― Олег, мы сможем выдать смерть сына за несчастный случай, например, автокатастрофу. Никто не задаст лишнего вопроса, и ты избежишь всех тянущихся за этим делом проблем.
Конечно, никто в этой комнате не страдал больше, чем я; никому Стас не был роднее и ближе, чем мне. Его кровь ещё не отмыли, а мы уже обсуждали, как скрыть его смерть. Скрыть! Мы не говорили о том, что ушёл хороший брат, любимый сын; не причитали, как так могло случиться; не сели пить крепкий алкоголь, чтобы унять боль. Мы, словно роботы, сразу начали решать проблемы. Бесчувственные куклы!
И вот сейчас, танцуя с самой прекрасной девушкой в мире, я забылся, расслабился. Её умопомрачительный запах, голая спина, которой я безнаказанно мог касаться, окончательно добили. На эти пару минут я совсем забыл, что обманываю её, что она танцует не со мной, смотрит влюблёнными глазами не на меня, а на Стаса, любит его. Чёрт возьми, как же легко потеряться в этой новой реальности! Я не горжусь тем, что сделал. Каждый день я порывался всё ей рассказать, валяться в ногах, молить о прощении, но каждый раз, видя её, эгоистично пользовался положением, целовал, обнимал, трахал. Как последняя тварь! И как бы я себя ни убеждал, что так поступил бы мой брат, делал я это для себя, потому что хотел её. Хотел слишком сильно, чтобы отказаться от этого и подумать о последствиях.
Она раскрыла меня, а я даже не понял, где прокололся. Назвал её «Викой»? Не использовал странное прозвище «Кузнечик»? Нет, она поменялась, когда я сказал, что мне нравится её татуировка. Татуировка дракона. Как же она сексуально смотрелась на её сливочном теле! Я хотел облизать каждый сантиметр её кожи и пройтись поцелуями по этому дерзкому рисунку! Я любил азиатское искусство и символы, особенно в татуировках. У меня у самого была пара, которые я мастерски скрыл под повязкой и пластырями, пока изображал брата.
А Стас татуировки не любил. Вот он, мой нелепый прокол. Я знал о своём брате гораздо больше неё, но так глупо облажался, хотя это было уже неважно. Она должна была узнать, а мне нужно всё исправить. Я мчусь за ней, наплевав на обещание отчиму доиграть роль Стаса до конца вечера. Она даже не захватила одежду в гардеробе ― выскочила на мороз в своём огненном платье и прыгнула в стоящее на улице такси.
Я бегу за ней. Я всегда буду бежать за ней.
Глава 31Ярость
Вика
Настоящее
Как только такси остановилось, я пулей выскочила из него и понеслась на парковку. У меня уже были кое-какие подозрения, и сейчас я нуждалась в их подтверждении как в кислороде. Я не чувствовала обиды, нет. Я чувствовала здоровую злость и такую решительность, будто мне ничего не грозит. Грозит только тем, кто посмеет мне солгать хоть в одном слове.
Влетев на подземный паркинг, я, как фурия, ринулась к той самой машине, что напомнила мне жёлтый внедорожник Дениса. Одним яростным движением стягиваю ткань и ахаю. Это она!
Машина не разбилась, потому что не было никакой аварии. Где же тогда Стас? Куда пропал он?
Дробя гулкую тишину парковки своими каблуками, я уверенно марширую к лифтам, чтобы подняться в квартиру и всё там обыскать. Меня не волнует, как я выгляжу, рыская по чужим шкафам, не заботясь о возвращении вещей на свои места. Мне плевать! Слышите! Плевать на Стаса, Дениса и всех Куртовых вместе взятых! Они те ещё ублюдки!
Один довёл меня своей ревностью, второй затеял какую-то извращённую игру, да ещё… ещё…
Я мечусь по квартире, как сумасшедшая, мало соображая, что конкретно мне нужно найти. Мысли путаются, накрывают новой волной осознания того, как низко и отвратительно со мной поступили. Эти двое просто играли? Что они за люди, кто так делает, кто я для них? Эксперимент? Решили проверить, отличу ли я одного брата от другого?
Да, я облажалась ― не признала! Получается, изменщица? В какой момент должен выскочить Стас и назвать меня шлюхой?
Я врываюсь в комнату Стаса и сразу натыкаюсь на отсутствие телевизора и PlayStation. «Он разбил не свою приставку, а приставку брата». ― в моей голове мелькает сцена, в которой я его застала. И майка на нём была его, потому что он не планировал играть брата: я наведалась неожиданно, и ему пришлось импровизировать. С каждым новым воспоминанием последних недель картина происходящего в моей голове складывалась как пазлы. Когда мы приехали в квартиру, в гостиной лежали незаконченные работы Дениса, и были они там не потому, что Стас скорбел, а потому, что Денис, в свободное от игры в брата время, работал и не успел убрать к моему приходу.
Я истерично переворачиваю шкаф своего парня, или кем там он мне сейчас приходится, неаккуратно выдвигаю ящики и выкидываю оттуда всякий хлам. Я не знаю, что ищу, но мне нужно больше информации. А может, мне просто хочется разнести здесь всё, чтобы причинить им хоть какой-то вред?
Куда делся Стас? С какого момента он перестал со мной общаться и подослал брата? Я пролетаю сквозь гостиную в комнату Дениса. Я там была от силы раза два, но сейчас мне всё равно. Он поступил как последняя скотина, и мне не стыдно, что я врываюсь в его личное пространство.
