сколола все руки. Мало того, что таскать с напарником моток колючки дело не легкое, так еще и милиционер увязался за ней словно собачонка. Откуда приехала, фамилии родственников в Бресте, при каких обстоятельствах попала под бомбежку? Все ему надо было знать. Шпионку из нее сделать хотел или просто проявлял бдительность? Не зная ситуации, которая сложилась на данный момент, а проще сказать, не зная ничего о быте и нравах советских людей проживающих на этой территории, было не мудрено своими сбивчивыми показаниями дать основания для подозрений. Если бы он отозвал Катю в сторонку и стал задавать свои вопросы, то Еремина однозначно провалилась. Помог инженер, который попросил милиционера не мешать процессу строительства. Если у него это дело безотлагательное, то можно Еремину в отделение вызвать и там допросить обстоятельно. Катька всегда почему-то думала, что советские люди боятся представителей силовых комиссариатов и не смеют им противоречить, но инженер оказался не из пугливых. Представитель закона не стал перечить, но Екатерину из поля зрения не выпускал. Встречаться с ним в отделении, Еремина сильно не хотела. Он быстро поймет, что девушка не та, за кого себя выдает. Катя продолжала заниматься своим делом, размышляя, как ей ускользнуть от сотрудника милиции. От этих раздумий она и пропустила появление пары немецких самолетов. Сначала послышался непонятный гул, а затем кто-то истошно завопил: « Воздух!» Люди бросились с криками в разные стороны. Началась паника. Ее напарник, бросив свой конец кола, на который был нанизан моток колючей проволоки, метнулся к ближайшему окопу. Еремина пребывала в полнейшем ступоре. Девушка, словно статуя, застыв на одном месте, смотрела, как самолеты приближаются в ее сторону. Пулеметы на крыльях брызнули ярким пламенем, направляя на землю потоки свинца. Она видела эти огненные трассы, которые двигались к ней. Руки опустились, и Катя от страха закрыла глаза, не в силах даже закричать. В тоже мгновение ее что-то сильно ударило, и она покатилась кубарем на землю. Рядом с ней лежал молоденький милиционер.
-Дура! Давай быстрее в окоп! - закричал ей в лицо мужчина. Он дернул ее за руку, помогая встать, и толкнул в сторону укрытия. По земле пробежала хищная тень пролетевшего над их головами «Мессершмита». Катька упала на дно окопа, закрыв голову руками.
-Мама, мамочка! – шептали ее губы перепачканные глиной. Парочка истребителей еще покружила над ними, расстреливая по горожанам весь свой боезапас. Когда гул самолетов стих все стало оживать. Послышались людские голоса, стоны и причитания. Катюша поднялась в полный рост, вытряхивая из волос комья земли. А где же милиционер, который спас ее от смерти? Осмотрелась по сторонам и увидела…. Его из-за белой гимнастерки не увидеть было невозможно. Парень лежал на животе, широко раскинув руки в стороны. На спине, по гимнастерке расплылись два алых пятна. Второй «Ме 109» успел все-таки достать милиционера. Катька упала на колени перед сержантом и перевернула его на спину. Сотрудник был мертв.
-Но как же так? – не понимала Катюша. Только что он задавал ей неудобные вопросы и теперь лежит у ее ног мертвый. Выходило, что милиционер ценою собственной жизни спас ее. Почему? Струйки горячих слез потекли по ее перепачканному землей лицу. Судя по крикам рабочих, убитых и раненных было несколько человек. Налет авиации противника не мог остановить рабочего процесса. Какой-то товарищ в пиджаке, по-видимому, работник горкома партии, дал распоряжение снести всех убитых в одно место. Он сразу же организовал машину для отправки раненных людей в Полоцк и теперь собирался разобраться и с погибшими. Мужчина, заметив шоковое состояние Ереминой, подошел к девушке.
-Гражданка, грамоте обучена? – строго спросил он. Вопрос сам по себе глупый Кто в ее возрасте не владел грамотой? Возможно, он спросил это только для того, чтобы привести девушку в чувство.
-Конечно, - подтвердила студентка. Он сунул ей в руки листок бумаги и карандаш.
-Запишите фамилии убитых, - попросил партийный функционер. Мужчина по-деловому организовал опознание тел, диктуя Ереминой исходные данные. Катя аккуратно записывала на листочке всю информацию.
