инскую помощь. Дальше их должны были переправить в батальонный медицинский пункт, а там, в полковой или госпиталь. С каждым часом боя количество солдат получивших ранение увеличивалось. Укрытие наполнялась бойцами. Кровь, стоны, причитания и взрывы, взрывы, все это давило на голову. В промежутке между атаками приполз к ним лейтенант Дима и сообщил, что ночью придет машина за раненными. Еле дождались темноты. Грузили сами. Намучались, пока отправили. Упали уставшие и голодные. Из еды нашелся один сухарь, который и поделили поровну. Пока не стреляли, прилегли поспать. С восходом солнца все началось по новой. Артподготовка и очередная атака. Пулеметы дота строчили без умолку. Потянулись сюда и те, кого зацепило осколком или пулей. К полудню не вернулся с передовой не один из санитаров-носильщиков. Лариска с серьезным выражением лица собирала санитарную сумку.
-Ну, что подруга, пришел и наш черед.
-Это ты к чему? – настороженно переспросила Еремина.
-На передок пойдем, - без лишнего пафоса, спокойно сказала девушка.
-Так там же кромешный ад! – не хотела, Катя покидать блиндаж.
-Не кому, кроме нас. Бери сумку.
-Лар, а может не стоит? – захныкала москвичка.
-Как это не стоит? Парни там кровью истекают, а мы здесь сидеть будем? Собирайся, тебе говорю.
-Так ведь и убить могут.
-Катька подбери сопли. Ты здесь зачем? Я, чтобы Родину защищать и спасать бойцов мой долг. Если струсила, так и скажи. Я пойму. Значит это не твое, - строго произнесла Лариса. Вопрос санинструктора пришелся в десятку. Действительно, зачем она здесь? Чего хотела? Проверить себя? Понять, где предел возможностей? Неужели на этом блиндаже она и сдулась? Лара не боится и идет. А чем она от нее отличается?
Екатерина сжала кулачки, процедила сквозь зубы: « Я не струсила».
До передней линии бежали, пригибаясь от пуль, а где-то приходилось и ползти. Катя свалилась в траншею и огляделась по сторонам. В нескольких метрах от нее распластался на дне окопа убитый красноармеец. Такой же самый покойник лежал и на бруствере, сжимая винтовку в руках. Поднялась и побежала дальше. Вот и живые. Мужчины вели огонь по врагу, не отвлекаясь по сторонам. Стрелок с окровавленной головой присел на дно окопа, обхватив ее руками. Еремина оказалась рядом.
-Я сейчас миленький, - достала она бинты. Сильно бабахнуло и пулеметный огонь со стороны дота умолк.
-Сереженька! – безмолвно прошептали губы Ереминой. Где-то поблизости стала слышна немецкая речь. Враг совсем рядом. Он вот-вотворвется в окопы. И тут она увидела лейтенанта Дмитрия, с перепачканным в сажу лицом и пистолетом в руке.
-За Родину! В атаку! За мной! – что есть силы, закричал отчаянный командир, и стал взбираться на бруствер. Там он встал в полный рост и с поднятым вверх «наганом» побежал на фашистов. Не молодые красноармейцы стоящие рядом, выскочили из укрытия, и с винтовками наперевес побежали следом за лейтенантом. Раненный в голову паренек, схватил свою «мосинку», и тоже полез следом за всеми.
-Ты куда? – закричала Катюша, не успев закончить перевязку. Красноармеец ее не слушал. Ура! – закричал парень и это ура подхватили и другие. Крик усиливался, перерастая в рокот. Ее пациент пробежал недалеко. Вражеская пуля нашла героя и он, пошатнувшись, рухнул в траву. Тут ожил пулемет в доте. Сначала робко, а потом все более грозно заявляя о своем существовании. Поддавшись общему эмоциональному порыву, Катя тоже выбралась из траншеи, но не для того, чтобы участвовать в атаке, а чтобы вытащить с поля боя получивших ранение бойцов. Для двадцатилетней девушки такое дело оказалось весьма трудным. Тот, кто сам мог идти, просто опирался на санитарку, чтобы найти себе опору и передвигал ногами, облегчая работу девушке. Катька думала, что сорвет спину. Это настоящее испытание на прочность, вытаскивать раненных бойцов под пулями. Она успела помочь всего трем красноармейцам, но для нее это было сродни настоящему подвигу. Контратака бойцов РККА захлебнулась и они под прикрытием пулеметного огня команды Володина, отошли на старые рубежи. Немец с новой силой забросал пехоту минами. Из разговоров солдат Катя поняла, что их молодого ротного убили и теперь остатками подразделения командует политрук. Надолго их хватит и что делать с раненными? Санитаров не осталось, только она с Лариской. Парни стонали и просили пить. А где эту воду взять? Ладно, еды не было, с этим можно было мириться, а вот без воды совсем плохо. Еремина уже устала отвечать красноармейцам, чтобы они еще немного потерпели. А что еще сказать? Кто им принесет эту воду?
Комбат появился в их землянке совсем неожиданно. Вот кого не ждали, так это его. Еремина ничего не понимала в кубарях на петлицах, но Лариса четко отрапортовала, и теперь Катя знала, что перед ними стоит командир отдельного пулеметного батальона капитан Попков. Санинструктора капитан знал в лицо, а вот по поводу присутствия в землянке Екатерины у него возникли вопросы.
-Еремина Екатерина, - представилась путешественница во времени.
