– Они отгружают пять наименований: красные и белые вина, два вида коньяка и бренди. Всё абсолютно законно и прозрачно. Вот только марку Chateau de Luar ты не найдёшь ни в одном обычном магазине.
– Потому что это лимитированная коллекция? – спрашивает она задумчиво, но без всякой вопросительной интонации.
– Да. Её моментально разбирают после поступления на прилавки. И самое интересное: стоит она далеко не как элитный алкоголь – скорее, как обычное рядовое пойло.
Вика отрывается от бинокля и вопросительно смотрит на меня:
– Стас, я не понимаю… К чему вся эта лекция по логистике?
– К тому, что об этой марке почти никто не знает. Бутылки мгновенно выкупаются из магазинов дилерами Арула – именно так происходит передача наркотиков распространителям.
Она убирает бинокль и опускает глаза, её лицо становится сосредоточенным и напряжённым. Я выдерживаю паузу и продолжаю:
– В этих бутылках вовсе не бренди или коньяк. Там растворённый кокаин. Они выпаривают жидкость и получают чистый продукт, который затем фасуют и спокойно распространяют.
– А все денежные расчёты проходят в крипто валюте, поэтому практически невозможно отследить финансовый след… – тихо заканчивает за меня Вика.
– Да… – удивлённо подтверждаю я, поражённый её проницательностью.
На её лице нет удивления или шока – лишь горькое разочарование, словно она давно обо всём догадывалась и теперь получила окончательное подтверждение своих подозрений. Даже появление Дэна среди этих преступников не вызвало у неё ни малейшего удивления.
Холодок тревоги пробегает по моей спине:
– Нам пора уходить… – осторожно говорю я и мягко касаюсь её плеча. Под пальцами чувствую напряжение её тела и понимаю: ей больно не столько от предательства Дэна или моего участия во всём этом кошмаре. Больнее всего осознавать собственную слепоту и наивность по отношению к нам обоим.
Вика никак не реагирует – просто смотрит вниз, туда, где разгружают ящики с алкоголем, и молчит. Без бинокля невозможно разглядеть лиц, но ей это и не нужно: она уже увидела своего будущего мужа там, где его быть не должно. Он же успешный архитектор, а не грёбаный гангстер… Что ему понадобилось на этом складе? Ответ очевиден и болезненно прост.
Я бросаю осторожный взгляд на Кузнечика: её лицо побледнело, губы плотно сжаты в тонкую линию. Кажется, сейчас она изо всех сил пытается сохранить самообладание, удержаться от крика или слёз. Её хрупкая фигура выглядит потерянной на фоне бескрайнего неба, которое постепенно проясняется и нехотя пропускает нетерпеливые солнечные лучи к земле.
Наконец Вика словно приходит в себя, резко вздыхает и кивает мне, давая знак уходить. Мы осторожно спускаемся с холма и быстрым шагом направляемся к машине. Я напряжённо оглядываюсь по сторонам, пытаясь оценить обстановку. Кажется, всё тихо, но сердце продолжает биться тревожно и часто.
Сажусь за руль и завожу мотор. Машина мягко трогается с места, оставляя позади склад и его зловещие огни. За всю дорогу Вика не проронила ни слова – просто смотрела в окно, убивая меня своим молчанием. Её безмолвная отстранённость ранит сильнее любых обвинений.
На светофоре я останавливаюсь и снова пытаюсь заговорить:
– Извини… – начинаю я несмело, хриплым, сдавленным голосом. – Я не этого добивался, правда. Он ведь мой брат, я не хотел ничего разрушать… Точнее хотел, но не такой ценой.
Я пытаюсь объяснить ей своё поведение. Так сильно желал доказать ей, что она ошибается в Дэне, что не заметил, как сам втянулся в нелепое соперничество за её внимание. Говорят, в любви как на войне – все средства хороши, но я так не считаю. Она не выигрыш, только ей решать, кто из нас достоин её сердца.
– Господи, как же я устала… – тихо произносит Вика, отрываясь от окна и откидывая голову на подголовник. Её бледная кожа контрастирует с пламенным оттенком волос, по щекам медленно текут слёзы из-под плотно сжатых век.
Я чувствую себя беспомощным свидетелем её боли. Внутри меня всё переворачивается от понимания: именно я сделал это, самолично заставил её плакать, хоть и преследовал исключительно благие цели.
Истина не щадит никого.
– Я одного не понимаю… Зачем ему это? – произношу вслух вопрос, который никак не даёт мне покоя.
– Давай спросим у него самого, – меланхолично отвечает Вика. Её голос звучит тихо, почти без эмоций. – Или ты собираешься и дальше прятаться от брата?
– Нет. Я должен был поговорить с ним сразу после возвращения в город. Но я не хотел, чтобы ты обо всём узнала последней.
– Как благородно! – фыркает она с горьким сарказмом.
– Кузнечик…
– Стас, даже не начинай!
За окном автомобиля мелькает пробуждающийся город – бесконечные улицы с тусклыми фонарями, которые вот-вот потухнут, и редкие прохожие, кутающиеся в пальто и проклинающие ранний подъём. Все они выглядят уставшими, недовольными, погружёнными в свои мысли. Никто не счастлив в этот час, но вряд ли кто-то из них может похвастаться большей болью, чем мы с Викой, окончательно уничтоженные собственными ошибками и поступками тех, кого любим.
