-Ты, что спишь? Пошли с девчонками посидим, - стояла над ней Соня. Гостья из будущего поплелась следом за операционной сестрой. В столовой собралась девичья компания из их отделения, сестрички, санитарочки. Не было врачей и старшей медицинской сестры. Жареная картошка, салатик, сало и даже нарезанная кусочками селедочка. Это был настоящий пир.
-Доставай Надежда, - о чем-то попросили девчонки Синицыну. Медсестра выставила на стол стеклянную емкость с прозрачной жидкостью. Она уверенно плеснула в стаканы неизвестное вещество.
-Что это? – поинтересовалась Еремина у Софьи.
-Медицинский спирт.
-И его пьют? – занервничала Катя.
-Еще и как пьют. Где я сейчас водки достану? На сухую дни рождения не отмечают. Надюха, плесни и новенькой, - попросила Туманова.
-Я не буду, я не умею, - заупрямилась девушка.
-Учись, коль пришла в коллектив, - не совсем доброжелательно произнесла Синицына.
-Не переживай, я тебя научу, - хлопнула ее по спине Соня.
-Слушай, как надо и делай со мной, - скомандовала именинница.
-Делаешь вдох-выдох, на половине вдоха задерживаешь дыхание и пьешь. Потом выдыхаешь и запиваешь водой. Вот и все, - проинструктировала ее знакомая.
-С днем рождения! - поздравили медсестру подружки. Звякнули стаканы. Девчонки выпили и навалились на закуску. Катя, следуя наставлениям, проделала эту процедуру и сама. Запила спирт водой и почувствовала, как приятное тепло растекается по всему организму. Разговоры за столом оживились. Они успели выпить несколько раз, когда неожиданно открылась дверь, и на пороге появился сам Коваль. В его руке была буханка хлеба, на которой стояли две банки тушенки, а во второй букетик полевых цветов.
-Софья Егоровна, поздравляю с днем рождения! – торжественно изрек хирург, вручая подарки. Мужчина взял свободный стул, чтобы присоединиться к компании. Синицына моментально подвинулась, освобождая место новому гостю.
-Григорий Семенович, идите к нам, - расплылась в улыбке Надежда. Коваль замялся, осматривая собравшийся коллектив.
-Спасибо Наденька, я, пожалуй, поближе к имениннице присяду. Вы не против? – наклонился он над головой Екатерины. Соня сразу поняла, что мужчину больше интересовала не ее персона, а новенькая. Катя смущенно потеснилась, освобождая место Григорию. Недобрый взгляд Надежды в ее сторону заставил Еремину поежиться. Военврач хоть за ней и не ухаживал, но само его присутствие рядом с девушкой Екатерине было приятно. Спиртное вызывало прилив эмоций, которые должны были вылиться в какое-то действие. Софья Егоровна, почему ее так величали было для Кати загадкой, ведь Туманова, по сути, была не намного ее старше, предложила спеть. Если бы был патефон, то возможно и станцевали, но пока решили ограничиться только пением. Да и шуметь было нельзя. Раненные отдыхают и если начальство узнает, то не миновать нагоняя. Вот только почему-то Ереминой казалось, что начальство было в курсе всего происходящего и просто делало вид, что ничего не замечает. Вот тут Екатерине и довелось послушать шлягеры 30-40-х годов. Некоторые песни ей доводилось слышать по телевизору, а некоторые звучали для девушки впервые. После этого вечера Еремина точно знала, что любимой песней Софьи Егоровны была «Раскинулось море широко». За время посиделок ее исполнили несколько раз. Выпитый спирт и усталость сделали свое дело, и санитарка не дождавшись завершения мероприятия, удалилась в спальню и просто обессилившая рухнула на кровать. Разбудила ее «Мегера», которая в ее своеобразной манере высказалась, что думает о новенькой, ее покровителях и тому подобное. В комнате кроме Ереминой уже никого не было. Екатерина подскочила и побежала выполнять свои функциональные обязанности.
Работа в госпитале отнюдь оказалась не легче, чем рыть противотанковые рвы. Физически уставала не меньше. Если бы еще Львовна и медсестра Наденька не доставали своими придирками. С Маргаритой Львовной все понятно. Тут она как говорится, не пришлась ко двору, а вот почему красавица Надя на нее взъелась непонятно. Не успела Катя проработать в госпитале и пару дней, как к ней подкатил хирург Зураб, так он представился. Если официально, то военврач 3 ранга Беридзе Зураб Аронович или что-то вроде этого. Мужчина в полном расцвете сил, кавказской национальности. Обходительный, вежливый. Узнал, что она из Москвы и прилип словно пиявка. Где училась, кто преподаватели, где в Москве была и что видела? Приходилось тщательно подбирать слова и думать, что говоришь, чтобы не выдать себя. По его мимике поняла, что насчет мединститута ему что-то не понравилось. От таких невинных разговорчиков у нее ладошки начинали потеть. Угостил шоколадкой и приглашал к себе в отделение на ночное дежурство, чтобы скрасить одиночество. Хорошо хоть Соня предупредила, что прием с шоколадкой излюбленный трюк Беридзе. Через такие шоколадки прошла не одна медсестра. Зураб Аронович коллекционер женских сердец и с ним нужно держать ухо востро. Закончится все постелью и женскими слезами. В постель к Ароновичу она прыгать не собиралась и слезы лить по грузину тоже. Видели они таких, обходительных. Спасибо, что Софья Егоровна предупредила. С Надькой тоже конфуз получился. Женский медицинский персонал не отказал себе в удовольствии и посетил баньку. Благо при госпитале имелось подобное помещение. Отказаться от такой возможности помыться Катя не могла, не хорошо, когда от молодой девушки немытым телом воняет. Первым тревожным звоночком стал неподдельный интерес женщин к ее нижнему белью. 1941 это не 1995год, и различия в фасоне и материале имелись. Когда она потянулась к тазику с водой, то все и вовсе замерли. Ничем особенным в своей фигуре Еремина медицинский персонал удивить не могла, здесь были представительницы женского рода с куда более выразительными формами, а вот ее «голубок» на плече произвел настоящий фурор.
