Послушайтесь моего совета. Поговорите с обоими юношами начистоту. Убедите их помириться. Приходите ко мне, все трое, и мы славно побеседуем.
Зачем вы так упорно пытаетесь испугать нас, бедные призраки? Разве мы не ваши дети? Так будьте нам мудрыми наставниками! Расскажите, как любили юноши в те далекие дни, как отвечали девушки на их любовь. Сильно ли изменился с тех пор мир? Неужели женщины и тогда отличались своенравием, а девушки так же ненавидели пяльцы? Жилось ли хуже слугам ваших отцов, чем нынешним свободным гражданам из трущоб Ист-Энда, которые шьют тапочки по четырнадцать часов в день за жалкие девять шиллингов в неделю? Стало ли лучше общество за последнюю тысячу лет, или изменились только слова? Расскажите мне, что вы успели понять за долгие годы.
Впрочем, слишком тесное общение с призраками способно утомить.
Вообразите, что некто провел весь день на охоте и мечтает об одном — поскорее добраться до постели. Но не успел он открыть дверь спальни, как из-за полога доносится замогильный хохот, и усталый охотник испускает стон, готовясь к долгой — часа на два-три — беседе со старым задирой сэром Ланвалем, тем самым, с копьем. Мы наизусть помним все его истории, однако закаленного буяна не унять, знай себе орет во всю глотку, не считаясь с тем, что час поздний, а за стенкой чутко спит тетушка, на наследство которой мы имеем виды. Для Круглого стола эти истории в самый раз, но вряд ли они придутся по нраву старой даме, особенно та, про сэра Агравейна и жену бочара, а уж старый распутник ее не пропустит, так и знайте.
Или представьте, что входит служанка и говорит:
— К вам дама под вуалью, сэр.
— Опять? — восклицает ваша жена, поднимая глаза от пялец.
— Да, мэм. Отвести ее в спальню?
— Спроси хозяина, — следует ответ супруги, и ее тон обещает вам неприятные пять минут после того, как дама под вуалью исчезнет.
— Да-да, отведи, — велите вы служанке и закрываете за ней дверь.
Жена встает, собирает работу.
— Куда ты?
— Сегодня я буду спать с детьми.
— Не сердись. Это ее бывшая комната, она издавна там появляется.
— Любопытно, — ядовито отвечает ваша половина, — что она всегда появляется, когда ты дома, а когда ты в городе, бродит невесть где.
— Что за глупости, Элизабет! — возмущенно восклицаете вы. — Я просто вежлив.
— У мужчин странные представления о вежливости, — замечает жена. — Но не будем ссориться. Я не желаю быть третьей лишней.
И с этими словами она уходит.
А дама под вуалью все еще наверху. Интересно, надолго ли она, и чего вам ждать после ее ухода?
Помните, как к Гайавате явились призраки ушедших любимых? Он молил, чтобы они вернулись и утешили его, и однажды они вернулись, «чрез порог переступили, проскользнули по вигваму, в самый дальний, темный угол, сели там и притаились»[15].
Вам нет места в нашем мире, бедные, бедные призраки! Не тревожьте нас. Дайте нам забыть. Вы, грузная матрона, чьи жидкие волосы поседели, глаза потускнели, подбородок расплылся, а голос стал грубым от брани и причитаний, прошу вас, уйдите. Я любил вас живой. Какой милой и нежной вы были когда-то! Я помню вас в белом платье посреди цветущего яблоневого сада… Вы умерли, а ваш призрак продолжает тревожить мои сны.
Ты, хмурый старик, смотрящий на меня из зеркала, когда я бреюсь, почему ты не оставишь меня? Ты — призрак того весельчака, которого я хорошо знал когда-то. Останься он в живых, он бы многого добился, я всегда в него верил. Зачем ты приходишь ко мне? Лучше бы я вспоминал о нем тогдашнем, чем видеть, каким жалким призраком он стал ныне.
© Перевод М. Клеветенко
О варке и употреблении любовного зелья
Иногда друзья спрашивают, какие женщины мне нравятся: блондинки или брюнетки, высокие или низкие, смешливые или серьезные? Отвечая, я чувствую себя девицей на выданье. Любящие родители недоумевают — столько сил и средств вложено, а отдачи нет. Ни один из кандидатов на ее руку и сердце не кажется разборчивой дочке подходящим. Все хороши, и так трудно предпочесть одного. Вот если бы выйти за всех сразу… но что толку мечтать о несбыточном.
Я похож на эту юную даму не столько красотой и изяществом манер, сколько нерешительностью. Еще спросили бы, какое блюдо я предпочитаю. Иногда мне хочется яиц и чаю без сахара, иногда — копченой селедки. Сегодня я мечтаю о лобстере, а завтра не хочу на него глядеть. Или возьму да сяду на диету из хлеба, молока и рисового пудинга. Огорошьте меня неожиданным вопросом — мороженое или суп, бифштекс или икра? — и я не найдусь с ответом.
Я люблю высоких и низких, брюнеток и блондинок, веселых и печальных.
Не сердитесь на меня, дорогие дамы, сами виноваты. Вы такие разные, и каждая хороша по-своему, мужское же сердце очень вместительно. Вы и не представляете, прекрасные читательницы, сколько хлопот оно нам причиняет, — а порой и вам.
Имею ли я право восхищаться дерзкой гортензией, если влюблен в скромную лилию? Могу ли поцеловать нежную фиалку, если одурманен царственным ароматом розы?
— Еще чего! — восклицает роза. — Если она так дорога вам, между нами все кончено!
