После обеда, когда солнце уже не такое безжалостное, я, как правило, возвращаюсь к работе, а затем вместе с Фениксом иду на пляж рисовать. Работа архитектором предполагает не так много творчества и свободы, как мне хотелось бы – редко приходят запросы на смелые или поистине оригинальные проекты. Чаще всего это базовые объекты, требования и инфраструктура которых ограничивают возможность для творчества. Поэтому я рисую! Рисую океан, когда он меняет цвет от бирюзового до тёмно-синего, Феникса, когда он гоняется за волнами, Лукас, когда тот читает, прислонившись к скале или что-то мастерит во дворе. Рисую людей, гуляющих по пляжу, наш дом, возвышающийся над всем городом, словно маяк среди терракотовых крыш.
С недавних пор это маленькое хобби стало приносить мне небольшой заработок. Мы с Лукасом как-то гуляли по городу и забрели в уютный книжный магазин, где пахло старой бумагой и лавандой. Пока он выбирал книгу, я разговорилась с девушкой по имени Анна – она занималась социальными сетями магазина и была русской. Я, собственно, потому и начала диалог, услышав родную речь среди португальского щебета.
Анна помогает владелице сделать это место одним из главных пунктов путеводителя по Эрисейре, потому что для туристов это выглядит как что-то действительно интересное, атмосферное – место, которое погружает в другую реальность. Я очень хорошо понимала, о чём она говорит, ведь сама не была местной. Для меня уклад жизни в этом городе стал открытием, а не обыденностью, как для тех, кто родился здесь.
Слово за слово – и вот Анна уже знакомит меня с владелицей, и мы договариваемся о продаже моих картин в магазине. Анна почти пищит от восторга и начинает закидывать нас идеями, как это можно преподнести для туристов. Её энтузиазм заразителен – глаза горят, руки активно жестикулируют, помогая донести свои идеи.
Пару раз в сезон Анна организовывает мероприятие, где туристы могут пообщаться со мной, получить автограф на картину. Здесь всегда присутствуют еда и напитки, которые предоставляет соседнее кафе – оно расширяет свою террасу до входа в книжный магазин, таким образом превращая всё это в многофункциональную зону отдыха: хочешь – читай прямо в магазине, пей кофе, слушай музыку или общайся с художником, чья картина будет висеть у тебя в гостиной.
Разве не прекрасно?
***
Я неспешным шагом подхожу к своему любимому месту на диком пляже. Об этом уголке знают только местные, поэтому сейчас здесь всего пара человек. Солнце постепенно отдаёт бразды правления вечерней прохладе и лениво прячется за горизонт, расплываясь золотистыми полосами по водной глади.
Расстилаю льняное покрывало с кисточками, раскладываю принадлежности для рисования и с лёгким стоном удовольствия погружаю босые ноги в ещё тёплый песок.
Простое действие, а столько наслаждения.
Свежий морской воздух наполняет лёгкие и ласково треплет мои спутавшиеся волосы, которые я уже давно не укладываю, позволяя им рассыпаться естественными упругими волнами.
После серии картин, где я запечатлела самые счастливые моменты своей жизни под жарким солнцем, мне захотелось поиграть с тенями и создать несколько полотен с красотой португальского вечера. Первым станет этот потрясающий закат.
Я затачиваю карандаш и принимаюсь за работу. Хотя какая это работа – это любовь. Настоящая, бескорыстная, без боли и страдания. Исцеляющая любовь.
Грифель неспешно наполняет пористую поверхность молочного полотна, переплетаясь линиями и рождая на бумаге эскиз, который и близко пока не передаёт красоты происходящего перед моими глазами.
– А мой портрет нарисуешь?
Слышу я за спиной и чувствую, как немеют конечности.
Вот он – момент, которого я ждала первые три года после того, как сбежала из Москвы. Ждала, затаив дыхание, в страхе, что мой хрупкий мир снова рассыплется, как песчаный замок от лёгкой волны. Этот голос я узнаю, даже если он будет звучать среди тысячи других. Он останавливает дыхание, ставит на паузу весь внешний мир, заставляя всё моё внимание сузиться до его терпкого баритона.
Набираю воздух, дышу глубоко, чтобы успокоить нервы и усмирить пульсацию в груди.
Вижу его боковым зрением, но не решаюсь поднять глаза. Продолжаю смотреть на полотно, пытаясь предугадать дальнейшее развитие событий.
– Как ты меня нашёл? – откладываю карандаш и начинаю снимать лист с мольберта.
– Ты забыла, что я компьютерный гений? – нескромно хмыкает он и плюхается рядом на покрывало, заметив, что я не собираюсь встречаться с ним глазами. – Как долго ты планировала скрываться от меня?
– Я не скрывалась. Кажется, мы всё обсудили и решили пойти разными путями.
– Ты решила, – отрезает он, продолжая наблюдать за тем, как солнце постепенно утопает в шёлковых волнах.
– А вы приняли моё решение, – говорю быстро, запихивая мини-мольберт и тубус в сумку. – Ты зря приехал, ничего не изменилось. – Встаю и тяну покрывало, давая понять Стасу, чтобы катился отсюда.
Он тоже встаёт и наблюдает за тем, как я нервно скручиваю льняную ткань. Меня колотит от злости и страха.
