-Не верю я, что она из-за какого-то мальчишки драку устроит. Да если и подрались, что за это надо исключать из института?
Елена Александровна собиралась напомнить матери о том, кем является пострадавшая, но женщина перебила ее.
-Я все понимаю, но это не значит, что моя дочь безмолвно должна поднять руку вверх голосуя за отчисление Ереминой, в угоду вашего ректора. У тебя должно быть свое мнение и пусть оно отличается от мнения коллектива, но оно твое. Эта Катька под пулями на себе наших солдат с поля боя вытаскивала, а мы должны бросить ее? – жестко спросила Софья Егоровна.
-Но не скажу же я об этом коллегам? – развела руками дочь.
-И не надо. Ты знаешь и это не мало. Поступай по совести, - попросила ее Туманова.
Конечно, она должна послушать мать и высказать свое мнение. Такая позиция может не понравиться Зарубину, а это повлияет на премию. Денег и так ни на что не хватает, а тут еще с начальством придется поссориться. За какие средства она тогда купит необходимые лекарства? Но ведь можно и промолчать. Мать об этом ничего не узнает. Ее голос не решит ничего, но зато материально не отобразиться на семье. Екатерина не пропадет. Родители при деньгах и смогут перевести ее в другой ВУЗ. С такими душевными сомнениями она осталась наедине. Софья Егоровна прихватив с собой телефонный аппарат, закрылась в своей комнате. Ее палец уверенно провернул диск в нужной комбинации.
-Алло, Зураб Аронович? Здравствуй дорогой. Это тебя Соня Туманова беспокоит. Узнал? И я рада тебя слышать, - заговорила женщина в трубку.
-Как ты? Жена? Дети? Внуки? Все хорошо? Вот и отлично. Мои дела? Похвастать не могу. Но сейчас не об этом. Гришу Коваля помнишь? Ну, конечно, кто же его не помнит. Не стало больше Гриши, - общалась Соня с абонентом на том конце провода.
-Мне тоже очень жаль. Мы с ним всю войну прошли. Светлая ему память. Я ведь чего тебе звоню…. Помнится, у тебя связи в Минздраве были? Давно это было? Не прибедняйся дорогой. Таких мужчин, как ты не забывают.
Ответ Беридзе лишь рассмешил Туманову. Шоколадный доктор был в своем репертуаре.
-Зураб, помощь твоя нужна. Никогда не просила, но вот пришлось. Помоги по старой дружбе, - перешла женщина к конкретной просьбе.
-Достать лекарства? Нет, Зураб. Они теперь мне уже вряд ли помогут. Человеку надо помочь. Очень хорошему человеку. О ком идет речь? В медицинском институте, где дочка моя преподает, Лену помнишь? Память у тебя крепкая, а говоришь, что старик, - усмехнулась Соня, услышав ответ знакомого.
-Студентка на четвертом курсе учится. Ее собираются отчислить из института. За что? С дочкой ректора парня не поделили, - не отошла Туманова от основной версии.
-Ты тут при чем? Зураб, ты всегда таких шустрых девчонок любил. Я тебя сильно за нее прошу. Помоги ей остаться. Кто она мне? Близкий человек. Лена проблему решить не может. Кроме тебя не к кому больше обратиться, - давила на жалость женщина-инвалид.
- Как фамилия? Еремина Екатерина, - продиктовала Туманова. Теперь она молча выслушала причитания знакомого о том, что он стар и уже отошел от дел. Но, она то знала, что Зураб, несмотря на возраст и уход на пенсию, еще имел влияние в министерстве и, причем благодаря связям с женами высокопоставленных чиновников. Такие отношения были куда покрепче, чем простая мужская дружба. Старый ловелас обещал помочь, а раз Беридзе что-то обещает, то он обязательно это выполнит.
Она выкатилась на инвалидном кресле из своей комнаты и нашла дочь на кухне.
-С кем ты разговаривала? – поинтересовалась Елена.
-С давним приятелем. Обещал помочь в нашем деле, - не назвав имени, раскрыла суть своих переговоров Софья Егоровна.
-А я смотрю, ты прямо вся светишься, - отметила дочка физическое состояние матери.
-После визита Кати, будто-бы сбросила груз прошедших лет и помолодела. Посмотрели старые фото и словно крылья выросли за спиной. Ни каких огорчений и боли. Такое ощущение, вроде, как стою в тамбуре санитарного поезда и смотрю в окно, а там проплывают все мои года, с их хорошими и плохими событиями. Поезд едет, а годы бегут, - задумчиво произнесла женщина.
-Я рада, что тебе стало лучше, - улыбнулась Журавлева.
-С появлением Ереминой появился какой-то смысл в жизни. Не только встать и выпить таблетки и ждать твоего возвращения, а что-то еще. Какая-то новая задача. Помочь Екатерине мой долг перед прошлым, перед Гришей. Если помогу, то камень с души.
-Какой камень? Ты и так стольким людям помогла. Эта студентка не может быть целью твоей жизни, - не согласилась с матерью Елена Александровна.
-Если не цель, то последняя задача, - тихо произнесла Софья Егоровна.
-Мама, перестань? Почему последняя? У нас еще много планов – не соглашалась Елена. Пожилая женщина кивнула головой в знак согласия, но такого оптимизма уже не разделяла.
