ю, лишь усугубляет ситуацию. Хотя сейчас отношения с Советом всё-таки лучше, чем в первые годы без родителей.
– Вижу, ты не сильно переживаешь из-за их мнения, – подмечаю я, когда Айла больше внимания уделяет выбору платья среди тех, что принесла.
Уголки губ сестры приподнимаются.
– Потому что Даян – вылитый отец. Ты сама увидишь.
Я оглядываю белое кружевное платье на Айле. Оно обтягивает сверху, подчёркивая хрупкость её фигуры, а снизу струится юбка из лёгких тканей. Волосы распущены, на лице мягкий румянец, а на голове золотой изящный венец. Сестра продолжает мило мне улыбаться, пока я медленно разглядываю детали. Длинные золотые серьги с бубенцами, несколько браслетов на запястьях.
– И какая у тебя роль?
– Изысканной принцессы, разумеется, – не под стать её очаровательному образу фыркает Айла. – Совет считает, что именно такой я должна быть. Сдержанной и красивой. Такой была мама. По крайней мере, ей пришлось стать, чтобы удовлетворять Совет и придуманный ими образ, что, по мнению большинства, сыграет благоприятную роль при правлении.
В памяти всплывают немногочисленные моменты с мамой. И сестра в чём-то права. Я помню на ней светлые наряды и лёгкие платья. Изысканные украшения и ласковую улыбку. Как она пыталась привить мне любовь к искусству или музыке, а я всё равно сбегала и наблюдала за тренировками брата и Назари.
– Но она не была такой всегда, – прерывает мои воспоминания Айла. – Слуги рассказали, что в молодости она, скорее, была похожа на тебя.
Слова протеста почти срываются с языка, так как именно мамина сдержанность тонкой гранью всегда стояла между нами, не позволяя сблизиться так же хорошо, как им с Айлой. Поэтому я всегда чувствовала большую близость с отцом, ведь именно он настоял на моих тренировках и убедил маму, что это пойдёт мне на пользу.
Я почти уверена, что мне есть что возразить, но память подкидывает то, как мама без единого сомнения раздавила лицо живого человека своей силой. Какой злой она была, когда нас схватили. Я не сомневаюсь, что, если бы не жгуты, она поубивала бы всех без малейшего сострадания, доказывая, что слухи о чёрном сердце Калануа не ложь.
– Для чего тебе нужно притворяться, если ты не хочешь? – серьёзно спрашиваю я Айлу.
– О нет, – тихо смеётся та. – В чём-то я люблю этот образ. Мне нравятся светлые ткани, – расслабленно пожимает она плечами. – Многое изменилось, Ойро. Многое произошло.
Она отводит взгляд, бросает его в окно. Я чувствую, что сестре ещё многое хочется рассказать, но не решаюсь давить, надеясь, что она поделится сама.
– Само наше рождение, то, что нас трое, уже изменило обычный уклад, – тихо продолжает она и вновь поворачивается в мою сторону. – Мама была единственным ребёнком в том поколении, а наши бабушка с дедушкой умерли от лихорадки, поразившей пол-Континента много лет назад.
– Ей было двадцать два, – бормочу я, хватаясь за отрывки воспоминаний. Айла кивает, довольная моим верным ответом. – У них не было Дара исцеления?
– Исцеление – это побочная способность, и проявляется она далеко не у всех. Я бы даже сказала, очень редко. Как, например, Дар перемещения, что есть у Даяна. Его у мамы не было.
– Но исцеление было у мамы, почему она им не помогла?
– Подобная способность прекрасно лечит раны и предупреждает все болезни обладателя этого Дара, – терпеливо поясняет мой близнец. – Но когда речь о другом человеке и о заболеваниях, вызванных инфекциями или разрушением организма изнутри, то Дар исцеления не всесилен. Иногда он приносит временный эффект или работает, но не моментально. Ничего страшного, Ойро. Мы ещё поговорим об этом подробнее, ответим на все твои вопросы, ведь у нас впереди так много времени.
Айла встряхивает головой, пытаясь сменить тему, пока этот разговор не испортил настроение.
– Совет смог повлиять на маму, потому что у неё не было братьев и сестёр. Назари же хоть и поддерживали её, но не имели никакого влияния на Совет. Поэтому ей пришлось поддаться и измениться. Но у нас есть мы и Даян – наш будущий король. Давить на него – то же самое, что пытаться приказывать пустынной буре.
Я невольно начинаю улыбаться этому сравнению, полностью веря ей на слово.
– Так что ты решила, Ойро? Кем ты хочешь быть? – Сестра указывает на принесённые платья.
Я вновь обвожу взглядом дорогие ткани, а потом киваю на наряд сестры.
– У тебя есть что-то похожее, но помрачнее?
Её ласковая улыбка на мгновение становится довольной, будто она ждала именно этот ответ.
Пока я переодеваюсь, Айла вкратце напоминает мне о Совете. В этот раз соберутся все, а встреча будет проходить в самом большом Зале Собраний. Этот зал находится в скрытой под песком части дворца.