В отличие от комнаты брата, обитель Дениса выполнена в светлых оттенках. Стильный минимализм, отсутствие хаоса и даже беспорядка. Одежда аккуратно сложена, на столах почти нет предметов, постель заправлена, чего редко можно добиться от Стаса. Мой пыл немного утихает. Я заворожённо изучаю его пространство. Я ведь спала с ним, стонала от пальцев и языка этого парня, должна же я знать хоть что-то о нём? Я провожу пальцами по книжным полкам: надо же, у этого ублюдка даже книги куплены коллекциями, в едином оформлении.
Я замечаю небольшое углубление, которое закрывается выдвижной дверью. Не думая, сразу проскальзываю туда, надеясь найти что-то интересное. Хотя бы здесь всё не безупречно ― островок творческого беспорядка. В так называемой подсобке хранятся чертежи, конструкции, макеты и принадлежности для работы архитектора. Я подхожу к одному из накрытых мольбертов и безразлично стягиваю ткань, ожидая увидеть очередной чертеж дома в стиле хай-тек, которые постоянно проектировал Дэн.
Но это не дом. Это девушка. Обнажённая. Её пышные волосы, словно пламя или невесомый шёлк, обвивают тело, прикрывая все интимные места. Красиво. Очень красиво. Я присматриваюсь к лицу и…
― Вика…
Голос Дениса застаёт меня врасплох. Я тут же чувствую стыд, но быстро беру себя в руки. Лучшая защита — это нападение, а они напали первыми. Я имею право всё здесь трогать, да, мать вашу, я имею право все здесь сжечь!
― Что? ― собрав всю свою смелость, дерзко выпаливаю я, поворачиваюсь и складываю руки на груди. ― Что такое? Не нравится, когда копаются в твоих вещах? А знаешь, мне тоже не нравится, когда почти незнакомый мне человек трахает меня, притворяясь моим парнем. Так что, думаю, один-один как минимум, приятель!
― Вика, позволь всё объяснить… ― он говорит тихо и спокойно, в голосе нет ни капли злости. Дэн выглядит раскаивающимся, но я не такая дура, чтобы верить каждой эмоции этих ублюдков. Они актёры, и им явно нужно было выбрать другое учебное заведение.
― О, буду тебе очень благодарна! Давай начинай… ― саркастично выдаю я и продолжаю. ― Каков был план? Проверить, смогу ли я отличить одного брата от другого? Или вы между собой устроили соревнование, кто лучший любовник? Я уже могу поднимать таблички с оценками?
― Вика, прошу… ― пытается он унять мою истерику.
― Знаешь, вам понадобится всего две цифры: «один» и «минус один», потому что вы полное дно в постели. Оба! Я ни разу не кончила! Ни разу! Поэтому поработайте ещё над мастерством.
― Я знаю, что ты злишься, ― успокаивающе произносит Денис. ― Ты имеешь полное право, но давай спокойно сядем, и я всё объясню.
― Где Стас?
― Что? ― он удивлённо вскидывает взгляд.
― Стас! В этом спектакле явно не хватает третьего актёра. В какой момент он должен появиться? Застать нас в постели? Ладно, давай тогда сделаем это прямо сейчас. ― я начинаю стягивать с себя платье. ― Только давай без этих твоих сопливых фраз «люблю», «хочу»… Я долго этой пытки не выдержу! Кончи побыстрее, и дело с концом! Я знаю: ты можешь.
Мне хочется как можно сильнее уколоть его, оскорбить. Я настолько зла, что не в силах унять агрессивный поток слов.
― Вика, успокойся, пожалуйста. ― он хватает меня за руки, не позволяя стянуть платье. ― Всё хватит, хватит…
― Да, ладно! Что, уже не хочешь меня? А в ресторане ты был смелее, ― не унимаюсь я, вырываюсь, продолжаю попытки снять с себя платье.
― Не хочу сделать тебе больно. ― он обхватывает меня, чтобы успокоить, и уже громче молит прекратить. ― Тихо, пожалуйста, остановись, я всё объясню…
― О, тебе же нравится моя татуировка! ― я резко разворачиваюсь, продолжая своё шоу. ― Твой брат запрещал мне их делать, но тебе-то нравится. Так вот, смотри, возьми меня сзади. Ты же её не видел раньше? Нравится? Скажи, нравится? ― не спрашиваю ― требую, переходя на крик.
Он молчит. Его хватка ослабла, и теперь он просто стоит за моей спиной и тяжело дышит. Я слышу, как вздымается его грудь, как бьётся сердце. Что он со мной сделал? Почему я сейчас возбуждена? Почему я чувствую что-то к нему или не к нему, а к Стасу? Я запуталась. Я так запуталась в чувствах и ощущениях! Мои глаза застилает солёная пелена: на смену ярости и сарказму приходят неконтролируемые слёзы. Поток вот-вот прорвёт всю мою браваду.
― Вика… ― снова этот шёпот.
Он приближается и мягко утыкается лицом мне в волосы.
― Прости меня… ― я чувствую испуганное дыхание у себя на затылке. ― Я виноват, но, клянусь, меньше всего на свете хотел причинить боль именно тебе.
― Где Стас? ― скулю я сквозь слёзы и резко выкрикиваю. ― Где этот извращенец?
Я падаю на колени, закрывая руками мокрое лицо, издаю истеричный стон.
― За что? За что он так со мной? ― во весь голос задаю вопрос то ли Богу, то ли Денису.
― Малышка, ― осекается Денис, бросается ко мне и обхватывает моё обмякшее тело своими сильными руками. ― Я всё расскажу, тихо… тихо… прости меня, маленькая, Боже мой, прости… если сможешь.