-Что это у тебя? – не выдержала первой Надежда.
-Татушка, - безобидно ответила девушка, внутренним чутьем понимая, что эта татуировка может с ней сыграть злую шутку.
-Я подобных наколок никогда не видела. Где такие делают? – вкрадчиво поинтересовалась Синицына.
-В Москве. Я же москвичка, - ответила Катя.
-В Москве? А может, в Берлине? – не поверила ей Надя.
-Бельишко явно импортное. У нас такое не выпускают. И татуировка странная. Кто ты на самом деле? Ах, да, я же забыла, что твои документы сгорели. Как все хорошо складывается, - заподозрила неладное медсестра.
-Брось ты Надька, - заступилась за знакомую Соня.
-Много ты московских знаешь? Девочка, понятное дело, что не из пролетариев, но это ведь не преступление? Ты ей еще шпионаж пришей. Чего ей здесь шпионить? За «утками» разве что? – под общий смешок произнесла медсестра.
-Бдительность никто не отменял. Враг может рядиться в любые одежды. Ты о ней что-нибудь знаешь, кроме того, что она из разбомбленного поезда? – проявляла необходимую принципиальность Синицына.
-Так, ты Надежда, далеко зайдешь. Выйди на улицу и посмотри на этот поток беженцев. Ты думаешь, у них у всех документы есть? Они, что, тоже враги или немецкие агенты? – имела Соня свою точку зрения на происходящее.
-Посмотрим еще, кто был прав, - фыркнула Надя, отстав от Ереминой. Белье и красивая татуировка произвели впечатление на девушек. Такие татуировки в 41-м еще не научились делать. В 1995 и в Москве тату салонов тоже немного было. Голубок получился великолепный, но только он не подходил к данной ситуации. Катя не бросала ни кому вызов и вовсе не кичилась, что жила в Москве, но ее принадлежность к столице, была воспринята в штыки. Никогда не понимала, почему на периферии не любят столичных? Хотя ответ лежал на поверхности, за гордыню и высокомерие. Наверное так думал и Зураб, лишившись шоколадки и ничего не получив взамен.
Глава 3
С 27 июня город стал наполняться войсками и обстановка на глазах менялась. Поток беженцев не прекратился, но поредел. Военных оказавшихся в тылу подвергали фильтрации и отправляли в части, которые прибыли для обороны Полоцка. На улицах появились патрули, и грабежи и налеты моментально прекратились. Появилась маленькая надежда, пусть не на скорую победу, но хоть не на поражение. С прибытием на станцию санитарного поезда работы значительно прибавилось. Судя по всему, дела на фронте обстояли не очень хорошо. Грузовики только и успевали курсировать между вокзалом и госпиталем. Все силы медицинского персонала были задействованы для приема и размещения раненных бойцов. В перевязочной комнате не хватало сестер. Катя вначале помогала переводить вновь прибывших красноармейцев в палаты, потом по приказу старшей медсестры, начала оборудовать койко-места прямо в коридорах, задействовав для этих целей легко раненных ребят. Затем очутилась в перевязочной.
-Давай помогу, - набилась она в помощницы к Галине Панферовой, которая работала с раненными солдатами.
-Сможешь? – единственное, что спросила Галька.
-Смогу, - уверенно ответила Еремина. Знания, полученные на втором курсе медицинского института, позволяли ей заниматься подобной работой. Первой из начальства заглянула в помещение Маргарита Львовна.
-Ты где пропала? Я тебя обыскалась. Давай дуй в палаты и наводи там порядок,- распорядилась «Мегера».
-Львовна, она нам тут здорово помогла, - замолвила за нее словечко Панферова.
-Она не медсестра, а санитарка и у нее другой фронт работы, - настаивала на своем Маргарита Львовна.
-Что тут такое? – зашел следом за старшей медсестрой в помещение и сам начальник госпиталя.
-Да вот, санитарка возомнила из себя медицинскую сестру и лезет, куда не следует, - пояснила ситуацию Львовна.
-Товарищ военврач первого ранга, девушка все правильно делает. У нее есть навыки. Может, вы ее к нам в медсестры переведете? - не побоялась вступиться за новенькую Панферова.
-Я на втором курсе медицинского института училась. Перевязки и уколы делать могу, - произнесла в свое оправдание Екатерина.
-Я помню, что ты говорила, - задумался Павлов.