесь в такой собачий холод?
Потянув носом воздух, Вильсон фыркнул, почувствовав знакомый запах алкоголя.
«Видать, у него неприятности, раз так напился», — подумал Вильсон и, шагнув вплотную к великану, осторожно ткнул его в бок носком ботинка.
Великан только перевернулся на другой бок и, сложив ладони лодочкой и подоткнув их под щеку, снова засопел.
Заметив лежащую неподалеку фляжку, Вильсон поднял ее с земли и осторожно встряхнул. Фляжка была пуста.
Открутив крышку, Вильсон втянул в себя воздух у самого горлышка и хотел было выбросить фляжку подальше, но передумал. Он не любил распоряжаться чужими вещами, хотя и понимал, что великан без нее вполне мог бы обойтись. Плотно закрыв крышку, Вильсон все же положил фляжку в карман куртки великана.