― И как вы наказали Дамира? Не похоже на то, что он страдает. ― я спросил это не из любопытства, а чтобы, наконец-то, докопаться до истины, из-за которой я и влез во всё это дерьмо.
― Не переживай. Если Дамир ещё не получил своё, значит, скоро получит, недолго осталось, ― оскалился Богдан и резко изменился в лице, прислушиваясь к шагам в коридоре.
― Дерьмо! Кажется, сюда идут! ― он бросился к одной из девушек и ввёл ей антидот.
Я выдернул микро-флешку, спрятал её во рту и подлетел ко второй девице, усаживая её на себя и вставляя шприц в шею.
― Что-о… ― она начала медленно приходить в себя, пытаясь сфокусировать на мне взгляд.
― Да, детка, вот так, не отключайся! ― произнёс я похотливым голосом вставляя в её дырку свой стояк без всякого на то желания.
Девка Дамира уже пришла в себя и вовсю обслуживает его член.
Я оцениваю помещение, но исправлять что-то уже поздно: в кабинет ввалился Дамир с двумя охранниками.
― Какого хера вы тут забыли? ― заорал он. ― А ну выметайтесь!
Девчонка подо мной стонет как по заказу, хотя, уверен, никакого удовольствия не получает, скорее всего, это уже у неё выработано на подкорке ― стонать в любом состоянии.
― Чувак, не обламывай кайф, ― лениво протянул Богдан, развалившись на кожаном диване.
― Я сказал: проваливайте, пока я вас тут не порешал, долбоёбы! Это мой кабинет! ― взорвался Дамир, но, кажется, ничего не заподозрил.
Затем он кивнул охранникам, которые грубо снимают девушек и выкидывают их в коридор. Один из амбалов возвращается за мной, но я поднимаю руки в побеждённом жесте.
― Спокойно, мужики, я сам. ― я вышел из комнаты, не переставая демонстрировать тупую улыбку мажора, для которого всё происходящее просто игра.
Богдана поднял второй громила и вытолкнул в коридор.
― Полегче! ― кривится он, еле удерживаясь на ногах.
― Валите отсюда! ― напоследок выкрикнул Дамир и захлопнул кабинет, оставив нас и полуживых девушек на полу.
Изобразив из себя озабоченных придурков, мы спустились вниз на вечеринку и незаметно свалили оттуда, убедившись, что никому до нас нет никакого дела.
― Так какую роль играет Дамир в вашей схеме? ― снова задал я вопрос напарнику, пока мы идём до его припаркованной машины и моего мотоцикла.
― Куртов, ты задаёшь слишком много вопросов. Выполняй приказы и не лезь не в своё дело. ― он обогнал меня, желая побыстрее скрыться и не отвечать.
― А брата моего вы в живых оставили тоже из-за какой-то отложенной мести?
Богдан резко останавливается: видимо, я копаю в нужном направлении.
― При чём здесь твой брат?
― Он ведь вас тоже предал? Разве нет? ― напирал я.
― Он не уходил в конкурирующий клан, а захотел выйти из бизнеса. Костенко принял его уход, ― ровно произносит Богдан, но я чую, как он аккуратно подбирает слова, боясь сболтнуть лишнего.
― Да, только предварительно вы решили убить нашу мать, чтобы напомнить, кто здесь главный, верно? О таком наказании ты говорил? ― я вывалил на него свои подозрения в надежде, что он проколется.
― Куртов! Ты боевиков пересмотрел? Элен умерла от приступа эпилепсии, мы тут ни при чём.
― Ого, знаешь, как звали мою маму, да ещё и от чего она умерла? ― я делаю шаг к Богдану и нащупываю под курткой пистолет.
― Она была женой Миронова, кто не знал…
― Никто! ― я наставил на него пушку в полной готовности убить. ― Кто это сделал, Богдан?
― Ты с ума сошёл? Куртов, опусти ствол, иначе очень сильно пожалеешь!
― КТО. УБИЛ. МОЮ. МАТЬ? ― задаю ещё раз вопрос, выделяя каждое слово.
― Ты не жилец, Куртов, я тебя предупредил!
Богдан резко дёрнулся, но не успел достать ствол: две пули пресекли его движение, оглушая меня. Он ошеломлённо опустил взгляд на свою грудь, которая мгновенно окрасилась в бордовый цвет. Я не стрелял. Я НЕ СТРЕЛЯЛ! Прячу пистолет и срываюсь к нему, успеваю словить его, но тяжёлое тело напарника тут же валит меня на землю. Богдан задыхается, его правая рука придерживает пулевое ранение. Он пытается что-то сказать, но время на исходе.
― Нет! Ты не можешь сейчас умереть! ― я начал трясти его. ― Кто? Кто убил мою мать?
Адреналин ударил мне в голову: я впервые вижу, как при мне застрелили человека, каким бы я ни был подготовленным к бандитским разборкам. До этого момента мне удавалось обходиться без смертей своих людей или врагов.
― Я подстрелил одного! За ними!
Со стороны дома Дамира доносились голоса, и я понимал, что у меня есть всего несколько секунд, чтобы смыться. Чувствую, как тело Богдана тяжелеет, взгляд становится пустым и застывает на одной точке. Он мёртв.
― Проклятье!
Срываюсь к кустам, запрыгиваю на мотоцикл и давлю на газ. В спину свистят пули, но мне удаётся скрыться без единой царапины. Удачливый я ублюдок, однако.