— Если вы предпочли мне эту выскочку, — обиженно заявляет лилия, — нам с вами не по пути.
— Ступайте к своей фиалке, — высокомерно цедит гортензия, — она вам под стать.
А когда я вернусь к скромнице лилии, ее нежное личико болезненно скривится, и она признается, что больше мне не доверяет, ибо убедилась в моем легкомыслии.
Из-за своей любвеобильности я вынужден жить без любви.
Удивляюсь, и как это юноши умудряются находить себе жен, ведь выбор поистине безграничен.
Иногда я прогуливаюсь по Гайд-парку. Оркестр лейб-гвардии играет волнующую музыку, толпа охвачена атмосферой ухаживания и флирта. Разумеется, я глазею на местных красоток. В основном это продавщицы и работницы. Ради такого случая барышни принарядились. Они сидят на скамейках, прогуливаются, щебечут и прихорашиваются, словно сойки на бельевой веревке. А какую восхитительную стайку они образуют! Взятые в массе, ни немки, ни француженки, ни итальянки не могут соперничать с толпой англичанок среднего класса. Три из четырех радуют глаз, каждая вторая — само обаяние и миловидность, каждая четвертая — настоящая красотка. Когда я брожу между ними, в голову приходит невероятная мысль: будь я холостяком, чье сердце не занято, и согласись все эти девицы принять мое предложение, я впал бы в отчаяние. Блондинки, способные одним взглядом навеки лишить покоя, брюнетки, чьи прелести воспламенят самое холодное сердце. Вот рыжеволосая прелестница с печальными серыми глазами, за которой кто угодно пойдет на край света; а вот простодушная глупышка — холить и лелеять такую куколку втайне мечтает любой мужчина. Утонченные красавицы, достойные поклонения, легкомысленные резвушки, что превратят вашу жизнь в бесконечный праздник; умницы, что сделают ее чище и возвышеннее; домоседки, из которых выходят лучшие на свете жены. А вот озорницы, чей заливистый смех и игривый взгляд обратят вашу жизнь в безумный карнавал; девушки, мягкие как воск и твердые словно гранит; плаксы, которых вы станете утешать, и хохотушки, что будут вам утешением; худышки и толстушки, статные и утонченные.
Вообразите юношу, которому пришлось бы искать свою суженую среди двадцати — тридцати тысяч претенденток, или девушку, вынужденную остановить свой выбор на одном из двух с половиной тысяч холостяков. Наверняка они так и остались бы одинокими. Но судьба добра к нам и готова идти на поблажки.
Однажды в вестибюле парижского отеля мне довелось услышать разговор двух дам. Дамы обсуждали магазины.
— Ступай в «Мезон нувель», у них самый богатый выбор.
— Именно этого я и боюсь. Выбрать из шести шляпок — пара пустяков, выбрать из шестисот — непосильная задача. Ты не знаешь магазин помельче?
Заботясь о счастье юных пар, судьба сужает границы.
— Отправляйся-ка в эту деревню, мой милый, — шепчет она юноше, — в эту благословенную глухомань, на эту улицу, в этот приход. А теперь, мальчик мой, выбирай из этих семнадцати юных леди. С которой из них ты хотел бы связать судьбу?
А ты, девочка моя, кто из этих тринадцати молодых людей тебе по нраву?
— Нет-нет, мисс, отдел на втором этаже закрыт, не работает лифт. Но и у нас огромный выбор. Осмотритесь, наверняка вы найдете здесь то, что ищете.
— Ах нет, сэр, эти модели сделаны на заказ, для особых клиентов. (Мисс Случайность, сколько можно твердить, чтобы вы зашторили эту кабинку?) А как вам цвет, сэр? Последний писк моды, товар расхватали как горячие пирожки.
— Нет, сэр, на вашем месте я бы подумал. Не спорю, это дело вкуса, но, прислушайтесь к моему совету, вам идут брюнетки. Мисс Случайность, подайте сюда этих двух. Очаровательные девушки, не находите? Пожалуй, та, что повыше, сидит лучше. Нет-нет, сэр, позвольте мне. Видите, как влитая. Ах, вам по душе та, что пониже? Как скажете, слово клиента — закон. К тому же цена у них одинаковая. Увы, сэр, отложить не могу, это против наших правил. Видите ли, на брюнеток сейчас повышенный спрос. Только сегодня утром один джентльмен интересовался именно этой моделью, обещал вечером перезвонить. Нет-нет, не упрашивайте… О, тогда, конечно, сэр, я немедленно выпишу чек! (Мисс Случайность, не забудьте повесить табличку: «Продано».) Отличный выбор, вы не пожалеете о покупке! Благодарю вас, сэр, и всего наилучшего!
— Ну что, мисс, определились? Да, в пределах этой суммы выбор невелик. (Закройте шкаф, мисс Случайность, сколько раз вам говорить, что излишнее предложение только смущает покупателей?) Да, мисс, вижу, дефект налицо. Они все здесь такие. Производитель уверяет, что проблема в сырье. Впрочем, небольшой изъян лишь придает покупке остроту. Вот, посмотрите сюда, мисс. Прекрасен в носке, немаркий. Желаете поярче? (Мисс Случайность, подайте коллекцию для артистических натур.) Нет, гарантия год, не больше, зависит от того, как бережно вы будете с ним обращаться. Да, мисс, считается, что образцы спокойных тонов практичнее, но, поверьте моему опыту, это не так, в процессе носки проявляются недостатки. Нам