– Ты начала со дня, когда я сделал тебе предложение. Я помню, ты была тогда очень взволнованная, я ещё тогда заподозрил что-то неладное. Что произошло в тот вечер? – он берёт мои руки в свои, но теперь его тепло не согревает, а обжигает кожу.
– Дэн, я… – за секунду я пытаюсь придумать ложь, которая даст мне ещё немного времени, чтобы разобраться. У меня всего пара мгновений, чтобы выйти из ситуации, не дать ему повода усомниться в моих словах. Паника накрывает меня удушливой волной. – Я наврала!
– О чём? – его брови сходятся на переносице.
Нет! Нет! Нет! Только не эта тема! Вика, такими вещами не шутят!
Здравая мысль простреливает моё сознание, но обратного пути нет. Слова срываются с губ сами собой.
– Про тест, – добавляю, противный привкус во рту. – На самом деле он не был ложным…
– Ты беременна? – в его взгляде мелькает что-то, похожее на надежду, смешанную с изумлением.
Я машу головой из стороны в сторону, не в силах произнести вслух то, что собиралась. Пусть сам додумает… Время останавливается, а вместе с ним и моё дыхание. Что я наделала?
– О боже мой, ты… ты его…
Я соглашаюсь, выдавливая из себя слёзы, хоть плачу не от потери гипотетического ребёнка, а от осознания собственной ошибки. Я запуталась, погрязла с головой в бесконечных интригах и тайнах, без которых братья Куртовы, судя по всему, не могут жить.
– Иди сюда! – Дэн притягивает меня к себе, полностью поглощённый новостью. Его руки, которые раньше казались тёплыми, теперь лишь механически скользят вдоль моего позвоночника. Я вздрагиваю – не от мурашек, а от внутреннего отторжения, которое приходится скрывать. Он гладит меня по голове, просит прощение за то, что не сумел распознать причину моей боли, хоть и заметил перемену в настроении. Его губы – мягкие, почти благоговейные – касаются моих висков, лба, щёк, словно пытаясь исцелить невидимые раны.
Которые сам же и нанёс.
Он уносит меня в спальню и укладывает, как хрупкую драгоценность, на прохладные простыни и накрывает одеялом.
Перед глазами, как выжженное клеймо, стоят эти проклятые запонки – соитие луны и солнца, запечатлённое в серебре, от которых я бежала всю свою жизнь. Символ, который всегда будет отбрасывать удушающую тень на мою жизнь, загораживать будущее, о котором я так отчаянно мечтаю, напоминать о том, кто я и на какое мрачное наследство обречена с рождения.
Дэн, ошибочно решив, что я уснула, оставляет меня наедине с моими демонами. Сквозь полуопущенные ресницы я наблюдаю, как он тихо перемещается по квартире, звук его шагов затихает за дверью кабинета. Как только защёлкивается замок, я, словно преступница, тянусь к телефону. Пальцы, охваченные предательской дрожью, набирают короткое сообщение:
«Мне нужны доказательства»
Ответ приходит с молниеносной скоростью.
«Они у тебя будут»
Я закрываю глаза и почти мгновенно проваливаюсь в сон – что странно, ведь скорее всего завтра я потеряю свою жизнь окончательно. Мой шаткий мир снова рушится, беспощадно превращаясь в мелкий песок, который неумолимо просачивается сквозь пальцы и разлетается по ветру.
Кузнецова, это снова происходит, Куртовы уничтожают тебя в пепел.
Глава 16. Истина не щадит никого
Стас.
– Вика, это очень опасно!
Битый час я пытаюсь убедить рыжую бестию, что не могу взять её с собой на операцию в качестве второго шпиона, но упрямый блеск в её изумрудных глазах не оставляет сомнений – она не отступит.
– Я не поверю никаким видео или фото, только если увижу своими глазами! – со стальной решимостью отрезает она.
– Кузнецова, ты хоть понимаешь, что это за люди? – меня охватывает почти первобытный страх за неё, разливающийся холодом по венам.
– Да! И я еду с тобой!
В день, когда я всё же решил отступить, поняв, что не смогу до неё достучаться, она внезапно потребовала доказательств. Это могло означать лишь одно – Дэн прокололся. Мой идеальный брат, безупречный наёмник, лучший стратег клана – допустил ошибку. Как и тогда, когда изображал меня. Тяжело быть Стасом Куртовым, но ещё тяжелее глубоко увязнуть в мафии, продолжая играть роль добропорядочного клерка, ведущего размеренную жизнь обывателя.
Неоспоримым доказательством причастности моего брата к клану Арула стали бы фотографии со встречи Дэна с местной группировкой по распространению наркотиков. Однако и здесь всё было неоднозначно – никто уже не передаёт пакеты с белым порошком и не общается фразами в стиле плохого клише: «Сначала деньги – потом товар». Сделка по передаче товара должна произойти на одном из функционирующих торговых складов. Люди Арула в фургонах своего бренда отгружают партию элитного алкоголя. По документам это лимитированная коллекция, поэтому именно это наименование вряд ли вы встретите на полках магазинов. Алкоголь отгрузят на склад, после чего его распределят по специализированным магазинам. И здесь всё будет чисто: магазины реальные и работают в белую, они и правда получат товар с данного склада; наименование и количество совпадут как в аптеке.
Так в чём же подвох, спросите вы?
– Пообещай, что будешь слушаться меня, и если я скажу бежать или стрелять, то так и сделаешь, – сдаваясь, начинаю инструктировать Кузнечика.
