– Встать! – скомандовал Валентин. – Я майор спецназа Валентин Соловский.
Капитан послушно вскочил на ноги и вытирая рукавом губы, пробормотал:
– Извините, товарищ майор. Я никого не ждал в этот час. Охрана получила приказ никого не пускать на борт судна.
– Ко мне этот приказ не относится, – отчеканил Валентин. – Неужели вам неясно, зачем я сюда прибыл? Мне нужно увидеться с моим дядей, генерал-майором Борисом Соловским.
Капитан с понимающим видом закивал головой.
– Конечно, конечно, товарищ майор, – пробормотал он. – Я провожу вас к товарищу генералу.
– Благодарю вас, капитан, но я не нуждаюсь в эскорте, – проговорил Валентин, краем глаза глядя на дымящуюся тушёнку с макаронами. – Можете спокойно ужинать. Скажите, как мне найти генерала.
Проходя мимо кубриков, Валентин обратил внимание на то, что все двери задраены – в коридоре не было ни одного матроса. Очевидно, Борис распорядился не выпускать команду из спальных помещений специально для того, чтобы они не узнали, что на борту судна находится председатель КГБ. Не заметил Валентин и «товарищей в штатском» – очевидно, Борис решил свести число охранников до минимума: чем меньше людей знает о готовящейся операции, тем больше шансов сохранить секретность.
По узкой винтовой лестнице Валентин спустился в трюм. При свете электрической лампочки он увидел, что трюмы пусты, налево от лестницы находилась обитая железом дверь. Валентин осмотрелся – охраны поблизости не было; из-за двери доносился голос Бориса.
Резким движением Валентин толкнул дверь – она оказалась незаперта. Ворвавшись в маленькое тесное помещение, Валентин нос к носу столкнулся с дядей. За его спиной сидела на стуле связанная по рукам и ногам Джини Риз.
– Валентин! – с удивлением воскликнул Борис. – Не стану спрашивать, как ты сюда попал. Побеседуем посемейному. Скажу честно, я давно уже тебя ждал. Вот и встретились, милый племянничек.
Валентин закрыл за собой дверь и прошел в глубь помещения. Джини с надеждой смотрела на него, но он, казалось, не обращает на девушку никакого внимания.
Прислонившись к стене, Валентин сложил руки на груди и сказал:
– Насколько я понимаю, ты опередил меня, дядя Боря.
– А ты что думал?! – с ухмылкой ответил Борис. – Пытался обмануть КГБ? Перехитрить меня? По-моему, ты стал забываться, Валя. Помни, с кем ты имеешь дело. Как видишь, я могу больше, чем ты предполагал. Я могу все, и я знаю все.
Борис сделал шаг навстречу Валентину. При виде его маленьких поросячьих глазок, не выражавших ничего, кроме ненависти, молодому человеку стало немного не по себе: на секунду он представил себя несчастным арестованным, вызванным на допрос к всесильному и беспощадному шефу КГБ.
Собрав волю в кулак, Валентин решительно прошел мимо Бориса и приблизился к стулу, на котором сидела Джини. На девушке были джинсы и черная футболка. Она была бледна, как полотно, и лишь на щеке краснел след от пощечины. Девушка молча смотрела на Валентина.
– Боишься, что она сбежит? – проговорил Валентин, поворачиваясь к Борису. – Ты всегда так обращаешься с дамами, дядя Боря?
– Не зли меня, Валя, – процедил генерал. – Девушка связана потому, что она моя пленница.
– Боюсь, что скоро тебе придется ее освободить. – Валентин со спокойным видом опустился на свободный стул и положил ноги на стол. – Я позвонил кое-куда. Естественно, не представившись… Так что в скором времени в Истинье прибудет турецкая полиция, и не только она. Потом здесь появятся представители американского консульства, турецкого правительства, ФБР, Интерпол, ЦРУ.
Валентин с издевкой посмотрел на дядю.
– Твоя выходка вызовет громкий международный скандал, дядя Боря Могу себе представить, что скажут турки и американцы, когда узнают, что на борту советского сухогруза, стоящего на якоре в территориальных водах Турции, находится председатель КГБ собственной персоной! Притом, не один, а с похищенной американкой, которую он связал по рукам и ногам и, судя по всему, пытает. Представляешь себе, что напишут в газетах! «Шеф русского КГБ генерал-майор Борис Соловский пойман с поличным во время похищения гражданки США». Интересно, что скажет по этому поводу Генсек? Думаешь, он представит тебя к очередному званию за тот позор, который навлечешь на всю страну? Борис с ненавистью посмотрел на племянника.
– Лжешь, щенок, – прошептал он. – О том, что девчонка находится на борту судна, не знает никто.
– Ошибаешься, дядя. Думаешь, в ЦРУ работают полные идиоты? Это же элементарно – догадаться, что простейший способ вывезти человека из Турции в Россию—спрятать его на корабле. Мог бы придумать что-нибудь пооригинальнее. Итак? Что же ты собираешься теперь предпринять?
Джини перевела взгляд с Валентина на Бориса, стоявшего возле двери. Свет лампочки без абажура отражался на его лысом блестящем черепе.
– Я отдам приказ немедленно сниматься с якоря, – произнес он, сжимая кулаки.
Валентин покачал головой.
– Поздно, дядя Боря. Выйди на палубу. Корабль окружен катерами береговой охраны.
– Думаешь, я поверю этим бредням? – рассмеялся Борис.