– Вика… а точнее Кэсс, Кассандра Дельмар, верно?
Я резко вскидываю голову и впиваюсь недовольным взглядом.
Дьявол! Он ничуть не подурнел, только стал ещё мужественнее – едва заметные мимические морщинки придали ему больше статуса, а тёмная щетина добавила сексуальности. Стас стоит в лёгких бежевых брюках, босой, с расстёгнутой рубашкой до середины груди, на шее пара цепочек в стиле бохо. Он выглядит так, будто не я здесь живу уже четвёртый год, а он.
Солёный ветер треплет его тёмные волосы, и я ловлю себя на том, что помню их текстуру под пальцами.
– Чего ты хочешь?
Он снова улыбается, качая головой.
– Ничего не изменилось, Кузнечик. Я всё ещё хочу тебя, как и всегда.
– С чего вдруг сейчас? У меня новая жизнь, и тебе нет в ней места.
– Уверена?
– Да, Стас, я уже давно… – хочу сказать, что давно забыла его, научилась жить без всей этой больной любви, безумной тяги и срывающей крышу страсти, но он обрывает меня.
– Сколько?
– Что?
– Сколько, Вика? Сколько ты собиралась скрывать его от меня?
О нет, он знает.
Сердце проваливается куда-то в желудок, во рту пересыхает.
– Я не понимаю, о чём ты говоришь…
– Я искал тебя несколько лет, – начинает Стас, игнорируя мою попытку избежать острой темы. – А когда нашёл, выяснил, что ты сбежала от меня с небольшим секретом под сердцем.
– Стас, ты здесь ни при чём.
– Ему шесть лет, Вика! Я точно знаю, что при чём!
Я обнимаю себя руками в защитной позе, слёзы царапают горло и рвутся из глаз неуправляемым потоком. Вечерний бриз становится холоднее, пробирает до костей.
Хотела ли я рассказать ему? Конечно, хотела. Но я чётко решила, что никого из братьев Куртовых больше не будет в моей жизни, и мне казалось, я имела право родить ребёнка в одиночестве, единолично решать его судьбу.
– Я бы оставил тебя, клянусь, – голос Стаса становится хриплым. – Наступил бы себе на горло, захлебнулся бы ревностью, зная, что ты счастлива с другим мужчиной, но отпустил бы. Но ты не вышла замуж, не стала встречаться с другим. Ты родила ребёнка! Моего ребёнка, Вика! Ты думала, я останусь в стороне?
– Лукас не… он не твой сын.
– Хватит, Вика, я знаю, что ты врёшь, только не понимаю – ради чего?
– Стас… – Я закрываю глаза, щёки становятся мокрыми от слёз. – Я построила свою жизнь заново, без вас, без тебя. По крупицам собирала своё сердце, пыталась вновь найти себя прежнюю, зажечь затухшее пламя и обрести покой. У меня только начало получаться, я наконец-то поняла, что такое настоящее счастье. Но тут врываешься ты и пытаешься снова всё разрушить!
– Я не собираюсь ничего рушить.
– Ты по-другому не умеешь…
– Раньше не умел. На этот раз я лишь хочу участвовать в жизни сына.
– Да, как ты себе это представляешь? – почти кричу ему в лицо, задыхаясь от накатившего чувства безысходности и страха, что моя жизнь вот-вот рассыплется.
– Давай начнём со знакомства.
Глава 30. Случайностей не бывает
Стас.
Три года. Я продержался ровно три года. Строил бизнес, зализывал раны, налаживал отношения с братом. О Вике мы с Дэном поговорили один раз, по-мужски. Пришли к соглашению – не искать её и отпустить. Она сделала свой выбор, и мы должны его уважать.
И я уважал, клянусь. Каждый день боролся с желанием найти её и хотя бы тайком понаблюдать. Она бы это точно не оценила – ведь именно из-за таких поступков всё и сломалось. Каждый день я закрывал ноутбук и позволял ей уходить от меня всё дальше, скрываться всё лучше. Три года я мучился, воевал с самим собой и, кажется, почти забыл.
Но всего одно незначительное событие полностью перечеркнуло все мои старания.
Я нашёл её портрет.
К тому времени отношения с Дэном значительно потеплели – мы, кажется, наконец-то успокоились и перестали друг друга бесить. Когда ко мне в компанию обратилась строительная фирма с запросом на разработку приложения для автоматизированного просчёта материалов, я сразу подумал о Дэне, который мог бы проконсультировать меня по специфике сферы и помочь в проектировании программы.
Так я и оказался в его квартире. А после – чистая случайность, которая привела к необратимым последствиям.
Потому что случайностей не бывает.
У меня садился телефон, и Дэн отправил меня в свой кабинет воспользоваться зарядкой. На рабочем столе ничего подходящего не оказалось, а в ящиках я нашёл кое-что поинтереснее.
Я нашёл её. Множество портретов моего Кузнечика – от лёгких набросков до прорисованных до мельчайших деталей шедевров. Каждая линия хранила память о её красоте.
Только человек, который по-настоящему любит, мог так точно передать её образ. В этот момент я впервые так сильно приревновал Вику к брату. Стало так больно от осознания, что он умеет рисовать, а я нет. Что они всегда были на одной волне, а я лишь отвлекал её от парня, который всегда подходил ей больше, чем я.