Мы спускаемся ниже первого этажа и идём по сумрачным коридорам. Стены из тёмно-серого камня украшены уже привычной резьбой, но здесь она в разы проще. Несмотря на мраморные полы, наши шаги звучат приглушённо. Вначале я не могу понять, куда делась вся роскошь дворца, пока мы не выходим под окна, расположенные вместо высокого потолка. Стены преображаются, залитые золотым полуденным светом. Я с восхищением запрокидываю голову. Из-за песка, который ветер гоняет поверху, свет постоянно переливается, словно мы идём под золотистой водой. Становится ясно, что этим стенам не нужны излишние украшения или позолота, вся красота над головой, а ночью звёзды наверняка похожи на далёкие сверкающие драгоценности.
Вспоминаю, что именно этот коридор видела в одном из своих кошмаров. Как только я оказываюсь здесь вновь, память быстро подкидывает мне правдивые образы. На самом деле, в тот день ничего плохого не произошло. Мама вела меня и Айлу за руки, нам предстояло одно из самых важных событий в жизни. В конце коридора тогда меня звал Даян, мы шли, чтобы принять клятву верности Назари, поэтому на нас были праздничные платья.
Я одёргиваю себя, заставляя смотреть вперёд на приближающиеся дубовые двери. Надеюсь, мы не переборщили. Айле пришлось уговаривать меня, когда она достала платье не цельного покроя, а разделённое на чёрную юбку и укороченный топ с длинными рукавами. В первое мгновение я сопротивлялась, понимая, что часть кожи останется неприкрытой, но сестра долго умоляла меня хотя бы примерить, и я сдалась.
Плотная ткань закрывает мою грудь и немного под ней, а вся область декольте, плеч и рук покрыта тончайшей кружевной тканью. Юбка начинается от талии и доходит до пола. Она хоть и не выглядит таковой, но оказалась тяжёлой. Я смущённо бросаю последний взгляд на полоску открытой кожи между концом топа и началом юбки. Небольшое расстояние, всего в три пальца, но я всё равно чаще, чем нужно, трогаю эту часть живота.
Не слишком ли для меня? Айла даже не позволила прикрыть шею, уложив мои волосы в высокую причёску и оставив лишь несколько вьющихся прядей щекотать шею. Лоб стягивает мамина диадема, я стараюсь отвлечься от непривычного ощущения и не чесать кожу под ней.
– Ты прямой потомок Илоса, не забывай. Это платье будто создано для тебя, ты замечательно выглядишь, – напоследок шепчет мне сестра.
С трудом верится. Дарен бы хохотал, увидев меня такой.
Я не успеваю высказать ей свою невесёлую мысль, как солдаты распахивают для нас двери. Громкие голоса, успевшие просочиться наружу, сразу стихают. Теперь я могу разглядеть Зал Собраний. Стеклянный купол занимает весь потолок, ярко освещая помещение. Интерьер простой, такие же серые стены, однако в зале есть шесть мраморных колонн, увитых металлическими узорами, словно лозой, и поддерживающих каркас для потолочного стекла. В конце комнаты на небольшом возвышении стоит, казалось бы, невзрачный чёрный трон под атласным золотым балдахином. Присутствующие расположились за круглым мраморным столом прямо в центре комнаты. Все места за ним, кроме двух, уже заняты. Несколько охранников рассредоточены вдоль стен, но основная сила – Анис и Рушан – стоят немного позади Даяна. Он сидит дальше всех от нас, прямо напротив дверей, в которые мы вошли.
Я максимально выпрямляю спину, пока все, кроме брата, вскакивают со своих мест и таращатся на нас с сестрой. Даян медленно поднимается последним. Он одет в простую серую рубашку и штаны на несколько тонов темнее, но кушак украшен изысканным узором и на плечи накинута шёлковая золотая мантия с широкими рукавами, волнами переливающаяся от любого движения. Большая часть ткани покрыта объёмными узорами из золотой нити, но более тёмного оттенка. Когда он поднимает руку, указывая на меня, я вижу чёрную как тьма подкладку. Его пальцы унизаны кольцами, но моё внимание привлекает тот, что подарила ему мама. Чёрные волосы распущены, а его лоб обхватывает тонкий золотой венец.
– Прошу, дорогие друзья. Наконец мы можем полноценно представить вашу принцессу и нашу сестру. Ойро Лейла Калануа.
Глубокий голос Даяна прокатывается по залу, отскакивая от стен. Все в замешательстве смотрят то на меня, то на Айлу. Уголки губ брата дёргаются, он видит нашу разницу, как в нарядах, так и в образах. Если Айла у нас сдержанная принцесса, то я хочу стать тенью за спинами членов семьи. Тьмой, которая не потерпит никаких угроз. В глазах брата гордость и даже озорной блеск, это придаёт мне сил, пальцы перестают трястись. Анис с трудом прячет довольную улыбку, Рушан внимательно оглядывает меня с ног до головы, а Самия одобрительно кивает.
Я обвожу взглядом собравшихся. Айла пыталась заставить меня запомнить имена, но я узнаю лишь главную целительницу Бенешу. Помимо Самии, она единственная женщина за столом. Ещё я узнаю двух бывших генералов, да и то только по ленте с отличительными знаками на груди. Все члены Совета – в богатых одеждах из парчи и шёлка, на пальцах множество перстней с драгоценными камнями. Двое из них одного возраста с нашими покойными родителями. Остальные старше. Волосы у большинства тронуты сединой.
– Прошу прощения за опоздание и за то, что прервали ваш разговор, – как можно мягче произношу я.