Большим пальцем он стирает крупную каплю крови с губы.
– При первой встрече ты не показался мне таким мерзавцем, – с презрением выплёвываю я горькую, давно сидящую внутри правду.
– Почему-то при первой встрече я всегда произвожу неверное впечатление, – серьёзно отвечает он, а его усмешка отдаёт горечью.
– Отпусти его, – зло бросаю я.
– Я обращался с ним хорошо, если тебя это волнует, – кисло усмехается Эол. – Думаю, ты видишь, что он даже в неплохой форме и чист. Он много ест, ему нравится, как готовят наши повара.
– Это шутка, по-твоему? Отпусти его!
– Нет.
Я почти успеваю броситься на принца, чтобы вцепится в горло, но сзади меня хватает Анис и оттаскивает назад, поближе к сестре.
– Повторяю вопрос, – лениво начинает Даян. – Что тебе нужно, Эол? Говори быстрее и проваливай, а то я не могу решить, стоит ли мешать Ойро разукрашивать твоё лицо.
– Значит, Ойро… – Принц задумчиво перекатывает моё имя на языке, и меня это нервирует. – Я приехал ответить на ваше приглашение, – незваный гость становится серьёзнее, а его голос – увереннее. – Мой отец вначале хотел просто отправить письмо, но я вызвался выехать пораньше, чтобы ответить вам лично.
Он ждёт от нас нового вопроса, но мы все молчим, Назари и брат демонстрируют скучающие выражения лиц.
– Мы придём. Все Квинтилии почтут за честь побывать на коронации будущего короля Илоса. – Эол улыбается уголками губ, и я не могу понять, есть ли насмешка в его словах.
– Отлично. Тогда увидимся через неделю, – отвечает Даян. – Надеюсь, ты не рассчитывал, что мы тебе комнату во дворце предоставим?
– Нет, конечно. Я уже остановился в Астаре, – пожимает плечами Квинтилий.
Молодой человек внезапно делает взмах рукой. И отряд каиданцев отходит дальше. Я замечаю коней, привязанных к горстке одиноких пальм. Солдаты садятся на них и скачут прочь на север, скорее всего, в сторону Астары.
Перед нами остаются принц и мой друг. Анис продолжает крепко держать меня за талию. У меня внутри плещутся раздражение и ненависть, я всё ещё хочу сдавить Эолу глотку, но рада, что сестра наверняка сдерживает всех моих демонов. Другого объяснения, почему они ещё не сожрали высокомерного принца, у меня нет.
– Отпусти Дарена, – упрямо повторяю я.
Эол, глядя мне в глаза, задумчиво слизывает новую каплю крови с разбитой губы.
– Вначале ответь на вопрос. Кто ты, Ойро?
– А ты подойди поближе, и я шепну тебе, – зло скалюсь, а волосы распадаются по плечам, когда я подаюсь вперёд, готовая рвануть, если Анис хоть немного ослабит захват.
– Непременно, – губы принца медленно растягиваются в сладкой улыбке, – шепнёшь мне во время нашего танца на коронации.
Рушан делает порывистый шаг вперёд, но Даян останавливает его, подняв руку и преградив путь. Это не укрывается от Эола, тот переводит взгляд и оценивающе рассматривает кахари, а потом кладёт руку на плечо Дарена. Я начинаю вырываться из захвата Аниса, зная, что ещё мгновение – и будет слишком поздно. Эол управляет Даром Дарена, и они исчезают.
Я сникаю. Друг был так близко, а помочь ему я не смогла. Да и повела себя не как принцесса. Будь Эол настоящим мерзавцем, он мог бы использовать моё нападение в свою пользу. Я жду, что Даян отругает меня, но вместо этого слышу, как фыркает Айла.
– Хоть Ойро успела врезать ему разок, – первой хвалит меня сестра.
– Хороший удар, сестрёнка, – поддерживает Даян.
– В самом детстве он мне нравился, а вырос в напыщенного индюка. – Анис хлопает меня по плечу, пытаясь подбодрить.
– Мы вернём твоего друга, принцесса, – поддерживает остальных Рушан, и я вскидываю на кахари взгляд. – Это была лишь первая попытка.
Глава 15
Встреча с младшим принцем Каидана на корню портит всё настроение. Каждый раз при воспоминании о его словах мне хочется оторвать Эолу голову. Он думает о моём друге, как об очередной игрушке, с которой можно делать всё, что захочет.
После возвращения домой я максимально сдержанно извиняюсь перед родными и прошу Айлу до ночи накрыть дворец её Даром, потому что боюсь потерять контроль, а на компанию демонов сейчас нет сил. С этими словами под озадаченные взгляды близких я удаляюсь в свою комнату. Не знаю, куда деть своё раздражение, растущее с каждой минутой. Переодеваюсь в тренировочную одежду, стараюсь даже аккуратно заплести косу, надеясь, что размеренное монотонное движение принесёт мне успокоение, но нет.
Выхожу наружу, вдыхаю прохладный пустынный воздух, который немного прочищает мои мысли, и иду на тренировочное поле. Благодаря высоким, горящим по периметру факелам можно тренироваться даже в такое тёмное время суток, но я с облечением выдыхаю, понимая, что в данный момент, кроме меня, тут никого нет. Я уже хорошо здесь ориентируюсь и легко нахожу на складе свои новенькие деревянные мечи, подаренные Анисом. На мгновение улыбка сама собой возвращается на моё лицо, пока я взвешиваю муляжи в руках и думаю о нашем весёлом Назари. Однако мгновение проходит, и я возвращаюсь к своему мрачному настроению.