Глава 9
Педагогический совет состоялся, как и было запланировано. Кроме рассмотрения дела Ереминой хватало и остальных вопросов. Пока шли обсуждения второстепенных для Журавлевой вопросов, она боролась сама с собой, стараясь выработать линию поведения при рассмотрении последнего пункта их заседания. Принять сторону большинства или пойти против течения? В первом случае, ни каких финансовых издержек и моральных потрясений. Разве что совесть будет мучить за то, что предала мать. Но ведь, в конце концов, она старается и для нее тоже? Еремина не пропадет. У этой девочки действительно есть внутренний стержень. Хватило же ей смелости лезть под пули? При этом учитывая то, что она родилась в 1975году и о войне слышала только из рассказов ветеранов. Но ведь у нее хватило сил, а почему она так не может? Зарубин это ведь даже не вражеский ДОТ и убить ее, он не убьет. Покричит, может где-то накажет материально и все! А Катька, несмотря на всю ее хрупкость, встал под пули и пошла, спасать раненных бойцов. Не под дулом автомата, а сама, по своей воле. Неужели Елена Александровна не способна на подобное? Что важнее, материальное благополучие, связанное с предательством идеалов матери или принципы? Как она потом посмотрит в глаза близкому человеку?
Еще до рассмотрения вопроса Ереминой, она уже знала, как поступит. На счастье, за студентку вступился и преподаватель анатомии. Он не верил в официальную версию случившегося и призывал коллег более детально во всем разобраться и не принимать таких скоропалительных мер. Выдержать непонимание и порицание преподавателей вдвоем было значительно легче. Те, кто хотел угодить Зарубину, выступили с порицанием позиции противостоящей большинству парочки. Результат голосования можно уже было предвидеть изначально. Возможно, педсовет и принял бы подобную резолюцию, если бы не секретарша Шурочка, которая позвала ректора к телефону. Судя по алым щечкам секретарши, звонил кто-то важный и не стеснялся в выражениях, не то бы Шурочкина кожа так не краснела. Зарубин отлучился на пару минут и вернулся с хмурым выражением лица. Он больше не стал слушать прения о дальнейшей судьбе студентки.
-Я тут подумал и считаю позицию коллег верной. Еремина учится у нас по контракту, и лишать учебное заведение даже столь не великих средств в наше непростое время не стоит. Это можно сказать, наши зарплаты. Финансирование со стороны государства сокращается и на данный момент является не стабильным. Зачем рубить сук, на котором сидим? Да и чего по молодости не бывает? Подрались из-за парня? Экая невидаль. Вспомните свою молодость? Кто из нас не совершал подобных безрассудств?
Педагоги, зная подоплеку произошедшего, непонимающе смотрели на Зарубина. Ведь пару минут назад в этом помещении доминировало абсолютно иное мнение, и сам ректор негласно его поддерживал. Что могло произойти, чтобы все диаметрально противоположно поменялось? Тот, кто «держал нос по ветру» моментально изменили свою позицию и опять же дружно поддержали ректора. Профессор анатомии не понял такой мгновенной трансформации коллег, зато Журавлева догадалась, что неизвестный звонок мог быть инициирован ее матерью. Вот так и решались вопросы в учебных заведениях, быстро и принципиально. Это была победа, о которой Елене Александровне хотелось сообщить не только матери, но и самой Ереминой. Номер домашнего телефона она уже знала. После непродолжительного зуммера в трубке послышался женский голос. По интонации можно было понять, что трубку поднял взрослый человек.
-Алло, Валентина Васильевна? – назвала преподаватель имя матери Кати.
-Здравствуйте. Это вас беспокоят из медицинского института. Моя фамилия Журавлева. Я по поводу вашей дочери.
-Слушаю, - раздалось в ответ.
-Сейчас закончился педагогический совет, - продолжила Елена Александровна.
-Ее отчислили? – понуро поинтересовались на том конце провода.
-Нет. Оставили. Пусть Катя выходит на занятия, - радостно возвестила Журавлева.
-Спасибо! – взволнованно произнесли в трубке.
-Валентина Васильевна, я вот тут еще хотела у вас поинтересоваться. Вы сами из Полоцка? – решила кое-что для себя уточнить педагог.
-Родители мои оттуда. Сейчас там сестра с матерью живут. Зачем это вам? – прозвучал вопрос в ответ.
-Екатерина рассказывала о ДОТе «Призрачного лейтенанта». Такой действительно существует? Судя по всему, Катя совсем недавно гостила у родственников?
В трубке на некоторое время послышалось молчание. По-видимому, собеседница думала, стоит ли продолжать разговор. Такая заинтересованность преподавателя показалась ей подозрительной.
-Катя гостила у тетки прошлым летом. ДОТ «Призрачного лейтенанта» в Полоцке действительно есть, только почему вы этим интересуетесь?
-Да, так, – не спешила отвечать на поставленный вопрос Елена Александровна.
-Думала, что Катя выдумывает, а оказалось, что нет, - расплывчато ответила Журавлева и положила трубку. Эти подтвержденные факты еще раз говорили в пользу гипотезы ее матери о перемещении девушки в прошлое.
В тот же день вечером Валерия поинтересовалась у отца: « Ее выгнали?»