Сердце колотится, будто я перебрал с запрещёнными веществами. Я был так близок к разгадке, но ещё ближе к смерти. Безжизненное лицо Богдана до сих пор стоит у меня перед глазами, ведь к этому невозможно привыкнуть. Я не считал его другом: он был одним из тех, кто замешан в смерти моей матери, а возможно, и вовсе был исполнителем приговора. Но я не знал этого наверняка, и его мгновенная смерть повергла меня в лютый ужас. Он был правой рукой Костенко, работал на него несколько лет и участвовал во множестве опасных операций, а погиб от двух шальных пуль, потому что мы недостаточно быстро скрылись с места преступления.
Что это? Карма?
Я нащупываю языком во рту флешку и думаю только о том, чтобы побыстрее расшифровать скаченные данные и выяснить, что такого хранит Дамир на своём ноутбуке, что Костенко до сих пор позволяет ему жить полной жизнью и работать на Арула.
Глава 28Монстр
Стас
Прошлое
Я ввалился в квартиру и пронесся мимо гостиной, даже не проверив, есть ли кто-то дома, помимо брата.
― Малыш? ― голос Кузнечика остановил меня на полпути. Чёрт возьми, что она тут делает? Не сейчас, только не сейчас!
― Вика? Привет…
― Привет… ― она улыбнулась своей лучезарной улыбкой и подошла ко мне. На ней лёгкий белоснежный сарафан с открытой спиной и юбкой-солнцем ниже колена. Она похожа на принцессу из сказки, со своими яркими пышными волосами, собранными в небрежную косу.
Красавица и чудовище ― вот наша сказка.
Только хэппи-энда нам, скорее всего, не светит. Я только что, по сути, убил человека. Не заставь я Богдана отвечать на мои вопросы именно сейчас, он был бы жив. И что теперь? Мне как ни в чём не бывало обнять её? Заняться красивым сексом и плести всякий несбыточный романтичный бред на ушко?
― Где Денис? — задал я вопрос в надежде, что она пришла не ко мне, а к моему брату за помощью сделать очередной проект по учёбе.
― Его нет. ― Кузнечик расплылась в хитрой улыбке. ― Хотела сделать тебе сюрприз: приготовила романтичный ужин.
Вика кокетливо наматывает прядь на пальчик и вплотную подходит ко мне.
― Кузнечик, давай не сегодня, ― выдавил я. ― Я немного не в настроении, и мне нужно кое-что сделать по своим делам.
― А-а-а… ― её разочарование разбивает моё сердце. ― Но, может, хотя бы поешь?
Я не могу ей отказать: её изумрудные глаза режут мою душу без ножа, поэтому покорно соглашаюсь, прохожу в гостиную, где она красиво накрыла стол.
― Я приготовила свою фирменную лазанью. Дэн попробовал, сказал, что это, цитирую: «Просто улёт!».
― Ну раз Дэн так сказал… ― я криво улыбнулся, потому что упоминание моего брата не очень радует. Хоть он и не проявляет никаких знаков внимания Кузнечику, всё равно бесит, что они проводят так много времени вместе за своими мольбертами.
― Где ты был? Я ждала тебя весь вечер? ― она задала вопрос без упрёка, но с лёгким давлением, понимая, что хорошие парни не приходят домой после полуночи.
― Работал, ― сухо ответил я, уплетая разогретую лазанью.
― Так поздно… ― а вот сейчас упрёк.
― Да, нужно было по делам смотаться на другой конец города, ― отбился я и потянулся к бокалу вина, которое она заботливо нам разлила.
― Ясно. ― Кузнечик опустила глаза на свою тарелку с салатом и глубоко вздохнула. ― Скажи мне честно, ты играл?
― Нет! ― грубо отрезал я, допивая бокал до дна.
― Тогда что? Ты занимаешься чем-то криминальным? Ты же не работаешь где-то конкретно, куда ты мотаешься?
― Вика, не лезь в мои дела! ― алкоголь подобрался к моему мозгу, и я чувствую, как разум затуманивается.
― Стас! Я пытаюсь быть ненавязчивой, не лезть к тебе и принимать все твои увлечения, но это ненормально! Ты не отвечаешь на сообщения, игнорируешь звонки, приходишь ночью и ведёшь себя так, будто тебе плевать на меня!
― Господи… ― я закрыл глаза ладонями: башка раскалывается, а в груди зарождается ярость и дикое желание кому-нибудь врезать. Вино! Алкоголь вступил в реакцию со всей дрянью, что я принимал за день, и запустил необратимый процесс превращения меня в неуравновешенного монстра.
― Стас! Что происходит? Объясни мне, я больше так не могу! ― Вика выходит из себя, продолжает капать на мозги, пробуждая во мне самые отвратительные качества.
Проклятье! Мне нужно выпроводить её и изучить файлы Болотова. Прямо сейчас!
― Стас!
«Элен умерла от эпилепсии».
В голове всплыли слова Богдана. Ублюдок точно что-то знал!
― Стас ты меня слушаешь?
«Мама! Мама, пожалуйста, не молчи!».
Память услужливо подкинула момент, как я нашёл маму мёртвой.
― Куртов, твою мать, посмотри на меня!
― Да, пошла ты! ― я вскакиваю и со злостью переворачиваю стол. Оглушительный звон бьющейся посуды прекратил истерику Кузнечика и до ужаса напугал её. Наконец-то стало тихо. Пугающе тихо. Вика дрожащей рукой проводит вдоль своего платья и опускает взгляд в пол. Я следую за её миниатюрной кистью и во второй раз за несколько часов вижу кровавое пятно на белоснежном хлопке. Первая мысль: «Я, урод, ранил её», ― но быстро осознаю, что это опрокинутое вино, так как сам декантер… Бл*ть!