Подхожу к тренировочным чучелам и, так как поблизости нет ни одного заносчивого блондина, решаю отыграться на манекене. Большую часть ударов наношу отвратительно. Сейчас меня мало волнует техника, я просто хочу что-нибудь сломать. Проходит полчаса, прежде чем я наконец отламываю ему голову, держащуюся на толстом деревянном каркасе. Часть тела грузно шлёпается на песок в пяти метрах от меня. Поддавшись волне детской обиды, я подхожу и с наслаждением пинаю голову чучела, та улетает за пределы поля.
Мою жестокую радость прерывают одинокие ленивые аплодисменты.
– Если не получится мечом, ты всегда сможешь убить каиданского принца, пнув в его голову камень, – усмехаясь, комментирует Рушан, глядя в направлении улетевшей головы.
Я хмуро окидываю незваного зрителя взглядом. Мне немного стыдно, что он видел этот несдержанный порыв. А ещё хуже, если видел, как я колотила чучело. Лупила, игнорируя все его наставления и уроки.
– Как насчёт живой мишени? – интересуется кахари, когда я направляюсь к следующему чучелу.
Хотя вряд ли это был вопрос. Не дожидаясь моего согласия, Рушан берёт деревянный меч и преграждает путь. Назари тоже переоделся в льняную чёрную рубашку и свободные штаны. Закатал рукава, обнажая предплечья, а волосы оставил полураспущенными, лишь собрал сзади в пучок верхние и боковые пряди, чтобы они не падали на лицо.
– Ну, так как, принцесса? – Он насмешливо подкидывает меч в руке и ловит его.
Я атакую без предупреждения, но кахари всё равно готов. Успеваю заметить оранжевый отблеск огня факелов в его серых глазах, прежде чем он с лёгкостью уклоняется. Мне бы хотелось, чтобы противник оборонялся или нападал, потому что то, с какой лёгкостью Рушан изворачивается, уходя от моих ударов, выводит меня из себя.
– Контролируй свою злость. – Он отводит вначале один мой меч, потом другой, разбрасывая мои руки в стороны.
Я оказываюсь полностью открытой. Будь это настоящий бой, противник бы уже меня убил. Рушан не использует привычный сарказм и не насмехается. Он сосредоточен, спокойно делает шаг назад, оставляя мне место для новой атаки.
– Нет ничего плохого в адреналине, но направляй его, – противник уходит в сторону, – контролируй!
Раздражение вновь заполняет моё сознание. От первого моего меча Рушан уклоняется, но второй ему приходится блокировать.
– Немного лучше, – скупо хвалит он. В ответ выкручивает моё лезвие и обрушивает на меня своё оружие, но я успеваю ему помешать.
– Адреналин может помочь увеличить силу, улучшить внимание и реакцию. – Кахари вновь опускает меч, я блокирую удар, но соперник делает неожиданную подсечку по ногам, и я оказываюсь на плотном песке. – Но только если ты управляешь собой.
Вскакиваю и ещё несколько раз безрезультатно атакую, пока Рушан вновь не опрокидывает меня, отчего я больно ударяюсь плечом.
– Ты будешь падать до тех пор, пока не прислушаешься к моим словам.
Поднимаюсь. И зная, что это не пустая угроза, пытаюсь делать, как говорит наставник, направить энергию в нужное русло. Не сразу, но мои удары становятся более продуманными, тело словно само вспоминает наши занятия, и я чередую техники, чтобы запутать партнёра. Уголки губ Рушана иногда дёргаются в намёке на улыбку, когда он не успевает отклоняться и ему приходится отбивать мои атаки. Но кахари явно этого недостаточно, ведь он бросает в меня словами, словно лезвиями.
– Почему тебя так волнуют сладкие речи каиданского принца? Нравится слушать его голос? Или, может, нравится, когда он называет тебя грозовой ночью?
Подтекст, вложенный в эти вопросы, почти оскорбителен, и я вновь совершаю ошибку, бросаясь на противника с очевидной атакой. Рушан выбивает оба меча из моих рук, оставляя меня безоружной. Предпринимаю попытку ударить его кулаком в лицо, как он сам учил. Однако он выше и прекрасно видит мой манёвр. Я ни разу не ответила ему словесно, губы кажутся такими тяжёлыми, а горло сухим, у меня нет сил обернуть своё раздражение в слова.
Кахари мог бы сейчас упереть мечом мне в грудь и положить конец этому жалкому подобию поединка, но он принимает новые условия игры и сам отбрасывает своё оружие в сторону, готовый к рукопашной.
Я вновь нападаю первой, Рушан легко отбивает удары, ладонями перенаправляя траекторию моих кулаков. Я удачно бью противника по ноге прямо под коленом, и впервые он теряет равновесие, но успевает схватить меня за одежду. Мы вместе валимся на песок. Оказываясь сверху, я трачу последние силы, чтобы нанести ему удары в лицо. В таком положении его рост не является помехой. Рушан ладонями перехватывает вначале один удар, а сразу за ним и другой. Сжимает пальцы вокруг моих кулаков, не выпуская. Я дёргаю руки несколько раз, пытаясь освободиться, а когда не получается, просто обмякаю. Остатки злости тлеют внутри, уступая место пустоте.
– Ойро.
Я прерывисто дышу и несколько раз моргаю, глядя на расслабленное лицо Рушана в ореоле тёмных волос.