-Санитарка 431 военного госпиталя. Прислана сюда военврачом первого ранга Павловым для усиления медицинской службы, - складно соврала Катерина.
-Там, что кадры лишние? Мы вроде, как госпиталю не подчиняемся? – недоумевал Попков.
-Одно дело делаем товарищ капитан, какая разница кто, кому подчиняется? – увильнула от ответа Катя. Тот пожал плечами. Странно, конечно, но раз прислали, то не отправлять же обратно? Лариска тут одна и так зашивается. И тут Лорка начала жаловаться, и Попкову уже стало не до новенькой. Санитаров нет, воды нет, еды нет, перевязочный материал заканчивается, раненных отправлять в тыл надо.
-С едой придется немного потерпеть. Немец разбил полевую кухню. Санитаров я организую. Людей в батальоне конечно маловато, но с санитарами вопрос решу. За раненных, доложу начальству и надеюсь, что их удастся эвакуировать. Может санбат и с бинтами поможет. По воду пошлете санитара, благо Двина течет совсем рядом, - отвечал комбат на поставленные вопросы. Санинструктор понимающе кивала головой, а потом как-то по-домашнему спросила: «Вячеслав Петрович, мы продержимся?» Попков стряхнул осевшую на гимнастерку пыль.
-Конечно, продержимся. Я собрал сюда всех, кого смог, плюс два пулемета, - уверенно сказал военный. Штабные писари, конюхи и вестовые не вызывали у девушки такой уверенности, как два пулемета. Уж если сам комбат прибыл руководить обороной сектора, то или все так плохо или наоборот. Хотелось верить в лучшее. Насчет санитаров капитан не обманул. Он прислал двух пожилых красноармейцев. Как они будут вытаскивать с поля боя раненных бойцов, непонятно, но сейчас, на момент некоторого затишья, самой актуальной проблемой была вода. Лариса нашла бачок из-под каши и прикомандированный к ним стрелок, под прикрытием ночи, пополз к берегу реки. Ночную тишину нарушали лишь одиночные винтовочные выстрелы, да осветительные ракеты, которые с завидной периодичностью, взлетали в небо с вражеских позиций. Девчонки напряженно смотрели в сторону реки, ожидая скорейшего возвращения бойца. Вот с шипением взметнулась вверх еще одна ракета, осветив своим светом береговую линию. Не успела она погаснуть, как заработал вражеский пулемет, прощупывая подступы к Двине светящимися строчками трассирующих пуль. Такое оживление могло произойти только в одном случае, если «фрицы» заметили их санитара. Теперь ракеты стали взлетать одна за другой и к немецкому пулемету добавились и выстрелы из карабинов.
-Ну, где же ты? – пытались медики обнаружить ползущего мужчину.
-Вижу! – радостно воскликнула Еремина, указывая рукой необходимое направление. Действительно, в их сторону кто-то полз. Трассеры вражеского МГ хлестнули по земле и всякое движение прекратилось. Неужели убили? – замерли в ожидании девчонки. Стрелять не перестали, но больше ни какого движения видно не было.
-Надо проверить, - повернулась Лариса в сторону второго прикомандированного военного. Мужчина понял, к чему она клонит, и отрицательно замотал головой.
-Под пули я не полезу, - объявил красноармеец.
-А кто полезет? Раненным нужна вода, - возмущалась Лора.
-Кто хочет, пусть тот и лезет. Вон они как бьют, - не собирался боец рисковать собственной жизнью.
-И в правду сильно стреляют, - согласилась с ним Еремина.
-Что прикажете делать? Будем сидеть и смотреть? Ты слышишь, как парни просят пить? – злилась санинструктор.
-Вот, если бы нас ДОТ прикрыл, - разглагольствовал санитар.
-Вот пойди и скажи им! – накричала на красноармейца Лариса.
-Я могу сказать, - вызвалась на вылазку Екатерина, мечтая еще один раз увидеться с Сережей.
-Как ты туда попадешь? Еще свои убьют,- не поддержала таких начинаний санинструктор.
-А я попробую, - верила в удачу Катя.
-Делай, как знаешь, - не стала спорить подруга. Екатерина сделала глубокий вдох, пытаясь набраться мужества для выполнения этой задачи, а затем метнулась в сторону позиций батальона.
-Отчаянная, дура! – все, что пришло в голову, сказала Лариса. В окопах удивились, увидев санитарку.
-Ты куда? – спрашивали бойцы.
-Мне к доту надо, - кратко поясняла Катька цель своего появления на передовой. Ее пытались отговорить от этой затеи, но напрасно. Она, как смогла, уже ползла к бетонной конструкции. Попасть на объект оказалось не так просто. Девчонка постучала в массивные двери и отошла в сторону. Наверное, это ее и спасло. В бойнице, вырезанной в толстостенном металле, появился ствол винтовки и грохнул выстрел. Еремина упала на землю и от страха заблеяла словно ягненок: «Сережа!» Внутри долговременной огневой точки кто-то выругался.
-Сидоров, ты в кого палишь? – послышался знакомый голос.
-Кто-то в дверь стучал, товарищ сержант, - отрапортовал красноармеец.
-Ты думаешь, фашист станет в дверь стучать? – строго спросили у бойца.
-Вы же сами сказали держать под прицелом дверь, - попытался оправдаться Сидоров.
-Так это не значит, что надо во всех без разбору стрелять. Может, это наши были? – вычитывал подчиненному сержант.