– Думаю, поверишь. Понимаю, что тебе это не очень приятно, однако это правда. Но могу предложить тебе план спасения: сейчас мы сойдем с корабля, я посажу тебя в частный самолет и через час ты будешь в Анкаре – честь КГБ будет спасена.
– Ты что же, полагаешь, я так спокойно отдам тебе девчонку? – рассмеялся Борис. – Не надо принимать меня за круглого дурака.
Борис заложил руки за спину и начал ходить взад-вперед по комнате.
– Ты идеалист, Валентин, и это твоя беда. Идеалисты всегда хотят совместить приятное с полезным – урвать кусочек послаще и при этом не испачкать рук. И все-таки ты не настолько идеалист, чтобы думать прежде всего о благе Родины – плевать тебе на Советскую Россию, племянничек. Хочешь спасти шкуру—свою и милого папочки!
– А ты чего хочешь, дядя Боря?
– Я? – Борис подошел к стулу, на котором сидела Джини, и, раскачиваясь на каблуках, медленно произнес – Я хочу осуществить свою давнюю мечту: уничтожить вас обоих.
Он скрестил руки на груди и начал громко хохотать: это был не обычный смех, а истерический припадок. Генерал уже не контролировал себя, он все хохотал и хохотал– на глазах его выступили слезы, он покраснел, как рак, закашлялся и стал задыхаться.
Не моргнув глазом, Валентин достал из кобуры пистолет и навинтил на ствол глушитель. Джини с ужасом смотрела на него, но он лишь покачал головой и прижал палец к губам.
Борис услышал знакомый щелчок предохранителя: приступ смеха мгновенно прекратился—с презрительным видом он покосился на «люгер».
– Думаешь выбраться отсюда таким способом, щенок? – проговорил он, глядя в упор на Валентина. – Похоже, ты забыл, что находишься на борту советского корабля. Если ты убьешь меня, тебе отсюда никогда не выбраться. Девчонке – тоже. – Вдруг Борис схватил Джини за веревку, стягивающую ее руки, и, подняв девушку на ноги, прикрылся ее телом. – Сначала тебе придется убить ее!
Валентин безразлично пожал плечами и прицелился.
– Что ж, дядя, может, и впрямь стоит пристрелить вас обоих?
Джини покачнулась и стала медленно оседать, но Борис крепко держал в руках веревки: он знал, что племянник все-таки не осмелится убить девушку. В глазах той стоял ужас. Минуту назад она была уверена, что Валентин пришел, чтобы спасти ее из рук этого садиста, а сейчас он целился прямо в нее. У нее закружилась голова.
– Предлагаю компромиссное решение, – проговорил Валентин. – Сейчас мы сойдем с корабля все вместе. Девушка пойдет с нами. Могу гарантировать тебе жизнь: я лично отвезу тебя в аэропорт и отправлю в Анкару. Самолет уже на взлетной дорожке. Мы избежим международного скандала и постараемся забыть этот инцидент. Если, конечно… – Валентин потряс пистолетом.
Выругавшись, Борис бросил Джини обратно на стул. На лбу его выступил холодный пот – маленькие глазки бегали по тесному помещению.
– В твоем распоряжении пять секунд, – отчеканил Валентин. – Раз… Два… Три…
– Ладно, я согласен… – В голосе Бориса послышался испуг. Он протянул вперед раскрытую ладонь, как бы останавливая неумолимый счет секунд. – Я сделаю все, как ты скажешь. Но где гарантии, что ты меня не обманешь?
Валентин пожал плечами.
– Тебе остается лишь одно: поверить мне на слово. А пока что развяжи девушку.
Заметив, что Борис полез в карман, Валентин в два прыжка подскочил к нему и приставил дуло пистолета к ребрам.
– Мне нужен нож, чтобы разрезать веревки, – испуганно закричал Борис.
В свете лампочки блеснула сталь лезвия. Валентин поднес «люгер» к виску Бориса и тихо проговорил:
– Веревки можешь разрезать, дядя Боря.
Генерал освободил руки и ноги Джини. Облегченно вздохнув, она с трудом поднялась со стула и стала растирать затекшие конечности.
– А теперь отдай мне нож и подними руки! – скомандовал Валентин.
Борис послушно выполнил приказ. Валентин тщательно обыскал его, вынув при этом из кармана дяди тяжелый «кольт»– любимое оружие шефа КГБ.
– Как твои ноги, Джини? – спросил Валентин. – Двигаются? К сожалению, я не смогу нести тебя на руках, так что это не праздный вопрос.
Джини кивнула и потуже завязала шнурки кроссовок. Ноги до сих пор гудели, но она надеялась, что сможет идти и даже бежать. Валентин по-прежнему держал пистолет возле виска Бориса, который краем глаза косился на холодный черный ствол, – в глазах шефа КГБ стоял ужас.
– Пойдешь впереди, мы с девушкой – за тобой, – распорядился Валентин. – Скажешь караульным, что мы уезжаем. Мы втроем спустимся по трапу на берег и повернем налево; там, метрах в ста пятидесяти, стоит портальный кран. Туда мы и пойдем. Смотри, дядя, ничего не перепутай – я буду все время идти за тобой, в каких-нибудь двух футах… С такого расстояния я никак не промахнусь.
Борис крепко стиснул зубы, но промолчал. Когда они проходили по трюму, Борис все время смотрел по сторонам, надеясь, что на пути им встретится кто-нибудь из матросов: вдруг он заподозрит неладное и поднимет тревогу… Вокруг не было ни души, и генерал вспомнил, что сам отдал приказание не выпускать команду из кубрика До самого отплытия.