– Обещаю, – фыркает рыжая и обходит автомобиль, чтобы сесть на соседнее сиденье. Солнечные лучи на мгновение вспыхивают в её медных волосах, создавая иллюзию нимба над упрямой головой.
– Это очень плохая идея, – бубню себе под нос, заводя двигатель. Тревога волнами накатывает на меня, заставляя крепче сжимать руль.
– Всё, что связано с тобой – плохая идея. – режет она беспощадно, продолжая демонстрировать всем своим видом ледяную неприступность.
– Что тебя заставило передумать? – осторожно интересуюсь я, бросая на неё косой взгляд.
– Не твоё дело! – ответ подобен хлопку двери перед носом.
– Ты что-то заметила? Обнаружила?
– Нет, Стас, давай в тишине поедем. То, что я решила проверить Дэна, не значит, что я доверяю тебе. Просто покажи мне, что у тебя есть, и разойдёмся!
Я замолкаю, понимая, что ей явно не до выяснения отношений, а мне необходимо сконцентрироваться на обеспечении её безопасности. Мы подъезжаем к высокому холму, откуда должно быть хорошо видно склад. На улице раннее утро, лёгкий туман окутал окрестности, превращая контуры зданий в размытые силуэты.
Оставляем машину и поднимаемся в гору, ближе к вершине нам приходится ползти, чтобы оставаться незамеченными. На Вике обтягивающий спортивный костюм тёмно-зелёного оттенка, подчёркивающий каждый изгиб её тела. И будь я проклят, если не смогу больше прикоснуться к ней никогда. Она обязана меня простить, иначе рискую сойти с ума или уйти в монастырь, потому что я не вижу смысла дальше существовать как мужчина без возможности любить и трахать её. Эта мысль пронзает меня острой безысходностью, вызывая физическую боль где-то в районе сердца.
– Стой, – тихо останавливаю её. – Дальше будет опасно.
По моим расчётам товар должны привезти примерно через двадцать минут. Пока у склада ни души, и мы погружаемся в тишину, оставаясь в засаде. Утренняя прохлада пробирается под одежду, но адреналин, пульсирующий в крови, не даёт почувствовать дискомфорт.
Вика просто смотрит на склад, не сводя глаз. Её волосы собраны в высокий хвост и заплетены в длинную косу. Она скучающе лежит на холодной траве, уложив подбородок на сложенные руки. Лицо ничего не выражает, будто для неё эта ситуация – обычное дело. Но я замечаю, как мелко подрагивают её пальцы, она пытается быть неприступной, защитить сое сердце под маской безразличия.
– Ты когда-нибудь сможешь меня простить? – тихо спрашиваю я, не в силах выносить её отчуждение.
– Зачем тебе моё прощение, Стас? – усмехается она, даже не удостоив меня взглядом.
– Разве это не очевидно?
– Чтобы трахнуть? – с горькой иронией бросает Вика, наконец поворачивая ко мне лицо. В её глазах мелькает боль, которую она тут же прячет за образом холодной и жестокой стервы. – Ты ведь именно это планируешь сделать, правда? Забрать у брата любимую игрушку? Доказать, что никто ничего не смеет у тебя отнимать?
– Это не так!
Внутри меня вспыхивает раздражение. Она слишком дорога мне, чтобы позволять ей думать подобное. Я люблю её не как трофей, а всем сердцем, всей своей проклятой душой.
– Именно так, – отрезает она и снова отводит взгляд. – Вы оба играете со мной как с призом. Это не любовь.
Я замолкаю, осознавая всю бессмысленность дальнейших оправданий. Она права: мы оба виноваты перед ней. Мы слишком увлеклись собственной игрой, не заметив, как сломали единственного по-настоящему важного человека в нашей жизни.
Меня раздражает, что, будучи такими разными с Дэном, мы всё равно умудрились влюбиться в одну девушку. Может быть, мы подсознательно искали в ней то тепло и ту нежность, которые когда-то заложила в нас мама? Говорят, мужчины всегда ищут женщин, похожих на матерей. Вот и результат – трагическая ирония судьбы.
Я вглядываюсь в горизонт и замечаю приближающийся к складу фургон.
– Едут! Пригнись ниже! – шепчу я, заставляя Вику прижаться лицом к земле. Сейчас нельзя рисковать: сначала эти люди должны убедиться, что территория чиста.
Из фургона выходят несколько мужчин. Оружия не видно, но сомнений нет: эти парни заряжены до зубов. Они расходятся по периметру склада для проверки местности. Через несколько минут на дороге появляется тёмный внедорожник, автомобиль плавно останавливается возле склада, и из него выходит никто иной, как мой чёртов брат.
– Представление начинается, – тихо говорю я Кузнечику, позволяя ей немного приподнять голову.
В моём голосе нет ни капли веселья или злорадства. Напротив, я подавлен и разочарован, честно говоря, был бы рад ошибиться в Дэне хоть раз.
Протягиваю Вике военный бинокль, чтобы она могла лучше рассмотреть происходящее.
– Люди Арула привезли товар. Но даже если сейчас сюда нагрянут оперативники, они ничего, кроме ящиков с алкоголем, не найдут. Конечно, это не способствует развитию здорового образа жизни общества, но за это не посадишь на двадцать лет, – поясняю я негромко, пока Вика молча наблюдает за тем, как Дэн что-то обсуждает с работником склада. Тем временем амбалы Арула быстро и чётко разгружают фургон.