- № 1 слесарь завода Ворожеев Николай Владимирович, - заполнила студентка первую строчку. Вторым был рабочий того же завода Симченко Виталий Анатольевич. Когда грузили в полуторку тело сотрудника милиции, мужчина в пиджаке вытащил из нагрудного кармана его гимнастерки удостоверение. Теперь она знала, кому была обязана жизнью. Сержант милиции Решетняк Петр Ильич. Такое имя было у спасителя. Если бы она попала в его руки после работы, то вряд ли бы обрадовалась такому знакомству. Машина увезла в Полоцк тела погибших горожан, и работа продолжилась с удвоенной силой. Теперь она на собственном опыте прочувствовала, что значат слова о тяготах и лишениях советского народа в борьбе с немецко-фашистскими оккупантами. И это ведь только вершина айсберга. Когда смотришь документальные кадры, то формально выражаешь сочувствие людям, возводящим фортификационные заграждения, да сложно им было, но когда сам целый день помахаешь лопатой, то все предстает в ином свете. Особенно трагично, то, что еле приволоча ноги домой не знаешь, что поесть. Последняя краюха хлеба была съедена в обед. Осталось парочку луковиц, но разве их можно есть просто так? В Москве мать все время жаловалась, что Катя была слишком требовательна к пище, что создавало много хлопот для родительницы. Сейчас она бы была рада и черствому кусочку хлеба. Завтра она ни куда не поедет. У нее просто не было на это сил. Надо раздобыть где-нибудь еду. Денег понятное дело нет, и ничего не купишь. Милостыню никто не подаст. Значит надо, что-то продать. Она перевернула и без того скудный гардероб семейства Волковых в поисках вещей подходящих для продажи. Отложив парочку из них, умылась и легла спать. Ночью опять стреляли. Утренний визит трудовой бригады переждала, спрятавшись в огороде. Здесь к своей радости обнаружила небольшую плантацию огурцов. Это весомое подспорье к ее рациону. Прихватив намеченные вещички, отправилась на рынок. Как ни странно, но он работал. Возможно, продавцов значительно поубавилось, но они все равно были. Катя никогда не торговала и даже не представляла, как это делать. Она всегда относилась к бабулькам, предлагающим свою продукцию, с некоторым пренебрежением. В 90-е в стране было нелегко, но родители занимали достаточно высокое положение, чтобы не бедствовать. А здесь надо торговать самой и чем? Поношенными вещами! Как унизительно и стыдно. Она робко предлагала прохожим, бывшую в употреблении одежду, а те смотрели на нее так - же, как и она в свое время на бабушек. Катя не знала в этой жизни ничего, ни сколько стоили продукты, ни какую цену просить за свой товар. Она просто банально хотела кушать. К ней прицепилась какая-то крестьянка, которая внимательно рассматривала вещи, проверяя их на прочность и целостность и постоянно, что-то скороговоркой рассказывая на белорусском языке. Катюша не понимала тетку. За этим торгом со стороны наблюдала дамочка в модно пошитом платьице, шляпке и с сумочкой в руках. Наверное, интеллигентка какая-то, подумала про себя Еремина. Женщине в шляпке надоело слушать щебетание колхозницы, и она потянула к себе москвичку. Случилась небольшая перепалка между женщинами за право общения с клиентом. По тем выражениям, которые использовала дамочка в этой словестной битве, Еремина поняла, что сильно поспешила отнести ее к разряду интеллигенции. Обменявшись в сторону, друг друга яркими эпитетами, женщина полностью завладела инициативой, заставив противника отступить на прежние позиции.
-Вы хотите это купить? – обрадовалась Екатерина. В ответ она удосужилась пренебрежительной улыбочки.
-Оставь это для себя, милочка. Я вижу, тебе нужны деньги?
-Очень! – прижала Катя к своей груди товар.
-А у тебя красивые сережки, - заинтересованно произнесла модница. Еремина поняла, куда клонит незнакомка. Это был подарок матери на ее совершеннолетие. Дорогая вещица в плане воспоминаний. Но есть так хотелось! Ведь еще неизвестно чем ее история закончится? Возможно, она больше никогда не увидит свою мать. Руки сами потянулись к мочкам ушей. Дамочка взяла в свои руки украшение, внимательно рассматривая его.
-Они золотые, с драгоценным камешком, - попыталась Катюша набить цену товару.
-Хм. Интересная вещица. Беру.
Покупательница даже не спрашивала их стоимость. Может и правильно делала, потому-что Еремина ее и не смогла бы назвать. Дамочка открыла сумочку и отсчитала девушке некоторое количество слегка помятых банкнот. В руках москвички оказались большие купюры, так не похожие на те, которыми они пользовались, а подарок матери перекочевал к моднице. Катя стояла в задумчивости, рассматривая денежные единицы.
-Дорогуша, я бы на твоем месте спрятала деньги, тут много желающих присвоить их себе, - дала совет покупательница. Ее слова вывели Катю из оцепенения. Она окинула взглядом разношерстную толпу, снующую по базару, и заметила Павла Круглова, который с товарищем стоял у прилавка и плюхал семечки. Причем этот Паша смотрел именно в ее сторону. Серые штаны заправлены в голенища сапог. Сам в косоворотке и мышиного цвета пиджаке. На голове кепка. Чтобы охарактеризовать такой типаж человека было достаточно одного слова, урка. Катя вспомнила, что Дарья Петровна говорила, что он недавно освободился из мест заключения, поэтому первое впечатление соответствовало действительности. Еремина опустила глаза и направилась к продавцам. Она сумела купить буханку хлеба и кусок сала и заметила, как деньги почти закончились, толи ее обманула дамочка, заплатив слишком мало, толи цены на продукты были слишком высоки, а может, сработали сразу два фактора. Получив заветный провиант, она быстрым шагом поспешила домой. В избе она нарезала сало тоненькими ломтиками и положила его на кусочек черного хлеба. А тут еще пару огурцов на грядке нашлось. Вкуснотища! Ни какие московские деликатесы не шли в сравнение. У нее осталось немного денег, и в голове девушки родилась шальная идея попытаться уехать из Полоцка. По всей вероятности через пару дней здесь будут уже немцы, и тогда будет поздно. Она не сумела добраться до вокзала. Картина, которая предстала перед ее глазами, как только она покинула трудовые окраины районного центра, повергла ее в шок. По главным улицам города минуя мосты через Западную Двину, тянулась нескончаемая колонна беженцев. Телеги, велосипеды, тачки, просто идущие пешком изнеможенные усталостью люди. Женщины, дети, старики. Стар и млад, с запыленными лицами и страхом неизвестности в глазах, двигался подальше от границы. Периодически колонну людей обгоняли грузовики с солдатами в кузове. Кто-то был раздет, кто в шинели. Одни с оружием, другие без него. Многие военные передвигались с окровавленными бинтами на теле. Это понятное по книгам слово отступление, в жизни имела куда более удручающий вид. Смысла идти к вокзалу, не было ни какого. Там царила подобная картина. Сегодня Катерине стало по- настоящему страшно. Неужели этому хаосу не будет конца?