Она сидит рядом, неподвижно глядя в окно, словно пытается раствориться в сером пейзаже за стеклом. Её лицо бледное, взгляд пустой. Я знаю, о чём она думает, но слова бессильны, поэтому крепче сжимаю руль, чувствуя, как напряжение накатывает новой волной.
Машина плавно сворачивает на пустую улицу. Впереди только дорога и туман, скрывающий горизонт.
Глава 17. Три правды – одна ложь
Денис.
– Гриш, я не думаю, что это лучшее решение для места, где каждый день будет проходить сотня людей. Ты представляешь, что станет с полом после проведения одного концерта?
Я сижу на поздней встрече со своей командой и обсуждаю проект огромной концертной площадки «Идол». Креатива моей команде не занимать, но вот про практичность они часто забывают. За панорамными окнами сорокового этажа мерцают огни ночной Москвы, а в просторном кабинете со стильным дизайном не умолкают разговоры и обсуждения под неприлично дорогой кофе купленное в кофейне на этаже.
– Я подобрала материалы, которые используются как раз для таких помещений, и там есть именно такой керамогранит, как предлагает Гриша. Думаю, мы можем это реализовать, – в защиту говорит Рима, младший архитектор.
– Ладно, давайте оформлять и отправлять инвесторам. Макет у нас готов?
– Да, завтра заберу последнюю башню, – радостно отзывается Рима.
– Проверьте аккумулятор предварительно, чтобы всё работало как часы, – лишний раз напоминаю им, так как в прошлый раз никто не подумал проверить заряд, и макет остался без подсветки.
Уставший после насыщенного событиями дня, я приезжаю домой. Кости ломит от усталости – стыдно признаться, но в таком режиме очень сложно быть активным ещё и в постели. Уже несколько дней у нас с Викой не было секса. Она не проявляет инициативу, и я, благодарно выдохнув, заваливаюсь спать. Но сколько это ещё продлится? И не звоночек ли это к тому, что она меня больше не хочет?
Проклятье, нужно брать себя в руки. Осталось совсем немного – сделка с Арулой вот-вот свершится, и я смогу наконец-то вздохнуть полной грудью.
Я вхожу в квартиру, в гостиной горит вечерняя подсветка.
– Малыш, я дома, – сообщаю о своём появлении и сразу избавляюсь от пальто и пиджака.
Прохожу вглубь, на ходу закатывая рукава рубашки. Замечаю изящный силуэт – Вика сидит в длинной белой футболке и легинсах, волосы мокрые, видимо, после душа. Надеюсь увидеть счастливую улыбку, но сталкиваюсь с холодным безразличным профилем. Она лишь на мгновение бросает на меня незаинтересованный взгляд и снова переводит его на бокал с вином.
– Привет, занималась йогой? – задаю безопасный вопрос, делая вид, что не заметил её настроения.
– Нет.
Понятно, вечер будет сложным.
– Что-то случилось? – аккуратно интересуюсь, заходя с другой стороны высокого стола, чтобы оказаться ровно напротив неё.
– Да так, – она тянется к открытой бутылке и снова наполняет бокал. – Съездила сегодня за город?
– За город? Новый объект? – я точно знаю, что дело не в работе, но всё же продолжаю игру в слепого парня.
– Не у меня, – она одаривает меня снисходительной, ядовитой улыбкой и снова вливает в себя кровавую жидкость. – А у тебя как день прошёл?
– Эм, неплохо, согласовали проект «Идол». Помнишь, я тебе рассказывал про концертную площадку, которую хотят построить на западе Москвы, – честно делюсь рабочей информацией, которая является чистой правдой.
Я ей не вру. Почти.
– Помню. И всё?
– Что – всё?
– Только это успел ты сегодня сделать? Согласовать проект?
– Хочешь проверить мою продуктивность? – усмехаюсь, хотя сам себя чувствую, как в фильме «Мистер и Миссис Смит». Кажется, ещё секунда – и мы наставим друг на друга автоматы.
– Хочу, чтобы ты начал говорить правду, – а вот и её оружие. Теперь она требовательно смотрит мне прямо в глаза – с вызовом, с животной яростью.
– С чего ты взяла, что я вру? – невозмутимо усмехаюсь. – Я и правда был на встрече с командой.
– Дэн, я всё знаю, – устало заявляет она, ни на йоту, не поверив моей игре.
Что бы она дальше ни сказала, у меня на всё есть подготовленные ответы. Вот только проблема в том: смогу ли я соврать ей, глядя в глаза?
– Я не понимаю, о чём ты говоришь, поэтому давай перестанем говорить загадками, – спокойно отвечаю я, усаживаясь на барный стул напротив неё. Снимаю один бокал, подвешенный над столом, и замечаю, что их остаётся три, а не четыре, как должно быть.
– Не хочешь загадок? – в голосе чувствуется раздражение. – Что ж, я начну. Кто ты, Денис Андреевич Куртов? Успешный архитектор, который стремительно поднялся по карьерной лестнице до топ-менеджера крупного бюро, или всё же член преступной группировки, которая перевозит наркотики в алкоголе, после чего выпаривает его и распространяет на улице под твоим чутким руководством?
Беззвучный взрыв. Невидимые осколки. Необратимые последствия.